Притворяясь, что поправляет волосы, он просигналил пальцами: «Чешуйка?»
К его удивлению, Серегил выразительно закивал.
— Пойдем, господин!
Алек еще секунду смотрел на Серегила; его сердце болезненно сжалось. Неожиданно лицо узника озарила знакомая кривая улыбка.
— Что нос повесил? — прошептал Серегил. — Ты не один будешь работать мне на пользу. Все будет хорошо!
Но Алек совсем не чувствовал себя хорошо, спускаясь следом за тюремщиком по лестнице. Как ни хотелось ему верить мужественным заверениям Серегила, ему казалось, что в голосе друга он услышал печальную нотку. Им загадали трудную загадку, и многое теперь зависело от него. Последствия неудачи оказались бы такими тяжелыми, что Алек не в состоянии был о них думать.
Должно быть, на лице юноши отразились его чувства, потому что тюремщик пробормотал обнадеживающе:
— Не унывай, господин, может, все еще и поправится. Твой приятель кажется порядочным человеком.
Почувствовав, что может найти в тюремщике союзника, Алек выжал слезы из глаз. Это ему удалось с легкостью.
Как только они оказались достаточно далеко от тюрьмы, .Алек передал Микаму странное послание Серегила. Минуту Микам выглядел озадаченным, явно ничего не понимая, и у Алека оборвалось сердце.
— Чешуйка? — Потеребив кончики усов, Микам покачал головой, но тут же расплылся в широкой улыбке. — Клянусь Пламенем, он, должно быть, имел в виду чешуйницу — знаешь, такое насекомое.
— Это тебе о чем-нибудь говорит? — с сомнением переспросил Алек.
— Ну да! Более того, наш хитроумный друг дал нам план всей кампании. Я тебе все объясню, когда мы доберемся до дому — на улицу Колеса.
У дверей их встретил Рансер.
— Гости разошлись, благородный Алек, и я растопил камин в твоей комнате. Нужно тебе что-нибудь еще?
— Нет, спасибо, — ответил юноша, чувствуя себя несколько смущенным. Казалось, старый слуга, служивший Серегилу всю жизнь, теперь ожидал распоряжений от Алека. — Я, пожалуй, справлюсь и сам. Тебе пора отправляться в постель, э-э…
— Рансер, — прошептал из-за его спины Микам.
— Рансер. Да, отправляйся спать. Уже поздно. Спасибо. На морщинистом лице слуги было написано почтительное внимание; он поклонился и ушел. Поспешно поднявшись на второй этаж, Алек обнаружил, что в его спальне горит множество свечей вдобавок к камину.
— Он обставил комнату заново, — сухо заметил Микам, озираясь. — Она стала выглядеть очень по-майсенски.
— Ты так считаешь?
Шкафы, комоды, кресла, высокая резная кровать — вся мебель в спальне была ярко расписана цветами, плодами и животными. Балдахин над кроватью, хоть и несколько выцветший, украшала богатая вышивка — гранаты, обвитые колосьями. Общее впечатление, даже на неопытный взгляд Алека, было несколько раздражающим. Единственными знакомыми предметами оказались его рапира и лук, лежавшие на постели.
— Наверное, считается, что все это должно быть мне привычно, — поморщился Алек, придвигая кресло к камину. — Ну, теперь расскажи мне про чешуйницу.
— Мы так прозвали одного скользкого типа, которого по поручению Нисандера выслеживали несколько лет назад, — начал объяснять Микам. — Он был шантажист и умел здорово, как и его тезка, прятаться в прогрызенных ходах. Серегилу пришлось очень туго, пока он нашел его тайник, и должен сказать, что никогда еще я не видел более ловкого жульничества.
— И в чем же там было дело?
— До этого я еще дойду. Серегил говорил что-нибудь?
— Советовал мне полагаться на тебя и молиться Иллиору — завтра будет луна, предвещающая удачу. Думаю, он хотел сказать, что именно тогда нам и следует проникнуть к этому Албену.
— Правильно. Мы еще днем зайдем в лавку аптекаря, оглядимся там, а уж ночью примемся за работу.
— Но что, даже если Серегил прав? У пристава, который арестовал его, в списке было и мое имя. Если именно я представлю доказательства невиновности Серегила, он же мне не поверит.
— Может быть, и нет. Это значит, что мы должны позаботиться, чтобы доказательства попали в руки царицы другим путем. Через городскую стражу, например. Думаю, они обрадуются возможности арестовать предателя.
— Это-то конечно, но почему ты думаешь, что стража поверит нам, в отличие от пристава?
— Ну, стражники-то не поверят, — ответил Микам с хитрой улыбкой, — но есть еще Миррини.
