чтобы отныне и впредь вы перестали себя винить.
Роберт озадаченно свел брови:
— Как это, Мика? Стоило мне уехать на несколько месяцев, и что же: вернувшись, я обнаруживаю, что ты стал своевольным?
— Понимайте как хотите, милорд, — упрямо стоял на своем Мика. — Я знаю, что делаю, даже если вам того не понять.
Эта отповедь снова вызвала у Роберта короткий смешок. На этот раз улыбка появилась и в его глазах.
— Похоже, мне никогда не удастся от тебя избавиться, а?
— Ну, пытаться-то вы все время пытаетесь.
— Да. Будет ли мне позволено признаться еще в одном своем упущении?
— Нет.
— Ах, — Роберт отвел глаза, — я так и думал. Ладно. У нас есть несколько коней, их хватит всем, чтобы убраться отсюда. Если мой братец будет в силах, думаю, лучше всего выехать завтра на рассвете. Не стоит оставаться здесь: ведь король скоро прослышит о случившемся. Уверен: слухи уже бегут по стране, как огонь по сухой траве.
Мика некоторое время молчал; молчал и Роберт, но его молчание было красноречивее слов.
— Я не могу вернуться домой, — проговорил, наконец, Мика. — После всего, что тут было… Даже в Клоннет вместе с Дженн мне нельзя возвращаться.
— Если бы ты попался, они выместили бы на тебе весь страх и ненависть, которые питают ко мне. В лучшем случае тебя упрятали бы в темницу до конца твоих дней, а скорее казнили бы, сначала подвергнув истязаниям. Хоть на тебя и наложена Печать и у тебя ничего не удалось бы выпытать, никто не поверит, будто ты не знал, что я колдун: слишком долго пробыл ты в моем услужении.
— Но ведь поверили же гильдийцы тому, что вы ничего не знали про Финлея.
Роберт покачал головой:
— Тогда все было не так: я убедил их, что Роберт мертв, а значит, не может быть колдуном. Теперь же все иначе. Они тебя убьют. Прости меня. — Голос Роберта был, тих, но тверд. — Что ты собираешься предпринять? — Мика почувствовал, что по какой-то непонятной ему причине у него пересохло горло. Он с трудом сглотнул. — Да, друг мой, я предоставляю тебе выбор. — Роберт, не моргая, смотрел Мике в глаза. — Что ты собираешься делать?
Мика чуть не рассмеялся:
— Чего я хотел бы так это вдвоем с вами отправиться домой, в Данлорн. Раз такое невозможно, придется мне отправиться с вами куда-нибудь еще.
Роберт невольно улыбнулся:
— Но ты же не знаешь, куда я поеду. Мика усмехнулся и двинулся к башне.
— Ну, это-то я знаю, — бросил он через плечо.
ГЛАВА 34
— Это безумие, Роберт! — вскричал Финлей, размахивая руками над обеденным столом. Как можешь ты подумать хоть на минуту, что Белла и Дженн смогут просто вернуться к своей обычной жизни после всего, что случилось? Будет ведь расследование! Их же подвергнут допросу и не поверят ни одному их невинному ответу!
Роберт взял еще один ломтик мяса с блюда, которое ему протянула Белла.
— Нет ничего могущественнее в этом мире, братец, чем притворная невинность. — Роберт оглядел сидящих за столом — Нейла, Шейна, Кигана, Мику, Эйдена МакКоули и остановил взгляд на Белле. — По какой-то причине, которой я никогда не понимал, женщины всегда умели с видом оскорбленного достоинства отметать все обвинения гораздо лучше, чем мужчины. При надлежащей подготовке и Белла, и ее сестра смогут снова и снова твердить, что они были просто заложницами в наших с тобой руках, а до того, если они пойдут на такое, жертвами гордыни Якоба. Ведь ни для кого не секрет, как он презирал Гильдию. На Нейла, если он согласится, мы можем наложить Печать. Тебе придется вернуться в горы. — Роберт отпил вина из кубка. — Мы оба знаем, что я сопровождать тебя туда не могу.
