– Не знаю, малыш. Странные у тебя вкусы.
Но на этом досмотр был закончен.
– Ладно, друзья мои. Думаю, вы можете идти. Я покажу вам путевой указатель. И… – он не договорил и рассеянно посмотрел куда-то вбок. – Упс. Насколько я понимаю, какие-то люди решили заглянуть в парк горы Куямака – у меня там сегодня тоже дежурство. Ну как, идете? – он указал на тропинку, которая вела на север от сторожки. – Указатель вы точно не пропустите. Даже если он упал, там внизу большой знак.
Он помахал им и вернулся к разговору с теми, кто пришел посмотреть парк в горах.
За путевым указателем парк был действительно диким местом. Никакого обустройства. Еще сто с чем-то футов беспроводная связь сохранялась, но даже она постепенно пропадала. Мири зарегистрировалась в службе прокторов. Таким образом их команда засвидетельствовала, что приступает к локальному экзамену. Учитывая, что дикая природа естественным образом изолирует их от глобальной сети… Такой ход мог быть поставлен им в заслугу!
Наивный… Знать, что ты отрезан от всего мира, оказывается, довольно неприятно. Это все равно как не иметь возможности почесать там, где чешется, вытащить попавший в носок камушек.
– Мири? Я накопал массу всего о парке, но добрая часть инфы уже устарела…
Вообще-то, подобная проблема не стоила выеденного яйца, но сейчас, когда невозможно выйти в сеть и найти что-нибудь посвежее…
– Не волнуйся, Хуан. На прошлой неделе я немного раскошелилась и воспользовалась «Службой 411». Видишь?
Несколько гигабайт информации. В лазерном луче замелькали картинки, колонки текста… Она готовилась. Карты и картинки выглядели весьма современными.
Мири уверенно выбрала один из указателей и повела своих сопровождающих по мягкой тропинке, которая, поворачивая то вправо, то влево, сбегала по склону холма в направлении северо-запада. Еще девочка настояла, чтобы Уильям надел запасные «очки» вместо того, чтобы пользоваться фонариком.
Болванус двигался неуклюже. Нет, дело не в том, что он был неуклюжим – просто через каждые четыре шага у него начинался приступ беспорядочного подергивания. Хуан почувствовал, что испытывает неловкость наблюдая за ним. Мальчик отвел взгляд и принялся играть с меню своих «очков».
– Эй, Мири! Попробуй «VIS AMP». Классно!
Некоторое время они шли молча. Хуан никогда не бывал в Торри Пайнс… нет, был как-то, с родителями, совсем маленьким. Но это днем. А сейчас, с VIS AMP… Свет Венеры, Сириуса и Бетельгейзе проникал сквозь ветви сосен, и тропинку опутали разноцветные ажурные тени. Цветы закрылись, но… вот желтые и красные вспышки в зарослях толокнянки, а вот кургузые блеклые кактусы. Здесь было мирно… и поистине красиво. И даже если очки позволяют тебе видеть только прямо перед собой и чуть-чуть по сторонам… Подумаешь! Если разобраться, в этом даже есть свой смак. Он видит это сам, без посторонней помощи, делая шаг навстречу истинной реальности.
– О'кей, Хуан. Давай бросим несколько катышков Берти.
И они бросали на землю хлебные крошки, чтобы не сбиться с пути…
– Давай, – Хуан открыл пакет и уронил один из шариков возле тропки. Ничего. Он вынул несколько беспроводных устройств для диагностики нижнего слоя. Bay…
– Как тут тихо!
– Чего ты ожидаешь? – сказала Мири. – Помни, никаких сетей.
Хуан нагнулся, чтобы проверить «катышек». Сканер лесника вызвал слабый сигнал. Сейчас Хуан хотел получить отклик, но ничего не происходило. И Берти не объяснил, как снять блокировку. Ладно, может быть, это неважно. Хуан всегда был запаслив, как хомяк, и носил на одежде полный набор стандартных энейблеров. Один за другим он пробовал подгрузить их в память «катышка». Оставалось еще полсписка, когда на контактах сверкнула искорка – разумеется, виртуальная.
