Илья стоял, по-прежнему зажмурив глаза, только теперь улыбка на его лице сменилась безграничным удивлением. Наконец он распрямился, поднял на Яромира разом помудревшие глаза.
– Их вайе нихт вас золль эс бедойтен! – произнес он, стыдливо теребя край рубашки и уже по-русски добавил: – Печалью душа смущена!
– Класс! – восхитился Добрыня. – Ну а по-франкмасонски сбацай что-нибудь!
Илья сморщил лицо в жалостливой гримасе, протянул вперед руку и проскулил:
– Месье! Же нэ манж па сие жур!
Эта гримаса, а главное, слова, сказанные с необычайным выражением и экспрессией, донеслись до толпы. Оттуда тотчас выскочила какая-то бабуля и засеменила к богатырям.
– Чего это она? – испугался Илья, сразу переходя на русский. Яромир только пожал плечами. Между тем бабуля шустро подбежала к Илье и залопотала по-франкски.
– Уи, мадам, – скорбно пролепетал Илья. «Мадам» сунула руку в корзинку, вытащила оттуда каравай хлеба и протянула Илье. Муромец прослезился, затем церемонно поклонился, что-то тихо сказал ей и галантно поцеловал ручку.
– Оревуар! – проворковала бабка и засеменила обратно к толпе.
Но этим дело не кончилось. От той же толпы отделился здоровенный мужичина. Он держал в руках кольцо колбасы. Через минуту кто-то принес фрукты. Муромец бесперестанно кланялся, смахивал слезы умиления и говорил вежливые слова. Наконец поток даров иссяк, и богатыри вернулись к.прерванной процедуре.
– Задушевный народ, – вздохнул Илья. – У нас давно бы оглоблей отоварили…
– Так то у нас, – сказал Добрыня. – У нас и земля потверже, и небо покрепче, а главное – жуликов больше. На том стоим! Ладно, Яромирка, не тормози, теперь моя очередь.
Через минуту Добрыня резко поумнел и принялся наперебой шпарить на всех языках. Еле уняли. С Поповичем было легче всего – он и так знал много языков: украинский, калмыцкий и пиджн инглиш. Алеша только крякнул, когда получил дополнительный запас знаний. Он пару минут, как пропеллер, вертелся вокруг собственной оси, очевидно, приводя в порядок словарный запас. Зато с самим Яромиром возникли проблемы. Бить самого себя, вслепую, он не решился. Можно было промахнуться. Тогда он нащупал нужную шишку, помазал ее глиной, чтобы уж наверняка, и поручил ударить Илье. Муромец саданул от души. За пару секунд Яромир вспомнил всю свою жизнь, начиная с раннего детства, потом вспомнил и то, чего никогда с ним не случалось, – наверное, проснулась дремавшая до этого память предков. И только после этого он осознал себя лежащим на травке.
– Пуркуа па? – простонал он, оглядывая друзей мутным взглядом. – Вас ист лос?
– Лос самомучос! – пошутил Илья. – Вставай давай, не фиг разлеживаться, сейчас поезд подойдет.
Услышав такие родные интонации, Яромир легко вскочил на ноги:
– Ну у тебя и рука!
– А ты думал, – усмехнулся Илья. – Рука что надо! Но и ты ловок притворяться. Даже на травку улегся, мол, дайте отдохнуть… хотя, может, я переборщил немного, – добавил он. – Раньше я таким ударом крепостные стены разбивал, а тут все-таки голова. Я бы и полегче двинул, да хотелось, чтобы уж наверняка!
Между тем откуда-то издалека донесся тяжелый гул, на горизонте вспыхнуло белое облачко, и что-то огромное, пыхтя и отдуваясь, поползло по равнине. Толпа возле домишек возбужденно засуетилась. Мимо друзей промчался Васька Никитин. За ним, пыхтя и отдуваясь, спешил бородатый дородный мужик, с виду – зажиточный купчина. От купчины все еще валил тепловатый пар. Яромир вдохнул сложную смесь летучих углеводородов и закашлялся:
– Нам бы тоже поторопиться надо!
Друзья поднажали и вскоре оказались в первых рядах. Яромир в первый раз увидел поезд и был сильно разочарован. В его воображении поезд представлялся чем-то сверкающим, чистеньким, удобным и, главное, быстрым. На поверку оказалось, что это двадцать довольно тесных кибиток, соединенных вместе и еле ползущих по раздолбанной дороге. Тащил кибитки старый, измученный дракон, черный от постоянного загара и худой, как заморенная кляча. Дракон нервно облизывал ребристые бока и втягивал голову в плечи, когда возница щелкал кнутом.
– Братцы, да это же беспредел! – возмутился Илья. – До чего скотину довели!
– И куда только смотрит лига защиты животных? – вздохнул Попович.
– Куда надо, туда и смотрит, – проворчал кто-то у них за спиной.
