– Ты похож на человека-муху, – сообщила Мири. В инфракрасном свете очки были огромными черными фасетчатыми глазами, а разгрузки могли сойти за хитиновый панцирь с блестками, где была активная батарейка.
Хуан взмахнул своим зондом.
– Й-йес!!! Мы – мухи-убийцы!
А в этом что-то есть…
– Знаешь, мы так вырядились… Спорю, если мы нарвемся в Торри Пайнс на группу «Foxwarner», нас пригласят сниматься.
Такое случалось, но чаще участие зрителей состояло в другом: они подбрасывали идеи относительно содержания и развития сюжетов. Мири засмеялась.
– Я же говорила: классный проект.
* * *
Мири вызвала машину, чтобы отправиться в Торри Пайнс. Ребята поднялись по лестнице и обнаружили, что мистер Гу стоит рядом с Уильямом Болванусом – с таким видом, словно пытается спрятать улыбку.
– Отлично смотритесь, – он покосился на Уильяма. – Готов?
Уильям улыбнулся.
– Когда скажешь, Билл.
Мистер Гу проводил всех троих к парадной двери. Машина Мири уже была там. Солнце почти погрузилось в стену прибрежного тумана, которая становилась все выше, по мере того как остывал вечерний воздух.
Ребята сняли очки и пошли через лужайку: Хуан впереди, Мири следом, за руку с Уильямом. С родителями Мириам Гу была почтительной и дерзкой одновременно. С дедушкой она становилась совсем другой. Хуан так и не понял, как она смотрит на Уильяма: доверчиво или покровительственно. В любом случае, все это странно.
Когда все трое забрались в машину, Уильям сел спиной к движению. Дорога проходила через восточный Фоллбрук. Окрестные участки выглядели довольно мило, хотя им не хватало той «красоты по стойке „смирно“», которая отличала Кэмп Пендлтон. Здесь и там домовладельцы украшали свои владения рекламой.
Мири смотрела назад, на рваную линию прибрежного тумана, которая вырисовывалась на фоне тускло сияющей синевы неба.
– «Туман бесстыдный тут», – процитировала она.
– «Опустит когти в нашу землю», – подхватил Хуан.
– «Запустит», – поправила Мири, и оба засмеялись. Это была просто цитата из прошлогоднего представления на День Всех Святых, однако для учеников Фэрмаунта она имела совсем иное значение. Возможно, никто не стал бы стенать по поводу «тумана на кошачьих лапах», как в прошлом, двадцатом веке. Однако… По вечерам близ побережья всегда был туман, но когда он появлялся, лазерная связь начинала давать сбои… и мир менялся.
– Судя по метеосводке, через час почти весь Торри Пайнс будет в тумане.
– И там появятся призраки.
– Вот класс!
И пока парк ничем не оснащен, особого разнообразия будет не добиться никакими способами.
Машина свернула на Рейч Роуд и поехала на восток, в направлении экспресс-шоссе. Вскоре туман казался просто очень низкими облаками, в которые погружалось послеполуденное солнце.
Пока они ехали, Уильям не произнес ни слова. Он взял с собой очки и батарейки к ним, но от разгрузки отказался, прихватив взамен старую брезентовую сумку. Кожа Болвануса была молодой и гладкой, но блестела от пота, взгляд пристальный, но блуждал, словно не зная, на чем задержаться. Он был способен к общению, этого Хуан не отрицал, но эти подергивания… они совсем не такие, как у взрослого, который надел «умную одежду». В них было что-то болезненное.
Хуан запросил экспериментальные модели заболеваний с подобными симптомами. Направление – геронтология… Такой странный вид кожи – признак регенерации тканей, обычное дело. Что касается дрожания… Болезнь Паркинсона? Может быть, но сегодня это очень редкая болезнь. Тогда Альцгеймера? Нет, симптомы не совпадают. Ага: «Восстановительный синдром после болезни Альцгеймера». Должно быть, до того, как терапия начала действовать, старина Уильям был настоящим овощем. Теперь его нервная система восстанавливалась. В результате может получиться вполне здоровый человек, даже если его личность случайно окажется чуть-чуть не такой, как прежде. Эти подергивания – признак окончательного воссоединения с собственной периферической нервной системой. На сегодняшний день насчитывается около пятидесяти тысяч пациентов, которых удалось вылечить от болезни Альцгеймера. Берти даже сотрудничал с некоторыми из них. Но близко, лично… Хуану стало дурно. Конечно, это здорово – что на время восстановления Уильям переехал к своим детям. Однако зачислять его в высшую школу Фэрмаунта – не самая лучшая идея. Правда, тема, которой он занимается, обзывается так: «Печатные устройства – одномоментное состояние». По крайней мере, это позволяло ему ни с кем не общаться.
