— Вскоре и ты поймешь, что пытаться одержать над нами верх бессмысленно. В действие приведены такие силы, которые даже я не в состоянии остановить. Единственное, что тебе остается, это уступить. Принц опустил взгляд.
— Если ты и вправду мой сын, как ты можешь поступать со мной так жестоко? — еле слышно спросил он. — Мы одной крови. Разве для тебя это ничего не значит?
Лицо юноши окаменело.
— Выслушай меня очень внимательно, отец, независимо от того, какой выбор ты сделаешь. Моя мать в этом мире, волшебница Сакку, умирая, предпочла прихватить меня с собой, нежели отдать в твои руки. А ты, мой отец в этом мире, оставил мое тело гнить в чужой земле, не решившись взять его на родину. Тогда как мои небесные родители спасли меня, обучили и вернули на землю, в мир живых. Неужели ты хоть на миг можешь себе представить, будто я предпочту тебя их могуществу и величию? Что вы для меня сделали, если разобраться? Ты вынужден был дать женщине свое семя, а она, не задумываясь, погубила меня вместе с собой. Вот и вся ваша забота обо мне.
Тристан опустил голову. В каком-то смысле, пусть безумном, это соответствовало действительности. Впрочем, сейчас не было времени на сожаления. «Нужно вытянуть из Николаса как можно больше, — напомнил он себе. — Магам могут пригодиться любые сведения».
— Птицы и Жуки, откуда взялись эти твари? — спросил он.
Юноша улыбнулся.
— Они служили Еретикам еще во времена Смертельной войны. На небесах в мою кровь были внедрены «отсроченные заклинания», позволившие вызвать их из небытия. Особых усилий не потребовалось — они размножаются с бешеной скоростью. Одни на земле, другие в небе — в точности так, как было когда-то.
Принц помолчал, раздумывая, долго ли еще Николас будет терпеть его расспросы.
— Если Еретики оказались в состоянии послать тебя с небес на землю, почему они не могут сами поступить так же? — спросил он. — Зачем им нужен ты? И еще. Ты сказал, что у нас с Шайлихой много общего с небожителями. С кем именно — с Еретиками или с Древними Провидцами?
— Ах, наконец-то Избранный добрался до сути дела! — удовлетворенно воскликнул юноша. — Пытается разгадать загадку собственного существования — и своей сестры тоже. Дело в том, что Еретики не могут вернуться, не отправив вперед посланца, в жилах которого течет твоя кровь. И ты сам отдал его в их руки. Еретики в данный момент существуют лишь в мире духа; то же самое относится и к Древним Провидцам. Борьба между ними не утихает ни на мгновение, даже в Вечности. Смертельная война продолжается. Однако мои небесные родители желают снова обрести земную жизнь. Углубляться в эту тему я не намерен, пока у меня нет уверенности, что ты с нами. Как и обсуждать вопрос о связи между тобой, Шайлихой и небожителями. Не думай, я прекрасно понимаю — ты пытаешься побольше узнать от меня и передать эти знания своим магам.
— Зачем тебе понадобились дети «магов резерва»? — игнорируя последнее замечание сына, продолжал расспрашивать его принц. — Ты используешь их молодую «одаренную» кровь для дальнейшего наращивания своих сил?
— Такое объяснение тоже имеет право на существование, — отозвался Николас, — но больше ты не услышишь от меня ни слова. Я сказал достаточно, чтобы ты мог сделать свой выбор. Пришло время принять решение.
Тристан посмотрел в темные глаза юноши. «Даже если ты и впрямь моей крови, я убью тебя, — мысленно поклялся он. — Сотру выросшую из моего семени мразь с лица земли, чего бы мне это ни стоило».
— Нет, — медленно ответил он. — Я никогда не буду с вами.
— Ой ли? — Держа чашу с противоядием на вытянутой руке, Николас покачивал ею, словно искушая принца. — Один глоток, отец, и ты снова будешь здоров и бодр. Не говоря уж о том, что в противном случае ты обрекаешь на смерть не только себя, но и всех, кто дорог твоему сердцу.
— Я уже дал свой ответ, — трепеща от ярости, произнес Тристан. — А теперь позволь мне уйти.
