Они созданы для битвы, чтобы стоять плечом к плечу за щитами, ощетинившись копьями. Их учили подчиняться без страха и сомнения… но не выпытывать тайны и задавать вопросы.
– Может быть, рыцари послужили бы мне лучше? – Селми обучал для нее рыцарей, уча детей рабов обращению с копьем и длинным мечом, на вестеросский менар… но чем поможет копье против трусов, которые убивают из теней?
– Нет, и не они, – мотнул головой старик, – И смею заметить, что у Вашего Величества нет рыцарей. Пройдут годы, пока эти мальчики будут готовы.
– Кто тогда, раз не Безупречные? Дотракийцы? Они справятся еще хуже. – Ее кхалассар был мал и состоял из зеленых юнцов и стариков, к тому же дотракийцы привыкли воевать верхом. Всадники полезны в поле или в холмах, а не на узких улочках и в городских переулках. За разноцветными кирпичными стенами Миэрина ее власть была еще слабее. В огромных поместьях на склонах холмов все еще трудились тысячи рабов, выращивая оливки и зерно, овец и лошадей, и добывая медь и соль в шахтах. Какое-то время городские хранилища еще способны были снабжать город пищей – зерном, маслом, оливками, сушеными фруктами и солониной, но запасы истощались. Поэтому Дени отправила свой кхаласар завоевать окрестности города под командой своих кровных всадников, пока Бурый Бен Пламм со своими Младшими Сыновьями защищает ее от атаки Юнкая с юга.
Для болтливого, золотозубого Даарио Нахариса, который хитро улыбался ей из-под бороды и пурпурных бакенбард, она подготовила самое сложное задание, которое только могла доверить. За холмами на востоке был хребет округлых гор из песчаника, за которыми был Кхизайский проход, и Лхазар. Если Даарио сможет убедить лхазарийцев вновь открыть торговые пути, то, при необходимости зерно можно будет доставлять по реке или через холмы… правда Ягнятники терпеть не могут Миэрин.
– Когда Вороны-Буревестники вернутся из Лхазара, то, возможно, я смогу использовать на улицах их, – сказала она сиру Барристану. – Но пока что у меня есть только Безупречные.
Дени было интересно, добрался ли Даарио до Лхазара. – «Даарио меня не подведет… а если подведет, я найду иной способ. Именно так поступают королевы. Они ищут способы, как не тащить плуг за реку». – Даже голод может быть предпочтительнее пересечения Скахазадхана. Всем это было известно.
– Прошу простить меня, сир, но я должна идти – просители уже собираются у ворот, и мне надо приготовить свои большие уши и вновь стать их королевой. Вызовите Резнака и Бритоголового. Я увижусь с ними, как только закончу одеваться.
– Как прикажет, Ваше Величество, – поклонился Селми.
Великая Пирамида Миэрина от обширного основания до самой вершины, где находились ее покои, окруженные садами и прудами, вздымалась в небо на восемьсот футов. Когда она вышла на террасу, над городом вставал холодный рассвет. Солнечный свет отражался от куполов Храма Милости и рождал глубокие тени позади остальных величественных ступенчатых пирамид. – «В каких-то из этих пирамид Дети Гарпии сейчас замышляют новые убийства», – подумалось ей. – «А я не в силах им помешать». Визерион почувствовал ее беспокойство. Белый дракон лежал, обвившись вокруг ствола груши, положив голову на хвост. Когда мимо прошла Дени, он открыл глаза – два озера расплавленного золота. Его рога также были золотые, как и чешуя, спускавшаяся по спине от головы до хвоста.
– Ах, ты лентяй эдакий, – пожурила его Дени, почесав ему горлышко. Его чешуя была горячей, как доспех, забытый на солнце. – «Драконы созданы из огня». – Она читала об этом в одной из книг, которые Сир Джорах преподнес ей в качестве свадебного подарка. – Ты должен охотиться с братьями, – сказал она дракону, – или ты опять подрался с Дрогоном? – Ее драконы за последнее время совсем одичали. Рейегаль цапнул Ирри, а Визерион в последний раз, когда был вызван сенешаль, поджег Резнаку его токар. – «Я слишком много времени провожу без них», – подумала Дени, – «но где же мне найти для них это время?»
