Я знал только, что он, как выразился Сарм, «держал гур».
Никто из тех, с кем я разговаривал — а это были преимущественно мулы,
— не объяснил мне смысла этих слов. Мулы были расположены ко мне, и я понял, что они просто сами не знают, что это значит, несмотря на то что некоторые их них родились в рое, в племенных клетках, отведенных в одном из вивариев для этой цели. Я даже обращался с этим вопросом к царям-жрецам, и так как я мэток, а не мул, они уделяли мне внимание, но вежливо отказывались сообщить мне то, что мне было нужно. «Это имеет отношение к празднику Тола, — говорили они, — и это не дело людей».
Иногда в этих походах меня сопровождали Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та. Когда они пошли со мной в первый раз, я взял пишущую палочку — такими пользуются мулы в кладовых и в раздаточных — и написал у них на левом плече одежды их имена. Теперь я мог их различать. Такой знак заметен для человеческого глаза, но вряд ли на него обратит внимание царь-жрец, точно так же как человек вряд ли заметит слабый звук, если его внимание обращено на другое.
Однажды во второй половине дня — о времени я сужу по периодам кормления, потому что лампы поддерживают в рое постоянный уровень освещения, — мы с Мулом-Ал-Ка и Мулом-Ба-Та на транспортном диске быстро двигались по туннелю.
— Приятно так ехать, Кабот, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, приятно, — поддержал его Мул-Ба-Та.
— Вы говорите одинаково, — сказал я.
— А мы и есть одинаковые, — заметил Мул-Ал-Ка.
— Вы мулы биолога Куска?
— Нет, — ответил Мул-Ал-Ка, — Куск подарил нас Сарму.
Я застыл на транспортном диске и чуть не столкнулся со стеной туннеля.
От стены отпрыгнул испуганный мул. Я видел, как он трясет кулаком и что-то гневно кричит нам вслед. Я улыбнулся. Должно быть, он родился не в рое.
— Значит, — сказал я ехавшим со мной мулам, — вы шпионите за мной для Сарма.
— Да, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Это наш долг, — сказал Мул-Ба-Та.
— Но если ты хочешь сделать что-нибудь, что не должен знать Сарм, скажи нам, и мы закроем глаза, — добавил Мул-Ал-Ка.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та, — или останови диск, мы сойдем и подождем тебя. На обратном пути сможешь подобрать нас.
— Звучит справедливо.
— Хорошо, — сказал Мул-Ал-Ка.
— А быть справедливым — это по-человечески? — спросил Мул-Ба-Та.
— Иногда, — ответил я.
— Хорошо, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Мы хотим быть людьми, — сказал Мул-Ба-Та.
— Не поучишь ли ты нас как-нибудь быть людьми? — спросил Мул-Ал-Ка.
Транспортный диск летел вперед, некоторое время мы все молчали.
— Не уверен, что я знаю это сам, — сказал наконец я.
— Должно быть, это очень трудно, — заметил Мул-Ал-Ка.
— Да, — подтвердил я, — трудно.
— А царь-жрец должен учиться быть царем-жрецом? — спросил Мул-Ба-Та.
— Да, — сказал я.
— Это, должно быть, еще трудней, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Вероятно, — ответил я. — Не знаю.
Я по изящной дуге подвел диск к одной из стен туннеля, чтобы избежать столкновения с крабообразным животным, покрытым множеством перекрывающих друг друга пластин, потом снова свернул, чтобы не столкнуться с прогуливающимся царем-жрецом, который вопросительно поднял антенны, когда мы пронеслись мимо.
— Тот, что не царь-жрец, это мэток, — торопливо заметил Мул-Ал-Ка, — его зовут тус и он питается спорами грибов.
— Мы знаем, что тебя такие вещи интересуют, — добавил Мул-Ба-Та.
— Да, — сказал я. — Спасибо.
— Пожалуйста, — ответил Мул-Ал-Ка.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та.
Некоторое время мы двигались молча.
— Но ты ведь поучишь нас быть людьми? — спросил Мул-Ал-Ка.
— Я сам это не очень хорошо знаю.
— Но ведь лучше нас, — сказал Мул-Ба-Та.
Я пожал плечами.
Диск двигался по туннелю.
Я думал, возможен ли тут маневр.
— Держитесь! — сказал я и, поворачиваясь, развернул диск, так что он сделал полный оборот и продолжал двигаться в прежнем направлении.
Мы все с трудом удержались на ногах.
— Замечательно! — воскликнул Мул-Ал-Ка.
