Я расспросила его и узнала, что вы в этом тоже участвуете. Когда я услышала такое, то поняла, что боги вняли моим молитвам.
Дженнифер нахмурилась, ее тонкие брови сошлись на переносице. «Она действительно красива, эта странная девушка», — подумала Розалинда. Огромных глаз, милой улыбки, черных как смоль волос достаточно, чтобы любой потерял голову. Но Дженнифер обладала еще одним редким достоинством: она вся светилась неугасимым внутренним пламенем. Именно это заставляло ее так ужасно рисковать ради собственных принципов. Нужна была нешуточная смелость, чтобы воспротивиться Гильдии и помогать брату Бенедикту, не говоря уже о том, чтобы ночью тайно посетить больную мать Маркаллена. Будь она мужчиной, как наследница Россов, она была бы серьезной соперницей Селару.
Дженнифер сделала несколько шагов по тесной комнатке, потом остановилась, погруженная в размышления.
— Маркаллен знает, кто вы такая?
— Да.
— И вы хотите бежать из страны? Не боитесь быть схваченной? Вы же знаете, что случится, если вы попадетесь.
— Да. — У Розалинды была целая неделя, чтобы во всех деталях представить себе такой исход. — Поэтому я и обращаюсь к вам. Только вы можете мне помочь.
Дженнифер покачала головой:
— Каким образом? Что я могу для вас сделать?
Как можно объяснить то, что невозможно выразить словами? Смутное ощущение, инстинкт…
Нет, невозможно. Здесь нужны веские доводы.
— Я знаю о вашем прошлом. Вы не были воспитаны как изнеженная аристократка, подобно другим девушкам вашего круга. Вы сумели выжить в одиночестве и без поддержки. Вам удавалось преодолевать трудности раньше, и я уверена, что вы сможете сделать это снова. В ваших жилах к тому же течет королевская кровь, ваш отец один из немногих оставшихся в живых противников моего мужа, сражавшихся с ним с оружием в руках, единственный, кто продолжает отвергать все его установления. Я не посмела приблизиться к границе, ближайшей к Марсэю. Она будет охраняться особенно бдительно. Моя единственная надежда скрыться на юге, может быть, даже добраться до берега и нанять корабль. Когда я услышала, что вы помогаете целителям, я почувствовала уверенность, что вы можете мне помочь. Единственный вопрос: захотите ли? Дженнифер посмотрела на Розалинду.
— Тут нет вопроса. — Она повернулась к двери и слегка повысила голос: — Шейн!
Красивый молодой человек появился немедленно.
— Нам понадобятся лошади и припасы на неделю. Воспользоваться конями моего отца мы не сможем, иначе он узнает. Нужна также будет помощь Кигана… и еще Алл и придется придумать какое-то оправдание моему отсутствию. Как только выяснится, скоро ли Хью сможет сесть в седло, мы вернемся домой.
Дженнифер снова повернулась к Розалинде. Удивление и шок на ее лице сменились спокойной решимостью.
— Мы выедем завтра вечером. Я вернусь сюда за вами. Будьте готовы отправиться в дорогу через час после того, как стемнеет. До того даже и не думайте выходить из дому. Ох, а как себя чувствует мать Маркаллена?
Розалинда облегченно улыбнулась:
— Она наверху, спит. За последние дни ей стало гораздо лучше, как мне говорили. Она еще всех нас переживет.
— Учитывая нашу затею, это вполне возможно.
День был совершенно безумным. Дженн пришлось тайно заниматься приготовлениями, рассчитывая, что Шейн сделает все, что ему поручено, направлять Адди и к тому же еще не давать воли собственному беспокойству. Труднее всего было написать письмо, но оно дало бы ей единственную правдоподобную отговорку, позволявшую покинуть Элайту, единственный способ исчезнуть так, чтобы это ни у кого не вызвало вопросов.