– Ага. Этот живой! – он повернулся и догнал Мири и Уильяма.
– Хорошая скорость, Хуан.
Ну, хоть в чем-то угодил.
Тропинка была довольно широкой. Под ногами хрустел песок, сучковатые сосны опускали лапы с длинными иголками, словно тянулись к волосам Хуана – прямо в лицо Болванусу. Хуан успел загрузить много всякой всячины, где упоминался этот парк. Например, сообщение о том, что Торри Пайнс – последнее место на земле, где остались эти сосны. Они пустили корни на крутых склонах и висели так – год за годом, назло эрозии, засухе и холодным океанским бризам. Хуан оглянулся на неуклюжий силуэт Уильяма, ползущего следом за ним, подволакивая ноги. Да-а. Старина Уильям – тоже что-то вроде сосен Торри.
Сейчас они поднялись выше тумана. Справа и слева, величественные и безмолвные, плыли по ветру полупрозрачные дымчатые колонны. Звездный свет тускнел, потом становился ярче.
Узел, который Хуан оставил позади на дороге, тоже «тускнел», скорость передачи данных приближалась к нулевой. Он вынул второй «катышек», подгрузил правильный энейблер и бросил сбоку от указателя. Диагностика показала бледное свечение нижнего слоя, через секунду второй узел состроился с первым, и тот снова ярко вспыхнул.
– Есть контакт. Я получаю данные, отправленные с первого узла.
Ха. Обычно вы не думаете о таких деталях. Эти приспособления напомнили Хуану игрушечную сеть, которую Па купил ему, когда еще работал. Хуану было только пять лет, и игрушечные узлы были чудовищными железяками, но как это было здорово – укладывать их вокруг дома! Помимо нескольких дней счастья, которые пережили они с папой, Хуан получил представление о сетях с произвольной топологией – раньше, чем большинство взрослых.
– Отлично, я вижу, – откликнулась Мири. – Но мы не будем связываться ни с чем, кроме этих навозных шариков – верно? Я не хочу, чтобы из внешнего мира что-нибудь приходило.
Да, да, именно так. Это ограниченное исследование.
– Если не будем слишком громко орать, нас никто не услышит, – он бросил еще пять или шесть «катышков», чтобы точно представлять свое местоположение относительно сети. В окошке диагностики тусклое мерцание «предположительной оценки» сменилось алмазно-острым сиянием.
Туман поднимался, сгущался над головой, звездное небо подернулось дымкой. Мири, которая шла впереди Хуана, споткнулась.
– Смотри под ноги…
– Знаешь, здесь уже в самом деле темновато.
Местами туман был такой плотный, что VIS AMP был всего лишь цветной помехой.
– Да… думаю, пора переходить обратно на ИК.
Они остановились и, чувствуя себя полными идиотами, вертели штырьки у себя на затылке. Вообще-то такие вещи должны делаться автоматически. В ближнем инфракрасном ситуация была не лучше. Некоторое время они наблюдали нити NIR-лазеров, которые спорадически вспыхивали между портами на их одежде; в этом тумане крошечные лазеры больше чем на пять футов не ловили.
Мири по-прежнему шла первой.
– Ну вот, – объявила она. – Так куда лучше.
Хуан наконец-то заставил свой прибор работать на более длинных волнах. Теперь лицо Мири пылало, как печка, а чернота ее «очков» казалась особенно холодной. Большинство растений были слегка красноватыми. У его ног багровела деревянная ступенька лестницы с тремя черными дырками.
Хуан ощупал их. Ничего себе дырки! Холодные, металлические… Ха, это же головки стальных штырей, которыми сколочена лестница.
