Дело в том, что перед черной шторой алькова прямо в воздухе
повис череп Омфала, сверкая своими самоцветными глазами, причем свет в них
был явно не только отраженный. Воры проследили за взглядом Фафхрда, и
тишину прорезал сип втягиваемого в легкие воздуха - это был вздох страха,
страха столь всеобъемлющего и цепенящего, что паника стихла, так и не
успев разразиться. Он был сродни страху, который они испытывали к своему
магистру, только усиленный во много раз.
И затем из черепа раздался высокий жалобный голос:
- Не двигайтесь, о нынешние малодушные воры! Трепещите и молчите! С
вами говорит ваш древний магистр. Смотрите на меня, перед вами Омфал!
Эффект получился поразительный. Большинство воров съежились, скрипя
зубами и сжимая пальцы в кулаки, чтобы унять дрожь. Однако на лбу у
Фафхрда от облегчения выступил пот: он узнал Мышелова. Жирное лицо Фиссифа
выражало оторопь вперемешку со страхом.
- Прежде всего, - продолжал голос из черепа, - в назидание вам я
задушу Северянина. Разрежьте ему путы и подведите ко мне. И поскорее, а не
то я и мои братья убьем вас всех!
Дрожащими руками стражи Фафхрда перерезали веревки у него на руках и
ногах. Он напряг свои могучие мышцы, чтобы побыстрее разогнать кровь по
онемевшим членам. Стражи подняли его на ноги и толкнули в сторону черепа,
так что Северянин чуть не упал.
Внезапно черная штора заколыхалась: за ней началась какая-то возня.
Раздался пронзительный, почти звериный крик ярости. Соскользнув с черного
бархата, череп Омфала покатился по комнате; воры с визгом отскакивали у
него с пути, словно боялись, что он станет цапать их за лодыжки
отравленными зубами. Из отверстия в самом низу черепа вылетела свеча и
погасла. Штора сдвинулась к стене, и в комнату вкатились две сцепившиеся
фигуры. На какой-то миг Фафхрду показалось, что он сходит с ума, когда он
увидел столь неожиданное зрелище: схватку между старой ведьмой в черной
юбке, подоткнутой так, что были видны крепкие ляжки, и рыжеволосой девицей
с кинжалом в руке. Но тут капюшон и парик слетели у ведьмы с головы, и
Фафхрд под слоем жира и золы узнал лицо Мышелова. Мимо Северянина пронесся
Фиссиф, сжимая в руке кинжал. Но Фафхрд наконец пришел в себя и, схватив
его за плечо, швырнул о стену, после чего выхватил меч из вялых пальцев
ближайшего вора и пошатываясь ринулся вперед, преодолевая боль в онемевших
мускулах.
Между тем Ивлис, обнаружив, что она находится среди воров, внезапно
оставила попытки продырявить Мышелова. Фафхрд и Мышелов бросились к
спасительному алькову, но их чуть не сбили с ног выскочившие из прохода
телохранители Ивлис, подоспевшие хозяйке на помощь. Они первым делом
налетели на Фафхрда с Мышеловом, поскольку те находились ближе остальных,
и погнали их через всю комнату, попутно колотя воров своими короткими
мечами.
Это вторжение еще сильнее озадачило воров, однако позволило им
чуть-чуть опомниться от сверхъестественного страха. Слевьяс, уловив суть
происходящего, велел кучке соратников преградить доступ в альков и
принялся поднимать в них боевой дух, тузя плашмя своим мечом. Начался
всеобщий хаос и столпотворение. Звенели и скрежетали мечи. Сверкали
кинжалы. Головы гудели, обливаясь кровью. Многие пользовались факелами в
качестве дубинок, те падали на пол, и уже поверженные бойцы вскрикивали от
ожогов. В суматохе порой вор схватывался с вором, сидевшие за столом
аристократы сформировали отряд самообороны. Слевьяс собрал небольшую
штурмовую группу и бросил ее на Фафхрда. Мышелов поставил Слевьясу
подножку, но тот, крутанувшсь на коленях, ткнул мечом в его черный плащ,
чуть было не пронзив своего невысокого соперника. Фафхрд вполне удачно
отбивался стулом, потом опрокинул на бок стол и разбил при этом водяные
часы.