Финлей пристально посмотрел на брата и уже не в первый раз поразился его врожденной выносливости. Несмотря на все, через что тот прошел, несмотря на победу демона, c которым всю жизнь боролся, Роберт сейчас спокойно сидел за столом, обсуждая положение и строя планы спасения. Просто невероятно!
— А куда отправишься ты?
— Еще не знаю. Нужно же что-то еще предпринять в отношении этого назойливого священника…
— Не оскорбляйте церковь, — перебил его МакКоули. — Да и вообще, я могу подумать, будто не нравлюсь вам.
— Правда, можно просто бросить его здесь пусть выкручивается, как умеет, — невозмутимо закончил Роберт.
Финлей оглядел сидящих за столом и заметил, что все прячут улыбки. Людей радовала возможность посмеяться шутке: хотя они остались в замке, колдовство, свидетелями и в какой-то мере участниками которого они стали, все еще их пугало.
Однако Финлею все же необходимо было выяснить, что собирается предпринять его брат.
— Ты вернешься когда-нибудь в Люсару?
— Пожалуйста, Финлей, не задавай мне такого вопроса! Каждый раз, когда я заявляю, что никогда не вернусь, дело кончается тем, что я нарушаю свое слово.
— Да, я знаю, но это для меня важно по особой причине.
— Да? Какой же?
Финлей с трудом отодвинул стул и поднялся на ноги. Стоять ему было трудно, пришлось опереться о стол. Со всей торжественностью, на какую он в данных обстоятельствах был способен, Финлей произнес:
— Я хотел бы получить твое согласие на мой брак. Брови Роберта поползли вверх.
— Прошу прощения?
— Я хотел бы получить твое согласие…
— Да, это я слышал. — Роберт тоже поднялся на ноги, на лице его играла озорная улыбка. — Я просто не могу поверить своим ушам. Это ведь какой-то розыгрыш, верно? Чтобы меня развеселить!
— Нет, конечно…
— Я просто не могу поверить, что, даже обшарив нашу страну вдоль и поперек, тебе удалось найти единственную безмозглую бедняжку, которая согласилась взять в мужья такую развалину. — Роберт с трудом сдерживал смех, глядя на побагровевшего от смущения Финлея.
— Все совсем не так, Роберт!
— Не так? Ну, так скажи мне, кто она, и я с радостью объясню ей, какую ужасную ошибку она собирается совершить.
— Роберт, прошу тебя! — Финлей поднял руку, стараясь не замечать смеха сидящих за столом. Он знал, что покраснел как рак, но не собирался сдаваться. — Только посмей сказать ей что-нибудь! Мне и так долго пришлось ее уговаривать. Я не позволю тебе разрушить мое счастье!
— Я ее знаю? — Роберт перестал смеяться и внимательно посмотрел на Финлея.
— Это Фиона.
Сначала Роберт никак не откликнулся на услышанное. Потом улыбка осветила его лицо, прогнав даже тьму, затаившуюся в глубине его глаз.
— Конечно, я дам согласие! Брат, я горжусь тем, что ты счел нужным меня спросить. И вот еще что: придумай, как сделать, чтобы матушка присутствовала на свадьбе. Она тебе никогда не простит, если пропустит такое… Проклятие! — Глаза Роберта расширились, и Финлею не было нужды спрашивать, в чем дело. — Матушка! Она же теперь станет мишенью мести Гильдии и короля! Нужно ее предупредить. К тому же в Данлорне сейчас и Фиона вместе с Хильдериком!
— Я поеду туда, — сказал в наступившей тишине Шейн. — Будет лучше, милорд, если вы прямиком отправитесь туда, куда собирались. Я передам ваше послание и помогу, чем смогу.
— Спасибо, Шейн, — пробормотал Роберт. — А теперь я хочу провозгласить тост за моего брата и его будущую супругу. Да дарует им судьба все счастье, которого они заслуживают!
— Ты уверена, что так надо?
Дженн наклонилась над кроваткой и подняла крошечный сверток, потом обернулась к Белле:
— Да, уверена. Представление богам должно состояться, как положено, иначе они не узнают, кто он такой. Если я соглашусь на отсрочку сейчас, потом меня заставят сделать все так, как захотят другие. Нужно идти сейчас, пока все еще сидят за ужином. Адди!