Как поведет себя Белла? В последние несколько месяцев она стала относиться к сестре мягче настолько, что Дженн стала свободно чувствовать себя в ее присутствии и не стесняться задавать вопросы. Но поддержит ли Белла ее ложь? Согласится ли притвориться, будто Дженн отправилась погостить в Мейтленд?
«Прошу тебя, прояви ко мне доверие в этом деле. Я ничего не могу объяснить, и все нужно скрыть даже от отца. При встрече я отвечу на твои вопросы, обещаю. От твоего доверия ко мне зависят человеческие жизни. Пожалуйста, не подведи меня».
Что ж, может быть, и получится. У Дженн не было времени, чтобы лично проделать весь далекий путь в поместье Беллы и все ей объяснить. Адди отвезет письмо и расскажет старшей сестре подробности, которые Дженн не осмеливалась доверить бумаге.
Еще до полудня девушки в сопровождении Кигана двинулись по северной дороге. Как только они перевалили за гряду холмов, Адди продолжила путь в Мейтленд, а Дженн с Киганом свернули в лес. У реки их встретил Шейн с лошадьми в поводу, и вместе они направились к ферме Маркаллена. Шейн выбирал самые извилистые и нехоженые тропы, так что ни один патруль их не остановил, хотя они несколько раз видели солдат. К наступлению сумерек Дженн была уже вне себя от беспокойства, и только Шейн и Киган оставались, спокойны и невозмутимы.
Наконец показалась ферма; стороживший у двери Маркаллен помахал путникам, показывая, что все спокойно.
Должно быть, этой ночью боги прислушивались к молитвам. Беглецы скакали, пока на горизонте не стала разгораться заря. Им никто не повстречался. На рассвете начал моросить дождик; лагерь разбили в узкой лощине, немного защищавшей от ветра. Измученные дети сразу же уснули, а Киган вызвался первым нести дозор. Однако Дженн не могла полностью положиться на него; стоя у выхода из лощины, она попыталась окинуть окрестности колдовским взглядом. Если бы только она была более умелой искательницей!
— Вы смелы, госпожа. — Дженн вздрогнула и обернулась. По крутому склону спускался Кандар. — Мало кто в этой стране стал бы так рисковать ради королевы.
— Вы же рискнули.
Кандар пожал плечами и плотнее закутался в плащ. С наступлением осени ночи стали холодными.
— Я солдат и привык к опасности. Мне легко пожертвовать жизнью за то, во что я верю.
— Ваш кузен не помилует вас, если поймает, и смерть ваша будет особенно ужасной.
Кандар ответил Дженн улыбкой.
— Всякая смерть ужасна. К тому же он меня не поймает. Теперь ему это не удастся.
Слова его звучали так уверенно, что Дженн поежилась. В чем источник его веры? Он отрекся от собственного родича, от своего народа, чтобы помочь королеве, которая никогда не ответит на его любовь. Дженн замечала, как смотрит Кандар на Розалинду, как оказывает ей всевозможные знаки внимания, как даже держится иначе в ее присутствии. И все же казалось, он ничего не ждет от королевы кроме разрешения помочь ей.
— Вы можете объяснить мне почему?.. — Взгляд девушки упал на фигуры спящих у костра. По небу плыли тяжелые тучи, дождь с каждой минутой становился сильнее. — Почему она бежала?
Дженн посмотрела на Кандара, но тот только покачал головой.
— Вам придется спросить ее величество самой. Я не могу выдавать ее секреты. Впрочем, думаю, она скажет, если вы спросите.
— Селар ни перед чем не остановится, чтобы вернуть сына. Кандар снова улыбнулся:
— А мы не остановимся ни перед чем, чтобы ему в этом воспрепятствовать. — Он повернулся и двинулся в глубь лощины.
Слепая вера… Больше ничего. Простая, бесхитростная, глубокая вера. Откуда она берется? И дело не только в Кандаре.
Розалинда тоже верит. И Шейн, и все остальные. Финлей, Марта, Патрик. Чем это кончится? Почему они так уверены, будто ей известно, что делать? Разве они не понимают, что она действует из необходимости? Нет в ее поступках ни храбрости, ни предвидения просто скорее детское неумение отказать в помощи, когда случается беда.
