Она слушала, отправляя в рот кусочки пищи, и запивала их из кубка разбавленным вином. Фиги были отличные, а оливки и того лучше, а вот вино оставляло во рту неприятный металлический привкус. Из мелкого белесого местного винограда получалось удивительно плохое вино. – «Нам не следует торговать этой гадостью», – решила Дени, допивая. К тому же, Великие Хозяева уничтожили лучшую лозу вместе с оливковыми рощами.
После полудня к ней явился скульптор с предложением заменить голову огромной бронзовой гарпии на Площади Очищения образом Дени. Она постаралась отказать ему со всей возможной вежливостью, стараясь не содрогаться от отвращения. В водах Скахазадхана была поймана щука неслыханного размера, и рыбак решил отнести эту рыбу королеве. Она восхитилась подарком, наградив рыбака увесистым кошелем серебра, а щука отправилась вниз на кухню. Медник преподнес ей ослепительную кольчугу для войны. Она приняла ее с благодарностью. Она была сделана превосходно, к тому же полированная медь должна красиво блестеть на солнце, хотя в настоящем бою она бы предпочла обычную сталь. Это знают даже молоденькие девушки, мало понимающие в войнах.
К этому времени туфли, присланные Королем-Мясником, стали совсем невозможны. Она скинула их, и села, подогнув одну ногу под себя, и раскачивая второй. Это поза была не совсем пристойной величественной королевской особе, но она устала быть величественной. От короны болела голова, а ягодицы занемели.
– Сир Барристан, – позвала она, – Я поняла, какое качество больше всего необходимо королю.
– Смелость, Ваше Величество?
– Нет, – улыбнулась она, – Ягодицы из железа. Я все время вынуждена сидеть.
– Ваше Величество слишком много делают сами. Вы должны позволить своим советникам принимать на себя часть ваших забот.
– У меня слишком много советников. А мне нужны подушки. – Она повернулась к Резнаку. – Сколько осталось просителей?
– Трое и двадцать, если угодно Вашему Великолепию, и столько же жалоб, – сенешаль просмотрел бумаги. – Один теленок и три козы. Остальные, без сомнения, окажутся овцы или ягнята.
– Три и двадцать, – Вздохнула Дени. – Аппетиты моих драконов, с тех пор как мы стали выплачивать компенсацию пастухам, все увеличиваются. Их требования доказуемы?
– Некоторые приносят обгоревшие кости.
– Все умеют разводить костер. Люди тоже жарят ягнятину. Обгоревшие кости ничего не доказывают. К тому же, Бурый Бен Пламм утверждает, что в холмах загородом водятся красные волки, шакалы и дикие собаки. Должны ли мы выплачивать компенсацию за каждую задранную ими овцу от Юнкая до Скахазадхана?
– Нет, Великолепная, – Резнак поклонился. – Отправить обманщиков прочь или прикажете их высечь?
Дейнерис поерзала. Скамья из черного дерева стала еще тверже.
– Никто не должен бояться приходить ко мне. Заплатите им. – Она не сомневалась, какие-то из жалоб были выдуманные, но она не сомневалась, что по большей части они были истинными. Ее драконы уже выросли, чтобы гоняться за крысами, собаками и кошками, как раньше. – «Чем больше они едят, тем больше становятся», – предупредил ее сир Барристан, – «А чем больше становятся, тем больше едят». – Дрогон улетал особенно далеко и мог легко проглатывать по овце в день.
– Выплатите им стоимость их скота, – приказала она Резнаку. – Но в следующий раз заставьте каждого жалобщика сперва явиться в Храм Милости и поклясться священной клятвой богам Гхиза.
– Будет исполнено, – Резнак повернулся к просителям. – Ее Величество Королева приказала возместить вам ущерб за утраченный скот. – Объявил он им на гхизарском наречье. – Явитесь завтра к моим помощникам, и вам заплатят монетой или товаром, по вашему выбору.
Люди молча выслушали. – «Они могли бы выглядеть и повеселее», – раздраженно подумала Дени. – «Они получили то, ради чего пришли. Как еще угодить этим людям?»
Когда все направились к выходу, один из просителей остался – приземистый мужчина с обветренным лицом в бедной одежде. На голове у него была копна красно-черных волос, остриженная на уровне ушей. В руке он держал темный холщовый мешок. Он стоял повесив голову, уставившись в мраморный пол, словно не имел представления, куда ему идти. – «А этому что от меня надо?» – Удивилась Дени, нахмурившись.
– Все на колени перед Дейенерис Бурерожденной, Неопалимой, Королевой Миэрина, Королевой Андалов, Ройнаров и Первых людей, Кхалиси Великого травяного моря, Разрушительницей Оков и Матерью Драконов, – выкрикнула Миссандея высоким приятным голосом.