— Очень умело, — похвалил Мул-Ба-Та.
— Никогда не видел, чтобы цари-жрецы так делали, — сказал Мул-Ал-Ка с почтительным страхом в голосе.
Я думал, можно ли совершить такой маневр на транспортном диске, и теперь был доволен: можно. В то время мне не пришло в голову, что я чуть не сбросил с диска своих пассажиров, да и сам едва не упал.
— Хотите попробовать управлять диском? — спросил я.
— Да! — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, — подхватил Мул-Ба-Та, — очень хотим!
— Но вначале ты нам покажешь, как быть человеком? — спросил Мул-Ал-Ка.
— Как ты глуп! — насмехался Мул-Ба-Та. — Он нам уже показывает.
— Не понимаю, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Значит, не ты синтезирован, — заметил Мул-Ба-Та.
— Может быть, — согласился Мул-Ал-Ка. — Но я все равно не понимаю.
— Как ты думаешь, — свысока спросил Мул-Ба-Та, — может ли царь-жрец поступать так глупо?
— Нет, — ответил Мул-Ал-Ка. Лицо его прояснилось.
— Видишь, — сказал Мул-Ба-Та. — Он учит нас быть людьми.
Я покраснел.
— Поучи нас еще, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Говорю вам, я сам много не знаю, — ответил я.
— Если узнаешь, скажи нам, — это Мул-Ал-Ка.
— Да, пожалуйста, — подтвердил Мул-Ба-Та.
— Хорошо.
— Это справедливо, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та.
— А тем временем, — Мул-Ал-Ка с неприкрытым восхищением смотрел на управляющие полосы диска, — поучимся водить этот диск.
— Да, — сказал Мул-Ба-Та, — нас это вполне устраивает, Тарл Кабот.
Я не возражал против того, чтобы проводить время с Сармом: он мне сообщил о рое гораздо больше, чем я за такое время смог бы узнать сам. С ним я получал доступ в такие районы, куда бы меня одного не пропустили.
Одним из таких мест был энергетический центр, гигантская установка, откуда энергия передавалась на многочисленные механизмы и работы.
— Иногда это называют Домашним Камнем Гора, — сказал Сарм, когда мы шли по длинной извивающейся металлической спирали снаружи одной стены огромного прозрачного голубого купола. Под куполом размещалось сверкающее, испускающее голубоватое свечение большое сетчатое полушарие.
— Конечно, аналогия неточна, — продолжал Сарм, — потому что в рое нет никакого домашнего камня. Домашние камни характерны для варварских городов человеческих обитателей Гора.
Я почувствовал раздражение. В городах Гора к домашним камням относятся очень серьезно. Человек может потерять жизнь, если не встанет почтительно при упоминании о домашнем камне города, а Сарм отзывается о нем так пренебрежительно.
— Тебе трудно понять любовь человека к своему домашнему камню, — сказал я.
— Странный культурный феномен, — заметил Сарм. — Я его прекрасно понимаю, но нахожу нелепым.
— В рое нет ничего подобного домашнему камню? — спросил я.
— Конечно, нет, — ответил Сарм. Я заметил еле заметное подергивание передних конечностей, но роговые лезвия не обнажились.
— Впрочем, у вас есть Мать, — невинно заметил я.
Сарм остановился на узкой металлической спирали, опоясывающей огромный купол, выпрямился и повернулся ко мне. Одним движением передней конечности он мог сбросить меня вниз, на несколько сот футов, к неминуемой гибели. Мгновенно его антенны прижались к голове, выскочили роговые лезвия, но тут же антенны снова поднялись, а лезвия скрылись.
— Это совсем другое дело, — сказал Сарм.
— Да, другое, — согласился я.
Сарм несколько мгновений смотрел на меня, потом повернулся и пошел дальше.
Наконец мы достигли вершины большого голубого купола, и я увидел прямо под собой сверкающее сетчатое полушарие.
Голубой прозрачный купол находился под другим куполом, каменным, и в нем я увидел множество переходов, инструментальных панелей и механизмов. Тут и там расхаживали цари-жрецы, поглядывая на шкалы, время от времени поворачивая ручки своими хватательными крючками.
Я решил, что этот купол — какой-то реактор.
Посмотрел на полушарие под нами.
— Итак, это источник могущества царей-жрецов.
— Нет, — сказал Сарм.
Я посмотрел на него.
Он притронулся своими передними конечностями к трем местам по обе стороны груди и к одному за глазами.
— Здесь, — сказал он, — истинный источник нашего могущества.