– Пошли, – сказала Мири. – Я хочу спуститься ближе ко дну каньона.
Лестница оказалась крутой, с толстыми деревянными перилами со стороны обрыва. Основной головной болью был туман, однако в тепловом диапазоне можно было видеть по крайней мере на десять ярдов. Тусклые красноватые светлячки всплывали в толще темноты, ловя восходящие потоки более теплого воздуха. Дно каньона было где-то внизу – дальше, чем можно было предположить. Хуан бросил еще несколько хлебных крошек и оглянулся, чтобы увидеть маячки других узлов. Что за дикие установки! Свет диагностических лазеров «катышков» возникал на его контактных линзах, где он обычно видел все расширения. Но сейчас на нем морпеховские «очки», которые просто усиливали свет. А если без них?.. Он остановился, отключил одежду и на минуту снял очки. Темнота, абсолютная темнота и прохладный влажный ветерок на лице. И кто бы говорил про изоляцию!
Он услышал, как Уильям подошел сзади и остановился. Секунду оба стояли молча и прислушивались.
– Ты в порядке, Уильям? – голос Мири раздавался далеко снизу.
– Конечно, нет проблем.
– О'кей. Не хотите спуститься ко мне? Мы встанем достаточно близко, чтобы удерживать хорошую скорость передачи данных. Ты ловишь со своих катышков какие-нибудь картинки, Хуан?
Берти говорил, что ведущие сенсоры у них остались.
– Ничего! – Хуан снова натянул очки и пошел вниз. Никакого видео «хлебные катышки» не показывают. Его просто не может быть: все, что он получал – это данные диагностики. Он взял еще один «катышек», швырнул подальше, в пустоту. На контактных линзах тут же появилось ее изображение. Он падал, падал… Хуан «видел» его слабый виртуальный свет даже сквозь твердую породу.
Еще несколько минут он изучал данные диагностики.
– Знаешь, я думаю, они посылают видео по низкоскоростному каналу…
– Супер. Сейчас настроюсь на обычное радио, – Мири продолжала спускаться, но уже не опиралась на перила.
– … но я не знаю этот формат.
Он показал ей, что у него есть. Похоже, сибирские приятели Берти использовали нечто совсем редкостное. Обычно Хуану достаточно было нескольких запросов и пяти-шести секунд, чтобы определить формат. Но здесь ситуация была во всех отношениях темной.
Мири гневно передернула плечами.
– Итак, Берти дал тебе нечто полезное, но оно станет полезным, только если мы громко попросим о помощи? Никогда. Я не позволю Берти наложить свои бородавчатые лапки на мой проект!
Эй, Мири, предполагается, что мы с тобой – одна команда!
Как будет славно, если она перестанет относиться к нему, как к грязи. Но относительно тактики Берти она права. Берти дает что-нибудь стоящее – и отбирает какие-нибудь мелочи, которые позволяют этим воспользоваться. Сначала протокол разблокирования, теперь этот дикий видеоформат. Берти думает, что рано или поздно они приползут к нему, прося его стать призрачным членом команды.
Я мог бы вызвать его.
Одежда у Хуана была достаточно мощной, чтобы без особого труда пробиться по радиосвязи к узлам сети в Дель-Мар-Хейтс. На это ушло бы несколько минут. Да, есть реальный риск, что его засекут – прокторы в Фэрмаунте работают на совесть. Но они не в состоянии отслеживать все маршруты одновременно. Сегодня вечером Берти практически хвастался, что они кого угодно так обхитрят.
Будь ты неладен, Берти. Я не собираюсь нарушать изоляцию.
Хуан снова просмотрел данные, поступающие с «катышков». Да, как все таинственно. Кажется, это настоящие картинки, только инфракрасные, тепловой диапазон – это из-за темноты.
И у меня есть много знаменитых видеофильмов. Их можно сравнивать с тем, что я видел через очки в течение последних минут.