Яромир оглянулся и увидел усатого мужика в зеленом мундире с красными погонами. На околыше фуражки у мужика было написано: «станционный смотритель».
– Мы абы кого не эксплуатируем. Это дракон-рецидивист. У него уже пятая судимость. Ему вообще светила вышка, да вот заменили каторгой… а я думаю, зря.
– Почему зря? – удивился Яромир. – Уж лучше смертная казнь, чем такая жизнь.
– Это смотря для кого, – прищурился смотритель. – Его ведь неспроста сюда определили. Стало быть, есть могущественный покровитель. Одним словом, сбежит дракон! Повозит для отвода глаз годик-другой и сбежит! И опять примется за старое.
– А что он делал? – остро заинтересовался Илья.
– Известно, что драконы делают. Мужиков жрет, баб насилует. Иногда наоборот.
– Н-да, – пробормотал Яромир. Он хотел добавить что-то еще, но не стал. Вид у дракона был такой несчастный, что ненависти он все равно не вызывал.
– А скоро ли он доедет до Парижа? – поинтересовался Алеша. Этот вопрос заставил станционного смотрителя рассмеяться до слез.
– Вы, видать, здесь впервые, – сказал он, отсмеявшись, – потому и спрашиваете. Я так скажу. Первую неделю он набирает ход. Последнюю – тормозит. Ну а в середке тянет прилично. За месяц точно доберетесь. По пути отдохнете, выспитесь. У нас тут вдоль дороги много деревень – молочко свежее, молоденькие пейзанки… Некоторые пассажиры успевают пожениться!
– А детей завести не успевают? – съязвил Добрыня.
– Насчет этого не знаю, не слышал.
– А что, побыстрее-то нельзя? – застонал Яромир.
– Нельзя! – строго сказал смотритель.
– А ежели на конях?
– Так ведь дракон-то их учует, и тогда такое начнется… а в поезде, между прочим, люди. Он и так через каждый метр останавливается и траву жрет, а коней зачует, перепугается насмерть, с места не сдвинешь! Был уже прецедент, и не один, – добавил он строго, подняв кверху палец.
– Постойте, а есть же еще одна дорога! – вспомнил Яромир. – Мы на ней стояли. Там на столбе написано: «Урюпинск – Париж»!
– Во-первых не Урюпинск, а Женева, – нахмурился смотритель, – а во-вторых, на этой дороге хозяйничает Черный рыцарь. А у него разговор короткий – секир башка всякому встречному. Совсем замучил гад, управы на него нет!
– А где же ваш король?! – рявкнул Муромец. – Куда он смотрит? Я бы за такие дела… У нас вот был Жужа, так он до сих пор небось по кустам прячется!
– Жужа? – Смотритель изменился в лице. – Вы знали Жужу?
– Я его не знал, я его бил! – гордо сказал Муромец, выпятив грудь. – Лично заразе все зубы вышиб, кроме одного, чтобы смешнее было. А что такое?
– Ничего! – быстро ответил смотритель и отвернул ся к толпе. – А ну занимайте места! Не толкаться, детей и женщин не бить! Через пять минут отправление.
– Слышь, братан! – Яромир потянул мужика за рукав. – А вообще-то коней здесь купить можно?
– Что? Коней? Конечно, можно. Только я бы не советовал. Все-таки Черный рыцарь… ну он-то еще интеллигент. А вот Жужа… Внимание! Поезд отправляется!
Возница на козлах подпрыгнул, щелкнул пастуший кнут. Дракон вздрогнул, выдохнул длинную струю пара.
– Эх, жизнь бекова! – еле слышно пробормотал дракон, натягивая вожжи. – Сбегу, ей-богу, сбегу!
– Ну вот! Что я вам говорил! – Смотритель повернулся к богатырям, но их уже не было рядом. Только спина последнего из них мелькнула за крашеным забором.
Яромир тащил друзей в центр села. В трактире под иностранным названием «кабак» было прохладно и тихо. Друзья перекусили, выпили кислого местного вина и сразу вспомнили Ваську Никитина, точнее, его отца.
– Не отравиться бы!
– Святорусского богатыря отравить нельзя! – убежденно сказал Муромец. – После всего, что выпито, организм уже ничем не напугаешь. Эй, хозяин!
– Слушаю-с! – хозяин, тощий и длинный, как жердь, тут же оказался рядом и склонился, приложив к груди правую руку. – Что еще закажете? Может, свежую лягушечку? Так мы ее, ква, ква, мгновенно выловим! Специально для дорогих гостей томим в болотной тине.
– А мышей нет? – сурово осведомился Илья.
– О! – расцвел хозяин. – Вы, как я вижу, гурман! Илья побагровел, надулся, не зная, что ответить, но тут вмешался Яромир:
– Подскажи-ка, любезный, где тут можно купить коней? Да чтобы поприличней, а не абы каких!