— Кто? — Алек слишком устал, чтобы сразу вспомнить имя.
— Подруга принцессы Клиа. Она капитан конной гвардии.
Алек кивнул и протер глаза.
— Ах да, та самая, что снабдила меня пропуском — в тот день, когда по милости Серегила меня ограбили.
— Что по милости Серегила?
— Не важно. Ты думаешь, Миррини поможет нам?
— Ради Клиа, если уж не ради Серегила. Я дам ей знать, но не думаю, что она появится раньше завтрашнего утра. Так что ты пока обнови-ка свою кровать. Мне так кажется, что и завтра будет длинный день.
Алек невесело рассмеялся:
— С тех пор, как я встретил Серегила, других не бывает.
ГЛАВА 27. Улица Задней Ноги
Открыв глаза на следующее утро, Алек с изумлением обнаружил склонившегося над ним Рансера.
— Прости меня за вторжение, господин, но благородный Микам послал меня будить тебя. — С достоинством переставляя негнущиеся ноги, старый слуга поставил на умывальник кувшин с горячей водой.
Первые лучи серенького рассвета сочились сквозь окно. Алек не проспал и нескольких часов. Сев в постели, он стал смотреть, как старик выполняет ежеутренний ритуал: приготовив все необходимое для умывания, он достал чистое белье и разложил его в ногах кровати.
Алек не привык, чтобы ему оказывались подобные услуги, и теперь следил за действиями Рансера со всевозрастающей неловкостью. Приобретенный им в Доме Орески опыт заставлял его относиться к помощи слуг настороженно. Что, если старик вознамерится помогать ему одеваться? Это было против природы — чтобы другой человек так ухаживал за ним, словно за ребенком или инвалидом. Почтительное молчание старого слуги только ухудшало ситуацию.
— Ты ведаешь всем хозяйством, верно? — спросил Алек, когда Рансер стал чистить его плащ. Интересно, размышлял юноша, знает ли этот морщинистый старик, кто Алек на самом деле? И если уж на то пошло, кто такой Серегил?
— Конечно, господин, — ответил слуга ровным голосом. — Благородный Серегил велел мне заботиться о твоих удобствах. Завтрак подан в столовой, капитан Миррини вот-вот появится. Приготовить твой костюм, господин?
— Приготовь.
Рансер подошел к шкафу, скрипя суставами, наклонился и достал штаны; потом открыл дверцу гардероба и спросил:
— Какой камзол прикажешь подать, господин? Алек не имел ни малейшего представления о том, какая одежда может быть в гардеробе, и ответил наобум:
— Голубой, пожалуйста.
— Хорошо, господин, голубой. — Старый слуга вынул невероятно нарядный камзол, расшитый золотыми бусинами.
— Э-э… Пожалуй, все-таки не голубой, — поспешно сказал Алек. — Я потом решу какой.
— Как пожелаешь, господин.
Алек смутился: старик и не думал уходить и вопросительно смотрел на него. После долгого неловкого молчания юноша сообразил, что слуга ждет позволения удалиться.
— Спасибо, Рансер. Мне больше ничего не нужно.
— Как прикажешь, господин. — Рансер поклонился и вышел.
— Потроха Билайри! — Алек выпрыгнул из постели, подошел к гардеробу и осмотрел разнообразную одежду. Голубой камзол оказался самым нарядным. Перебрав остальные, Алек выбрал скромный коричневый костюм, поспешно оделся и даже не удивился, обнаружив, что все — включая сапоги — ему точно впору, как будто сшито по мерке.
«Серегил занимался одеждой для меня, пока я был в Уотермиде, — подумал Алек с болью. — Только зачем мне все это, если нам не удастся вызволить его из Красной башни».
С этими мрачными мыслями Алек спустился на первый этаж и, следуя запаху поджаренных колбасок, вошел в уютную столовую, выходящую в сад. Микам уже сидел за столом; с обеих сторон от его кресла расположились зенгатские овчарки Серегила. Они явно не держали зла на Алека за вчерашнее вторжение: увидев его, они подняли свои белые головы и застучали по полу мохнатыми хвостами.
— Доброе утро, — сказал Микам, пододвигая Алеку блюдо с колбасками. — Поешь, а то Миррини появится с минуты на минуту.
Они как раз поспешно кончали завтракать, когда Рансер ввел в комнату высокую воительницу.
— Давайте выкладывайте, что у вас, и побыстрее. У меня через час смотр,
— предупредила она, сбрасывая заляпанный грязью плащ.
— Как Клиа восприняла новость об аресте Серегила? — спросил Микам.
— Ох, она рвет и мечет, но и очень обеспокоена. Хоть Серегил царский родич, Бариен жаждет крови и страшно недоволен отсрочкой, которую даровала узнику Идрилейн, прежде чем его начнут допрашивать.