— Как пожелаешь. — Юноша сделал жест в сторону двери. — В мои планы не входит причинять тебе еще какой-нибудь вред или держать в плену. Однако подумай, Избранный: боль в теле будет нарастать по мере того, как станут разрушаться вены. Столь искусно владеющая мечом рука, предмет твоей гордости, перестанет тебе подчиняться. Ты умрешь в разгаре четвертого приступа. И помешать этому может лишь то, что я сейчас держу на ладони. Я говорю все это, чтобы ты представлял, сколько еще времени тебе осталось… Если передумаешь, приходи к Вратам Рассвета, отец. Конечно, после того, как они будут построены. — Улыбка вновь искривила губы Николаса. — Не заметить их будет невозможно.
Принц, направившись к выходу, обернулся.
— Я убью тебя, — сказал он, — сын ты мне или не сын. Как-нибудь найду способ сделать это, несмотря на все твое могущество. Я не умру, не позаботившись о том, чтобы ты не смог больше причинить вреда миру.
С этими словами он захлопнул за собой дверь.
Оказавшись рядом с водопадом, Тристан почувствовал мощное воздействие воды Пещеры, но, не обращая на него внимания, взбежал по ступеням. Остановившись, чтобы отдышаться, он устремил взгляд на восток, где над горизонтом показались первые лучи солнца.
«Сколько осталось таких рассветов? — билось у него в голове. — И во всем виноват я, я один, потому что не довел до конца начатое в Пазалоне».
В отчаянии закрыв лицо руками, принц рухнул на колени и дал волю слезам.
Успокоившись, Тристан еще некоторое время сидел на земле и вдруг отчетливо услышал хорошо знакомые лязгающие звуки сражения на мечах. Странным было то, что доносились они откуда-то сверху. Принц вскинул голову и в лучах восходящего солнца увидел, как высоко в небе ведут бой два крылатых существа. Существа эти перемещались столь стремительно, что Тристан не мог сразу разглядеть их, и лишь когда одно из них заняло более выгодную позицию, атакуя со стороны солнца, а второе начало снижаться, дабы лучше видеть противника, принц понял, что это крылатый Окс прижимает к земле уворачивающуюся от его ударов Птицу.
Птица выглядела более маневренной, зато Фаворит явно брал силой и мощью наносимых сверху ударов дрегганом, который был существенно длиннее меча Птицы.
Расправив крылья, Окс внезапно метнулся вверх и, оказавшись над Птицей, провел серию безжалостных ударов, заставивших ее спуститься чуть ли не до самой земли. Принц схватился было за свой дрегган, но передумал и, подобрав валявшийся невдалеке достаточно крепкий ствол сухого дерева, устремился на помощь крылатому воину. Птица, уже опиравшаяся своими когтистыми ногами на землю, яростно отбивалась от наступления Фаворита и не заметила подстерегавшей ее опасности. Удар Тристана пришелся ей по голове, и, потеряв сознание, она рухнула как подкошенная.
Окс приземлился рядом с ней.
Принц пнул ногой Птицу, проверяя, действительно ли та без сознания, и подумал: «Пора, наверно, начать доверять ему. Все равно другого выхода нет».
— Как ты оказался здесь? — спросил он.
— Окса послали маги, — с гордостью ответил воин. — Чтобы присматривать за Избранным. Но они сказали, чтобы я не входил в Пещеру.
— Окс ждал в небе. Потом прилетела эта дрянная Птица. Я вступил с ней в бой. Потом ты, господин, нанес ей удар. — Тут на его чернобородом лице возникло недоуменное выражение. — Почему ты не добил ее?
Тристан бросил взгляд на Птицу.
— Потому что эта тварь нам еще пригодится, — ответил он. — Виг и Феган никогда не простили бы мне, если бы я убил Птицу, имея возможность доставить ее к ним живой. В особенности если эта из тех, кто может говорить. — Принц помолчал, задумчиво глядя на Окса. — Давай-ка сделаем что-то вроде клетки для Птицы, и пусть Озорник тащит ее.
Совместными усилиями они выполнили задуманное.
Тристан взялся за уздечку и издал уголком рта резкий, щелкающий звук, понуждая коня двинуться вперед. Фаворит следовал позади, с дрегганом наизготовку, всем своим видом показывая, что готов в любой момент отразить нападение противника.
Принц усмехнулся. Неизвестно откуда в сознании всплыла цитата:
«Чтобы свести человека с ума, Вечность дает ему самых странных спутников, которых только можно себе представить».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Когда все еще пребывающая без сознания Птица была доставлена в Редут, Феган тут же заключил ее в магическую ловушку. Тристан с угрюмым видом рассказал магам все, что узнал от Николаса. Лишь об одном он не упомянул, потому что только сейчас до него дошло, насколько он был не прав, не позволив Вигу сжечь тело младенца. Ему захотелось похоронить сына как положено, и он поспешил сделать это до того, как Верховный маг смог вмешаться. А теперь, из-за его необдуманных действий, на них надвигается такая беда, последствия которой и представить себе невозможно… Как будто прочтя мысли принца, слепой маг произнес:
— Это не твоя вина, Тристан. Откуда тебе было знать? Ты сделал то, что считал правильным. Даже у меня не возникло тогда ни малейшего подозрения, к чему это может привести.