— Да, миледи!
— Возьми его и иди за мной в часовню. Нужно, чтобы ты подержала малыша за дверью, но когда я у тебя, его заберу, возвращайся сюда. Если кто-нибудь станет мной интересоваться, отвечай, что я почувствовала себя усталой и рано легла.
Дженн открыла перед Адди дверь, но тут Белла встала у них на дороге:
— Как ты можешь так поступать после всего, что случилось? Разве тебе все равно… разве ты…
Бросив на Адди предостерегающий взгляд, Дженн прикрыла дверь и повернулась к Белле. Скрестив руки на груди, она сделала глубокий вдох и сказала:
— Я тоже колдунья, Белла.
Ее сестра невольно отступила на шаг.
— Как ты можешь быть колдуньей? В нашей семье никогда ничего такого не было!
— В роду Дугласов тоже, и, тем не менее, и Роберт, и Финлей колдуны. — Дженн хотелось бы осторожно подготовить сестру к подобной новости, но на это не было времени. — Я знаю, что ты должна чувствовать. Я сама…
— Откуда тебе знать, что я чувствую! — бросила Белла. — Наш замок разрушен, наш отец убит и все из-за колдовства! Ты навлекла на нас все несчастья, сестра! А теперь Роберт хочет, чтобы мы просто отправились по домам и жили там, как ни в чем не бывало! Уж не лишился ли он рассудка? И ты тоже?
— Белла, прошу тебя! — Дженн подошла и взяла сестру за руку. Стиснув ее пальцы, она заставила Беллу посмотреть себе в лицо. — Нам все удастся, поверь мне! Мы можем вернуться каждая к себе домой, но только позволь мне сначала все тебе объяснить, позволь рассказать всю правду. Я и в самом деле знаю, что ты чувствуешь. Ты испытываешь гнев, боль, страх. Обещаю тебе: я отвечу на все твои вопросы. Пожалуйста, прояви терпение — хотя бы ради своего племянника.
Белла выдернула руку.
— Как это жестоко использовать собственного сына, чтобы заставить меня покориться! Тебе должно быть стыдно! Хорошо, я подожду, но не рассчитывай, что я переменю свое мнение. Да, я сделаю это ради твоего сына, но вовсе не потому, что ты меня заставила. Малышу нужен кто-то, кто не станет лгать ради собственного удобства, не станет манипулировать людьми ради своих целей. — С этими словами Белла прошла мимо Дженн, распахнула дверь и исчезла в коридоре.
Постаравшись заглушить свою боль, Дженн присоединилась к Адди и стала думать только о том, что ей предстоит. Со временем Белла узнает всю правду и тогда поймет Дженн; но все равно услышать от собственной сестры обвинение в том, что она использует других вопреки их воле, было тяжело.
Все уцелевшие защитники замка собрались в зале за трапезой; остальные помещения казались странно покинутыми. Из-под дверей не пробивались отсветы огней, нигде не топились, несмотря на холод весенней ночи, камины. Осторожно и бесшумно Дженн провела Адди к узкой лестнице. Достаточно подняться всего на один пролет, и можно обогнуть зал и пробраться в часовню так, что их никто не увидит. Впереди чернела высокая дверь. Дженн помедлила, беря себя в руки и собирая воедино все свое мужество.
Оглянувшись на Адди, она проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Она могла бы одним жестом зажечь свечи, но не стала этого делать. Дженн медленно двинулась вперед; лунный свет, льющийся в окна, делал часовню призрачной и незнакомой. Дженн остановилась, не дойдя нескольких шагов до катафалка.
Якоб был облачен в соответствующее его рангу одеяние, часовня торжественно украшена для прощания, об этом позаботился МакКоули. Неподвижность придавала холодному телу Якоба, накрытому знаменем с фамильным гербом, особое величие. Знамя и герб… Дом Россов.
