– Первая подсотня… вторая… пятая… По коням!
Бойцы побежали в конюшни. Вскоре уже походной колонной по трое отряд покидал расположение части.
«Далеко ли до Зубастых скал?» – по вещун-связи спросил Гессер у приятеля.
Тот в ответ передал карту расположения казарм и места назначения. Предстоял путь по равнине, его пересекала речка, на которой был обозначен брод. За рекой начнутся перелески, а там и до Зубастых скал рукой подать. Если отряд будет двигаться той же неторопливой рысью, то времени уйдёт как раз столько, чтобы добраться до скал и вернуться назад к ужину. Только неизвестно, сколько его уйдёт, чтобы выполнить поставленную задачу.
Гессер смотрел по сторонам, желая найти отличия между привычными с детства пейзажами и теми, что окружали его сейчас. Всё-таки это чужой мир, Ютландия. Никакой разницы он не находил. Точно так же покрыты травой поля, вдоль дороги растут те же самые берёзки и рябинки, и речка с бродом ничем не отличается от сотни раз виденных, и хвойный лес – просто лес с ёлками, соснами и лиственницами.
У красных камней, клыками вылезающих из земли, их встретил дозор из трёх человек. Тройник что-то доложил бригадиру. Тот кивнул и приказал отряду двигаться дальше.
У выхода, обнаруженного разведчиками, дежурила другая тройка во главе с дюжинником. Дюжинник сообщил, что пока обнаружено всего два выхода: тот, у которого он сейчас находится, и второй в полуверсте к северу. Там стоит дозором ещё одна тройка. А последняя, осматривая подозрительные места, движется по дуге, чтобы выйти сюда и замкнуть круг.
– Есть ли смысл расширять кольцо поиска? – спросил бригадир.
– Трудно сказать, – ответил дюжинник, – пока поисковая тройка не обнаружит третий выход. Подождём сообщений.
Гессер запомнил слова Тынова, что ютры всегда располагают выходы по кольцу. Их может быть сколько угодно, но не меньше трёх. Зная эту особенность, несложно при помощи циркуля (день учёбы они с Мартом посвятили картографии) определить зону поисков.
Стоял тёплый денёк начала осени. Кони вяло махали хвостами, Джору вслушивался в тишину леса, который казался совсем мирным, но не различал ничего, кроме шелеста листьев и назойливого комариного писка; Видимо, пришло сообщение от поисковой тройки, потому что бригадир и дюжинник склонились над картой и принялись определять центр кольца. Результаты им сильно не понравились.
– В Распроматушку! – выругался бригадир. Дюжинник загнул куда забористей, Гессер не понял, каких именно существ тот собрался подвергнуть явно унизительным процедурам. Прозвучал приказ, и бригада разбилась на подсотни. Одна спешилась, другая развернулась и двинулась на запад, а три оставшиеся направились на восток. Лес был редким и чистым, всадники свободно продвигались между стволами. Какое-то время спустя от колонны отделилась ещё одна подсотня, а затем Стас Ростин скомандовал развернуться цепью. Шли не спеша – конь от коня не дальше двух-трёх саженей, – тщательно осматривая любые ямки, выбросы земли у корней-выворотней, исследовали отдельно стоящие клыки скал.
– Пользуйся истинным зрением, – посоветовал Март. – Ютры всегда накладывают охранные заклятия на свои выходы, по блеску их, как правило, и находят.
– А кто находит-то? Откуда известно, где нужно искать?
– Находят патрули. Ежедневно на границы ОМО направляются дозоры, которые прочёсывают местность в поисках новых выходов. За непролазными чащами следят летающие разведчики.
– А чего они лезут-то сюда, ютролли?
– Понятно отчего. Лагерь ОМО специально расположен в зоне, под которую подкопаться невозможно, структура грунтов такая, что подкопа не выдержит – своды обрушатся на головы. Вот ютры и копаются за её границами сколько уже веков подряд, всё надеются однажды внезапно напасть на лагерь и уничтожить его.
Впереди кто-то коротко вскрикнул, на него шикнули, и наступила тишина. Третья подсотня кольцом окружила качающуюся без ветра сосну. Гессер видел, как вспучивается покрытая прошлогодней хвоей земля, а сосна всё кренится, кренится. С треском обрывая корни, она рухнула, ломая сучья и открывая воронку свежепахнущей земли. Безо всякой команды из охранного кольца вырвались не меньше дюжины всадников и поскакали к земляному валу. Каждый из них что-то швырял в воронку, а затем разворачивал лошадь и возвращался обратно. Какое-то время ничего не происходило, лишь стук дятла нарушал тишину, а потом Джору услышал нарастающий подземный гул. Грохнуло так, что заложило уши. Из воронки вырвался сноп пламени, полетели камни, колотясь о стволы деревьев. От ударов сыпались вниз сосновые шишки.