– О! Вы обратились как раз по адресу! – воскликнул хозяин, воровато посверкивая глазами. – Есть один адресок… тут недалеко. Там вам предложат широкий выбор декоративных, рабочих и даже богатырский коней! Тут недалеко, через два дома. Спросите господина Роста ньяка. Он мой зять! – гордо добавил кабатчик.
Ростиньяк оказался копией кабатчика,-только еще худее.
– В детстве меня кобыла пнула, – с гордостью доложил он. – Поэтому я коней люблю. Вот каких красавцев выращиваю!
Кони были такая же страхота, как и хозяин. Тощие, унылые клячи какой-то странной желтовато-зеленой масти едва стояли на ногах.
– Если я на нее сяду, она сдохнет! – убежденно заявил Илья. – Я что, палач? Слушай, друг, а чего покрепче у тебя нет?
– А эти чем плохи? – обиделся Ростиньяк. – У меня вот, намедни, шевалье д'Артаньян купил себе такую же для сына. Так он у него в королевскую гвардию метит! Стало быть, есть у человека вкус!
– А еще какие кони у тебя есть?
– Точно такие же, только карманный вариант.
– Ладно, – вздохнул Илья. – Черт с тобой, давай, какие есть. Придется в дороге подкормить животину. – Он подошел к лошади, потрепал ее по унылой морде. В ответ конь молниеносно лязгнул зубами, едва не отхватив Муромцу руку.
– Тише ты, тварь зубастая! – рассердился богатырь. – Смотри, у меня и схлопотать недолго.
Лошадь нахально усмехнулась и попыталась двинуть Илью копытом.
– Ну и характер, – удивился Муромец. – Все! Берем! Всех четверых берем!
Через час богатыри резво трусили по дороге, обсуждая услышанное и увиденное. Конечно, всех интересовал Черный рыцарь.
– Страсть как хочется на эту скотину посмотреть! – сказал Муромец, лениво поглядывая по сторонам. – Слышь, Яромирка, на спор: я ему одним ударом все зубы выбью!
– А коренные?
– И коренные, само собой.
– Короче, снесешь ему башку, так получается?
– А вот и нет! Есть у меня коронный удар, называется левый винт с правой нарезкой. Он и ахнуть не успеет!
– Может, научишь?
– Научу, Яромирка, обязательно научу. – Илья ненадолго задумался, потом замурлыкал популярную в Лодимере песню:
Всю-то я вселенную проехал,
Нигде милой не нашел!
Неожиданно конь под Ильей встрепенулся и дискантом подтянул:
Я в Россию возврати-и-ился…
И тут все четверо коней, надрывая бока, грянули:
Се-эрдцу слышится привет!
Богатыри, что называется, отпали. Кони допели одну песню и принялись за другую:
Как ныне сбирается грозный Роланд
Отмстить неразумным испанцам!
Теперь уже богатыри подхватили песню, правда, на свой, лодимерский лад, но спели дружно, и все остались довольны.
– А ведь и в самом деле, кони богатырские! – восхитился Илья. – Чтобы так задушевно петь, это ж какой талант иметь надо!
Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент над головой жутко ухнуло, и здоровенное бревно, привязанное к вершине сосны, обрушилось вниз, сметая богатырей в одну кучу.
В один момент голова Яромира оказалась между ног Ильи Муромца, сверху на него взгромоздился Добрыня, а Попович каким-то образом ухитрился переплести всех троих. Богатыри попытались освободиться, но почему-то запутались еще больше. И тут краем глаза Яромир увидел такое, отчего у любого нормального человека волосы зашевелились бы на голове. Четыре тощие клячи прямо на их глазах медленно превращались в четырех разбойников. А напротив, в кустах, стояла скособоченная, но все же до боли знакомая фигура в монашеском балахоне.
– Неясыть! – прошептал Яромир. – Колдун! Так тебя же циклопы сожрали!
Неясыть злобно сверкнул глазами, не переставая твердить заклинания:
– Патэпе! Погап! Убоп!
– Рубоп! – подсказал Яромир хриплым голосом, пытаясь спихнуть со своего горла чью-то ногу.
– Ма-алчать! – неожиданно завизжал Неясыть и затопал ногами. – Я тебя хорошо запомнил! Это ты мне всю малину… Ну, уж теперь я до тебя добрался! До тебя и твоих дружков.
– Ничего у тебя не получится, – одними губами прошептал Яромир. – Я вот сейчас вылезу и тебе голову оторву!
– А ты вылези, вылези! – захохотал Неясыть. – Что, слабо? Я еще и не такое заклятие наложу…
– Только в штаны не наложи. У тебя это лучше получается!
– Что?! – взвился колдун и, подскочив к перепутавшимся богатырям, принялся их пинать с таким остервенением, что в конце концов зашиб ногу об Илью Муромца и повалился, охая от боли.
– Так тебе и надо, урод недоеденный!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40