Принц выложил на стол пергамент с запечатленным на нем кровным именем Николаса.
— Нужно тщательно его проверить, — заметил Феган. — Мы должны убедиться, что он тот, за кого себя выдает.
Тристан кивнул, хотя в глубине души не сомневался в результате.
— Принц Тристан из дома Голландов, — произнес увечный маг. — Сын Николаса и Морганы. — Перед ним появился лист пергамента.
Тристан взглянул на свое кровное имя. Узор был лазурного цвета и с признаками множества «отсроченных заклинаний».
— Сакку, вторая госпожа Шабаша, — продолжал Феган.
На стол лег новый пергамент.
Увечный маг, отделив нижнюю часть узора принца, наложил ее на узор Сакку, создав, таким образом, новую комбинацию.
Она были идентична узору Николаса, если не считать того, что в нем оказалось еще больше ответвлений, служивших признаками «отсроченных заклинаний».
Феган тяжело вздохнул и откинулся в кресле.
— Значит, это правда. Николас и в самом деле сын Тристана. — Он замолчал, натягивая край одеяния на свои искалеченные ноги с таким видом, словно не знал, о чем говорить дальше. Затем все же продолжил, глядя на принца: — Его кровь отчасти подпорчена кровью матери и все же по своей чистоте чрезвычайно близка к твоей собственной. Вдобавок она с каждым мгновением становится все сильнее, вбирая в себя могущество Парагона. Этого никак не должно было случиться! — Тристан никогда не видел старого мага таким подавленным. — Столетиями сохранявшееся равновесие магических сил может вот-вот нарушиться. Полностью и безвозвратно. Возможно, его и в самом деле нельзя остановить.
В помещении Архива воцарилось тягостное молчание.
— Все равно не понимаю, как такое могло произойти? — произнес, наконец, Тристан. — Я похоронил Николаса в Пазалоне! Какое отношение он имеет к Еретикам?
Увечный маг закрыл глаза и расслабился, позволив всплыть в сознании очередной цитате из Манускрипта.
— «И случится так, что Еретики, достигнув невиданного мастерства в практике Каприза, обретут власть над обитателями низшего мира, в чьих жилах течет лазурная кровь, — нараспев заговорил он. — Чтобы это произошло, смертный с лазурной кровью должен умереть. Древние Провидцы обретут силу в мире живых, если будет обнаружено то, что они оставили уходя».
Феган открыл глаза.
— Еще одна цитата из Манускрипта? — спросил Виг.
— Да, — подтвердил его собрат. — Отсюда вытекают два предположения, хотя и не полностью обоснованных. Первое: Еретики достигли таких высот в практике Каприза, что могут обрести власть над людьми с лазурной кровью — но только если эта кровь мертва. Это, конечно, означает, что прежде человек с лазурной кровью должен умереть, как и произошло с Николасом. Видимо, они каким-то образом сумели забрать его тело на небеса, а затем, наложив соответствующие заклинания, отправили обратно на землю.
Все молчали, пытаясь представить себе, к чему это может привести.
— И каково же второе предположение? — осведомился слепой маг.
— Что Древние Провидцы тоже обладают потенциальной властью над нашим миром, — отозвался Феган. — При условии, если будет найдено то, что они оставили на земле. А у нас нет ни единого намека — что это такое и где это надо искать.
— А что насчет Птиц и Жуков? — спросила Шайлиха. — Вы понимаете, откуда они взялись?
— Эти ужасные творения Каприза могут появиться на свет разными способами, — ответил Виг. — Первый сводится к тому, чтобы вызвать их из небытия с помощью заклинаний, для чего требуются чрезвычайно сложные расчеты. Второй состоит в том, чтобы видоизменить уже существующие создания; примерно так, как волшебницы превращали магов в охотников за кровью. Третий же позволяет создать комбинацию человека и животного, наделив полученное новое создание недюжинной силой. Пример — вопящие гарпии, огромные птицы с головами женщин. Возможно и комбинировать вышеупомянутые способы. Отвечая на твой вопрос, принцесса, скажу, что, по нашему с Феганом мнению, Николас создал Птиц и Жуков, применив первый способ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Если ты и вправду мой сын, как ты можешь поступать со мной так жестоко? — еле слышно спросил он. — Мы одной крови. Разве для тебя это ничего не значит?
