— Доказательства были неопровержимы. По крайней мере с благородным Серегилом ничего плохого не случилось.
— Ах да, Серегил. Как с ним быть, Нисандер? Я должна была бы освободить его, но, если я сделаю это, подонки-предатели, заварившие всю эту кашу, тут же удерут.
— Совершенно справедливо, — согласился волшебник. — Пока он должен оставаться в тюрьме, а нам нужно сделать так, чтобы в доме аптекаря все выглядело как обычно. Соседи и так будут сплетничать о том, что случилось, а слухи быстро достигнут нежелательных ушей. Наша единственная надежда — выследить покупателя фальшивок, когда он явится за ними следующей ночью. Албена нужно вернуть в его лавку, под соответствующим присмотром, конечно, на то время, пока мы в нем нуждаемся.
— Это нужно сделать без шума, — предупредил Бариен. — Если хоть что-нибудь просочится, особенно насчет Вардаруса, страшно подумать, что начнется.
Идрилейн нетерпеливо махнула рукой:
— Меня больше всего волнует, как выследить того негодяя. Тут нельзя промахнуться. Бариен, Фория, оставьте нас.
Привычные к резкости царицы, наследная принцесса и наместник немедленно покинули зал. Нисандер смотрел им вслед; что-то в манерах Бариена тревожило его.
— Он очень переживает все это дело, — сказала Идрилейн. — Было бы лучше, если бы ты раньше сказал ему о своих подозрениях насчет леранцев. Он всегда принимал такую возможность очень близко к сердцу.
— Прости меня, царица, — ответил Нисандер. — Это был ведь всего лишь выстрел наугад.
— Но удачный выстрел — чем больше я думаю, тем больше все складывается одно к одному. Проклятие, Нисандер, если у этих предателей достаточно сил для подобной затеи, я хочу, чтобы они немедленно были уничтожены! Поимка того, кто придет за письмами, должна пройти без сучка без задоринки, а раз это человек, который получил в свои руки царский пропуск, то он может знать в лицо моих людей. Твои наблюдатели — другое дело, даже мне неизвестно, кто они такие.
Нисандер низко поклонился, радуясь, что царица приняла желательное ему решение по своей инициативе.
— Наблюдатели к твоим услугам, как всегда, моя царица. Позволишь ли ты мне все сделать так, как я сочту нужным? Идрилейн стиснула рукоять меча.
— Принимай те меры, какие сочтешь подходящими. Кто бы ни был предатель, я хочу, чтобы к концу недели его голова красовалась на пике!
— Я тоже хочу этого, моя царица, — ответил Нисандер, — хотя буду удивлен, если такая голова окажется единственной.
ГЛАВА 29. Неожиданная смена декораций
Продолжая метаться по камере, Серегил неожиданно наткнулся на что-то в темноте. Он поспешно попятился и с трудом разглядел две высокие фигуры, каким-то образом материализовавшиеся посередине помещения. На какую-то секунду его разум словно заледенел от ужаса: ему вспомнилась майсенская придорожная гостиница и черное чудовище, с которым он там боролся; но тут до него донесся знакомый запах пергамента и свечного воска.
— Нисандер?
— Да, милый мальчик, это мы с Теро. — Он потянул Серегила в дальний от двери угол и прошептал ему в ухо: — Теро займет твое место.
— Каким образом?
— Сейчас не время для объяснений. Возьми его за руку. С трудом удержавшись от рвавшихся с языка вопросов, Серегил сделал, как ему было сказано. Рука Теро была холодна, но не дрожала; Нисандер решительно взял их обоих за плечи и принялся шептать заклинание.
Превращение произошло так мгновенно, что у Серегила закружилась голова. На миг темнота в камере словно рассеялась, вихрь света подхватил их, и, когда в глазах у Серегила прояснилось, он обнаружил, что стоит в другой части камеры рядом с Нисандером.
Серегил поднес руку к лицу и нащупал колючую бороду, впалые щеки и коротко подстриженные курчавые волосы.
— Яйца, почки и прочие потроха Билайри!.. — Тихо! — прошипел Нисандер.
— Хорошенько заботься о моем теле, — предупредил его Теро, ощупывая собственное новое лицо.
— Я гораздо больше тебя заинтересован в возвращении обратно, поверь, — пожал плечами Серегил и пошатнулся, не привыкнув еще к другому, более высокому телу. Он догадывался, что теперь последует, и это вызывало у него ужас.
Нисандер решительно взял его за руку и подвел к стене. Преодолевая внутреннее сопротивление, Серегил глубоко вздохнул, расправил плечи, шагнул в разверзшуюся перед ним дышащую холодом пропасть, более темную, чем сама темнота. И спотыкаясь, задыхаясь и моргая от неожиданного света, вошел в рабочую комнату Нисандера в Доме Орески.
