Ну, или, учитывая все обстоятельства, с иллюзией таковой.
Тело у оборотня после трансформации стало горячим, ни как не меньше тридцати девяти градусов. К моему смятению тяжесть не только не раздражала, но казалась приятной. Густые длинные волосы вызывали желания зарыться в них руками.
Будучи опытным и искушенным мужчиной, Миа*рон, конечно же, легко понял, что происходит. Именно подобного эффекта он и ждал. И, безусловно, остался им доволен.
- Слезь с меня немедленно! – рыкнула я.
Я ненавидела, всем сердцем, глубоко и надолго. Больше того – я его боялась до животных колик. Открытие, что тело не разделяет ненависти души, приятным не назовешь.
- А вот я рад тебя видеть, Рыжая Кукла. Мне, возьми душу Бездна, нравится, что ты повзрослела, похорошела. Налилась маленьким аппетитным яблочком, – я дернулась, стараясь увернуться от прикосновений, - стала почти женщиной.
Отворачивая лицо, я стремилась избежать прикосновения кораллово-алых губ. В отместку они коснулись уха, заставляя упрямые завитки кудряшек затрепетать и заволноваться. Затем обжигающе дыхание защекотало чувствительную кожу на шее.
- Ты помнишь? – тихий бархатный голос возбуждал куда сильнее прикосновений, - Помнишь, какого цвета моя кровь и твоя ярость? Боль – оборотная сторона любви и страсти.
Я предпочитаю угрозы, даже насилие тому, что происходило. Но Миа*рон оставался самим собой, виртуозно исполняя любимую партию: неподражаемо тонко играл на чужих слабостях.
- Твари, вроде тебя, редко оставляют боль на своем счету, предпочитая взваливать её на чужие плечи. – Я заставила себя глядеть ему в глаза: холодные, пустые, почти незрячие. – Не желаю слышать о твоих извращенных вкусах. Что бы ты там себе не думал, я не разделяю их не в малейшей степени. Заканчивай нести чушь. Лучше скажи, кто кого привел за собой: ты – рыжего, или рыжий – тебя?
- Не скажу, - ухмыльнулся оборотень.
- Зачем ты здесь?
– А ты подумай.
- Не желаю терять время попусту.
- Ну, конечно! Сей процесс всегда тебя смущал. Либо ставил в тупик. Хорошо. Можешь не напрягаться. Я здесь из-за тебя, гремучая змейка.
Закусив губу, я пыталась сообразить, каков скрытый смысл? Имеется ли ввиду, что, после бурной деятельности, произведенной мной в Бэртон-Рив, дорога туда ему заказана, если, конечно, в ближайших планах у перевертыша не стоит рыть траншею в Соленом городе и вот он, бедный и несчастный, срывается, где может? Или та интрига, всей сути которой я постичь не могла, (а скорее, не хотела), но которая с упорством продолжала закручиваться вокруг моей особы, каким-то боком привлекала этого авантюриста?
Желание посчитаться? Желание вернуть утраченные позиции?
- Красный цветок, у меня много причин желать свиданий. Но самая главная: я хочу тебя.
Миа*рон перекатился на спину, давая возможность подняться, устанавливая между нами дистанцию.
- Только не говори, что веришь в блажь с воплотившимися демонами! – предупредила я.
Монстр нарочито потянулся, поигрывая мускулами.
- Не верю.
- Хвала Двуликим!
- Я знаю, кто ты. Образование и природные аналитические способности позволяют легко сложить два и два.
Кожа покрылась холодной испариной. Сцепив руки, я пыталась унять невольную дрожь. На память приходила скульптура из Дома Теней: преклоненная фигура скотьего бога на коленях перед обнаженной богиней.
- Что тебе от меня нужно? – почти с отчаянием выкрикнула я.
В глазах Миа*рона плеснулась досада. Он пристально следил за моими хаотичными, нервными перемещениями по небольшому периметру палатки. Было ощущение, что зверь не он, а я.
- Ты изменилась, - недовольно буркнул он. - Что Чеар*рэ сделали с тобой?
- Заставляли молиться каменному идолу, убивать людей и отравляли жизнь тупыми угрозами, - не удалось удержаться от шпильки.
Человеческая рука со звериными когтями, со скучной в другой ситуации периодичностью, сомкнулась на моей шее, заставив издавать неэстетичные хрипы. Миа*рон, игнорируя слабые попытки к сопротивлению, притянул к себе:
- Красный цветок, взгляни на меня! – Против воли я окунулась в горящие безумием глаза. – Ты – огонь. Ты должна гореть! Ты же и сама знаешь это, верно? Гореть свободно, неистово и ярко. Такова твоя суть – беспощадная, страстная, яростная. Ты слишком сильна для тех рамок, в которые тебя непременно попытаются загнать эти люди.