Лицо юноши окаменело.
— Выслушай меня очень внимательно, отец, независимо от того, какой выбор ты сделаешь. Моя мать в этом мире, волшебница Сакку, умирая, предпочла прихватить меня с собой, нежели отдать в твои руки. А ты, мой отец в этом мире, оставил мое тело гнить в чужой земле, не решившись взять его на родину. Тогда как мои небесные родители спасли меня, обучили и вернули на землю, в мир живых. Неужели ты хоть на миг можешь себе представить, будто я предпочту тебя их могуществу и величию? Что вы для меня сделали, если разобраться? Ты вынужден был дать женщине свое семя, а она, не задумываясь, погубила меня вместе с собой. Вот и вся ваша забота обо мне.
Тристан опустил голову. В каком-то смысле, пусть безумном, это соответствовало действительности. Впрочем, сейчас не было времени на сожаления. «Нужно вытянуть из Николаса как можно больше, — напомнил он себе. — Магам могут пригодиться любые сведения».
— Птицы и Жуки, откуда взялись эти твари? — спросил он.
Юноша улыбнулся.
— Они служили Еретикам еще во времена Смертельной войны. На небесах в мою кровь были внедрены «отсроченные заклинания», позволившие вызвать их из небытия. Особых усилий не потребовалось — они размножаются с бешеной скоростью. Одни на земле, другие в небе — в точности так, как было когда-то.
Принц помолчал, раздумывая, долго ли еще Николас будет терпеть его расспросы.
— Если Еретики оказались в состоянии послать тебя с небес на землю, почему они не могут сами поступить так же? — спросил он. — Зачем им нужен ты? И еще. Ты сказал, что у нас с Шайлихой много общего с небожителями. С кем именно — с Еретиками или с Древними Провидцами?
— Ах, наконец-то Избранный добрался до сути дела! — удовлетворенно воскликнул юноша. — Пытается разгадать загадку собственного существования — и своей сестры тоже. Дело в том, что Еретики не могут вернуться, не отправив вперед посланца, в жилах которого течет твоя кровь. И ты сам отдал его в их руки. Еретики в данный момент существуют лишь в мире духа; то же самое относится и к Древним Провидцам. Борьба между ними не утихает ни на мгновение, даже в Вечности. Смертельная война продолжается. Однако мои небесные родители желают снова обрести земную жизнь. Углубляться в эту тему я не намерен, пока у меня нет уверенности, что ты с нами. Как и обсуждать вопрос о связи между тобой, Шайлихой и небожителями. Не думай, я прекрасно понимаю — ты пытаешься побольше узнать от меня и передать эти знания своим магам.
— Зачем тебе понадобились дети «магов резерва»? — игнорируя последнее замечание сына, продолжал расспрашивать его принц. — Ты используешь их молодую «одаренную» кровь для дальнейшего наращивания своих сил?
— Такое объяснение тоже имеет право на существование, — отозвался Николас, — но больше ты не услышишь от меня ни слова. Я сказал достаточно, чтобы ты мог сделать свой выбор. Пришло время принять решение.
Тристан посмотрел в темные глаза юноши. «Даже если ты и впрямь моей крови, я убью тебя, — мысленно поклялся он. — Сотру выросшую из моего семени мразь с лица земли, чего бы мне это ни стоило».
— Нет, — медленно ответил он. — Я никогда не буду с вами.
— Ой ли? — Держа чашу с противоядием на вытянутой руке, Николас покачивал ею, словно искушая принца. — Один глоток, отец, и ты снова будешь здоров и бодр. Не говоря уж о том, что в противном случае ты обрекаешь на смерть не только себя, но и всех, кто дорог твоему сердцу.
— Я уже дал свой ответ, — трепеща от ярости, произнес Тристан. — А теперь позволь мне уйти.
— Как пожелаешь. — Юноша сделал жест в сторону двери. — В мои планы не входит причинять тебе еще какой-нибудь вред или держать в плену. Однако подумай, Избранный: боль в теле будет нарастать по мере того, как станут разрушаться вены. Столь искусно владеющая мечом рука, предмет твоей гордости, перестанет тебе подчиняться. Ты умрешь в разгаре четвертого приступа. И помешать этому может лишь то, что я сейчас держу на ладони. Я говорю все это, чтобы ты представлял, сколько еще времени тебе осталось… Если передумаешь, приходи к Вратам Рассвета, отец. Конечно, после того, как они будут построены. — Улыбка вновь искривила губы Николаса. — Не заметить их будет невозможно.