Да, Якоб был по-своему прав. Она на самом деле не понимает, что такое опасность, по крайней мере, до тех пор, пока что-то ужасное не случится.
— Осторожно! — крикнул Киган, перекрывая шум бури. Дженн отскочила, чтобы не попасть под копыта взвившейся на дыбы лошади, и поскользнулась в грязи. Она не удержалась на ногах, упала на колени и стала скользить по крутому склону. Остановить падение она не могла, хоть и пыталась ухватиться хоть за что-нибудь. Было совершенно темно, дна ущелья Дженн не видела. Она скользила все вниз и вниз, пока со всплеском не упала в ручей. Дженн попыталась встать, отряхивая вереск и сучья, зацепившиеся за ее платье.
Тут же рядом оказался кто-то еще, сильные руки подхватили девушку.
— Госпожа! Вы не ушиблись?
— Ничего, — сквозь зубы ответила Дженн, чувствуя, как болит подвернувшаяся лодыжка. — Что с остальными?
— Благополучно выбрались наверх, — ответил Шейн.
— А солдаты? Они нас догоняют? Они нас видели?
— Не знаю.
— А должен бы знать! — рявкнула Дженн, злясь скорее на себя, чем на него. — Ладно, помолчи минутку.
Осенняя буря с каждой минутой свирепствовала все сильнее. Шумел дождь, выл ветер, вспышки молний сопровождались раскатами грома. Дженн попыталась сосредоточиться, воспользоваться колдовским зрением, но это оказалось невозможно. Слишком много было вокруг хаоса, слишком много шума.
Ну почему ей сейчас ничего не удается? Разве не скрывала она беглецов от преследователей всю последнюю неделю с помощью простых иллюзий? И разве не удержала мост в отчаянной ситуации задолго до того, как научилась пользоваться своей силой?
Проклятие!
Дженн потянулась к Шейну. Его рука поддержала девушку, и она снова закрыла глаза. Сосредоточиться! Только сосредоточиться! Забыть про бурю. Окинуть окрестности колдовским взглядом. Да, вот они — ее спутники на вершине холма. Теперь дальше, да, вот так. Еще дальше…
Будь она более опытной искательницей, она бы знала, могла бы определить, поднимается ли на холм отряд солдат. Однако она не видела ничего. Только прибитый ветром и дождем к земле вереск, низкое грозовое небо. Может быть, дозор проскакал мимо?
— Больше я ничего не могу сделать, — выдохнула Дженн, открывая глаза. — Если они нас найдут, придется сражаться. Пошли.
Им пришлось искать путь, по которому бы можно было подняться, и последние несколько ярдов Шейн почти нес Дженн, ее лодыжка опухла и болела. Шейн посадил Дженн на лошадь и вел ее в поводу, пока они не достигли вершины холма. На открытом месте ветер ударил в лицо Дженн, словно пытаясь вернуть ее обратно, в Марсэй. Гроза шла следом за путниками с севера, мешая им днем отсыпаться, делая ночную дорогу особенно трудной.
— Так не может продолжаться! — прокричала Дженн, наклоняясь к Шейну, чтобы тот ее услышал. Остальные тащились за ними, пригнувшись к шеям лошадей. Кандар закутал в свой плащ маленькую принцессу, Киган вез на своем седле мальчика. Раны Хью заживали плохо, а у Галиены от ночлегов в сыром холодном лесу началась лихорадка. Самах ухаживала за ней, пока сама не простудилась. Девушка была, конечно, старше и сильнее, но два дня назад она упала с лошади и повредила руку. Необходимо остановиться и отдохнуть, прежде чем усталость и болезни окажутся более смертельной опасностью, чем королевские солдаты.