- Я женщина. Огонь всего лишь профилирующая стихия. Я не хочу ни «гореть», ни сжигать. Ты способен это понять?
- О, да! – презрительно дернул плечом зверь. – Огонь твоя профилирующая стихия, и только потому тебе отлично удается отыскивать в нем брод. Ты встретилась со мной и выжила. Осмелилась бросить мне вызов – и выжила. Тебе удалось окрутить Стальную Крысу, обвести вокруг пальца непобедимую Сант*рэн, заставить Зака терпеть твое присутствие. И, готов поставить на кон собственную душу, ты сумеешь пережить открытие Врат.
- Я очень на это рассчитываю.
Лицо Миа*рона зло исказилось:
- Жаль огорчать, но шансов у тебя мало. Но только дай повод желать твоей жизни больше, чем я желаю твоей смерти, и все может обернуться иначе.
- Невозможно, - усмехнулась я. - Чужая боль и кровь в твоих глазах останутся высшим наслаждением. Мне просто нечего тебе предложить.
- А ты попробуй!
- Я всегда предпочитала честную драку двуличной игре. И я не стану тебе лгать. Тебя для меня слишком много. Ты слишком взрослый, слишком темный, слишком сильный и слишком мерзкий. На тебе кровь Дэй*рэка. Я никогда не смогу принадлежать тебе. Даже ради спасения жизни.
- Не говори мне о прошлом. Для таких, как мы, Красный цветок, прошлого не существует. Как не существует морали и нравственности. Есть только игра страстей, блики желаний. Дело ведь не в Дэй*рэке. Причина твоего отказа - чеаровская марионетка, дешевая подстилка - Эллоис*Сент, не так ли? Должен заметить, ты выбрала неподходящий повод для воздыхания.
Левой рукой я изо всех сил сжимала кисть правой, стараясь скрыть обуревающие душу эмоции:
- А это уж не тебе решать.
- Я бы на твоем месте не выказывал подобной уверенности.
- Я все же хочу понять: зачем ты здесь? Чего ты от меня хочешь?
- О, Двуликие! Начинаю вспоминать, почему не любил женщин! Что, да почему, да как? Ну, если ты настаиваешь, хорошо. Я все тебе расскажу. Так сказать, открою карты. Я желаю открыть Врата и посмотреть, что из этого выйдет. Наверняка будет весело!
- Весело? – недоумение наверняка прописалось у меня на лице крупными буквами. – Ты желаешь выпустить нечто, обрекая на мучения и гибель множество людей, ставя современный миропорядок на грань уничтожения, чтобы стало весело?
- Это не так уже невменяемо, как кажется на первый взгляд. Я люблю щекотать нервы и наблюдать, как другие дергаются в щекотливых ситуациях. Очень познавательно.
- Ты безумец. Местами твое безумие почти занимательно, но это не делает его менее опасным. В любом случае играйте, во что хотите. Я постою в стороне.
- Ты не можешь стоять в стороне, Красный цветок, потому что в этой игре ты -ключевая фигура.
- Все равно.
- Правда? А если я начну тебя мучить и пытать?
Высокомерным фырканьем я выразила все, что думаю по этому поводу.
- Вот не надо так. Тебя никогда не мучили и не пытали. А я, как ты наверняка помнишь, садист, зверь и сволочь, - Оборотень закинул руки за голову. - Хотя, знаешь, есть нечто в моей натуре, запрещающее мучить женщин. Физически. Вы такие хрупкие, это лишает процесс удовольствия. Зато остается моральный террор. Тут ограничений, хвала Двуликим, нет. Я могу, к примеру, изнасиловать тебя. Эта мысль тебе не нравится?
- А тебе?
- Не смотря на некоторые мои э…вкусы, она вполне вдохновляет. Но, пожалуй, ты права. Я не стану этого делать. Не поверишь, но я никогда никого не насиловал. Все эти мальчики сами меня хотели. Что они только не вытворяли, чтобы заслужить мое внимание и благосклонность и прыгнуть в постель!
- Ага. Конечно, - парировала я. - Гиперсексуальность в их возрасте обычное явление. С девочками все сложнее.
- На любого упрямца найдется аркан. Год в горестной разлуке заставил тебя о многом позабыть, Смертоносная моя. Старые уроки полностью выветрились из легкомысленной головки? Что ж, ничего. Я заставлю вспомнить. Кажется, Сан*рэно запамятовал передать, что несравненный, прекрасный, нежный Эллоис*сент Чеар*ре находится здесь. Да, да! Совсем рядом. Его предусмотрительно захватил в плен кто-то из местных. И теперь участь мальчишки будет полностью зависеть от твоей сговорчивости.
Губы сделались непослушными и холодными, будто я к ним лед прикладывала.