Постепенно Слевьясу удалось хоть как-то организовать своих
приспешников. Он понимал, что в этой сумятице они теряют преимущество,
поэтому собрал их вместе и разделил на две группы, одну из которых
поставил в алькове, наконец-то окончательно лишившемся штор, а другую к
двери. Фафхрд и Мышелов скрючились за перевернутым столом в
противоположном углу комнаты, пользуясь его толстой столешницей как щитом.
Мышелов несколько удивился, когда увидел, что рядом с ним сидит на
корточках Ивлис.
- Я видела, как ты пытался убить Слевьяса, - угрюмо шепнула она. - В
любом случае нам следует действовать заодно.
Рядом с Ивлис находился один из ее телохранителей. Два другие лежали
мертвые или без сознания где-то среди дюжины распростертых воров и упавших
факелов, своим жутковатым мерцанием освещавших снизу всю сцену. Раненые
воры стонали и отползали в коридор; кое-кого туда оттаскивали их товарищи.
Слевьяс крикнул, чтобы принесли еще факелов и сети.
- Придется прорываться, - шепнул Фафхрд сквозь стиснутые зубы, с
помощью которых он затягивал повязку на глубокой ране, зиявшей на его
руке. Внезапно он поднял голову и принюхался. Несмотря на всеобщее
замешательство и слабый сладковатый аромат крови, он учуял запах, от
которого его тело покрылось мурашками, - запах чуждый и вместе с тем
знакомый; слабый, горячий, сухой и пыльный запах. На мгновение воры
умолкли, и Фафхрду почудилось, что он слышит далекие шаги, стук костлявых
ног.
И вдруг какой-то вор воскликнул:
- Магистр! Магистр! Череп движется! Он щелкает зубами!
Послышался топот расступившихся людей, затем проклятие Слевьяса.
Выглянув из-за столешницы, Мышелов увидел, как Слевьяс пнул сверкающий
самоцветами череп к середине комнаты.
- Идиоты! - закричал он своим съежившимся от ужаса приспешникам. - Вы
что, все еще верите в это вранье, в эти бабушкины сказки? Неужто вы
думаете, что кости умеют ходить? Ваш хозяин я и никто другой! И пусть все
мертвые воры будут прокляты навечно!
С этими словами он со свистом выхватил из ножен меч. Череп Омфала
разлетелся, как яичная скорлупа. Воры взвыли от ужаса. В комнате стало
темнее, словно она наполнилась пылью.
- За мной! - заорал Слевьяс. - Смерть чужакам!
Но воры снова попятились и стали похожи в полумраке на смутные тени.
Фафхрд, чувствуя, что нельзя упускать такой случай и стараясь совладать с
собственным страхом, бросился на Слевьяса. Он надеялся прикончить
соперника с третьего удара. Сперва боковым отбить меч Слевьяса, затем
ложный выпад в сторону и наконец наотмашь в голову.
Но Слевьяс оказался слишком умелым фехтовальщиком, чтобы с ним можно
было так просто справиться. Отразив третий удар Фафхрда, так что меч
Северянина пронесся у него над головой, он сам сделал внезапный выпад,
целясь сопернику в горло. Этот выпад наконец окончательно вернул к жизни
гибкие мышцы Фафхрда: клинок Слевьяса, правда, оцарапал ему шею, но зато,
парируя выпад, Северянин ударил по мечу противника у самой рукояти, так
что кисть магистра мгновенно онемела. Теперь Фафхрд знал, что победа за
ним: Слевьяс отступал под его безжалостным и стремительным натиском.
