Первое. Британское правительство и парламент Северной Ирландии пришли к соглашению о том, чтобы отправить все войска в казармы. Поскольку британские войска разбросаны по всей Северной Ирландии, то на это потребуется несколько часов, но процесс уже начался. Хотя по этому поводу не было сделано никакого заявления, но это решение ясно показывает намерения правительства Великобритании.
Самуэльсон просиял. Он был очень доволен. Так доволен, что в этот момент даже забыл об Илвисакере.
— Второе. Министр иностранных дел и министр обороны Великобритании, а также командующие морскими и сухопутными силами вылетели в Амстердам для того чтобы стать свидетелями ядерного взрыва в Маркерварде в два часа дня.
Третье. Правительство предложило амнистию двум все еще не названным заключенным, освобождения которых требовала FFF.
Смотрите наши передачи в два часа дня.
— Ну, — улыбнулся ван Эффен, — это похоже на безоговорочную капитуляцию.
— Да, дела идут неплохо, — скромно заметил Самуэльсон, обращаясь к нему. — Каждый из нас возьмет минимальное количество багажа. Его мы скроем в задней части вертолета — солдаты обычно не возят с собой чемоданы. Обедать будем в двенадцать тридцать, так что у нас останется еще полтора часа ожидания. Я думаю, что нам не следует больше пить перед операцией, поэтому предлагаю всем отдохнуть. Хотя мы сегодня вечером сюда не вернемся, тем не менее для вас приготовлена комната. Вам ее сейчас покажут. Скажите, Лейтенант, вы хотите вздремнуть?
— Только не я.
— В таком случае не могли бы вы спускаться сюда каждые двадцать минут и пытаться связаться с Илвисакером?
— Если вы считаете, что стоит попытаться, то, конечно, я это сделаю. Я поднимусь наверх, умоюсь, соберу кое-какое снаряжение и буду спускаться сюда через каждые двадцать минут. — Васко улыбнулся. — И никаких заходов в бар, обещаю!
Комната, которую предоставили ван Эффену и его друзьям, была почти точной копией той, в которой они ночевали. Васко тщательно осмотрел комнату и заявил, что все чисто.
Ван Эффен сказал:
— Самуэльсон встревожен отсутствием Илвисакера и его друзей. Я полагаю, что все они задержаны на радость Ее Величества. Что более важно, Самуэльсон считает, что все его планы обязательно осуществятся. Возможность неудачи не приходит ему в голову. Это опасное состояние ума, я имею в виду, опасное для него.
Джордж спросил:
— А что, по-твоему, Самуэльсон будет делать, когда приземлится на дамбе?
— Захватит ее. Думаю, что он может это сделать без особых хлопот. Потом шеф FFF доложит правительству о проделанной работе. Захват произойдет вскоре после ядерного взрыва в Маркерварде, так что впечатление будет ужасное. Правительство поймет, что FFF взяла страну за горло.
— А потом, — предположил Васко, — террористы взорвут немного бетона на дамбе. Просто для того чтобы показать, что они не шутят.
— Ничего подобного, — возразил ван Эффен. — Преступники не будут действовать так грубо. Идея привезти взрывчатку принадлежит Ангелли. Ромеро не только блестящий организатор, он еще и очень осторожный человек. Я уверен, что взрывчатку наш друг привез на случай, если что-то пойдет не так, как предполагалось.
Я уверен, что О'Брайен знает о том, как обращаться с гидравлическими воротами не хуже того, кто их изобрел. FFF просто откроет ворота шлюза.
— А что, если власти отключат подачу электроэнергии? — спросил Веско. — Что тогда? Будут взрывать?
— Там должны быть автономные генераторы. О'Брайен ими и займется. С точки зрения безопасности страны, шлюзовые ворота Харингвлита — самые важные из всех устройств подобного типа в Голландии. Для нашей страны эти ворота — вопрос жизни и смерти. Представьте себе, что ворота шлюза открыты при низком приливе и вдруг прекращается подача электроэнергии. Да дамба просто не может зависеть от одного источника питания! — уверенно заявил ван Эффен.
— Сейчас очень важно то, что Самуэльсон и Ангелли подробно познакомили нас со своим планом, — заметил Васко.
Джордж потер руки.
— А теперь мы составим наши собственные планы.
— Да, теперь мы составим наши собственные планы, — согласился ван Эффен.
Минут сорок спустя после того как Васко спустился в гостиную, к нему присоединился Самуэльсон. Васко сидел у радиопередатчика и лениво листал журнал. При появлении Самуэльсона он поднял голову.