Мири смотрела в окно, хотя Хуан понятия не имел, что она там видит.
– Ты знаешь, – внезапно произнесла она, – этот твой друг, Берти Жабеныш… – и скорчила такую гримасу, словно покрытая слизью и бородавками жаба, которая появилась на сидении между ними, сидела здесь все время. Жаба выглядела очень реалистично.
– О… Так что «Берти»?
– Весь семестр он совал нос в мои дела, все время меня дергал, сплетничал про меня. Он надул эту идиотку Аннет, чтобы она впихнула меня в одну команду с тобой… Нет, против тебя я ничего не имею. Вышло очень неплохо, – она выглядела немного смущенной. – Но так или иначе, Берти чертовски напористый тип.
С этим было трудно поспорить. Но внезапно его осенило.
– Вы друг на друга в чем-то похожи.
– Что?!
– Ну… вы оба чертовски напористые.
Мири уставилась на него, раскрыв рот. Будет буря.
Но тут Хуан заметил, что Уильям наблюдает за ней, а на его губах играет странная улыбка. Мири закрыла рот и свирепо взглянула на Хуана.
– Да. Ты прав. Знаешь, в чем мой самый большой талант – по мнению Элис? В том, что я умею вовремя заткнуться. Между нами говоря, я бываю весьма мерзкой.
С минуту она смотрела в сторону.
– Но кроме хватки и желания покомандовать, я не вижу у себя никакого сходства с Берти. Я шумная. Я одиночка. Жабеныш – подлец и трус. Он всюду сует свои слизкие пальчики. И никто не знает, кто он такой на самом деле.
– Неправда. Я знаю Берти с шестого класса. А дружим мы почти два семестра. Он «дистанционник», вот все. Он живет в Эванстоне.
Она запнулась – наверно, искала ссылки на «Эванстон».
– А ты хоть раз бывал в Чикаго? Ты когда-нибудь встречался с Берти лично!
– Ну, как тебе сказать… В последнее Благодарение я гостил у него почти неделю, – это произошло сразу после того, как голубые пилюли начали действовать. – Он сводил меня в музей железнодорожных перевозок – он рассказывает не хуже, чем в «Службе 411». Еще я познакомился с его предками, видел их дом. Хочешь, сказать, что он вообще всех надул? Берти – обычный мальчик, такой, как я.
По правде сказать, Берти познакомил Хуана далеко не со всеми своими друзьями. Иногда Хуану казалось: Берти просто боится, что если его друзья соберутся вместе, его просто оттеснят на задний план. У Берти был огромный талант налаживать связи, но он, по-видимому, считал эти связи собственностью, которую можно украсть. Это было печально.
Мири это не убедило.
– Берти не такой, как мы, Хуан. Насчет Аннет ты знаешь. Я знаю, что он пролез во многие группы. Он всегда всем «пожалуйста», настоящий Мистер Услуга-За-Услугу…
Взгляд Мири стал печальным и задумчивым, выражение лица смягчилось. Некоторое время она молчала. Рейч Роуд закончилась, они пересекали южную границу города. Сейчас за окном расстилалась холмистая местность, расчерченная бесконечными улочками, домами и местами для прогулок. Если вам нравится оснащать местность техническими новинками и одновременно сокращать число автомобильных дорог, будьте готовы получить тихую глушь, увешанную рекламой. Однако местами это правило нарушалось. Например, самые крупные валуны были подтесаны и напоминали статуи троллей; вероятно, это была работа какого-нибудь кружка Церкви Пратчетта. Машина миновала спуск Пала и взлетела на первый из горных хребтов длиной в несколько миль, которые отделяли их от Эскондидо. Отсюда до моря было совсем недалеко.
– Прошлой осенью, – сказала Мири, – Бертрам Тодд был просто еще одним умником из моего языкового класса. Но в этом семестре он стал моей головной болью. Постоянные наезды… Он своего добился. Я его заметила, – последнее слово она выделила, но это не было тем словом, за которым следует действие. – Я собираюсь раскрыть его секрет. Достаточно ему один раз проколоться…
Старая песня: что бы ты ни скрывал, рано или поздно, хотя бы на секунду, это всплывет.
– Ну, я не знаю, – отозвался Хуан. – Знаешь, как лучше всего скрыть прокол? Преподнести его как большое достижение. А лучший способ сохранить секрет – нагородить вокруг кучу якобы секретов.