Визерион, взмахнув хвостом, ударил по стволу дерева так, что с ветки сорвалась груша, и, покатившись, остановилась у ноги Дени. Развернув крылья он, полувзлетев-полуподрыгнув поднялся на парапет. – «Он растет», – поняла она, наблюдая, как он поднимается в небо, – «Они все подросли. Скоро они станут достаточно сильными, чтобы выдержать мой вес». – Тогда она сможет взлететь верхом на драконе, как Эйегон и с сестрами, все выше и выше, пока Миэрин не превратится в точку далеко позади. Такую маленькую, что она сможет накрыть ее пальцем…
Она наблюдала за Визерионом, который, кружась, летал над городом, пока тот не скрылся за грязными водами Скахазадхана. Только после этого она вернулась внутрь, где ее ждали Ирри с Чхику, чтобы расчесать пряди волос и нарядить в гхискарский токар, как подобает королеве Миэрина.
Платье было громоздким и неудобным. Это была длинная бесформенная простыня, которую оборачивали вокруг бедер, подмышками и через плечо, оставляя на всеобщее обозрение тщательно расправленную бахрому. Обернутая слишком свободно, она грозила свалиться. Слишком туго – давила и заставляла семенить. И даже правильно надетый токар требовал от владельца постоянной опеки и поддержки левой рукой. Перемещение в токаре требовали неспешного, ровного шага и отменного равновесия, чтобы не наступить на длинную тяжелую бахрому. Это была одежда не для тех, кто должен работать в поте лица. Токар был одеждой исключительно хозяев, символом их богатства и власти.
Захватив Миэрин, Дени хотела запретить токары, но совет ее переубедил.
– Мать Драконов должна носить токар, иначе ее возненавидят вовеки, – предупредила ее Зеленая Милость, Галазза Галар, – Среди нас, Ваше Великолепие, и в вестеросской шерсти и в мирийских кружевах навсегда останется чужой, иностранкой и захватчиком. Королева Миэрина должна быть следовать традициям Древнего Гхиса.
Бурый Бен Пламм, капитан Младших Сыновей, объяснил доходчивее:
– Тому, кто хочет править зайцами, следует отрастить длинные уши.
«Длинные уши», выбранные для сегодняшнего приема, были сделаны из прозрачного белого полотна с золотой бахромой. С помощью Джику с третьего раза она правильно намотала на себя токар. В это время Ирри занималась ее короной в виде трехголового дракона. Кольца его тала были из золота, крылья из серебра, а головы – из кости, оникса и нефрита. Еще до конца дня от ее веса шея и плечи устанут и будут ныть. Но, как сказал один из ее предков: «короне и не следует быть легкой». – «Наверное, то был Эйегон. Только который?»
Семью Королевствами правили пять Эйегонов, и мог бы быть шестой, если бы псы Узурпатора не убили сына ее брата когда он был еще грудным младенцем. – «Если бы он выжил, я бы сейчас вышла за него замуж», – размышляла Дени. – «Эйегон был бы сейчас скорее моего возраста, чем Визерис». – Когда были убиты Эйегон с сестрой, Дени едва только была зачата. Их отец был убит еще раньше, зарублен Узурпатором на Трезубце. А ее другой брат Визерис умер в Вейес Дотраке, вопя от боли, с короной расплавленного золота на голове. – «Они и меня убьют, если я им это позволю. Ножи, убившие Храброго Щита, были направлены против меня».
Она не забыла детей рабов, развешенных вдоль дороги от Юнкая. Никогда не забудет. Их было сто шестьдесят три – по одному ребенку на каждую милю, указывающих рукой ей дорогу. Когда Миэрин пал, она приказала развесить по столбам столько же рабовладельцев. Их медленную кончину сопровождали рои мух и вонь, надолго заполнившая воздух далеко за пределами площади. Хотя иногда она боялась, что дальше этого она не продвинулась. Миэринийцы были коварны и упрямы, сопротивляясь ей при каждой возможности. Они освободили рабов… но тут же наняли их обратно в качестве слуг, за такую ничтожную плату, что многие едва могли себя прокормить. Слишком старые и слишком юные, чтобы работать, освобожденные рабы были выброшены на улицы, вместе со слабыми и больными. И все равно Великие Хозяева приходили на вершину пирамиды, чтобы жаловаться на то, что королева драконов наполнила их великий город толпами немытых нищих, ворами и шлюхами.
«Чтобы править Миэрином, я должна завоевать любовь миэринийцев, как бы я их не призирала».
– Я готова! – сказала она Ирри.
Резнак и Скахаз ожидали ее на широкой мраморной лестнице.
– Великолепная, – объявил Резнак мо Резнак. – Вы так ослепительны сегодня, что мне больно смотреть. – На сенешале был токар из марунского шелка с золотой бахромой. Маленький, потный человечек пах так, словно буквально искупался в духах и разговаривал на исковерканной форме Высокого Валирийского, приправленной мощным гхисарским акцентом.
– Вы очень любезны, – ответила Дени более чисто.