— Не бойся, я тебя держу! — успокоил его Микам, когда колени Серегила подогнулись. — Алек, где бренди? И тазик пригодится, судя по тому, как он выглядит.
Серегил скорчился над тазиком, борясь с тошнотой, вызванной превращением; такие заклинания он всегда переносил тяжелее всего. Когда позывы прекратились, он с благодарностью взял у Алека стакан бренди.
Юноша смотрел на него, вытаращив глаза.
— Серегил, это на самом деле ты?, Серегил глянул на белые худые пальцы, сжимающие стакан, и выпил обжигающий напиток одним глотком.
— Непривлекателен, да?
— Теро это нравилось не больше, чем тебе, — вздохнул Нисандер. — Он, правда, вел себя гораздо более сдержанно.
— Прости меня, — ответил Серегил. — Я сейчас просто не в себе.
Алек продолжал ошеломленно смотреть на него.
— У тебя и голос Теро, но только… Каким-то образом ты разговариваешь скорее как Серегил. Это заклинание отличается от того, что превратило тебя в выдру?
— Очень даже. — Серегил подозрительно оглядел свое новое тело. — Похоже на то, как если бы ты носил не подходящую тебе одежду и не мог ее снять. Да и белье он предпочитает слишком облегающее. Я не знал, что ты способен на такое, Нисандер!
— Маги Орески не особенно одобряют такие дела, — подмигнул ему волшебник. — Однако все удалось, а поэтому мне хотелось бы проделать некоторые опыты. Ты помнишь, как заклинанием зажечь свечу?
— Ты хочешь, чтобы я попробовал колдовать, пока я в этом теле?
— Да, пожалуйста.
Нисандер поставил посередине стола свечу в подсвечнике. Серегил поднялся на ноги и вытянул руку над свечой. Микам предостерегающе дернул Алека за рукав:
— Ты бы лучше отошел подальше на всякий случай.
— Ты думаешь, я не слышу? — пробормотал Серегил. Он сосредоточил внимание на почерневшем фитиле и произнес нужное слово.
Последствия не заставили себя ждать. С раздирающим уши скрипом полированный стол треснул посередине и развалился на половинки. Свеча, так и не загоревшись, упала на пол.
В течение долгой минуты все молча смотрели на разгром, потом Нисандер наклонился и провел пальцем по дереву.
— Что ж, ты получил ответ на свой вопрос, — вздохнул Серегил.
— Эксперимент ответил больше, чем на один вопрос, и среди них на самый главный: вы обменялись только телами, но не волшебной силой. Значит, Теро будет в безопасности, особенно если мы поторопимся. Нам многое нужно обсудить, прежде чем Алек вернется на улицу Колеса.
— Я должен туда вернуться сегодня ночью? — разочарованно протянул Алек.
— Но Серегил только что появился здесь…
Серегил шутливо толкнул его в бок:
— Не забывай, Алек, о приличиях. В мое отсутствие ты хозяин в доме, не говоря уже о том, что остаешься подозреваемым с точки зрения властей. Нельзя допустить, чтобы ты вдруг без всяких объяснений исчез.
— Совершенно верно, — согласился Нисандер. — Но мы обсудим планы, прежде чем ты уйдешь. Давайте-ка перейдем в гостиную. Думаю, Серегил не откажется от приличного ужина. Теро сегодня почти ничего не ел.
— Это чувствуется! — Серегил похлопал себя по тощему животу. Спускаясь следом за остальными вниз, он снова провел рукой по лицу. Колючие усы щекотали ему ноздри, и он нетерпеливо пригладил их. — Поразительно! — пробормотал он. — Мне никогда особенно не нравились отращиваемые на лице волосы, но теперь, испытав это сам, я нахожу такую привычку абсолютно отвратительной!
Микам с гордостью погладил собственные густые рыжие усы.
— К твоему сведению, это признак мужественности.
— Вот как? — фыркнул Серегил. — Ты забыл, сколько раз мне приходилось дожидаться, пока ты соскребешь с подбородка щетину тупым ножом?
— Таков мой стиль, — подмигнул Алеку Микам. — И Кари нравится, чтобы рядом с гладкими щеками торчали колючие усы.
— Они же чешутся, — пожаловался Серегил. — Микам, научи меня бриться.
Спускавшийся впереди них Нисандер обернулся и строго посмотрел на Серегила:
— Ничего подобного ты не сделаешь!
Когда ужин был подан, Нисандер, Микам и Алек рассказали Серегилу о происшедшем за ночь. Тот ухмылялся, слушая о приключении Микама и Алека, но стал серьезным, когда Нисандер поведал ему о том, что выяснилось на суде.