— Ты не увидел, — дрожащим голосом начала Дженн, — не увидел, как мужественно сражались твои люди. Ты не увидел, какую преданность проявили Нейл и Шейн, Киган и Адди. Ты был бы так горд за них… Ты гордился бы и Беллой: она старалась ободрить слуг, пока они не разбежались. С тех пор она заботится обо всех нас, как всегда заботилась о тебе и обо мне. — Дженн сглотнула, сделала несколько шагов вперед и коснулась знамени Россов. — Но я горжусь и тобой тоже: ты так решительно отверг наглые притязания Гильдии, твой голос звучал так твердо и властно! И еще я горжусь, что ты позволил мне помогать целителям, горжусь тем, как ты признал свою неправоту в отношении Роберта.
Дженн хотела продолжать, но у нее перехватило горло, так что стало трудно дышать. Она с усилием сглотнула, твердо решив закончить начатое.
— Я всегда гордилась тем, что я твоя дочь. Мне так жаль, что мне пришлось тебе лгать, жаль, что я не сказала тебе всей правды. Я не хотела, чтобы ты разочаровался во мне. Я мечтала, что, и ты тоже будешь мной гордиться. Я не хотела причинить тебе боль, не хотела причинить боль Белле. Я знаю, что это ничего не оправдывает…
Дженн помолчала, собираясь с мыслями. У нее никогда не будет другой возможности сказать все, что она хочет.
— Как бы я хотела, чтобы ты успел увидеть своего внука! Я знаю, ты любил бы его и простил ради него грехи его матери. Да, я хотела бы, чтобы ты бросил на него хоть один взгляд, чтобы ты знал: в нем продолжится род Россов.
Дженн не могла говорить дальше. Сердце ее было полно свинцовой тяжести, из глаз лились слезы. Она закрыла лицо руками, безнадежно пытаясь заслониться от боли.
И тут ее крепко обхватили чьи-то руки. Дженн не обернулась: она узнала это прикосновение. Роберт не сказал ни слова; он просто крепко обнимал ее, позволяя ей выплакаться. Наконец Дженн перестала всхлипывать и подняла глаза.
Что-то в выражении лица Роберта говорило ей: он считает себя человеком, совершающим преступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Роберт озадаченно свел брови:
— Как это, Мика? Стоило мне уехать на несколько месяцев, и что же: вернувшись, я обнаруживаю, что ты стал своевольным?
— Понимайте как хотите, милорд, — упрямо стоял на своем Мика. — Я знаю, что делаю, даже если вам того не понять.
Эта отповедь снова вызвала у Роберта короткий смешок. На этот раз улыбка появилась и в его глазах.
— Похоже, мне никогда не удастся от тебя избавиться, а?
— Ну, пытаться-то вы все время пытаетесь.
— Да. Будет ли мне позволено признаться еще в одном своем упущении?
— Нет.
— Ах, — Роберт отвел глаза, — я так и думал. Ладно. У нас есть несколько коней, их хватит всем, чтобы убраться отсюда. Если мой братец будет в силах, думаю, лучше всего выехать завтра на рассвете. Не стоит оставаться здесь: ведь король скоро прослышит о случившемся. Уверен: слухи уже бегут по стране, как огонь по сухой траве.
Мика некоторое время молчал; молчал и Роберт, но его молчание было красноречивее слов.
— Я не могу вернуться домой, — проговорил, наконец, Мика. — После всего, что тут было… Даже в Клоннет вместе с Дженн мне нельзя возвращаться.
— Если бы ты попался, они выместили бы на тебе весь страх и ненависть, которые питают ко мне. В лучшем случае тебя упрятали бы в темницу до конца твоих дней, а скорее казнили бы, сначала подвергнув истязаниям. Хоть на тебя и наложена Печать и у тебя ничего не удалось бы выпытать, никто не поверит, будто ты не знал, что я колдун: слишком долго пробыл ты в моем услужении.
— Но ведь поверили же гильдийцы тому, что вы ничего не знали про Финлея.