Может быть – потому, что сейчас время, когда с собственными воспоминаниями можно творить чудеса благодаря той остроте, которую дают маленькие голубые пилюли. Если вспомнить, какие блоки изображения могут соответствовать тому, что видят «хлебные катышки», и загрузить это в свою одежду, то обычная реверсивная техника вполне способна…
В течение нескольких секунд Хуану казалось, что в голове у него совершенно пусто. Миг бесконечной паники… и тут он пришел в себя. Он снова загрузил картинки в свою одежду, и почти сразу же она начала выдавать решения.
– Как тебе, Мири? – он показал ей лучшее из того, что получилось в итоге, и за пять секунд увеличил резкость изображения, поскольку его одежда зарегистрировала выбросы корреляционной функции.
– Bay! – картинка показывала корни большой сосны ярдах в двенадцати назад по тропинке. Прошло несколько секунд – и появилось другое изображение, черное небо и слабо светящиеся ветви. Действительно, каждый «катышек» генерировал тепловое инфракрасное изображение с низким разрешением примерно каждые пять секунд, даже несмотря на то, что не все успевал отправлять.
– А что за цифры? – в тех местах, где находились самые сложные детали картинки, плавали скопления чисел.
Упс.
– Это точки графической иерархии, – так оно и было, но в том, как их использовать, Хуан не хотел разбираться. Он сделал сигнал стереть их со всех будущих картинок.
Мири молчала, пока разглядывала картинки, полученные с «катышков» – тех, что остались на тропинке, и того, который он бросил вниз. Хуан приготовился к закономерному вопросу вроде такого «А что мы ищем?» Но тут она сказала:
– У этих картинок такой же формат, как и у сибирских головоломок, верно?
– Похоже.
На самом деле все форматы были разные. Так обычно делают антиобщественные группы, которые просто тащатся от того, что их системы недоступны для непосвященного большинства.
– И ты распутал это за пятнадцать секунд?
Через пятнадцать секунд Хуан понял, что ему иногда действительно не мешает подумать вперед:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Но на этом досмотр был закончен.
– Ладно, друзья мои. Думаю, вы можете идти. Я покажу вам путевой указатель. И… – он не договорил и рассеянно посмотрел куда-то вбок. – Упс. Насколько я понимаю, какие-то люди решили заглянуть в парк горы Куямака – у меня там сегодня тоже дежурство. Ну как, идете? – он указал на тропинку, которая вела на север от сторожки. – Указатель вы точно не пропустите. Даже если он упал, там внизу большой знак.
Он помахал им и вернулся к разговору с теми, кто пришел посмотреть парк в горах.
За путевым указателем парк был действительно диким местом. Никакого обустройства. Еще сто с чем-то футов беспроводная связь сохранялась, но даже она постепенно пропадала. Мири зарегистрировалась в службе прокторов. Таким образом их команда засвидетельствовала, что приступает к локальному экзамену. Учитывая, что дикая природа естественным образом изолирует их от глобальной сети… Такой ход мог быть поставлен им в заслугу!
Наивный… Знать, что ты отрезан от всего мира, оказывается, довольно неприятно. Это все равно как не иметь возможности почесать там, где чешется, вытащить попавший в носок камушек.
– Мири? Я накопал массу всего о парке, но добрая часть инфы уже устарела…
Вообще-то, подобная проблема не стоила выеденного яйца, но сейчас, когда невозможно выйти в сеть и найти что-нибудь посвежее…
– Не волнуйся, Хуан. На прошлой неделе я немного раскошелилась и воспользовалась «Службой 411». Видишь?
Несколько гигабайт информации. В лазерном луче замелькали картинки, колонки текста… Она готовилась. Карты и картинки выглядели весьма современными.
Мири уверенно выбрала один из указателей и повела своих сопровождающих по мягкой тропинке, которая, поворачивая то вправо, то влево, сбегала по склону холма в направлении северо-запада. Еще девочка настояла, чтобы Уильям надел запасные «очки» вместо того, чтобы пользоваться фонариком.