– Моя королева, – прорычал бритоголовый Скахаз мо Кандак. У гхисарцев волосы были густыми и жесткими, и мужчины долгое здесь был обычай делать из них прически в виде рогов, шипов или крыльев. Побрив голову, Скахаз отринул древний Миэрин, приняв новые обычаи. Его родичи Кандаки по его примеру сделали то же самое. Остальные, из страха ли, веяний моды или амбиций – Дени не могла сказать точно – последовали их примеру. Теперь их звали Бритоголовые. Скахаз был главным Бритоголовым… и злейшим предателем для Детей Гарпии и их последователей. – Я слышал про евнуха.
– Его звали Храбрый Щит.
– Многие умрут, если не наказать убийц, – Даже бритое наголо лицо Скахаза было омерзительным – низкий лоб, маленькие глазки с большими мешками под ними, огромный нос, испещренный угрями, сальная кожа, которая казалась скорее желтого оттенка, чем янтарного – который был обычным в этих краях. Это была грубое, зверское и злое лицо. Она могла только надеяться, что, в добавок, его обладатель был еще и честным.
– Как же я могу наказать убийц, если не знаю кто они? – удивилась Дени. – Скажи мне, отважный Скахаз.
– У вас нет недостатка во врагах, Ваше Величество. Вы можете увидеть их пирамиды с вашей террасы. Зак, Хазкар, Газин, Меррек, Лорак – все древние рабовладельческие фамилии. И Палл. Палл вас ненавидит больше, чем остальные. Теперь это женский род. Женщины не забывают… и не прощают.
«Да», – подумала Дени. – «Когда я вернусь в Вестерос, псы узурпатора это узнают». – Это правда, что между ней и родом Паллов пролилась кровь. Ознак зо Палл был героем Миэрина, пока Бельвас Силач его не убил. Его отец командовал городской стражей и умер у городских ворот, когда Джозо, прозванный Хреном Джозо, разнес их в щепки. Его дядя был одним из ста шестидесяти трех на площади.
– Сколько золота нам следует предложить за информацию о Детях Гарпии? – спросила Дени у Резнака.
– Награду в сто монет, если так будет угодно Вашему Великолепию.
– Тысяча нам нравится больше. Столько и предложите.
– Вы не спросили моего совета, – сказал Скахаз Бритоголовый. – Но я все равно скажу. За кровь следует платить кровью. Возьмите по мужчине из каждой семьи, что я назвал, и казните. В следующий раз возьмите двоих… Третьего раза не будет.
Резнак задрожал от ужаса:
– О-о-о! Не-е-ет, добрейшая королева! Подобная жестокость вызовет гнев богов на наши головы! Я клянусь, мы найдем убийц, и вы увидите, что они всего лишь подлые плебеи.
Сенешаль был такой же лысый, как Скахаз, но в его случае дело было не в бритье. Тут в дело вмешались боги. – Едва только единственный волос смеет появиться, мой парикмахер тут же с бритвой наготове, – сказал он, когда она его возвысила. Но иногда Дени казалось, не лучше ли бритву использовать на шее Резнака. Он был полезен, но мало ей нравился и еще меньше вызывал доверия. Она не забыла Мейегу Мири Маз Дуур, которая отплатила ей за доброту убийством ее солнца и звезд и не рожденного дитя.
Бессмертные предупредили ее, что ей трижды суждено пережить предательство. Майега была первым, сир Джорах вторым. – «Станет ли Резнак третьим или это будет Бритоголовый или Даарио? Или же это будет некто, кого я до сих пор не подозревала – сир Барристан, Серый Червь или Миссандея?»
– Скахаз, – обратилась она к Бритоголовому. – Спасибо вам за совет. Резнак, посмотрим, на что способна тысяча золотых. – Придерживая токар, Дейенерис спустилась мимо них по широкой мраморной лестнице. Они шла медленно, делая один шаг за раз, не то обязательно споткнулась бы о бахрому и влетела бы в зал кувырком.
Мисандея объявила об ее приходе. Миниатюрный писарь имел сильный приятный голос:
– Все на колени перед Дейенерис Бурерожденной, Неопалимой, Королевой Миэрина, Королевой Андалов, Ройнаров и Первых людей, Кхалиси Великого травяного моря, Разрушительницей Оков и Матерью Драконов, – выкрикивала она, пока Дени медленно спускалась вниз.
Зал был полон. Безупречные стояли спиной к колоннам со щитами и копьями, их остроконечные шлемы торчали кверху как ряды кинжалов. Миэриницы собрались с восточной стороны подле окон – толпой бритых голов, изогнутых рогов, пятерней и спиралей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142