И почему только Дженн думала, что сможет со всем справиться? Каждый раз, когда они останавливались на отдых, девушка бодрствовала, чтобы быть готовой создать иллюзию, если кто-нибудь появится поблизости. Только дважды, когда путники останавливались в заброшенных шалашах, ей удавалось поспать несколько часов, поручив Шейну, Кигану и Кандару нести охрану. И все равно каждая ночь была такой же, как эта: холодной, мрачной, полной опасностей. Дженн приходилось часами напрягать колдовское зрение, чтобы беглецы могли свернуть в сторону, когда она обнаруживала хотя бы бледный отсвет человеческой ауры… Эти бесконечные усилия изматывали ее и без того не особенно умелую искательницу.
До сих пор им везло, но еще несколько таких ночей и Дженн не выдержит.
— Там, впереди, какое-то укрытие, — сквозь шум бури прокричал Шейн. — Видите, госпожа? Темное пятно, должно быть, лес.
— Да, вижу. Там все равно будет мокро, но деревья хоть защитят нас от ветра. Поехали.
Розалинда неподвижно сидела, прижав к себе Галиену, и наблюдала за деловитой суматохой на полянке. После ужасной бури наступило затишье такое желанное, хоть и ненадежное. Посреди лагеря Киган держал за узду лошадь, пока Шейн чистил ее и седлал. Каждое движение мужчин было точным, четким, хорошо знакомым королеве.
Лес, окружавший полянку, тонул в тумане, деревья казались серыми призраками. Кенрик развлекался тем, что совал палку в костер и отпрыгивал от летящих искр. Мальчик со смехом оглянулся на Розалинду, ожидая от нее похвалы, и королева улыбнулась и кивнула сыну. Кенрик подбросил в огонь еще несколько веточек. Галиена продолжала спать, прижавшись к Розалинде; ее дыхание теперь было еле слышным хрипом.
Кандар соорудил что-то вроде навеса из молодых деревьев, связав их веревкой. Под навесом метался в бреду Хью. Кандар держал его, пока Самах пыталась влить в рот раненому жидкую похлебку, а стоящая рядом Дженнифер бормотала что-то успокоительное. Наконец Кандар огорченно покачал головой, выпрямился, и они с Самах и Дженнифер подошли к Розалинде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Дженнифер нахмурилась, ее тонкие брови сошлись на переносице. «Она действительно красива, эта странная девушка», — подумала Розалинда. Огромных глаз, милой улыбки, черных как смоль волос достаточно, чтобы любой потерял голову. Но Дженнифер обладала еще одним редким достоинством: она вся светилась неугасимым внутренним пламенем. Именно это заставляло ее так ужасно рисковать ради собственных принципов. Нужна была нешуточная смелость, чтобы воспротивиться Гильдии и помогать брату Бенедикту, не говоря уже о том, чтобы ночью тайно посетить больную мать Маркаллена. Будь она мужчиной, как наследница Россов, она была бы серьезной соперницей Селару.
Дженнифер сделала несколько шагов по тесной комнатке, потом остановилась, погруженная в размышления.
— Маркаллен знает, кто вы такая?
— Да.
— И вы хотите бежать из страны? Не боитесь быть схваченной? Вы же знаете, что случится, если вы попадетесь.
— Да. — У Розалинды была целая неделя, чтобы во всех деталях представить себе такой исход. — Поэтому я и обращаюсь к вам. Только вы можете мне помочь.
Дженнифер покачала головой:
— Каким образом? Что я могу для вас сделать?
Как можно объяснить то, что невозможно выразить словами? Смутное ощущение, инстинкт…
Нет, невозможно. Здесь нужны веские доводы.
— Я знаю о вашем прошлом. Вы не были воспитаны как изнеженная аристократка, подобно другим девушкам вашего круга. Вы сумели выжить в одиночестве и без поддержки. Вам удавалось преодолевать трудности раньше, и я уверена, что вы сможете сделать это снова. В ваших жилах к тому же течет королевская кровь, ваш отец один из немногих оставшихся в живых противников моего мужа, сражавшихся с ним с оружием в руках, единственный, кто продолжает отвергать все его установления. Я не посмела приблизиться к границе, ближайшей к Марсэю. Она будет охраняться особенно бдительно. Моя единственная надежда скрыться на юге, может быть, даже добраться до берега и нанять корабль. Когда я услышала, что вы помогаете целителям, я почувствовала уверенность, что вы можете мне помочь. Единственный вопрос: захотите ли? Дженнифер посмотрела на Розалинду.