Болванус двигался неуклюже. Нет, дело не в том, что он был неуклюжим – просто через каждые четыре шага у него начинался приступ беспорядочного подергивания. Хуан почувствовал, что испытывает неловкость наблюдая за ним. Мальчик отвел взгляд и принялся играть с меню своих «очков».
– Эй, Мири! Попробуй «VIS AMP». Классно!
Некоторое время они шли молча. Хуан никогда не бывал в Торри Пайнс… нет, был как-то, с родителями, совсем маленьким. Но это днем. А сейчас, с VIS AMP… Свет Венеры, Сириуса и Бетельгейзе проникал сквозь ветви сосен, и тропинку опутали разноцветные ажурные тени. Цветы закрылись, но… вот желтые и красные вспышки в зарослях толокнянки, а вот кургузые блеклые кактусы. Здесь было мирно… и поистине красиво. И даже если очки позволяют тебе видеть только прямо перед собой и чуть-чуть по сторонам… Подумаешь! Если разобраться, в этом даже есть свой смак. Он видит это сам, без посторонней помощи, делая шаг навстречу истинной реальности.
– О'кей, Хуан. Давай бросим несколько катышков Берти.
И они бросали на землю хлебные крошки, чтобы не сбиться с пути…
– Давай, – Хуан открыл пакет и уронил один из шариков возле тропки. Ничего. Он вынул несколько беспроводных устройств для диагностики нижнего слоя. Bay…
– Как тут тихо!
– Чего ты ожидаешь? – сказала Мири. – Помни, никаких сетей.
Хуан нагнулся, чтобы проверить «катышек». Сканер лесника вызвал слабый сигнал. Сейчас Хуан хотел получить отклик, но ничего не происходило. И Берти не объяснил, как снять блокировку. Ладно, может быть, это неважно. Хуан всегда был запаслив, как хомяк, и носил на одежде полный набор стандартных энейблеров. Один за другим он пробовал подгрузить их в память «катышка». Оставалось еще полсписка, когда на контактах сверкнула искорка – разумеется, виртуальная.
– Ага. Этот живой! – он повернулся и догнал Мири и Уильяма.
– Хорошая скорость, Хуан.
Ну, хоть в чем-то угодил.
Тропинка была довольно широкой. Под ногами хрустел песок, сучковатые сосны опускали лапы с длинными иголками, словно тянулись к волосам Хуана – прямо в лицо Болванусу. Хуан успел загрузить много всякой всячины, где упоминался этот парк. Например, сообщение о том, что Торри Пайнс – последнее место на земле, где остались эти сосны. Они пустили корни на крутых склонах и висели так – год за годом, назло эрозии, засухе и холодным океанским бризам. Хуан оглянулся на неуклюжий силуэт Уильяма, ползущего следом за ним, подволакивая ноги. Да-а. Старина Уильям – тоже что-то вроде сосен Торри.
Сейчас они поднялись выше тумана. Справа и слева, величественные и безмолвные, плыли по ветру полупрозрачные дымчатые колонны. Звездный свет тускнел, потом становился ярче.
Узел, который Хуан оставил позади на дороге, тоже «тускнел», скорость передачи данных приближалась к нулевой. Он вынул второй «катышек», подгрузил правильный энейблер и бросил сбоку от указателя. Диагностика показала бледное свечение нижнего слоя, через секунду второй узел состроился с первым, и тот снова ярко вспыхнул.
– Есть контакт. Я получаю данные, отправленные с первого узла.
Ха. Обычно вы не думаете о таких деталях. Эти приспособления напомнили Хуану игрушечную сеть, которую Па купил ему, когда еще работал. Хуану было только пять лет, и игрушечные узлы были чудовищными железяками, но как это было здорово – укладывать их вокруг дома! Помимо нескольких дней счастья, которые пережили они с папой, Хуан получил представление о сетях с произвольной топологией – раньше, чем большинство взрослых.