Роберт покачал головой:
— Тогда все было не так: я убедил их, что Роберт мертв, а значит, не может быть колдуном. Теперь же все иначе. Они тебя убьют. Прости меня. — Голос Роберта был, тих, но тверд. — Что ты собираешься предпринять? — Мика почувствовал, что по какой-то непонятной ему причине у него пересохло горло. Он с трудом сглотнул. — Да, друг мой, я предоставляю тебе выбор. — Роберт, не моргая, смотрел Мике в глаза. — Что ты собираешься делать?
Мика чуть не рассмеялся:
— Чего я хотел бы так это вдвоем с вами отправиться домой, в Данлорн. Раз такое невозможно, придется мне отправиться с вами куда-нибудь еще.
Роберт невольно улыбнулся:
— Но ты же не знаешь, куда я поеду. Мика усмехнулся и двинулся к башне.
— Ну, это-то я знаю, — бросил он через плечо.
ГЛАВА 34
— Это безумие, Роберт! — вскричал Финлей, размахивая руками над обеденным столом. Как можешь ты подумать хоть на минуту, что Белла и Дженн смогут просто вернуться к своей обычной жизни после всего, что случилось? Будет ведь расследование! Их же подвергнут допросу и не поверят ни одному их невинному ответу!
Роберт взял еще один ломтик мяса с блюда, которое ему протянула Белла.
— Нет ничего могущественнее в этом мире, братец, чем притворная невинность. — Роберт оглядел сидящих за столом — Нейла, Шейна, Кигана, Мику, Эйдена МакКоули и остановил взгляд на Белле. — По какой-то причине, которой я никогда не понимал, женщины всегда умели с видом оскорбленного достоинства отметать все обвинения гораздо лучше, чем мужчины. При надлежащей подготовке и Белла, и ее сестра смогут снова и снова твердить, что они были просто заложницами в наших с тобой руках, а до того, если они пойдут на такое, жертвами гордыни Якоба. Ведь ни для кого не секрет, как он презирал Гильдию. На Нейла, если он согласится, мы можем наложить Печать. Тебе придется вернуться в горы. — Роберт отпил вина из кубка. — Мы оба знаем, что я сопровождать тебя туда не могу.
Финлей пристально посмотрел на брата и уже не в первый раз поразился его врожденной выносливости. Несмотря на все, через что тот прошел, несмотря на победу демона, c которым всю жизнь боролся, Роберт сейчас спокойно сидел за столом, обсуждая положение и строя планы спасения. Просто невероятно!
— А куда отправишься ты?
— Еще не знаю. Нужно же что-то еще предпринять в отношении этого назойливого священника…
— Не оскорбляйте церковь, — перебил его МакКоули. — Да и вообще, я могу подумать, будто не нравлюсь вам.
— Правда, можно просто бросить его здесь пусть выкручивается, как умеет, — невозмутимо закончил Роберт.
Финлей оглядел сидящих за столом и заметил, что все прячут улыбки. Людей радовала возможность посмеяться шутке: хотя они остались в замке, колдовство, свидетелями и в какой-то мере участниками которого они стали, все еще их пугало.
Однако Финлею все же необходимо было выяснить, что собирается предпринять его брат.
— Ты вернешься когда-нибудь в Люсару?
— Пожалуйста, Финлей, не задавай мне такого вопроса! Каждый раз, когда я заявляю, что никогда не вернусь, дело кончается тем, что я нарушаю свое слово.
— Да, я знаю, но это для меня важно по особой причине.
— Да? Какой же?
Финлей с трудом отодвинул стул и поднялся на ноги. Стоять ему было трудно, пришлось опереться о стол. Со всей торжественностью, на какую он в данных обстоятельствах был способен, Финлей произнес:
— Я хотел бы получить твое согласие на мой брак. Брови Роберта поползли вверх.
— Прошу прощения?
— Я хотел бы получить твое согласие…
— Да, это я слышал. — Роберт тоже поднялся на ноги, на лице его играла озорная улыбка. — Я просто не могу поверить своим ушам. Это ведь какой-то розыгрыш, верно? Чтобы меня развеселить!
— Нет, конечно…
— Я просто не могу поверить, что, даже обшарив нашу страну вдоль и поперек, тебе удалось найти единственную безмозглую бедняжку, которая согласилась взять в мужья такую развалину. — Роберт с трудом сдерживал смех, глядя на побагровевшего от смущения Финлея.