-Нет, - растянулись губы мужчины, - я говорю не о твоей сговорчивости в нашей совместной любви, - ухмыльнулся мерзавец. – Я толкую о Вратах, о Силе. Если будешь умницей и скажешь своему папочке: «Да!», - все мы поживем. Ещё немного. Оставайся хранить добродетель. Если Двуликие окажутся благосклонны, в момент вашей судьбоносной встречи тебя, может быть, не покинет желание всучить предмету воздыханий эту несравненную прелесть.
Неприятно засмеявшись, Миа*рон откланялся, оставляя меня в одиночестве.
Я смотрела на сомкнувшуюся за его спиной ткань. Оборотень и раньше не внушал симпатии, но в прошлом я его ненавидела, а не боялась. Теперь страх, парализующий до немоты, стал преобладающей эмоцией.
Раньше у меня не было ничего, что можно потерять. А теперь была семья, будущее, друзья. Я стала счастливее, и потому уязвимее. Я любила Чеар*ре, даже если они не разделяли моих чувств. Появление Миа*рона, дурацкие обещания, невнятное проклятие грозили вдребезги разбить всё, чем я дорожила.
Опасения и страхи лишали храбрости, вместе с ней уходила Силу, питаемая гневом.
Утром меня разбудило появление Сан*рэно. Выпятив вперед грудь, он нерешительно переминался с ноги на ногу. Тщетная попытка храбриться. Страх выглядывал из-за каждого его жеста.
- Какого демона? – нелюбезно вопросила я, отрывая голову от подушки.
- Солнце давно встало. Миа*рон велел готовиться к переходу. Проклятые Чеар*рэ могут напасть на наш след.
- Приятно слышать. – Отсутствие юбок есть благо. Данное открытие сделано давно и пока не потеряло актуальности.
Натянув тунику и подтянув кожаные штаны ремешком, я повернулась к папаше:
- Веди. Я готова.
***
Через четверть часа процессия двинулась в путь. Миа*рон возглавлял колонну. Одной рукой управляя жеребцом, другой он обнимал пленника. Я плелась в хвосте. Сан*рэно следовал за мной, замыкая группу.
Эллоис выглядел бледным и избегал моего взгляда. Я старалась не о чем не задумываться: ничего хорошего впереди ждать не могло.
Сколько времени мы неслись по бескрайним выжженным солнцем просторам, не знаю. Пейзаж не отличался разнообразием. В любом случае не долго. Вскоре перевертыш натянул поводья. Лошадь, фыркнув, встала. Сан*рэно, спешившись, угодливо подскочил к патрону, принимая заложника у того из рук.
Выпростав ногу из седла, Миа*рон скользнул ко мне, явно намереваясь помочь спешиться. Но я поторопилась справиться сама.
Зверь не хорошо заулыбался.
- Пытаешься проявлять строптивость?
- Отстань!
С улыбкой Миа*рон посторонился. Не успела я шагнуть вперед, он схватил меня за волосы и с силой швырнул на землю. Тяжесть сапога не позволила подняться, прижимая к земле.
- Так нельзя говорить с тем, кто вооружен и опасен. Ты меня поняла?
Сжав зубы, тяжело дыша, я молчала. Давление на спину сделалось сильнее.
- Я не слышу. Говори громче: «Да, хозяин»!
- Эй, Миа*рон, - голос родителя, вроде как осмелившегося перечить, звучал не слишком уверенно. – А это обязательно?
- Заткнись! – почти визгнул оборотень.
- Оставь её в покое, - голос Эллоис*сента звучал холодно.
В следующее мгновение показалось, что с меня содрали скальп. Зелень мелькнула перед глазами. Рывком поставив на ноги, выпустив когти, зверь прочертил по шее кровоточащие царапины. Склонившись к уху, с придыханием выдохнул:
- Не оставлю. Что ты сделаешь, красавчик? Здесь не твоя территория. Твоя магия сначала убьет её. А уже потом - меня. – Миа*рон демонстративно провел языком по шее, слизывая алые ручейки. Зверь застонал, руки оборотня с такой силой сжались на теле, что жалобно затрещали кости. Касания языка бередило раны, вызывая жгучую боль. – Ну, что же ты не спешишь геройствовать, мальчик? – насмехался оборотень. Руки разжались и снова сомкнулись, успев подхватить до того, как я упала. Лицо оборотня больше не пряталась, оно парило надо мной. – Или тебе нравиться смотреть на это? На то, как я буду целовать её? Ласкать? Срывать одежду – тряпка за тряпкой!
- Миа*рон, прекрати!
- А вот и наш добродетельный папаша высказался, наконец! Ну, давайте! Выпускайте праведный гнев.
- Отпусти девушку, трус, - Эллоис пытался говорить спокойно. Но у него не получалось. В напряженном голосе явственно слышались тревога и возмущение.
От потери крови кружилась голова. Действительность пыталась раздвоиться.
- Правда, что ль?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46