— Нисандер ожидал этого, — сказал Алек. — У Бариена зуб на Серегила?
Миррини развела руками:
— Кто знает? Клиа говорит, Бариен считает, что Серегил оказывает плохое влияние на нее и на близнецов, и недоволен их дружбой.
«Близнецы — это Элестера и Тимор», — вспомнил Алек. Серегил безжалостно заставлял его зубрить царское родословное древо; близнецы были старшими сестрой и братом Клиа, детьми Идрилейн от второго брака.
— Ты сказала Клиа, что встретишься с нами? — спросил Микам.
— Нет, и она спустит с меня шкуру, когда узнает. Но я согласна с тобой: лучше не вовлекать ее в это дело, пока мы не поймем, куда ветер дует. Итак, чем я могу помочь?
Микам налил себе еще чая и откинулся в кресле.
— На улице Задней Ноги живет один мошенник; он, возможно, и подделал письма, из-за которых Серегил попал в Красную башню. Серегил сам собирался заняться им на следующую ночь; теперь он хочет, чтобы этим занялись мы.
— Но доказательства его невиновности не должны быть получены от нас, — добавил Алек. — Бариен может заявить, что мы их сфабриковали, чтобы обелить Серегила.
Миррини посмотрела в окно на серое небо, еще только начинающее светлеть над унылым облетевшим садом.
— Значит, вам нужен кто-нибудь, кто навел бы на след стражников, но не задавал при этом слишком много вопросов.
— Примерно так, — согласился Микам. — Конечно, в этом есть риск, и я пойму тебя, если ты не захочешь оказаться замешанной.
Миррини недовольно отмахнулась от предостережения:
— У меня как раз есть знакомый капитан в городской страже, который будет рад оказать мне услугу. И улица Задней Ноги входит в его участок, так что поимка шантажиста, который доит аристократов, пойдет на пользу его карьере.
Микам понимающе улыбнулся:
— Тогда довольно разговоров. Мы дадим тебе знать сразу же, как только убедимся, что это тот человек, который нам нужен. Когда получишь от нас весточку, сразу поговори, со своим капитаном— стражником. Мы с Алеком загоним дичь, а он сможет ее поймать. Но нужно, чтобы ты тоже оказалась там. Твой капитан не должен нас увидеть.
— Я буду, где надо, — заверила их Миррини, поднимаясь. — В том, чтобы иметь одну из царских дочерей лучшей подругой и начальницей, есть определенные преимущества, знаете ли.
Часом позже Алек под холодным зимним дождем добрался до улицы Задней Ноги. Здесь жили добропорядочные ремесленники, и дома здесь были солидные, хотя и без претензий: пятиэтажные деревянные здания на каменных фундаментах с небольшими внутренними двориками.
Одетый как крестьянский парень из зажиточной семьи, Алек громко и возбужденно принялся расспрашивать прохожих, как ему найти аптекаря. Его тут же направили к третьему дому от угла. Войдя во двор, юноша сразу увидел подвешенную над дверью первого этажа медную ступку. Ставни в лавке были открыты. Произнеся в душе молитву Иллиору, покровителю воров, Алек поднял щеколду и вошел в тесное помещение.
Низкая комната вся пропахла травами и мазями. Молодой подмастерье в дальнем углу что-то разогревал на спиртовке.
— Здесь лавка аптекаря? — тяжело дыша, спросил Алек.
— Да, но мастер Албен еще завтракает, — ответил паренек, не отрываясь от дела.
— Позови его, пожалуйста! — воскликнул Алек. — Меня послали за лекарством, моя бедная мать с ночи истекает кровью, и никак не удается остановить кровотечение!
Это заставило подмастерье поторопиться. Отставив реторту, он исчез за занавеской в задней части комнаты и через минуту вернулся с лысым человечком, заросшим длинной седой бородой.
— Мастер Албен? — спросил Алек.
— Это я, — ворчливо ответил тот, отряхивая крошки с одежды. — Что за переполох ни свет ни заря?
— Я по поводу своей матушки, господин. У нее ужасное кровотечение!
— Дарник сказал мне об этом, парень. Нечего зря тратить время на истерику, — рявкнул Албен. — Кровь у нее идет изо рта, из носа, из уха или из матки?
— Из матки. Мы только что приехали из деревни и не знаем, где найти повитуху. В гостинице сказали, что у тебя, наверное, есть травы…
— Да, да. Дарник, ты знаешь, где стоят нужные банки.
Подмастерье достал с тесно заставленной полки три банки с сухими травами, и аптекарь принялся отмерять нужные количества и растирать их в ступке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76