Принц, направившись к выходу, обернулся.
— Я убью тебя, — сказал он, — сын ты мне или не сын. Как-нибудь найду способ сделать это, несмотря на все твое могущество. Я не умру, не позаботившись о том, чтобы ты не смог больше причинить вреда миру.
С этими словами он захлопнул за собой дверь.
Оказавшись рядом с водопадом, Тристан почувствовал мощное воздействие воды Пещеры, но, не обращая на него внимания, взбежал по ступеням. Остановившись, чтобы отдышаться, он устремил взгляд на восток, где над горизонтом показались первые лучи солнца.
«Сколько осталось таких рассветов? — билось у него в голове. — И во всем виноват я, я один, потому что не довел до конца начатое в Пазалоне».
В отчаянии закрыв лицо руками, принц рухнул на колени и дал волю слезам.
Успокоившись, Тристан еще некоторое время сидел на земле и вдруг отчетливо услышал хорошо знакомые лязгающие звуки сражения на мечах. Странным было то, что доносились они откуда-то сверху. Принц вскинул голову и в лучах восходящего солнца увидел, как высоко в небе ведут бой два крылатых существа. Существа эти перемещались столь стремительно, что Тристан не мог сразу разглядеть их, и лишь когда одно из них заняло более выгодную позицию, атакуя со стороны солнца, а второе начало снижаться, дабы лучше видеть противника, принц понял, что это крылатый Окс прижимает к земле уворачивающуюся от его ударов Птицу.
Птица выглядела более маневренной, зато Фаворит явно брал силой и мощью наносимых сверху ударов дрегганом, который был существенно длиннее меча Птицы.
Расправив крылья, Окс внезапно метнулся вверх и, оказавшись над Птицей, провел серию безжалостных ударов, заставивших ее спуститься чуть ли не до самой земли. Принц схватился было за свой дрегган, но передумал и, подобрав валявшийся невдалеке достаточно крепкий ствол сухого дерева, устремился на помощь крылатому воину. Птица, уже опиравшаяся своими когтистыми ногами на землю, яростно отбивалась от наступления Фаворита и не заметила подстерегавшей ее опасности. Удар Тристана пришелся ей по голове, и, потеряв сознание, она рухнула как подкошенная.
Окс приземлился рядом с ней.
Принц пнул ногой Птицу, проверяя, действительно ли та без сознания, и подумал: «Пора, наверно, начать доверять ему. Все равно другого выхода нет».
— Как ты оказался здесь? — спросил он.
— Окса послали маги, — с гордостью ответил воин. — Чтобы присматривать за Избранным. Но они сказали, чтобы я не входил в Пещеру.
— Окс ждал в небе. Потом прилетела эта дрянная Птица. Я вступил с ней в бой. Потом ты, господин, нанес ей удар. — Тут на его чернобородом лице возникло недоуменное выражение. — Почему ты не добил ее?
Тристан бросил взгляд на Птицу.
— Потому что эта тварь нам еще пригодится, — ответил он. — Виг и Феган никогда не простили бы мне, если бы я убил Птицу, имея возможность доставить ее к ним живой. В особенности если эта из тех, кто может говорить. — Принц помолчал, задумчиво глядя на Окса. — Давай-ка сделаем что-то вроде клетки для Птицы, и пусть Озорник тащит ее.
Совместными усилиями они выполнили задуманное.
Тристан взялся за уздечку и издал уголком рта резкий, щелкающий звук, понуждая коня двинуться вперед. Фаворит следовал позади, с дрегганом наизготовку, всем своим видом показывая, что готов в любой момент отразить нападение противника.
Принц усмехнулся. Неизвестно откуда в сознании всплыла цитата:
«Чтобы свести человека с ума, Вечность дает ему самых странных спутников, которых только можно себе представить».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Когда все еще пребывающая без сознания Птица была доставлена в Редут, Феган тут же заключил ее в магическую ловушку. Тристан с угрюмым видом рассказал магам все, что узнал от Николаса. Лишь об одном он не упомянул, потому что только сейчас до него дошло, насколько он был не прав, не позволив Вигу сжечь тело младенца. Ему захотелось похоронить сына как положено, и он поспешил сделать это до того, как Верховный маг смог вмешаться. А теперь, из-за его необдуманных действий, на них надвигается такая беда, последствия которой и представить себе невозможно… Как будто прочтя мысли принца, слепой маг произнес:
— Это не твоя вина, Тристан. Откуда тебе было знать? Ты сделал то, что считал правильным. Даже у меня не возникло тогда ни малейшего подозрения, к чему это может привести.