– Отлично, я вижу, – откликнулась Мири. – Но мы не будем связываться ни с чем, кроме этих навозных шариков – верно? Я не хочу, чтобы из внешнего мира что-нибудь приходило.
Да, да, именно так. Это ограниченное исследование.
– Если не будем слишком громко орать, нас никто не услышит, – он бросил еще пять или шесть «катышков», чтобы точно представлять свое местоположение относительно сети. В окошке диагностики тусклое мерцание «предположительной оценки» сменилось алмазно-острым сиянием.
Туман поднимался, сгущался над головой, звездное небо подернулось дымкой. Мири, которая шла впереди Хуана, споткнулась.
– Смотри под ноги…
– Знаешь, здесь уже в самом деле темновато.
Местами туман был такой плотный, что VIS AMP был всего лишь цветной помехой.
– Да… думаю, пора переходить обратно на ИК.
Они остановились и, чувствуя себя полными идиотами, вертели штырьки у себя на затылке. Вообще-то такие вещи должны делаться автоматически. В ближнем инфракрасном ситуация была не лучше. Некоторое время они наблюдали нити NIR-лазеров, которые спорадически вспыхивали между портами на их одежде; в этом тумане крошечные лазеры больше чем на пять футов не ловили.
Мири по-прежнему шла первой.
– Ну вот, – объявила она. – Так куда лучше.
Хуан наконец-то заставил свой прибор работать на более длинных волнах. Теперь лицо Мири пылало, как печка, а чернота ее «очков» казалась особенно холодной. Большинство растений были слегка красноватыми. У его ног багровела деревянная ступенька лестницы с тремя черными дырками.
Хуан ощупал их. Ничего себе дырки! Холодные, металлические… Ха, это же головки стальных штырей, которыми сколочена лестница.
– Пошли, – сказала Мири. – Я хочу спуститься ближе ко дну каньона.
Лестница оказалась крутой, с толстыми деревянными перилами со стороны обрыва. Основной головной болью был туман, однако в тепловом диапазоне можно было видеть по крайней мере на десять ярдов. Тусклые красноватые светлячки всплывали в толще темноты, ловя восходящие потоки более теплого воздуха. Дно каньона было где-то внизу – дальше, чем можно было предположить. Хуан бросил еще несколько хлебных крошек и оглянулся, чтобы увидеть маячки других узлов. Что за дикие установки! Свет диагностических лазеров «катышков» возникал на его контактных линзах, где он обычно видел все расширения. Но сейчас на нем морпеховские «очки», которые просто усиливали свет. А если без них?.. Он остановился, отключил одежду и на минуту снял очки. Темнота, абсолютная темнота и прохладный влажный ветерок на лице. И кто бы говорил про изоляцию!
Он услышал, как Уильям подошел сзади и остановился. Секунду оба стояли молча и прислушивались.
– Ты в порядке, Уильям? – голос Мири раздавался далеко снизу.
– Конечно, нет проблем.
– О'кей. Не хотите спуститься ко мне? Мы встанем достаточно близко, чтобы удерживать хорошую скорость передачи данных. Ты ловишь со своих катышков какие-нибудь картинки, Хуан?
Берти говорил, что ведущие сенсоры у них остались.
– Ничего! – Хуан снова натянул очки и пошел вниз. Никакого видео «хлебные катышки» не показывают. Его просто не может быть: все, что он получал – это данные диагностики. Он взял еще один «катышек», швырнул подальше, в пустоту. На контактных линзах тут же появилось ее изображение. Он падал, падал… Хуан «видел» его слабый виртуальный свет даже сквозь твердую породу.
Еще несколько минут он изучал данные диагностики.
– Знаешь, я думаю, они посылают видео по низкоскоростному каналу…
– Супер. Сейчас настроюсь на обычное радио, – Мири продолжала спускаться, но уже не опиралась на перила.