— Он подделал царский пропуск? Неудивительно, что Бариен занервничал. Помимо самой царицы и Фории, только он один имеет доступ к печати.
— Доступ по праву, — поправил его Микам. — И как ты думаешь, что находилось в трюме того корабля, «Белого оленя»?
Серегил посмотрел на Нисандера:
— Это, наверное, можно выяснить. Три года долгий срок, но в том порту, куда корабль направлялся, могли сохраниться записи. В них мы не найдем, конечно, описания груза, который судно перевозило на самом деле, но какую-то отправную точку получим.
— Может оказаться, что к нашему делу это никакого отношения и не имеет,
— задумчиво ответил тот, — но лучше обследовать все имеющиеся следы. А теперь давайте обсудим планы на завтра.
До рассвета оставалось всего несколько часов, когда разговор закончился, и Алек неожиданно зевнул во весь рот.
— Прошу прощения, — сказал он и тут же зевнул снова.
— Ты изрядно потрудился, — усмехнулся Серегил. «Теро был бы гораздо привлекательнее, если бы почаще улыбался», — подумал Алек, поражаясь тому, как меняет человека выражение лица. Интересно, как выглядит сейчас Серегил — когда его телом управляет Теро?
— Я и сам вымотался, — признался Микам и тоже зевнул. — Если насчет завтрашней работы мы договорились, нам с Алеком лучше отправиться в постели, пока солнце еще не взошло.
— Стареешь, — поддразнил его Серегил, поднимаясь следом за ними по лестнице. — Раньше мы с тобой могли два-три дня оставаться на ногах, прежде чем ты начинал сдавать.
— Клянусь Пламенем, тут ты прав, — ухмыльнулся Микам. — Еще несколько лет, и мне ничего не будет нужно, кроме солнечного уголка в саду у Кари да ребятишек, чтобы рассказывать им о моих приключениях.
У двери Алек еще раз обернулся и посмотрел на Серегила в теле Теро. Он не мог представить себе более странного сочетания. Покачав головой, Алек сказал:
— Хорошо, что ты вернулся, — или вроде того.
— Вроде хорошо или вроде вернулся? — спросил Серегил с улыбкой, которая каким-то образом была типично Серегиловой — кривой и лукавой.
— И то, и другое, — ответил Алек.
— И я вроде благодарен тебе, как и всем вам. Вы хорошо потрудились в мою пользу этой ночью, — проговорил Серегил, пожимая руки друзьям. — Там, в камере, дела начинали выглядеть очень уж мрачно. Теперь же мы вчетвером быстро во всем разберемся.
Несмотря на это жизнерадостное утверждение, на Серегила, когда он повернулся и пошел к комнате Теро, обрушилась ужасная усталость. С благодарностью вытянувшись на узкой кровати, он почувствовал, что даже не в силах разуться.
«Это все магия, — подумал он, засыпая. — Эти проклятые заклинания всегда выжимают меня досуха».
Как ни измучен был Серегил, отдых его не был спокоен. Тревожные сны заставляли его вертеться на постели. Сначала это были просто отрывочные воспоминания о прошедших днях — отдельное событие, повторяющиеся снова и снова обрывки разговоров, настырно мелькающие лица каких-то случайных знакомых, — однако постепенно образы начали принимать более отчетливые очертания.
Он — все еще в теле Теро — ехал верхом по улицам Римини. Кругом было темно, и он не знал, где находится. Символы названий улиц отсутствовали, фонари не горели. Раздраженный и немного испуганный, он пустил коня галопом.
У его лошади не было головы; поводья, перекинутые через гладкий выступ на месте шеи, исчезали где-то под грудью животного.
«Мне его не остановить», — подумал Серегил. Отпустив поводья, он вцепился в луку седла.
Покрытое пеной странное существо мчалось много часов по незнакомым улицам, пока вдруг ему в ноги не кинулась сова. Испуганная лошадь встала на дыбы, сбросила седока и исчезла в темноте.
Оглядевшись, Серегил обнаружил, что находится у ворот Красной башни.
«Хватит! — сердито подумал он. — Я сейчас же верну себе свое тело». Он взлетел с земли и взвился к крыше тюрьмы.
Ощущение полета было восхитительным, и Серегил несколько раз облетел вокруг башни, наслаждаясь им. При этом, однако, он увидел, что все корабли в гавани пылают, и это очень встревожило его. Круто спикировав, как ласточка, он влетел в дыру в крыше тюрьмы.
Внутри тоже оказалось темно. Спотыкаясь, Серегил стал спускаться по лестнице и наконец увидел проблеск света впереди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76