— Все совсем не так, Роберт!
— Не так? Ну, так скажи мне, кто она, и я с радостью объясню ей, какую ужасную ошибку она собирается совершить.
— Роберт, прошу тебя! — Финлей поднял руку, стараясь не замечать смеха сидящих за столом. Он знал, что покраснел как рак, но не собирался сдаваться. — Только посмей сказать ей что-нибудь! Мне и так долго пришлось ее уговаривать. Я не позволю тебе разрушить мое счастье!
— Я ее знаю? — Роберт перестал смеяться и внимательно посмотрел на Финлея.
— Это Фиона.
Сначала Роберт никак не откликнулся на услышанное. Потом улыбка осветила его лицо, прогнав даже тьму, затаившуюся в глубине его глаз.
— Конечно, я дам согласие! Брат, я горжусь тем, что ты счел нужным меня спросить. И вот еще что: придумай, как сделать, чтобы матушка присутствовала на свадьбе. Она тебе никогда не простит, если пропустит такое… Проклятие! — Глаза Роберта расширились, и Финлею не было нужды спрашивать, в чем дело. — Матушка! Она же теперь станет мишенью мести Гильдии и короля! Нужно ее предупредить. К тому же в Данлорне сейчас и Фиона вместе с Хильдериком!
— Я поеду туда, — сказал в наступившей тишине Шейн. — Будет лучше, милорд, если вы прямиком отправитесь туда, куда собирались. Я передам ваше послание и помогу, чем смогу.
— Спасибо, Шейн, — пробормотал Роберт. — А теперь я хочу провозгласить тост за моего брата и его будущую супругу. Да дарует им судьба все счастье, которого они заслуживают!
— Ты уверена, что так надо?
Дженн наклонилась над кроваткой и подняла крошечный сверток, потом обернулась к Белле:
— Да, уверена. Представление богам должно состояться, как положено, иначе они не узнают, кто он такой. Если я соглашусь на отсрочку сейчас, потом меня заставят сделать все так, как захотят другие. Нужно идти сейчас, пока все еще сидят за ужином. Адди!
— Да, миледи!
— Возьми его и иди за мной в часовню. Нужно, чтобы ты подержала малыша за дверью, но когда я у тебя, его заберу, возвращайся сюда. Если кто-нибудь станет мной интересоваться, отвечай, что я почувствовала себя усталой и рано легла.
Дженн открыла перед Адди дверь, но тут Белла встала у них на дороге:
— Как ты можешь так поступать после всего, что случилось? Разве тебе все равно… разве ты…
Бросив на Адди предостерегающий взгляд, Дженн прикрыла дверь и повернулась к Белле. Скрестив руки на груди, она сделала глубокий вдох и сказала:
— Я тоже колдунья, Белла.
Ее сестра невольно отступила на шаг.
— Как ты можешь быть колдуньей? В нашей семье никогда ничего такого не было!
— В роду Дугласов тоже, и, тем не менее, и Роберт, и Финлей колдуны. — Дженн хотелось бы осторожно подготовить сестру к подобной новости, но на это не было времени. — Я знаю, что ты должна чувствовать. Я сама…
— Откуда тебе знать, что я чувствую! — бросила Белла. — Наш замок разрушен, наш отец убит и все из-за колдовства! Ты навлекла на нас все несчастья, сестра! А теперь Роберт хочет, чтобы мы просто отправились по домам и жили там, как ни в чем не бывало! Уж не лишился ли он рассудка? И ты тоже?
— Белла, прошу тебя! — Дженн подошла и взяла сестру за руку. Стиснув ее пальцы, она заставила Беллу посмотреть себе в лицо. — Нам все удастся, поверь мне! Мы можем вернуться каждая к себе домой, но только позволь мне сначала все тебе объяснить, позволь рассказать всю правду. Я и в самом деле знаю, что ты чувствуешь. Ты испытываешь гнев, боль, страх. Обещаю тебе: я отвечу на все твои вопросы. Пожалуйста, прояви терпение — хотя бы ради своего племянника.