Развороченная воронка окуталась дымом и пылью.
Когда дым рассеялся, а пыль осела, подсотник Ростин приказал спешиться. Три бойца со взведёнными самострелами осторожно приблизились к яме и заглянули внутрь.
– Всё нормально! – крикнул один. – Они здесь! Он наклонился и вытянул из дыры в земле ютролля. Несомненно мёртвого.
– Четыре подальше!
Отряд сгрудился у выхода. Ютролль лежал длинным носом вверх, пустые глаза его пучились в ясное небо, руки и ноги были неестественно выгнуты. Гессер осторожно тронул ютра носком сапога, и тут голова врага повернулась вправо. Дюжинник невольно вздрогнул:
– Он, кажется, живой!
– Да нет, – успокоил Март, – мертвей мёртвого, Это к-шлем пока жив.
– Какой ещё кашель? – не понял Джору.
– Не кашель, а ка-шлем, «копающий шлем» сокращённо.
– Так он разве живой?
– Живой и разумный. Очень злобный. Ум у него совершенно нечеловеческий, поэтому и вещун-сигналы его нам непонятны.
– А как же тогда сами ютры?
– Считается, что без к-шлемов они не злые и не добрые – растерянные.
– Так поснимать со всех железные шапки, вот война и кончится!
– Нельзя поснимать, – сказал Тынов.
– Почему? Ютры не любят ходить без колпаков? Посбивать к-шлемы выстрелами или посрывать арканами. Или воспользоваться чарами перемещений…
– Пробовали. Ты, думаешь, один такой умный? Лесичи воюют с ютрами уже много веков, чего только не испробовали. К-шлем можно сорвать только вместе с головой. В госпитале с пленных их пробовали снимать хирурги вместе с ютскими механиками, так получается чепуха: у ютров нет крышки черепа – её заменяет колпак.
– И что происходит с таким ютроллем?
– А он, как дитя неразумное, ничего не умеет. Ни ходить, ни есть по-нормальному. Приходится их кормить из соски. Но они всё равно быстро умирают оттого, что мозги плесневеют. Сам представь, голова непокрытая, мозг наружу. Туда попадают пыль, грязь, листья с деревьев. Мухи так и лезут.
– Ну так приладить какую-нибудь крышку! И научить пить, есть, ходить и разговаривать.
– Воспитывать как детей?
– Примерно так. А как начнут разумную речь понимать, объяснить, что воевать нехорошо, нечего в чужой мир лезть, пусть возвращаются в свой.
– Не хотят! Или не могут, я точно не знаю. Да и решают за них к-шлемы. Куда идти и что делать.
– Ты не шутишь, что эти железяки разумные? – спросил Гессер, у которого в голове не укладывалось, что шапка, пусть и металлическая или каменная – трудно сказать толком, – может бьпъ умной, как человек.
– Лес, но ты же сам видел, как они воюют. Ютры в к-шлемах умеют пользоваться магией, стреляют из луков, сражаются.
– А за что они сражаются, чего добиваются?
– Хотят получить Ютландию в своё полное распоряжение. Захватывают месторождения редких элементов, как раз тех, что мы называем источниками магической силы.
– А как ютры захватывают источники?
– Да проще простого – подкапываются снизу.
– Едят они эту руду, что ли?
– Откуда мне знать? Может, и едят. Или так глядят. Наберут мешок-другой, отнесут в свою пещеру, разложат там и смотрят всей толпой. Поклоны бьют или торжественно мочатся. А может, растолкут, водой разбавят и ложками хлебают. Никто точно не знает, зачем им редкие руды. Но зато известно, что источники силы истощаются. Как все элементы они по норам растащат, так и утратит Ютландия свою магическую мощь, станет вроде нашего Лесного княжества, будем чары накладывать, пользуясь солнечным светом и его лунными отражениями.
– Я, Март, одного не понимаю: как может железо или камень быть живым?
– Ну вот тебе пример – зубы у тебя как каменные, а растут. Значит, живые. Одно то, что ты, проходя через двузракую паутину, зубов не лишаешься, доказывает, что зубы живые. Если железные вставить, как у нас в державе делают, они в межпространственном переходе исчезнут. Да ещё и рот так обожгут, что помереть можно.
– Да ладно про зубы-то, – оборвал Гессер. – Сам понимаю, что зубы – живые. Но не разумные же! Они мне не приказывают, куда идти и что делать.
