Ковер качнули раскаты грома. Полетели мимо предметы, слишком мелкие и слишком быстро несущиеся, чтобы разглядеть. Орудия баржи еще вспыхивали фиолетовым, но само судно поднималось – куда быстрее, чем приходилось видеть Хамиду.
Еще миг – и ковер снова перевернулся, головой вверх. Утро преобразилось. Повсюду, вокруг и наверху, одеялом легли странные облака, горящие, светящиеся, изрезанные сеткой прожилок оксида азота. Вонь аммиака жгла глаза и рот. Болтунья издавала звуки ртом – настоящий кашель и хрип.
Туристов не было. Лотлримарская баржа виднелась точкой высоко в небе. Все прочие агравы уже пролетели, и Хамид с Болтуньей остались в горящих облаках одни. Ненадолго, наверное. Хамид стал отпиливать ткань аграва – отрезать кусок, пробовать восходящий ветер, отрезать еще один. Ковер спустился сквозь облачную гряду в легкую морось, странный дождь, обжигавший кожу. Хамид увел ковер в сторону, на солнце, и здесь снова стало можно дышать. Все выглядело почти обычно, только облака отбрасывали на поля большую кровавую тень.
Где лучше сесть? Хамид выглянул за край ковра – и увидел ожидающего врага. Это был цилиндр с коническим носом, с парой плавников ближе к хвосту. Он плыл в тени ковра, и Хамид понял, что враг близко. Цилиндр был не больше десяти метров в длину, не больше двух метров в поперечнике в самом широком месте. Он молча висел, сопровождая медленный спуск ковра. Поглядев вверх, Хамид увидел и другие – четыре темных силуэта. Они ходили кругами, будто акулы вокруг возможного завтрака. Один проплыл прямо над головой, медленно и близко, так что хоть ладонью погладить. Ни портов, ни щелей в темной отделке. Но плавники – они светились изнутри красным, и от них полыхало жаром.
Безмолвный парад продолжался около минуты, каждый из убийц получил возможность рассмотреть добычу. Болтунья вертела головой, сопровождая корабли. Глаза у нее расширились, и она снова стала издавать пугающий свист, как прошедшей ночью. Воздух был недвижен, если не считать легкого ветерка навстречу спускающемуся ковру. Или не ветерка? Этот звук нарастал, шипение вроде того, что издавал Тайнз при разговоре по телефону. Только сейчас оно шло от акульих кораблей, и в нем были обертоны на грани восприятия, такие, которых никогда в обычном телефоне не услышишь.
– Болтунья!
Хамид потянулся ее погладить. Она полоснула его зубами по руке, глубоко. Он ахнул от боли, откатился от нее прочь. Болтунья раздула шерсть – такого он никогда не видел. Она стала вдвое больше обычного – огромный хищник, и в глазах сверкает смерть. Длинная шея дергалась, глаза старались видеть всех акул сразу. Передние и задние когти прорезали в ковре длинные борозды. Она вскочила на самую толстую складку ковра, завизжала на корабли-торпеды… и свалилась в обморок.
Хамид не мог пошевелиться. Прокушенная рука; этот вопль: бритвой через ладонь, воткнутые в уши ледяные ножи. Потом он с трудом поднялся на колени и пополз к Болтунье.
– Болтунья?
Ни ответа, ни движения. Он тронул ее за бок. Обмякла, как свежий труп.
За свои двадцать лет Хамид Томпсон не имел близких друзей, но никогда не был одинок. До сих пор. Он отвернулся от тела Болтуньи к ходящим кругами силуэтам.
Один на четырех тысячах метрах. И у него не было особого выбора, когда одна из рыб-торпед подошла к нему, и в брюхе у нее открылось что-то широкое и темное. Темнота сомкнулась вокруг Хамида, поглотив все.
Он никогда не бывал в космосе. При других обстоятельствах Хамид упивался бы представившейся возможностью. Средняя Америка с низкой орбиты казалась дивным сном, но сейчас сквозь пол своей клетки он видел только голубоватую точку, почти исчезающую в яростном сиянии солнца. Он оттолкнулся от прозрачной мягкости и перекатился на спину. Это было труднее, чем отжаться одной рукой. Наверное, корабль-матка идет при четырех или пяти g… и уже несколько часов так.
Когда Хамида вытащили из корабля-торпеды, он был почти без сознания. Какое ускорение развивала эта акула, он понятия не имел, но точно больше, чем он мог выдержать. Хамид помнил, как мелькнула Средняя Америка, синяя, безмятежная. А потом… потом они забрали Болтунью – или ее тело. Кто они? Среди них был человек, эта самая Равна. Она что-то сделала с его рукой, и кровь больше не вдет. Да… и еще вокруг ходила Болтунья. Нет, другой узор на шерсти. Значит, это был Тайнз. Был еще шипящий голос, он с Равной о чем-то спорил.