Северянин не заметил, что в комнате делалось все темнее. Он не удивлялся,
почему призывы Слевьяса о помощи остались без ответа, почему воры
столпились в алькове и почему раненые ползли из коридора обратно в
комнату. Он заставил Слевьяса отступить к самой двери, и тот стал четко
виден на фоне освещенного проема. Когда магистр был уже в дверном проеме,
Фафхрд одним ударом выбил у него клинок и приставил острие своего меча ему
к горлу.
- Сдавайся! - завопил Фафхрд.
И только тогда он обнаружил, что ноздри ему щиплет от густой пыли,
комната погружена в полнейшее молчание, а из коридора дует горячий ветер и
слышатся шаги скелетов, бренчащих костями о камни. Он увидел, как Слевьяс
оглянулся и на лице у него отразился смертельный ужас. Внезапно сильно
потемнело, словно в комнату кто-то вдунул черный дым. Но Фафхрд все же
успел заметить, как костлявые пальцы вцепились Слевьясу в глотку, а когда
Мышелов уже тянул приятеля назад. Северянин увидел в дверях толпу скелетов
с глазами, сверкающими рубиновыми, изумрудными и сапфировыми огоньками. И
тут наступила кромешная тьма, в которой слышались крики воров, старавшихся
как можно скорее проникнуть из алькова в узкий проход А поверх этих криков
верещали тонкие голоса, похожие на голоса летучих мышей, стужи и вечности.
Фафхрду удалось расслышать один из возгласов:
- Убийца Омфала, тебе мстят его братья!
Фафхрд почувствовал, что Мышелов снова тащит его, на этот раз к двери
в коридор. Когда он окончательно пришел в себя, то обнаружил, что они
бегут по опустевшему Дому Вора - он сам, Мышелов, Ивлис и ее теперь
единственный телохранитель.
Служанка Ивлис, услышав приближающийся шум, в ужасе забаррикадировала
выход в потайной коридор, съежилась рядом на ковре и, дрожа от
непреодолимого страха, не в силах убежать, внимала приглушенным воплям и
звенящим стонам, в которых слышалась жутковатая триумфальная нотка.
Маленький черный котенок выгибал спину со вздыбившейся шерстью, фыркал и
шипел. Через какое-то время все стихло.
Впоследствии многие жители Ланкмара обратили внимание, что воров в
городе стало меньше. Кроме того, поползли слухи, что Цех Воров проводит
каждое полнолуние странные обряды, спускаясь в подвалы и поклоняясь
каким-то древним божествам. Поговаривали даже, что воры отдавали этим
божествам, кто бы они там ни были, одну треть своей добычи.
Но Фафхрд, бражничая с Мышеловом, Ивлис и еще одной девицей из
Товилийса в верхней комнатке "Серебряного Угря", жаловался на
несправедливость судьбы.
- Столько неприятностей, и все напрасно! Похоже, боги держат на нас
зуб.
Улыбнувшись, Мышелов сунул руку в кошель и выложил на стол три
рубина.
- Ногти Омфала, - коротко пояснил он.
- Как ты осмелился их взять? - удивилась Ивлис. - Разве ты не боишься
коричневых полуночных скелетов? - Она пожала плечами и озабоченно
уставилась на Мышелова.
Он выдержал ее взгляд и ответил, чувствуя в душе упрек со стороны
призрака Иврианы:
- Я предпочитаю розовенькие скелеты, причем отнюдь не голые.
4. ЧЕРНЫЙ БЕРЕГ
- Значит, ты полагаешь, что человек может обмануть смерть и
перехитрить рок? - спросил бледный коротышка в низко надвинутом на
выпуклый лоб черном капюшоне.
Серый Мышелов, держащий наготове стаканчик с игральными костями,
замер и искоса взглянул на собеседника.
- Я сказал, что ловкий человек может водить за нос смерть довольно
долго.