– … но я не знаю этот формат.
Он показал ей, что у него есть. Похоже, сибирские приятели Берти использовали нечто совсем редкостное. Обычно Хуану достаточно было нескольких запросов и пяти-шести секунд, чтобы определить формат. Но здесь ситуация была во всех отношениях темной.
Мири гневно передернула плечами.
– Итак, Берти дал тебе нечто полезное, но оно станет полезным, только если мы громко попросим о помощи? Никогда. Я не позволю Берти наложить свои бородавчатые лапки на мой проект!
Эй, Мири, предполагается, что мы с тобой – одна команда!
Как будет славно, если она перестанет относиться к нему, как к грязи. Но относительно тактики Берти она права. Берти дает что-нибудь стоящее – и отбирает какие-нибудь мелочи, которые позволяют этим воспользоваться. Сначала протокол разблокирования, теперь этот дикий видеоформат. Берти думает, что рано или поздно они приползут к нему, прося его стать призрачным членом команды.
Я мог бы вызвать его.
Одежда у Хуана была достаточно мощной, чтобы без особого труда пробиться по радиосвязи к узлам сети в Дель-Мар-Хейтс. На это ушло бы несколько минут. Да, есть реальный риск, что его засекут – прокторы в Фэрмаунте работают на совесть. Но они не в состоянии отслеживать все маршруты одновременно. Сегодня вечером Берти практически хвастался, что они кого угодно так обхитрят.
Будь ты неладен, Берти. Я не собираюсь нарушать изоляцию.
Хуан снова просмотрел данные, поступающие с «катышков». Да, как все таинственно. Кажется, это настоящие картинки, только инфракрасные, тепловой диапазон – это из-за темноты.
И у меня есть много знаменитых видеофильмов. Их можно сравнивать с тем, что я видел через очки в течение последних минут.
Может быть – потому, что сейчас время, когда с собственными воспоминаниями можно творить чудеса благодаря той остроте, которую дают маленькие голубые пилюли. Если вспомнить, какие блоки изображения могут соответствовать тому, что видят «хлебные катышки», и загрузить это в свою одежду, то обычная реверсивная техника вполне способна…
В течение нескольких секунд Хуану казалось, что в голове у него совершенно пусто. Миг бесконечной паники… и тут он пришел в себя. Он снова загрузил картинки в свою одежду, и почти сразу же она начала выдавать решения.
– Как тебе, Мири? – он показал ей лучшее из того, что получилось в итоге, и за пять секунд увеличил резкость изображения, поскольку его одежда зарегистрировала выбросы корреляционной функции.
– Bay! – картинка показывала корни большой сосны ярдах в двенадцати назад по тропинке. Прошло несколько секунд – и появилось другое изображение, черное небо и слабо светящиеся ветви. Действительно, каждый «катышек» генерировал тепловое инфракрасное изображение с низким разрешением примерно каждые пять секунд, даже несмотря на то, что не все успевал отправлять.
– А что за цифры? – в тех местах, где находились самые сложные детали картинки, плавали скопления чисел.
Упс.
– Это точки графической иерархии, – так оно и было, но в том, как их использовать, Хуан не хотел разбираться. Он сделал сигнал стереть их со всех будущих картинок.
Мири молчала, пока разглядывала картинки, полученные с «катышков» – тех, что остались на тропинке, и того, который он бросил вниз. Хуан приготовился к закономерному вопросу вроде такого «А что мы ищем?» Но тут она сказала:
– У этих картинок такой же формат, как и у сибирских головоломок, верно?
– Похоже.
На самом деле все форматы были разные. Так обычно делают антиобщественные группы, которые просто тащатся от того, что их системы недоступны для непосвященного большинства.
– И ты распутал это за пятнадцать секунд?
Через пятнадцать секунд Хуан понял, что ему иногда действительно не мешает подумать вперед:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98