Хамид уставился на стены и потолок, озаренные солнцем. Его собственная тень была распята на потолке – в первые полусознательные часы он даже думал, что это другой пленник. Стены были серые и без швов, но с царапинами и подтеками, будто здесь использовали какую-то тяжелую аппаратуру. На потолке, кажется, была дверь, но Хамид не помнил точно. Сейчас от нее и следа не было. Комната была абсолютно кубической, без выступов и впадин, сквозь пол были видны звезды – явно не обычная корабельная гауптвахта. Ничего, похожего на туалет, не было – да и не очень это помогло бы при пяти g. В спертом воздухе стояла стойкая вонь собственного тела Хамида… Наверное, это воздушный шлюз. Прозрачная стена – это скорее всего поле какого-нибудь генератора. Щелчок выключателя – и Хамида навеки выбросит в космос.
Болтунья погибла, отец погиб, Ларри и моллюск тоже, наверное, погибли… Приподняв на несколько сантиметров здоровую руку, Хамид сжал ее в кулак. Лежа здесь, он впервые подумал о том, чтобы кого-то убить. И думал уже долго. Эта мысль помогала сдерживать страх.
– Мистер Томпсон! – прозвучал голос Равны. Хамид подавил невольное желание дернуться: после нескольких часов гнева послышался голос врага. – Мистер Томпсон, через пятнадцать секунд мы перейдем в режим свободного падения. Не волнуйтесь.
С чего вдруг такая стюардессная вежливость?
Сила, прижимавшая его все эти часы к полу, от которой даже дыхание становилось трудной работой, медленно ослабела. Из-за стен и потолка донеслись тихие хлопающие звуки. На жуткий миг показалось, что пол исчез и Хамид вываливается наружу. Он дернулся, рука стукнула в барьер, и Хамид медленно поплыл по комнате, к той стене, которая была потолком. Открылась дверь, и он пролетел сквозь нее в холл, с виду вполне обычный, если не считать причудливого узора канавок и борозд, покрывавших стены.
– Уборная в тридцати метрах внизу, – произнес голос Равны. – Там находится чистая одежда, которая должна вам подойти. Когда вы будете готовы… тогда мы и поговорим.
Это точно.
Хамид расправил плечи и потянулся на руках по коридору.
Она не была похожа на убийцу. На ее лице читалась злость – или напряжение? – человека, который давно бодрствует, ведет тяжелую битву и не рассчитывает на победу.
Хамид медленно вплыл в… – конференц-зал? капитанский мостик? – пытаясь охватить взглядом все сразу. Комната была большая, с низким потолком. В невесомости было очень просто по ней передвигаться, медленно отлетая от пола к потолку и обратно. Стена шла вокруг и почти всюду была прозрачной. За ней были тьма и звезды.
Равна стояла в луче падающего света, а теперь шагнула назад, в полумрак. Каким-то образом она зацепилась ногой за пол и держалась. Хамиду она показала рукой на другой конец стола, и они повисли в невесомости, полупригнувшись, на расстоянии не больше двух метров. И все равно она казалась выше, чем при том телефонном разговоре. Она весит примерно столько же, сколько и он. Все остальное было так, как он помнил, хотя сейчас у нее был очень усталый вид. Она оглядела его одним взглядом и отвела глаза.
– Здравствуйте, мистер Томпсон. Этот пол фиксирует ногу, если ею слегка хлопнуть.
Хамид пренебрег советом. Он взялся за край стола и уперся ногами в пол. Нужна будет опора, если придется действовать быстро.
– Где моя Болтунья?
Голос прозвучал хрипло, в нем было больше отчаяния, чем требования.
– Ваше животное мертво.
Перед последним словом была едва заметная пауза. Врала она ничуть не лучше, чем раньше. Хамид подавил гнев: если Болтунья жива, то есть и другие возможности, помимо мести.
– Вот как. – Его лицо осталось невозмутимым.
– Тем не менее мы намереваемся вернуть вас домой в целости и сохранности. – Она показала рукой на звездные поля вокруг. – Это ускорение в шесть g было необходимо, чтобы избежать ненужного боя с лотлримарцем. Мы еще немного уйдем в космос, может быть, даже на таранном двигателе. Но потом мистер Тайнз доставит вас на Среднюю Америку на боевой лодке и высадит где-нибудь, не привлекая внимания… скажем, на западном континенте, подальше от больших дорог.
Она говорила отстраненным тоном. Хамид заметил, что она ни разу не взглянула ему прямо в глаза. Сейчас она смотрела куда-то ему в щеку. Он вспомнил, как она в телефонном разговоре старалась не замечать его видеоизображения. Сейчас, вблизи, она была так же привлекательна, как и тогда, – нет, больше. Интересно, какая у нее улыбка.