В "Серебряном Угре" царило приятное и шумное оживление. Большинство
посетителей были людьми военными, и визгливый женский смех то и дело
взмывал над стуком кружек и лязганьем доспехов. Разряженные стражники
бражничали бок о бок с наглыми телохранителями молодых лордов. Проворно
сновали ухмыляющиеся рабы с откупоренными кувшинами вина. В одном углу
танцевала девушка-рабыня: ее ноги были украшены браслетами с
колокольчиками, но их бренчания среди всеобщего гама не было слышно. На
улице, за плотно закрытыми ставнями, пронизывающий южный ветер вздымал с
земли пыль, которая кружилась между камнями мостовой и, клубясь, то и дело
скрывала звезды. Но в самой таверне стояла радостная суматоха.
Серый Мышелов сидел за игорным столом среди дюжины других
посетителей. Одет он был во все серое - куртку, шелковую сорочку и шапочку
из мышиных шкурок - однако, благодаря сверкающим темным глазам и
загадочной улыбке выглядел оживленнее многих других, если не считать
сидевшего рядом с ним громадного медноволосого варвара, который непрерывно
хохотал во все горло и пил кислое ланкмарское вино кружками, словно пиво.
- Поговаривают, что ты ловко владеешь мечом и не раз глядел в лицо
смерти, - едва шевеля губами, продолжал бледный коротышка в черном
балахоне.
Но Мышелов уже бросил необычные ланкмарские кости, которые легли
вверх изображениями угря и змеи, и теперь сгребал треугольные золотые
монеты. За него ответил варвар:
- Да, этот серячок неплохо управляется с мечом, почти не хуже меня. И
еще он очень здорово умеет надувать в кости.
- Стало быть, ты - Фафхрд? - осведомился коротышка. - Неужто ты тоже
веришь, что человек может обмануть смерть, даже если он ловко плутует при
игре в кости?
Расплывшись в белозубой улыбке, варвар в некотором замешательстве
уставился на маленького бледного человечка, чья унылая внешность выглядела
особенно странной на фоне толпы гуляк, заполнившей низкую таверну, в
которой было не продохнуть от винных паров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
повис череп Омфала, сверкая своими самоцветными глазами, причем свет в них
был явно не только отраженный. Воры проследили за взглядом Фафхрда, и
тишину прорезал сип втягиваемого в легкие воздуха - это был вздох страха,
страха столь всеобъемлющего и цепенящего, что паника стихла, так и не
успев разразиться. Он был сродни страху, который они испытывали к своему
магистру, только усиленный во много раз.
И затем из черепа раздался высокий жалобный голос:
- Не двигайтесь, о нынешние малодушные воры! Трепещите и молчите! С
вами говорит ваш древний магистр. Смотрите на меня, перед вами Омфал!
Эффект получился поразительный. Большинство воров съежились, скрипя
зубами и сжимая пальцы в кулаки, чтобы унять дрожь. Однако на лбу у
Фафхрда от облегчения выступил пот: он узнал Мышелова. Жирное лицо Фиссифа
выражало оторопь вперемешку со страхом.
- Прежде всего, - продолжал голос из черепа, - в назидание вам я
задушу Северянина. Разрежьте ему путы и подведите ко мне. И поскорее, а не
то я и мои братья убьем вас всех!
Дрожащими руками стражи Фафхрда перерезали веревки у него на руках и
ногах. Он напряг свои могучие мышцы, чтобы побыстрее разогнать кровь по
онемевшим членам. Стражи подняли его на ноги и толкнули в сторону черепа,
так что Северянин чуть не упал.
Внезапно черная штора заколыхалась: за ней началась какая-то возня.