– А к-шлемы – приказывают. Но без ютров они тоже не живут. Этот вот пока жив, видишь, чуть подрагивает, но не крутится – злобится, значит, а те четверо, что внутри туннеля, кажется, уже дохлые.
– А можно посмотреть поближе? – Джору невольно сунулся в туннель, но Тынов его остановил.
– Куда полез без приказа? – осадил он. – Успеешь ещё на мёртвых-то насмотреться. И на живых, в этом не сомневайся.
Подсотник Ростин, видимо, получил сигнал ко всеобщей атаке.
– Пошли! – скомандовал он и махнул ладонью.
В туннель подсотня вошла в строго отработанном порядке. Двигались по трое в ряд, авангардная тройка закрылась магическими щитами. Дюжина Гессера замыкала колонну. Он думал, что придётся спускаться в вертикальную дыру, но сразу же за воронкой выхода, где темнела свежевырытая земля, начинался полого уходящий вниз ход. Там и лежали исковерканные взрывом ютры, зубастые шапки были расколоты, внутри колпаков Джору разглядел крошево кристаллов и паутину жилок. Туннель оказался идеально круглым, стены были гладкими на ощупь. Никаких подпорок под своды ютры не ставили.
– Как это у них так ловко получается? – недоумённо спросил дюжинник. – И куда девается вынутый грунт?
– Знают особые заклятия, – развеял его недоумение Март. – Сначала пробивают углубление к-шлемами, затем создают уплотняющий вихрь, вроде смерча, только горизонтальный и управляемый, а в конце прокатывают в проходе огненный шар. Он оплавляет стены, создаёт плотную корку в полпальца толщиной.
– Март, ты же мне говорил, что большой огненный шар сделать невозможно, только маленький!
– Мы не можем, а ютры – запросто.
– Так что же получается? Ютролли – чародеи посильней лесичей?
– В чём-то они нас превзошли, в чём-то – мы их. Но огненный шар – это же их коронное заклятие, они, как-никак, подземные жители.
– А в бою такие шары применяют?
– Да нет же, бессмысленно. Его создают и удерживают пять проходчиков, а разрушает любое постороннее магическое вмешательство. При этом страдают все, кто находится вблизи. Как правило, это сами создатели. Вот и получается, что для ютров огненный шар опасней, чем для нас.
Гессер вдруг расхохотался.
– Чего это ты? – спросил Март.
– Да вот подумал: чужая шапка умней меня!
Тынов тоже засмеялся, но всё-таки возразил:
– Неправда, мы, лесичи, поумней будем. Признаём свои ошибки, учимся на них. А ютры столько веков тактику не меняют. Как ставили выходы по кольцу, так и ставят. Я иногда думаю: а ну как однажды понаделают их вне круга или в центре один пробьют? Мы начнём пробиваться к центральному стволу, а они с тыла зайдут. И тогда конец отряду зачистки.
– Оборони, Батюшка, – отозвался Джору. За время пребывания в Ютландии нахватался таких оборотов речи. Обычно он никакого реального смысла в них не видел, а тут вдруг начал опасаться подвоха. Потому спросил: – А засады они устраивают?
– Ещё бы. Скоро увидишь, как ход начнёт ветвиться. Придётся проверять каждый рукав. Они в большинстве случаев заканчиваются тупиками, но какие-то соединяются с другими проходами или замыкаются сами на себя. Там и скапливаются силы для засад. Выскочат и давай стрелять с тыла.
Отряд двигался в темноте, пользуясь истинным зрением. Голова колонны и арьергард поддерживали вещун-связь. Пришло сообщение, что впереди обнаружилась первая развилка. В неё тут же вошла ближайшая дюжина.
Долгое время вообще ничего не происходило, раздавался только шорох шагов. Потом вдруг за спиной дюжинника обрушилась стена, чего, по утверждению Тынова, раньше не случалось. Накаркали, подумал Джору и, почти не задумываясь, скомандовал замыкающим закрыться магическими щитами. Из пролома в стене полезли ютры. Они повращали своими зубчатыми мудрыми шапками (кумекают, как дальше быть, сообразил Джору) и принялись лупить мечами по невидимой преграде щитов. Разумеется, без толку. Но и лесичи, закрытые чарами со всех сторон, не могли наносить урона врагу.
– Может, взвести самострелы, потом убрать щиты и дать залп? – спросил Гессер.
– Да, – ответил Тынов, – это наша традиционная тактика. Передний ряд отключает щиты и падает на землю. В это время вторая шеренга, с уже отключённой защитой, стреляет. И щиты тут же восстанавливаются. Приём «дверь-зверь». Командуй, дюжинник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58