– Ха. Может, он что-то такое? Например, корпоративная команда.
Хуан засмеялся:
– Слушай, это мысль!
Еще несколько миль они с Мири вспоминали всевозможные киноклише, придумывая, кем может быть Берти. Берти мог быть мальчиком-роботом или – супермозгом, который вырастили в колбе на базе Форт Мид. С таким же успехом Берти мог быть пришельцем, который прибыл на Землю, чтобы захватить глобальную сеть и подготовить вторжение. Он мог быть старой китайской военной программой, которая в ходе развития стала разумной, или самой глобальной сетью, которая, наконец, разбужена некими сверхчеловеческими – и, разумеется, враждебными человечеству – силами.
А может быть, Берти был творением подсознания и воображения Хуана, а сам Хуан – некое чудовище, хотя сам об этом не догадывается. Идея принадлежала Мири. Между прочим, самая смешная из всех. Правда, в этом было что-то неприятное – по крайней мере, Хуана это тревожило.
Машина свернула на Пятьдесят Шестую. Теперь они опять ехали в сторону берега. Здесь было больше настоящего открытого пространства, зеленые холмы позолочены россыпями весенних цветов. Дома с участками исчезли, их сменила многомильная промзона. Автоматизированные лаборатории, геномные и протеомные, напоминали серо-зеленые окаменелости, пропитанные последними лучами солнца. Нет такого места, где человек не может жить и работать. Но некоторые вещи должны происходить в замкнутом пространстве, достаточно тесном, чтобы стремительные потоки информации успевали соединять части в единое целое. Эти низкие строения были двигателями физической экономики Сан-Диего; в них совместно трудились человеческий гений, механизмы и природа – трудились, чтобы творить чудеса.
Когда машина оказалась на территории лагуны к северу от Торри Пайнс, солнце снова опустилось в прибрежный туман. Оставив экспресс-шоссе, они повернули к югу и поехали вдоль пляжа. Впереди вырастали бледные утесы, расположенные в главной части парка; их вершины уже окутал туман.
Все это время Болванус хранил молчание, не обращая внимания на смех и болтовню. Однако едва Мири снова заговорила о беспокойстве, которое внушает ей Берти, и попыталась увязать это с другими предположениями, он неожиданно вмешался:
– Думаю, в каком-то смысле все очень просто. Почему Берти беспокоит тебя, Мириам? Мне кажется, существует одна возможность, настолько фантастическая, что никто из вас даже представить себе не может.
Уильям говорил приторно-лукавым тоном, словно они были совсем маленькими, однако Мири не стала дерзить в ответ.
– Ох, – она взглянула на Уильяма так, словно речь шла о некоем великом озарении. – Я об этом подумаю.
* * *
Дорога шла в гору, сквозь туман. Мири приказала машине высадить их в дальнем конце кольцевой автодороги, на вершине холма.
– Пока идем к домику лесника, оценим обстановку, – сказала она.
Хуан ступил на заросший травой асфальт. Солнце село – теперь уже точно. Блин, какой холод! Было действительно неуютно, и мальчик начал хлопать себя по предплечьям. Он заметил, что Уильям натянул жакет.
– Вам не помешает думать немного вперед, – заметил Болванус.
Хуан скривился.
– Подумаешь, похолодало… Переживу.
Ма говорит то же самое. Аддоны для перспективного планирования стоили дешево, но Хуан убедил ее, что они делают не менее глупые ошибки, чем он сам. Вытащив из машины свой «сенсорный пистолет», он сунул его в длинный карман на спине куртки – и попытался не обращать внимание на то, как дрожит.
– Держи, Мириам, – Уильям протянул девочке жакет, явно взрослый и потому достаточно свободный, чтобы его можно было надеть поверх разгрузки с туго набитыми карманами.
– О, спасибо! – Мири закуталась, отчего Хуану стало еще холоднее. К тому же он почувствовал себя полным идиотом.
– А это вам, чемпион, – Уильям бросил ему второй жакет.
Это было странно – ощущать раздражение и одновременно испытывать чувство благодарности. Хуан вытащил зонд из кармана, сунул в «кобуру» и повесил ее поверх жакета. Внезапно вечер стал куда более приятным. Скорее всего, половина его высокоскоростных портов заблокированы, но… Черт возьми, через несколько минут мы снова будем в тумане.
Машина отправилась в обратный путь, как только они направились в сторону сторожки. И Хуан понял, что часть информации, которую он получил о парке, устарела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98