— Как дела, Лейтенант?
— Без изменений. Я вызывал Илвисакера четыре раза не через двадцать, как вы просили, а через каждые десять минут. Ничего.
— Всемилостивейший Боже! — воскликнул Самуэльсон, прошел в бар и принес оттуда две рюмки с джином. — Илвисакер жутко опаздывает. Что, черт возьми, могло с ним случиться?
— Я думаю, мистер Самуэльсон, что он не взорвался, иначе мы бы об этом уже знали. Давайте предположим, что наш друг попал в аварию или у него что-то сломалось. Предположим также, что он не умеет обращаться с радио. Что бы вы на его месте стали делать, сэр?
— Нашел бы ближайшую телефонную будку и позвонил нам. В этой стране и шагу не ступишь, не наткнувшись на дом с телефоном или на уличную кабинку.
— Совершенно верно. А Илвисакер знает, какой у вас здесь номер телефона?
Самуэльсон внимательно посмотрел на Васко и задумчиво сказал:
— Он здесь никогда не был. Подождите. Шеф FFF поспешно вышел из комнаты и через минуту вернулся. Лицо его было мрачным.
— Все пришли к выводу, что Илвисакер не знает этого номера.
— Но он точно знает, как сюда доехать?
— Разумеется. Мы решили послать двух человек на хорошей машине, чтобы его разыскать. Большое спасибо, Лейтенант. Я рад, что хоть у кого-то голова работает.
— Мне продолжить попытки установить связь, мистер Самуэльсон?
— Шансов очень мало, не так ли? Васко пожал плечами.
— Очень мало. Но мне все равно нечего делать.
— Большое спасибо, Лейтенант, — поблагодарил его Самуэльсон и принес еще одну рюмку джину. — Таким мозгам, как у вас, такой пустяк не повредит.
— Это очень любезно с вашей стороны. С вашего позволения, я выпью это на веранде. Здесь что-то жарко стало.
— Конечно, конечно. — Самуэльсон поспешно вышел из комнаты.
На розыски грузовика отправился «BMW» темно-серого цвета с антверпенскими номерами. Васко наблюдал, как машина исчезла за углом, задумчиво допил джин и вернулся в гостиную. Там он подошел к передатчику; изменил частоту и диапазон волн, потом тихо сказал по-фламандски:
— Запись.
Он говорил не более двенадцати секунд, потом вернулся на прежнюю волну и попробовал вызвать Илвисакера. Пройдя в бар, Васко вновь наполнил свою рюмку и опять сел на стул возле передатчика, просматривая журнал. Он снова и снова вызывал пропавший грузовик, но ответа все не было. Васко все еще пытался установить контакт, когда вошел Самуэльсон. Он посмотрел на Лейтенанта, прошел в бар и вернулся с двумя полными рюмками.
— Я знаю, что я нарушаю собственные правила, но вы заслуживаете поощрения, а мне сейчас просто необходимо выпить. Ничего?
— Глухо. Я знаю, что мистер Данилов старается не задавать лишних вопросов, но я человек военный, то есть довольно прямолинейный, поэтому все же спрошу. Насколько важны для вас эти атомные ракеты? Какова вероятность их использования?
— Они нужны нам почти исключительно для того чтобы оказывать психологическое воздействие. Но если
потребуется, я использую их, чтобы взорвать подходы к дамбе с севера и с юга.
— Но для чего? Ни одному военачальнику в Нидерландах и в голову не придет атаковать Харингвлитскую дамбу. Правительственные войска не станут ее бомбить. Нет, никогда. Истребители? Нет. У вас не только есть военный вертолет, который может вступить в бой с любым истребителем, у вас есть ракеты «земля-воздух». Более того, у вас будет большое количество заложников, жизнями которых никто не станет рисковать. Так в чем проблема? Что еще может сделать правительство? Послать эсминцы? Торпедные катера? Ракеты «земля-воздух» наводятся по тепловой струе от двигателей. От них невозможно уйти.
— Значит, никаких бомбардировщиков не будет?
— Что будет, если они прорвут плотину?
— Ну конечно. Все, больше нет смысла пытаться. Пожалуй, нам обоим следует отдохнуть перед обедом.
Васко кратко доложил ван Эффену и Джорджу о том, что произошло. Ван Эффен сказал:
— Значит, ты считаешь, что Самуэльсон убежден в собственной неуязвимости? Благодаря тем двоим, что отправились на розыски Илвисакера, у нас на дамбе будет на двух противников меньше. А это были крепкие ребята... Кого ты уведомил?
— Роттердамскую полицию.