— Тут нет вопроса. — Она повернулась к двери и слегка повысила голос: — Шейн!
Красивый молодой человек появился немедленно.
— Нам понадобятся лошади и припасы на неделю. Воспользоваться конями моего отца мы не сможем, иначе он узнает. Нужна также будет помощь Кигана… и еще Алл и придется придумать какое-то оправдание моему отсутствию. Как только выяснится, скоро ли Хью сможет сесть в седло, мы вернемся домой.
Дженнифер снова повернулась к Розалинде. Удивление и шок на ее лице сменились спокойной решимостью.
— Мы выедем завтра вечером. Я вернусь сюда за вами. Будьте готовы отправиться в дорогу через час после того, как стемнеет. До того даже и не думайте выходить из дому. Ох, а как себя чувствует мать Маркаллена?
Розалинда облегченно улыбнулась:
— Она наверху, спит. За последние дни ей стало гораздо лучше, как мне говорили. Она еще всех нас переживет.
— Учитывая нашу затею, это вполне возможно.
День был совершенно безумным. Дженн пришлось тайно заниматься приготовлениями, рассчитывая, что Шейн сделает все, что ему поручено, направлять Адди и к тому же еще не давать воли собственному беспокойству. Труднее всего было написать письмо, но оно дало бы ей единственную правдоподобную отговорку, позволявшую покинуть Элайту, единственный способ исчезнуть так, чтобы это ни у кого не вызвало вопросов.
Как поведет себя Белла? В последние несколько месяцев она стала относиться к сестре мягче настолько, что Дженн стала свободно чувствовать себя в ее присутствии и не стесняться задавать вопросы. Но поддержит ли Белла ее ложь? Согласится ли притвориться, будто Дженн отправилась погостить в Мейтленд?
«Прошу тебя, прояви ко мне доверие в этом деле. Я ничего не могу объяснить, и все нужно скрыть даже от отца. При встрече я отвечу на твои вопросы, обещаю. От твоего доверия ко мне зависят человеческие жизни. Пожалуйста, не подведи меня».
Что ж, может быть, и получится. У Дженн не было времени, чтобы лично проделать весь далекий путь в поместье Беллы и все ей объяснить. Адди отвезет письмо и расскажет старшей сестре подробности, которые Дженн не осмеливалась доверить бумаге.
Еще до полудня девушки в сопровождении Кигана двинулись по северной дороге. Как только они перевалили за гряду холмов, Адди продолжила путь в Мейтленд, а Дженн с Киганом свернули в лес. У реки их встретил Шейн с лошадьми в поводу, и вместе они направились к ферме Маркаллена. Шейн выбирал самые извилистые и нехоженые тропы, так что ни один патруль их не остановил, хотя они несколько раз видели солдат. К наступлению сумерек Дженн была уже вне себя от беспокойства, и только Шейн и Киган оставались, спокойны и невозмутимы.
Наконец показалась ферма; стороживший у двери Маркаллен помахал путникам, показывая, что все спокойно.
Должно быть, этой ночью боги прислушивались к молитвам. Беглецы скакали, пока на горизонте не стала разгораться заря. Им никто не повстречался. На рассвете начал моросить дождик; лагерь разбили в узкой лощине, немного защищавшей от ветра. Измученные дети сразу же уснули, а Киган вызвался первым нести дозор. Однако Дженн не могла полностью положиться на него; стоя у выхода из лощины, она попыталась окинуть окрестности колдовским взглядом. Если бы только она была более умелой искательницей!
— Вы смелы, госпожа. — Дженн вздрогнула и обернулась. По крутому склону спускался Кандар. — Мало кто в этой стране стал бы так рисковать ради королевы.