Когда Дени поднялась, ее токар начал сползать. Она подхватила его, и подтянула на место.
– Эй, ты, с мешком, – позвала она. – Ты хочешь говорить с нами? Можешь приблизиться.
Когда он поднял к ней свое лицо, его глаза были красны словно свежие раны. Дени заметила, что сир Барристан белой тенью скользнул ближе к ней. Человек приблизился неуверенной походкой, шаг за шагом, сжимая в руках мешок. – «Пьян или болен», – решила Дени. Под его сломанными ногтями была земля.
– Что это? – спросила она. – У тебя какая-то жалоба или просьба к нам? Чего ты хочешь от нас?
Он нервно облизнул пересохшие, потрескавшиеся губы:
– Я… я принес…
– Кости? – нетерпеливо продолжила она. – Обгорелые кости?
Он поднял мешок и высыпал его содержимое на мрамор.
Это и в самом деле были кости – сломанные и почерневшие. Длинные из них были расколоты, с выеденным мозгом.
– Это сделал черный… – произнес человек, на грубом гхизарском. – Он спустился с неба крылатой тенью и… и… и…
«Нет», – подумала она, – «Нет, нет, о, нет!»
– Ты что оглох, дурак? – Резнак мо Резнак заорал на него. – Ты что не слышал моего объявления? Приходи завтра к моим помощникам, и тебе заплатят за твою овцу.
– Резнак, – тихо сказал сир Барристан. – Придержи язык и открой глаза. Это не овечьи кости.
«Нет», – подумала Дени. – «Это кости ребенка».
Тирион
Он пил всю дорогу через Узкое море.
Корабль был маленьким, его каюта совсем крохотной, а капитан не позволял ему появляться на палубе. Из-за вздымающейся под ногами палубы постоянно крутило желудок, а поганая пища, которой его потчевали, на вкус была хуже рвоты. К тому же, зачем есть солонину, высохший сыр и хлеб с червями, если есть вино? Оно было красным, сухим и очень крепким. Вином тоже порой тошнило, но его оставалось много.
– Мир до краев наполнен вином, – говорил он в темноту своей каюты. Отец всегда не любил пьяных, так что с того? Отец мертв. Ему следует выяснить, что он действительно его прикончил. – «Ваша стрела в живот, милорд! Только для вас. Если б я только получше управлялся с арбалетом, то сумел бы прибить к нему член, которым ты меня зачал, проклятый ублюдок».
В трюме было неясно – день или ночь снаружи. Тирион отмечал дни по появлению в каюте мальчишки, приносившего пищу, к которой он не притрагивался. С собой мальчик приносил ведро со щеткой, чтобы за ним прибрать.
– Это дорнийское? – как-то спросил его Тирион, вынимая пробку из меха. – Оно напоминает мне об одной змее, которую я знавал когда-то. Забавный был парень, пока его не придавило горой.
Мальчик не отвечал. Он был довольно уродливым, хотя и куда привлекательнее, чем известный вам карлик с обрубком носа и шрамом от глаза до уха.
– Я тебя чем-то обидел? – Вновь обратился Тирион к угрюмому молчуну, пока тот скреб палубу. – Или тебе приказали со мной не разговаривать? Или какой-нибудь карлик отпялил твою маму?
Это тоже осталось без ответа. – «Все бессмысленно», – он это знал, но ему нужен был собеседник, иначе бы он сошел с ума, поэтому он упрямо продолжил попытки: – Что проплываем? Ответь. – Джейме как-то упоминал о Вольных городах, но он никогда не мог отличить один от другого. – Браавос? Тирош? Мир? – Тирион скорее отправился бы в Дорн. – «Мирцелла постарше Томмена, и по дорниским законам Железный Трон должен принадлежать ей. Я помогу ей поддержать ее права, как и предлагал принц Оберин».
Но Оберин был мертв, его голову размозжил на куски железный кулак сира Грегора Клигана. А станет ли Доран Мартелл даже думать о подобной авантюре без Красного Змея за спиной? – «Вместо этого он может заковать меня в железо и отправить обратно ненаглядной сестренке». – На Стене было бы безопаснее. Старый Медведь Мормонт говорил, что Ночному Дозору нужны люди вроде Тириона. – «Может Мормонт и умер, но Слинт мог стать следующим Лордом Командующим». – Однако, сын мясника не забыл, кто отправил его на Стену. – «Неужели я хочу всю оставшуюся жизнь есть солонину с овсянкой рядом с ворами и убийцами?» – Нет, потому что остаток жизни не будет слишком длинным. Янос Слинт об этом позаботится.