Раздался пронзительный, почти звериный крик ярости. Соскользнув с черного
бархата, череп Омфала покатился по комнате; воры с визгом отскакивали у
него с пути, словно боялись, что он станет цапать их за лодыжки
отравленными зубами. Из отверстия в самом низу черепа вылетела свеча и
погасла. Штора сдвинулась к стене, и в комнату вкатились две сцепившиеся
фигуры. На какой-то миг Фафхрду показалось, что он сходит с ума, когда он
увидел столь неожиданное зрелище: схватку между старой ведьмой в черной
юбке, подоткнутой так, что были видны крепкие ляжки, и рыжеволосой девицей
с кинжалом в руке. Но тут капюшон и парик слетели у ведьмы с головы, и
Фафхрд под слоем жира и золы узнал лицо Мышелова. Мимо Северянина пронесся
Фиссиф, сжимая в руке кинжал. Но Фафхрд наконец пришел в себя и, схватив
его за плечо, швырнул о стену, после чего выхватил меч из вялых пальцев
ближайшего вора и пошатываясь ринулся вперед, преодолевая боль в онемевших
мускулах.
Между тем Ивлис, обнаружив, что она находится среди воров, внезапно
оставила попытки продырявить Мышелова. Фафхрд и Мышелов бросились к
спасительному алькову, но их чуть не сбили с ног выскочившие из прохода
телохранители Ивлис, подоспевшие хозяйке на помощь. Они первым делом
налетели на Фафхрда с Мышеловом, поскольку те находились ближе остальных,
и погнали их через всю комнату, попутно колотя воров своими короткими
мечами.
Это вторжение еще сильнее озадачило воров, однако позволило им
чуть-чуть опомниться от сверхъестественного страха. Слевьяс, уловив суть
происходящего, велел кучке соратников преградить доступ в альков и
принялся поднимать в них боевой дух, тузя плашмя своим мечом. Начался
всеобщий хаос и столпотворение. Звенели и скрежетали мечи. Сверкали
кинжалы. Головы гудели, обливаясь кровью. Многие пользовались факелами в
качестве дубинок, те падали на пол, и уже поверженные бойцы вскрикивали от
ожогов. В суматохе порой вор схватывался с вором, сидевшие за столом
аристократы сформировали отряд самообороны. Слевьяс собрал небольшую
штурмовую группу и бросил ее на Фафхрда. Мышелов поставил Слевьясу
подножку, но тот, крутанувшсь на коленях, ткнул мечом в его черный плащ,
чуть было не пронзив своего невысокого соперника. Фафхрд вполне удачно
отбивался стулом, потом опрокинул на бок стол и разбил при этом водяные
часы.
Постепенно Слевьясу удалось хоть как-то организовать своих
приспешников. Он понимал, что в этой сумятице они теряют преимущество,
поэтому собрал их вместе и разделил на две группы, одну из которых
поставил в алькове, наконец-то окончательно лишившемся штор, а другую к
двери. Фафхрд и Мышелов скрючились за перевернутым столом в
противоположном углу комнаты, пользуясь его толстой столешницей как щитом.
Мышелов несколько удивился, когда увидел, что рядом с ним сидит на
корточках Ивлис.
- Я видела, как ты пытался убить Слевьяса, - угрюмо шепнула она. - В
любом случае нам следует действовать заодно.
Рядом с Ивлис находился один из ее телохранителей. Два другие лежали
мертвые или без сознания где-то среди дюжины распростертых воров и упавших
факелов, своим жутковатым мерцанием освещавших снизу всю сцену. Раненые
воры стонали и отползали в коридор; кое-кого туда оттаскивали их товарищи.
Слевьяс крикнул, чтобы принесли еще факелов и сети.
- Придется прорываться, - шепнул Фафхрд сквозь стиснутые зубы, с
помощью которых он затягивал повязку на глубокой ране, зиявшей на его
руке. Внезапно он поднял голову и принюхался. Несмотря на всеобщее
замешательство и слабый сладковатый аромат крови, он учуял запах, от
которого его тело покрылось мурашками, - запах чуждый и вместе с тем
знакомый; слабый, горячий, сухой и пыльный запах. На мгновение воры
умолкли, и Фафхрду почудилось, что он слышит далекие шаги, стук костлявых
ног.
И вдруг какой-то вор воскликнул:
- Магистр! Магистр! Череп движется! Он щелкает зубами!