— Вы же рискнули.
Кандар пожал плечами и плотнее закутался в плащ. С наступлением осени ночи стали холодными.
— Я солдат и привык к опасности. Мне легко пожертвовать жизнью за то, во что я верю.
— Ваш кузен не помилует вас, если поймает, и смерть ваша будет особенно ужасной.
Кандар ответил Дженн улыбкой.
— Всякая смерть ужасна. К тому же он меня не поймает. Теперь ему это не удастся.
Слова его звучали так уверенно, что Дженн поежилась. В чем источник его веры? Он отрекся от собственного родича, от своего народа, чтобы помочь королеве, которая никогда не ответит на его любовь. Дженн замечала, как смотрит Кандар на Розалинду, как оказывает ей всевозможные знаки внимания, как даже держится иначе в ее присутствии. И все же казалось, он ничего не ждет от королевы кроме разрешения помочь ей.
— Вы можете объяснить мне почему?.. — Взгляд девушки упал на фигуры спящих у костра. По небу плыли тяжелые тучи, дождь с каждой минутой становился сильнее. — Почему она бежала?
Дженн посмотрела на Кандара, но тот только покачал головой.
— Вам придется спросить ее величество самой. Я не могу выдавать ее секреты. Впрочем, думаю, она скажет, если вы спросите.
— Селар ни перед чем не остановится, чтобы вернуть сына. Кандар снова улыбнулся:
— А мы не остановимся ни перед чем, чтобы ему в этом воспрепятствовать. — Он повернулся и двинулся в глубь лощины.
Слепая вера… Больше ничего. Простая, бесхитростная, глубокая вера. Откуда она берется? И дело не только в Кандаре.
Розалинда тоже верит. И Шейн, и все остальные. Финлей, Марта, Патрик. Чем это кончится? Почему они так уверены, будто ей известно, что делать? Разве они не понимают, что она действует из необходимости? Нет в ее поступках ни храбрости, ни предвидения просто скорее детское неумение отказать в помощи, когда случается беда.
Да, Якоб был по-своему прав. Она на самом деле не понимает, что такое опасность, по крайней мере, до тех пор, пока что-то ужасное не случится.
— Осторожно! — крикнул Киган, перекрывая шум бури. Дженн отскочила, чтобы не попасть под копыта взвившейся на дыбы лошади, и поскользнулась в грязи. Она не удержалась на ногах, упала на колени и стала скользить по крутому склону. Остановить падение она не могла, хоть и пыталась ухватиться хоть за что-нибудь. Было совершенно темно, дна ущелья Дженн не видела. Она скользила все вниз и вниз, пока со всплеском не упала в ручей. Дженн попыталась встать, отряхивая вереск и сучья, зацепившиеся за ее платье.
Тут же рядом оказался кто-то еще, сильные руки подхватили девушку.
— Госпожа! Вы не ушиблись?
— Ничего, — сквозь зубы ответила Дженн, чувствуя, как болит подвернувшаяся лодыжка. — Что с остальными?
— Благополучно выбрались наверх, — ответил Шейн.
— А солдаты? Они нас догоняют? Они нас видели?
— Не знаю.
— А должен бы знать! — рявкнула Дженн, злясь скорее на себя, чем на него. — Ладно, помолчи минутку.
Осенняя буря с каждой минутой свирепствовала все сильнее. Шумел дождь, выл ветер, вспышки молний сопровождались раскатами грома. Дженн попыталась сосредоточиться, воспользоваться колдовским зрением, но это оказалось невозможно. Слишком много было вокруг хаоса, слишком много шума.
Ну почему ей сейчас ничего не удается? Разве не скрывала она беглецов от преследователей всю последнюю неделю с помощью простых иллюзий? И разве не удержала мост в отчаянной ситуации задолго до того, как научилась пользоваться своей силой?
Проклятие!