— Мне кажется, Джордж, что мы еще можем сделать из него полицейского. Итак, у нас есть еще час или
около того до обеда.
— Вздремните за меня. Четыре порции джина — это многовато для моей хрупкой комплекции.
— Что ты сказал?
— Голландское гостеприимство. Ты же знаешь, что это такое.
Обед был неплохой, но прошел не очень весело. Самуэльсон старался выглядеть веселым, но он очень беспокоился о судьбе своих ядерных ракет. Его беспокойство было настолько явным, что последние полчаса обед проходил в полном молчании.
После кофе Самуэльсон спросил ван Эффена:
— Как вы думаете, могло ли так случиться, что Илвисакера и его людей арестовала армия или полиция?
— Очень маловероятно. Я не понимаю, почему это могло бы произойти. Безопасность у вас обеспечивается на должном уровне. Но даже если бы это произошло, вопрос в том, стали бы говорить Илвисакер и его люди?
— О дамбе в Харингвлите? Нет. До прибытия сюда никто, кроме Риордана, Ангелли, Даникена и О'Брайена не был в курсе наших планов. — Самуэльсон слегка улыбнулся. — Это все ваш любимый принцип «знать только то, что нужно для дела».
— Я не хотел бы, чтобы мои слова прозвучали слишком цинично или равнодушно, но какого черта вы, в таком случае, беспокоитесь? — спросил ван Эффен.
— Как видите, — сказал диктор телевидения, — погода по-прежнему ужасная, видимость близка к нулю. Как мы все знаем, скоро наступят сумерки. Дождь исключительно сильный, ветер северо-восточный, сила ветра — от восьми до девяти баллов. Наши камеры установлены следующим образом: одна — возле Хорна, другая — возле Волендама, на западной стороне Маркерварда. Третья камера расположена неподалеку от берега возле Лелестада. Боюсь, что последняя практически бесполезна: несмотря на козырек над нею, дождь заливает линзы. Четвертая наша камера установлена на борту вертолета. Как нам кажется, пилоту вертолета и оператору сейчас приходится очень туго. Время — один час пятьдесят восемь минут. Наши первые кадры будут показаны с вертолета.
На экране появились штормовое море, белые гребешки волн. Вертолет бросало из стороны в сторону, мелкие детали на экране расплывались. Ясно, что при такой болтанке камеру тоже сильно швыряло.
Послышался голос оператора из вертолета.
— Мой коллега в студии не преувеличивает. Условия для съемки ужасные. Я должен признать, что единственный, кто, к счастью, неплохо себя чувствует, это пилот. Мы летим на высоте около семисот метров, плюс минус пятьдесят метров на броски вверх и вниз. Мы считаем, что это безопасная высота в случае, если атомный взрыв все же произойдет и поднимется соответствующий водяной столб. Это может произойти, прямо под нами. Сейчас ровно два часа дня и... — Голос диктора стал выше почти на октаву. — Вот он! Черт меня побери! Как раз под нами!
Линзы камеры были настроены на максимальное увеличение. Поверхность Маркерварда закипела и побелела, и тут же вертикально вверх поднялся большой столб воды. Он направлялся как раз в сторону камеры.
— Вы только посмотрите! — продолжал взволнованный голос. — Вы только посмотрите!
Вопрос казался излишним, потому что все жители Нидерландов смотрели только туда.
— Воздух полон брызг. Наш пилот старается как можно быстрее увести вертолет на северо-восток. Мы хотим как можно скорее выбраться из эпицентра взрыва. Ураганный северо-восточный ветер очень мешает нашему продвижению, но мы надеемся, что этот же ветер отнесет от нас брызги и водяной столб.
Ван Эффен посмотрел на Самуэльсона. Казалось, этот человек погрузился в своего рода транс. Двигались только его руки. Точнее, руки были сплетены, но большие пальцы медленно вращались вокруг друг друга.
На экране снова появился диктор, который вел репортаж из студии.
— Боюсь, что линзы камеры, установленной на вертолете, оказались забрызганы. Мы очень сожалеем, что не удается ничего увидеть с помощью остальных трех камер. Взрыв произошел почти точно в центре Маркерварда.
Снова послышался голос оператора с вертолета.
— Просим нас извинить. Из-за дождя и брызг мы почти полностью ослепли. Мы все еще продолжаем неуклонно двигаться на северо-восток. Минуточку! Минуточку! Мы снова обрели способность видеть.
Столб воды начал оседать. Камера на мгновение высунулась, показала телезрителям водяной столб, затем снова показала панораму моря. Были хорошо видны расходящиеся концентрические круги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48