И как-то неприятно было, что его настолько привлекает эта женщина, хладнокровный убийца.
Если бы только…
– Если бы только я знал зачем. Зачем вы убили Болтунью? Зачем убили моего отца?
Равна прищурилась.
– Этого скользкого обманщика? Слишком он хитер, чтобы его убили. Он смылся сразу после нашего визита на ферму. Не думаю, что в этой операции убили хоть кого-нибудь. Лотлримарец, как мне известно, по-прежнему функционирует. – Она вздохнула. – Нам всем очень повезло. Вы понятия не имеете, что в это время творилось с Тайнзом. Он вам звонил ночью?
Хамид вяло кивнул.
– Так это он еще был сахарный. Он попытался убить меня, когда я взяла на себя управление кораблем. Еще один такой день – и он бы погиб, и скорее всего ваша планета тоже.
Хамид вспомнил теорию моллюска насчет потребностей этих «стальных когтей». И теперь Болтунья досталась этой твари…
– А теперь Тайнз удовлетворен?
Равна рассеянно кивнула, не заметив дрожи в его голосе.
– Сейчас он безобиден и сильно сбит с толку, бедняга. Ассимиляция – вещь трудная. Пройдет еще не одна неделя… но он стабилизируется, может, даже станет лучше, чем был когда-либо.
Что бы это ни значило…
Она оттолкнулась от стола и остановилась, упершись рукой в низкий потолок.
– Не волнуйтесь, он вполне сможет отвезти вас домой достаточно скоро. Теперь я покажу вам вашу каю…
– Рав, не торопи его. Чего это ему хотеть вернуться на Среднюю Америку?
Это сказал приятный тенор, вполне человеческий, хотя немного нечеткий.
Равна оттолкнулась от потолка.
– Мы же договорились, что ты в это лезть не будешь! Конечно, мальчик вернется на Среднюю Америку. Там его дом, там ему и место.
– Вот как? – Невидимый голос рассмеялся. Весело, радостно – как пьяный. – А ты знаешь, Хамид, что дома тебе придется очень хреново?
– А?
– Ага. Ты угробил все ядерные реакторы, привезенные Караваном. Конечно, малость тебе помогла федеральная полиция, но на это всем наплевать. Хуже того, ты загубил почти все агравы. Ур-ра, вперед и вверх! И заменить их можно, только слетав Вовне…
– Заткнись! – Гнев Равны перекрыл благодушную болтовню. – Эти агравы – дешевый фокус. Такие тонкие вещи долго в Медленной Зоне работать не могут. Пять лет – и они все выдохнутся.
– А как же. И я это знаю, и ты знаешь. Но и Средняя Америка, и Туристы считают, что ты спалил Караван, Хамид. Дураком надо быть, чтобы вернуться.
Равна что-то крикнула на языке, которого Хамид никогда не слышал.
– Рав, давай по-английски. Пусть мальчик понимает, что происходит.
– Он вернется! – Голос Равны звучал яростно и почти отчаянно. – Мы же договорились!
– Знаю, Рав. – В голосе чуть поубавилось ликующей радости. Он звучал почти сочувственно. – И мне очень жаль, Рав, но тогда я был другой, а теперь я лучше понимаю. Вот что: я сейчас спущусь.
Она закрыла глаза. Трудно в невесомости обмякнуть или тяжело рухнуть, но Равна была к этому близка. Руки и плечи у нее обвисли, тело медленно всплыло с пола.
– О Господи, – тихо выдохнула она.
Снаружи, в коридоре, кто-то засвистел мотивчик, популярный в Маркетте где-то полгода назад. По стенам поплыла тень, а за ней… Болтунья? Хамид бросился от стола, отчаянно замахал руками, нащупывая опору. Остановился, всмотрелся.
Нет, не Болтунья. Существо той же расы, несомненно, но совсем другой рисунок белого и черного. Большое черное пятно у одного глаза и белое у другого. Довольно смешное зрелище, если не знать, кто перед тобой. Мистер Тайнз.
Человек и чужак смотрели друг на друга долгую минуту. Чужак был чуть поменьше Болтуньи, на шее у него был клетчатый оранжевый шарф. Лапы казались ничуть не более гибкими, чем у Болтуньи… но в том, что в глазах светился разум, сомневаться не приходилось. Существо всплыло к потолку и зацепилось лапой с когтями. Воздух наполнился неясными звуками, писком и щебетом почти неслышным. А если как следует прислушаться, кажется, и шипением тоже.
Существо посмотрело на него и засмеялось – тем приятным тенором, что только что был слышен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98