Белла выдернула руку.
— Как это жестоко использовать собственного сына, чтобы заставить меня покориться! Тебе должно быть стыдно! Хорошо, я подожду, но не рассчитывай, что я переменю свое мнение. Да, я сделаю это ради твоего сына, но вовсе не потому, что ты меня заставила. Малышу нужен кто-то, кто не станет лгать ради собственного удобства, не станет манипулировать людьми ради своих целей. — С этими словами Белла прошла мимо Дженн, распахнула дверь и исчезла в коридоре.
Постаравшись заглушить свою боль, Дженн присоединилась к Адди и стала думать только о том, что ей предстоит. Со временем Белла узнает всю правду и тогда поймет Дженн; но все равно услышать от собственной сестры обвинение в том, что она использует других вопреки их воле, было тяжело.
Все уцелевшие защитники замка собрались в зале за трапезой; остальные помещения казались странно покинутыми. Из-под дверей не пробивались отсветы огней, нигде не топились, несмотря на холод весенней ночи, камины. Осторожно и бесшумно Дженн провела Адди к узкой лестнице. Достаточно подняться всего на один пролет, и можно обогнуть зал и пробраться в часовню так, что их никто не увидит. Впереди чернела высокая дверь. Дженн помедлила, беря себя в руки и собирая воедино все свое мужество.
Оглянувшись на Адди, она проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Она могла бы одним жестом зажечь свечи, но не стала этого делать. Дженн медленно двинулась вперед; лунный свет, льющийся в окна, делал часовню призрачной и незнакомой. Дженн остановилась, не дойдя нескольких шагов до катафалка.
Якоб был облачен в соответствующее его рангу одеяние, часовня торжественно украшена для прощания, об этом позаботился МакКоули. Неподвижность придавала холодному телу Якоба, накрытому знаменем с фамильным гербом, особое величие. Знамя и герб… Дом Россов.
— Ты не увидел, — дрожащим голосом начала Дженн, — не увидел, как мужественно сражались твои люди. Ты не увидел, какую преданность проявили Нейл и Шейн, Киган и Адди. Ты был бы так горд за них… Ты гордился бы и Беллой: она старалась ободрить слуг, пока они не разбежались. С тех пор она заботится обо всех нас, как всегда заботилась о тебе и обо мне. — Дженн сглотнула, сделала несколько шагов вперед и коснулась знамени Россов. — Но я горжусь и тобой тоже: ты так решительно отверг наглые притязания Гильдии, твой голос звучал так твердо и властно! И еще я горжусь, что ты позволил мне помогать целителям, горжусь тем, как ты признал свою неправоту в отношении Роберта.
Дженн хотела продолжать, но у нее перехватило горло, так что стало трудно дышать. Она с усилием сглотнула, твердо решив закончить начатое.
— Я всегда гордилась тем, что я твоя дочь. Мне так жаль, что мне пришлось тебе лгать, жаль, что я не сказала тебе всей правды. Я не хотела, чтобы ты разочаровался во мне. Я мечтала, что, и ты тоже будешь мной гордиться. Я не хотела причинить тебе боль, не хотела причинить боль Белле. Я знаю, что это ничего не оправдывает…
Дженн помолчала, собираясь с мыслями. У нее никогда не будет другой возможности сказать все, что она хочет.
— Как бы я хотела, чтобы ты успел увидеть своего внука! Я знаю, ты любил бы его и простил ради него грехи его матери. Да, я хотела бы, чтобы ты бросил на него хоть один взгляд, чтобы ты знал: в нем продолжится род Россов.
Дженн не могла говорить дальше. Сердце ее было полно свинцовой тяжести, из глаз лились слезы. Она закрыла лицо руками, безнадежно пытаясь заслониться от боли.
И тут ее крепко обхватили чьи-то руки. Дженн не обернулась: она узнала это прикосновение. Роберт не сказал ни слова; он просто крепко обнимал ее, позволяя ей выплакаться. Наконец Дженн перестала всхлипывать и подняла глаза.
Что-то в выражении лица Роберта говорило ей: он считает себя человеком, совершающим преступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71