Послышался топот расступившихся людей, затем проклятие Слевьяса.
Выглянув из-за столешницы, Мышелов увидел, как Слевьяс пнул сверкающий
самоцветами череп к середине комнаты.
- Идиоты! - закричал он своим съежившимся от ужаса приспешникам. - Вы
что, все еще верите в это вранье, в эти бабушкины сказки? Неужто вы
думаете, что кости умеют ходить? Ваш хозяин я и никто другой! И пусть все
мертвые воры будут прокляты навечно!
С этими словами он со свистом выхватил из ножен меч. Череп Омфала
разлетелся, как яичная скорлупа. Воры взвыли от ужаса. В комнате стало
темнее, словно она наполнилась пылью.
- За мной! - заорал Слевьяс. - Смерть чужакам!
Но воры снова попятились и стали похожи в полумраке на смутные тени.
Фафхрд, чувствуя, что нельзя упускать такой случай и стараясь совладать с
собственным страхом, бросился на Слевьяса. Он надеялся прикончить
соперника с третьего удара. Сперва боковым отбить меч Слевьяса, затем
ложный выпад в сторону и наконец наотмашь в голову.
Но Слевьяс оказался слишком умелым фехтовальщиком, чтобы с ним можно
было так просто справиться. Отразив третий удар Фафхрда, так что меч
Северянина пронесся у него над головой, он сам сделал внезапный выпад,
целясь сопернику в горло. Этот выпад наконец окончательно вернул к жизни
гибкие мышцы Фафхрда: клинок Слевьяса, правда, оцарапал ему шею, но зато,
парируя выпад, Северянин ударил по мечу противника у самой рукояти, так
что кисть магистра мгновенно онемела. Теперь Фафхрд знал, что победа за
ним: Слевьяс отступал под его безжалостным и стремительным натиском.
Северянин не заметил, что в комнате делалось все темнее. Он не удивлялся,
почему призывы Слевьяса о помощи остались без ответа, почему воры
столпились в алькове и почему раненые ползли из коридора обратно в
комнату. Он заставил Слевьяса отступить к самой двери, и тот стал четко
виден на фоне освещенного проема. Когда магистр был уже в дверном проеме,
Фафхрд одним ударом выбил у него клинок и приставил острие своего меча ему
к горлу.
- Сдавайся! - завопил Фафхрд.
И только тогда он обнаружил, что ноздри ему щиплет от густой пыли,
комната погружена в полнейшее молчание, а из коридора дует горячий ветер и
слышатся шаги скелетов, бренчащих костями о камни. Он увидел, как Слевьяс
оглянулся и на лице у него отразился смертельный ужас. Внезапно сильно
потемнело, словно в комнату кто-то вдунул черный дым. Но Фафхрд все же
успел заметить, как костлявые пальцы вцепились Слевьясу в глотку, а когда
Мышелов уже тянул приятеля назад. Северянин увидел в дверях толпу скелетов
с глазами, сверкающими рубиновыми, изумрудными и сапфировыми огоньками. И
тут наступила кромешная тьма, в которой слышались крики воров, старавшихся
как можно скорее проникнуть из алькова в узкий проход А поверх этих криков
верещали тонкие голоса, похожие на голоса летучих мышей, стужи и вечности.
Фафхрду удалось расслышать один из возгласов:
- Убийца Омфала, тебе мстят его братья!
Фафхрд почувствовал, что Мышелов снова тащит его, на этот раз к двери
в коридор. Когда он окончательно пришел в себя, то обнаружил, что они
бегут по опустевшему Дому Вора - он сам, Мышелов, Ивлис и ее теперь
единственный телохранитель.
Служанка Ивлис, услышав приближающийся шум, в ужасе забаррикадировала
выход в потайной коридор, съежилась рядом на ковре и, дрожа от
непреодолимого страха, не в силах убежать, внимала приглушенным воплям и
звенящим стонам, в которых слышалась жутковатая триумфальная нотка.