Принц выложил на стол пергамент с запечатленным на нем кровным именем Николаса.
— Нужно тщательно его проверить, — заметил Феган. — Мы должны убедиться, что он тот, за кого себя выдает.
Тристан кивнул, хотя в глубине души не сомневался в результате.
— Принц Тристан из дома Голландов, — произнес увечный маг. — Сын Николаса и Морганы. — Перед ним появился лист пергамента.
Тристан взглянул на свое кровное имя. Узор был лазурного цвета и с признаками множества «отсроченных заклинаний».
— Сакку, вторая госпожа Шабаша, — продолжал Феган.
На стол лег новый пергамент.
Увечный маг, отделив нижнюю часть узора принца, наложил ее на узор Сакку, создав, таким образом, новую комбинацию.
Она были идентична узору Николаса, если не считать того, что в нем оказалось еще больше ответвлений, служивших признаками «отсроченных заклинаний».
Феган тяжело вздохнул и откинулся в кресле.
— Значит, это правда. Николас и в самом деле сын Тристана. — Он замолчал, натягивая край одеяния на свои искалеченные ноги с таким видом, словно не знал, о чем говорить дальше. Затем все же продолжил, глядя на принца: — Его кровь отчасти подпорчена кровью матери и все же по своей чистоте чрезвычайно близка к твоей собственной. Вдобавок она с каждым мгновением становится все сильнее, вбирая в себя могущество Парагона. Этого никак не должно было случиться! — Тристан никогда не видел старого мага таким подавленным. — Столетиями сохранявшееся равновесие магических сил может вот-вот нарушиться. Полностью и безвозвратно. Возможно, его и в самом деле нельзя остановить.
В помещении Архива воцарилось тягостное молчание.
— Все равно не понимаю, как такое могло произойти? — произнес, наконец, Тристан. — Я похоронил Николаса в Пазалоне! Какое отношение он имеет к Еретикам?
Увечный маг закрыл глаза и расслабился, позволив всплыть в сознании очередной цитате из Манускрипта.
— «И случится так, что Еретики, достигнув невиданного мастерства в практике Каприза, обретут власть над обитателями низшего мира, в чьих жилах течет лазурная кровь, — нараспев заговорил он. — Чтобы это произошло, смертный с лазурной кровью должен умереть. Древние Провидцы обретут силу в мире живых, если будет обнаружено то, что они оставили уходя».
Феган открыл глаза.
— Еще одна цитата из Манускрипта? — спросил Виг.
— Да, — подтвердил его собрат. — Отсюда вытекают два предположения, хотя и не полностью обоснованных. Первое: Еретики достигли таких высот в практике Каприза, что могут обрести власть над людьми с лазурной кровью — но только если эта кровь мертва. Это, конечно, означает, что прежде человек с лазурной кровью должен умереть, как и произошло с Николасом. Видимо, они каким-то образом сумели забрать его тело на небеса, а затем, наложив соответствующие заклинания, отправили обратно на землю.
Все молчали, пытаясь представить себе, к чему это может привести.
— И каково же второе предположение? — осведомился слепой маг.
— Что Древние Провидцы тоже обладают потенциальной властью над нашим миром, — отозвался Феган. — При условии, если будет найдено то, что они оставили на земле. А у нас нет ни единого намека — что это такое и где это надо искать.
— А что насчет Птиц и Жуков? — спросила Шайлиха. — Вы понимаете, откуда они взялись?
— Эти ужасные творения Каприза могут появиться на свет разными способами, — ответил Виг. — Первый сводится к тому, чтобы вызвать их из небытия с помощью заклинаний, для чего требуются чрезвычайно сложные расчеты. Второй состоит в том, чтобы видоизменить уже существующие создания; примерно так, как волшебницы превращали магов в охотников за кровью. Третий же позволяет создать комбинацию человека и животного, наделив полученное новое создание недюжинной силой. Пример — вопящие гарпии, огромные птицы с головами женщин. Возможно и комбинировать вышеупомянутые способы. Отвечая на твой вопрос, принцесса, скажу, что, по нашему с Феганом мнению, Николас создал Птиц и Жуков, применив первый способ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56