Я понял, что он показывает на те точки, куда уходили провода у того молодого царя-жреца, что лежит на каменном столе в потайной лаборатории Миска. Сарм указал на восемь мозгов.
— Да, — сказал я, — ты прав.
Сарм разглядывал меня.
— Значит, ты знаешь о модификации сети ганглий?
— Да. Мне рассказывал Миск.
— Хорошо. Я хочу, чтобы ты понял царей-жрецов.
— Ты меня уже научил многому, — сказал я, — и я тебе благодарен.
Сарм, возвышаясь надо мной, стоя над голубым куполом, над лежавшей далеко внизу сияющей полусферой, высоко поднял антенны, повернулся и обвел ими обширное, запутанное, прекрасное, запретное пространство.
— Но есть такие, — сказал Сарм, — кто хотел бы уничтожить все это.
Я подумал, могу ли, навалившись всем телом, сбросить Сарма вниз.
— Я знаю, почему тебя привели в рой, — сказал Сарм.
— В таком случае ты знаешь больше меня, — ответил я.
— Тебя привели сюда, чтобы ты убил меня, — сказал Сарм, глядя вниз.
Я вздрогнул.
— Есть такие, — продолжал Сарм, — кто не любит рой, хочет, чтобы рой умер.
Я молчал.
— Рой вечен, — сказал Сарм. — Он не может умереть. Я не допущу его гибели.
— Не понимаю, — сказал я.
— Понимаешь, Тарл Кабот, — сказал Сарм. — Не лги мне.
Он повернулся ко мне и протянул антенны, их тонкие чувствительные волоски слегка дрожали.
— Ты ведь не хочешь, чтобы эта красота и мощь ушли из нашего общего мира?
Я посмотрел на невероятно сложную установку подо мной.
— Не знаю, — ответил я. — На месте царя-жреца, конечно, я не хотел бы, чтобы она погибла.
— Совершенно верно, — сказал Сарм, — и тем не менее среди нас есть такой — как ни невероятно, но он царь-жрец, — который предает свой род, который хочет, чтобы эта красота исчезла.
— Ты знаешь его имя? — спросил я.
— Конечно, — ответил Сарм. — Мы оба его знаем. Это Миск.
— Я ничего об этих делах не знаю.
— Понятно, — сказал Сарм. Он помолчал. — Миск считает, что по своей инициативе привел тебя в Сардар, и я позволил ему поверить в это. Я позволил ему также думать, что подозреваю — но не знаю точно — о его заговоре, потому что я поместил тебя в комнату рабыни Вики из Трева, и он доказал свою вину, кинувшись защищать тебя.
— А если бы он не пришел?
— Рабыня Вика никогда не подводила меня, — сказал Сарм.
Я стиснул перила, горечь захватила горло, вспыхнула старая ненависть к этой девушке из Трева.
— А чем бы я тебе пригодился, если бы был прикован к рабскому кольцу?
— спросил я.
— Спустя время, может, через год, когда ты был бы готов, я освободил бы тебя при условии, что ты выполнишь мою просьбу.
— И что это за просьба?
— Убей Миска, — сказал Сарм.
— А почему ты не убьешь его сам? — спросил я.
— Это было бы убийством, — ответил Сарм. — Несмотря на свою вину и предательство, он царь-жрец.
— Между мной и Миском роевая правда, — сказал я.
— Не может быть роевой правды между царем-жрецом и человеком, — ответил Сарм.
— Понятно, — сказал я. — А если соглашусь выполнить твое желание, что я получу в награду?
— Вику из Трева, — ответил Сарм. — Я отдам ее тебе нагой и в рабских цепях.
— Это не очень понравится Вике из Трева.
— Она всего лишь самка-мул.
Я подумал о Вике и о своей ненависти к ней.
— Ты по-прежнему хочешь, чтобы я убил Миска?
— Да, — сказал Сарм. — Именно с этой целью я привел тебя в рой.
— Тогда верни мне мой меч и отведи меня к нему.
— Хорошо, — сказал Сарм, и мы начали долгий спуск по огромному синему куполу, под которым скрывался энергетический центр царей-жрецов.
19. УМРИ, ТАРЛ КАБОТ
Итак, у меня в руках снова будет меч и я смогу отыскать Миска, за безопасность которого я опасался.
Определенных планов у меня не было.
Сарм действовал не так быстро, как я ожидал; после посещения энергетического центра мы просто вернулись в комнату Миска, где стояла моя клетка.
Я провел беспокойную ночь на моховом матраце.