Маленький черный котенок выгибал спину со вздыбившейся шерстью, фыркал и
шипел. Через какое-то время все стихло.
Впоследствии многие жители Ланкмара обратили внимание, что воров в
городе стало меньше. Кроме того, поползли слухи, что Цех Воров проводит
каждое полнолуние странные обряды, спускаясь в подвалы и поклоняясь
каким-то древним божествам. Поговаривали даже, что воры отдавали этим
божествам, кто бы они там ни были, одну треть своей добычи.
Но Фафхрд, бражничая с Мышеловом, Ивлис и еще одной девицей из
Товилийса в верхней комнатке "Серебряного Угря", жаловался на
несправедливость судьбы.
- Столько неприятностей, и все напрасно! Похоже, боги держат на нас
зуб.
Улыбнувшись, Мышелов сунул руку в кошель и выложил на стол три
рубина.
- Ногти Омфала, - коротко пояснил он.
- Как ты осмелился их взять? - удивилась Ивлис. - Разве ты не боишься
коричневых полуночных скелетов? - Она пожала плечами и озабоченно
уставилась на Мышелова.
Он выдержал ее взгляд и ответил, чувствуя в душе упрек со стороны
призрака Иврианы:
- Я предпочитаю розовенькие скелеты, причем отнюдь не голые.
4. ЧЕРНЫЙ БЕРЕГ
- Значит, ты полагаешь, что человек может обмануть смерть и
перехитрить рок? - спросил бледный коротышка в низко надвинутом на
выпуклый лоб черном капюшоне.
Серый Мышелов, держащий наготове стаканчик с игральными костями,
замер и искоса взглянул на собеседника.
- Я сказал, что ловкий человек может водить за нос смерть довольно
долго.
В "Серебряном Угре" царило приятное и шумное оживление. Большинство
посетителей были людьми военными, и визгливый женский смех то и дело
взмывал над стуком кружек и лязганьем доспехов. Разряженные стражники
бражничали бок о бок с наглыми телохранителями молодых лордов. Проворно
сновали ухмыляющиеся рабы с откупоренными кувшинами вина. В одном углу
танцевала девушка-рабыня: ее ноги были украшены браслетами с
колокольчиками, но их бренчания среди всеобщего гама не было слышно. На
улице, за плотно закрытыми ставнями, пронизывающий южный ветер вздымал с
земли пыль, которая кружилась между камнями мостовой и, клубясь, то и дело
скрывала звезды. Но в самой таверне стояла радостная суматоха.
Серый Мышелов сидел за игорным столом среди дюжины других
посетителей. Одет он был во все серое - куртку, шелковую сорочку и шапочку
из мышиных шкурок - однако, благодаря сверкающим темным глазам и
загадочной улыбке выглядел оживленнее многих других, если не считать
сидевшего рядом с ним громадного медноволосого варвара, который непрерывно
хохотал во все горло и пил кислое ланкмарское вино кружками, словно пиво.
- Поговаривают, что ты ловко владеешь мечом и не раз глядел в лицо
смерти, - едва шевеля губами, продолжал бледный коротышка в черном
балахоне.
Но Мышелов уже бросил необычные ланкмарские кости, которые легли
вверх изображениями угря и змеи, и теперь сгребал треугольные золотые
монеты. За него ответил варвар:
- Да, этот серячок неплохо управляется с мечом, почти не хуже меня. И
еще он очень здорово умеет надувать в кости.
- Стало быть, ты - Фафхрд? - осведомился коротышка. - Неужто ты тоже
веришь, что человек может обмануть смерть, даже если он ловко плутует при
игре в кости?
Расплывшись в белозубой улыбке, варвар в некотором замешательстве
уставился на маленького бледного человечка, чья унылая внешность выглядела
особенно странной на фоне толпы гуляк, заполнившей низкую таверну, в
которой было не продохнуть от винных паров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38