Дженн потянулась к Шейну. Его рука поддержала девушку, и она снова закрыла глаза. Сосредоточиться! Только сосредоточиться! Забыть про бурю. Окинуть окрестности колдовским взглядом. Да, вот они — ее спутники на вершине холма. Теперь дальше, да, вот так. Еще дальше…
Будь она более опытной искательницей, она бы знала, могла бы определить, поднимается ли на холм отряд солдат. Однако она не видела ничего. Только прибитый ветром и дождем к земле вереск, низкое грозовое небо. Может быть, дозор проскакал мимо?
— Больше я ничего не могу сделать, — выдохнула Дженн, открывая глаза. — Если они нас найдут, придется сражаться. Пошли.
Им пришлось искать путь, по которому бы можно было подняться, и последние несколько ярдов Шейн почти нес Дженн, ее лодыжка опухла и болела. Шейн посадил Дженн на лошадь и вел ее в поводу, пока они не достигли вершины холма. На открытом месте ветер ударил в лицо Дженн, словно пытаясь вернуть ее обратно, в Марсэй. Гроза шла следом за путниками с севера, мешая им днем отсыпаться, делая ночную дорогу особенно трудной.
— Так не может продолжаться! — прокричала Дженн, наклоняясь к Шейну, чтобы тот ее услышал. Остальные тащились за ними, пригнувшись к шеям лошадей. Кандар закутал в свой плащ маленькую принцессу, Киган вез на своем седле мальчика. Раны Хью заживали плохо, а у Галиены от ночлегов в сыром холодном лесу началась лихорадка. Самах ухаживала за ней, пока сама не простудилась. Девушка была, конечно, старше и сильнее, но два дня назад она упала с лошади и повредила руку. Необходимо остановиться и отдохнуть, прежде чем усталость и болезни окажутся более смертельной опасностью, чем королевские солдаты.
И почему только Дженн думала, что сможет со всем справиться? Каждый раз, когда они останавливались на отдых, девушка бодрствовала, чтобы быть готовой создать иллюзию, если кто-нибудь появится поблизости. Только дважды, когда путники останавливались в заброшенных шалашах, ей удавалось поспать несколько часов, поручив Шейну, Кигану и Кандару нести охрану. И все равно каждая ночь была такой же, как эта: холодной, мрачной, полной опасностей. Дженн приходилось часами напрягать колдовское зрение, чтобы беглецы могли свернуть в сторону, когда она обнаруживала хотя бы бледный отсвет человеческой ауры… Эти бесконечные усилия изматывали ее и без того не особенно умелую искательницу.
До сих пор им везло, но еще несколько таких ночей и Дженн не выдержит.
— Там, впереди, какое-то укрытие, — сквозь шум бури прокричал Шейн. — Видите, госпожа? Темное пятно, должно быть, лес.
— Да, вижу. Там все равно будет мокро, но деревья хоть защитят нас от ветра. Поехали.
Розалинда неподвижно сидела, прижав к себе Галиену, и наблюдала за деловитой суматохой на полянке. После ужасной бури наступило затишье такое желанное, хоть и ненадежное. Посреди лагеря Киган держал за узду лошадь, пока Шейн чистил ее и седлал. Каждое движение мужчин было точным, четким, хорошо знакомым королеве.
Лес, окружавший полянку, тонул в тумане, деревья казались серыми призраками. Кенрик развлекался тем, что совал палку в костер и отпрыгивал от летящих искр. Мальчик со смехом оглянулся на Розалинду, ожидая от нее похвалы, и королева улыбнулась и кивнула сыну. Кенрик подбросил в огонь еще несколько веточек. Галиена продолжала спать, прижавшись к Розалинде; ее дыхание теперь было еле слышным хрипом.
Кандар соорудил что-то вроде навеса из молодых деревьев, связав их веревкой. Под навесом метался в бреду Хью. Кандар держал его, пока Самах пыталась влить в рот раненому жидкую похлебку, а стоящая рядом Дженнифер бормотала что-то успокоительное. Наконец Кандар огорченно покачал головой, выпрямился, и они с Самах и Дженнифер подошли к Розалинде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71