Мальчик сунул щетку в воду и мужественно продолжил скрести.
– Ты был когда-нибудь в борделях Лисса? – Продолжил свою игру карлик. – Или где-нибудь, куда ходят шлюхи? – Тирион едва ли мог припомнить это слово на валирийском, да и все равно было поздно об этом думать. Мальчик бросил щетку в ведро и отправился прочь.
«Мой мозг одурманен вином», – он учился читать на высоком валирийском, еще сидя на колене своего мейстера, хотя то, на чем общаются в девяти вольных городах… что ж, девять диалектов не слишком много, чтобы разделить один язык на девять разных языков. Тирион знал несколько слов на браавосском и немного болтал на мирийском. На тирошском, благодаря одному наемнику, которого знал еще на Утесе, он легко мог материться, обозвать любого мошенником, и заказать кружку эля. – «В Дорне хотя бы болтают на общем языке». – Как и вся дорнийская пища и дорнийские обычаи, дорнийское наречие было изрядно приправлено ройниским перцем, но с этим можно справиться. – «Да, Дорн – по мне». – Он добрался до койки, вцепившись эту мысль, словно ребенок в куклу.
Сон никогда не давался Тириону Ланнистеру легко. А на борту этого треклятого корабля и подавно, хотя время от времени он ухитрялся напиваться до такого состояния, что ему удавалось немного вздремнуть. Во всяком случае, без сновидений. На его короткий их было предостаточно. – «И тому подобных глупостей тоже: любви, правосудия, дружбы и славы. Как и мечты стать высоким». – Все это было ему недоступно, теперь Тирион это понял. Одного он только не понял, куда деваются шлюхи?
– Куда отправляются шлюхи. – Такими были последние слова отца. – «Его последние слова, и какие слова». – Арбалет тренькнул, лорд Тайвин осел назад, и Тирион Ланнистер оказался в темноте, ковыляющим бок о бок с Варисом. Должно быть, он каким-то чудом сумел спуститься по шахте на двести тридцать ступенек туда, где сияли оранжевые угли в глотке железного дракона. Но он не помнил, как там очутился. Только звук арбалета, и вонь отцовского кишечника. – «Даже умирая, он ухитрился меня обгадить».
Варис проводил его сквозь туннели, но они не обмолвились ни словом, пока не добрались до Черноводной, на которой Тирион одержал великую победу и оставил половину носа. Здесь карлик повернулся к евнуху и тоном, которым человек обычно сообщает о том, что он уколол палец, сказал:
– Я убил отца.
Хозяин шептунов был одет в жеванное коричневое рубище бедных братьев с капюшоном, который скрывал гладкие толстые щеки и круглую лысую голову.
– Лучше б вы не взбирались на ту лестницу, – укоризненно сказал он.
– Куда отправляются шлюхи. – Тирион предупреждал отца не произносить при нем этого слова. – «Если б я не выстрелил, он бы увидел, что все мои угрозы беспочвенны. Он бы вырвал его у меня из рук, как вырвал из моих рук Тишу. Он уже поднимался, когда я его убил».
– Я убил и Шаю. – Признался он Варису.
– Вы знали, кем она была.
– Знал. Но никогда не думал, кем окажется он.
Варис хихикнул:
– А теперь знаете.
«Нужно было прикончить и евнуха тоже». – Кровью на руках больше, кровью меньше, какая разница? Он не мог точно сказать, что удержало его руку с кинжалом. Только не признательность. Варис спас его от палача, но только потому, что на него нажал Джейме. – «Джейме… нет, лучше о нем не думать».
Вместо этого он нашарил целый мех с вином, и присосался к нему как к материнской груди. Кислое вино сбежало по подбородку и пропитало и без того испачканную тунику, туже самую, в которой он сидел в камере. Он выдул все до последней капли. Палуба под ногами качалась. Когда он попытался встать, она убежала из-под ног куда-то в сторону, и он больно треснулся о переборку. – «Это шторм», – дошло до него. – «Или же я напился хуже, чем обычно». – Его стошнило вином, и некоторое он валялся в луже, размышляя, не утонет ли корабль.
«Это твоя месть мне, отец? Всевышний Отец назначил тебя своей Десницей?»
«Такова плата отцеубийце» – провыл ветер снаружи.
Было бы не совсем честно ради него одного топить ни в чем не повинного мальчишку, прибиравшего в каюте, капитана со всей остальной командой, но когда боги поступали честно? И обступившая со всех сторон темнота проглотила его в свое чрево.
Когда он вынырнул вновь, голова готова была расколоться на куски, а корабль совершал какие-то резкие круговые маневры, хотя капитан настаивал, что они прибудут в порт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142