Почему мы сразу не занялись делом?
Утром, через час после первой еды, в комнате Миска, где я его ждал, появился Сарм. К моему удивлению, на голове его был венок из ароматных зеленых листьев — первая зелень, которую я увидел в рое, а на шее, кроме неизбежного переводчика, висело ожерелье, вероятно, просто украшение, множество мелких металлических предметов, одни похожие на маленькие закругленные совки, другие круглые и заостренные, третьи с лезвиями. К тому же от Сарма исходили острые незнакомые запахи.
— Наступает праздник Толы, праздник Ночного Полета, — сказал Сарм. — Твое задание должно быть выполнено сегодня.
Я смотрел на него.
— Ты готов? — спросил он.
— Да.
— Хорошо, — сказал Сарм, подошел к одному из высоких шкафов в стене, несколько раз нахал кнопку, и шкаф открылся. Очевидно, Сарм хорошо знаком с комнатой Миска. Я подумал, все ли их помещения устроены одинаково или он несколько раз бывал тут на разведке в прошлом. Знает ли он о потайной комнате под моей клеткой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Никто из тех, с кем я разговаривал — а это были преимущественно мулы,
— не объяснил мне смысла этих слов. Мулы были расположены ко мне, и я понял, что они просто сами не знают, что это значит, несмотря на то что некоторые их них родились в рое, в племенных клетках, отведенных в одном из вивариев для этой цели. Я даже обращался с этим вопросом к царям-жрецам, и так как я мэток, а не мул, они уделяли мне внимание, но вежливо отказывались сообщить мне то, что мне было нужно. «Это имеет отношение к празднику Тола, — говорили они, — и это не дело людей».
Иногда в этих походах меня сопровождали Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та. Когда они пошли со мной в первый раз, я взял пишущую палочку — такими пользуются мулы в кладовых и в раздаточных — и написал у них на левом плече одежды их имена. Теперь я мог их различать. Такой знак заметен для человеческого глаза, но вряд ли на него обратит внимание царь-жрец, точно так же как человек вряд ли заметит слабый звук, если его внимание обращено на другое.
Однажды во второй половине дня — о времени я сужу по периодам кормления, потому что лампы поддерживают в рое постоянный уровень освещения, — мы с Мулом-Ал-Ка и Мулом-Ба-Та на транспортном диске быстро двигались по туннелю.
— Приятно так ехать, Кабот, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, приятно, — поддержал его Мул-Ба-Та.
— Вы говорите одинаково, — сказал я.
— А мы и есть одинаковые, — заметил Мул-Ал-Ка.
— Вы мулы биолога Куска?
— Нет, — ответил Мул-Ал-Ка, — Куск подарил нас Сарму.
Я застыл на транспортном диске и чуть не столкнулся со стеной туннеля.
От стены отпрыгнул испуганный мул. Я видел, как он трясет кулаком и что-то гневно кричит нам вслед. Я улыбнулся. Должно быть, он родился не в рое.
— Значит, — сказал я ехавшим со мной мулам, — вы шпионите за мной для Сарма.
— Да, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Это наш долг, — сказал Мул-Ба-Та.
— Но если ты хочешь сделать что-нибудь, что не должен знать Сарм, скажи нам, и мы закроем глаза, — добавил Мул-Ал-Ка.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та, — или останови диск, мы сойдем и подождем тебя. На обратном пути сможешь подобрать нас.
— Звучит справедливо.
— Хорошо, — сказал Мул-Ал-Ка.
— А быть справедливым — это по-человечески? — спросил Мул-Ба-Та.
— Иногда, — ответил я.
— Хорошо, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Мы хотим быть людьми, — сказал Мул-Ба-Та.
— Не поучишь ли ты нас как-нибудь быть людьми? — спросил Мул-Ал-Ка.
Транспортный диск летел вперед, некоторое время мы все молчали.
— Не уверен, что я знаю это сам, — сказал наконец я.
— Должно быть, это очень трудно, — заметил Мул-Ал-Ка.
— Да, — подтвердил я, — трудно.
— А царь-жрец должен учиться быть царем-жрецом? — спросил Мул-Ба-Та.
— Да, — сказал я.
— Это, должно быть, еще трудней, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Вероятно, — ответил я. — Не знаю.
Я по изящной дуге подвел диск к одной из стен туннеля, чтобы избежать столкновения с крабообразным животным, покрытым множеством перекрывающих друг друга пластин, потом снова свернул, чтобы не столкнуться с прогуливающимся царем-жрецом, который вопросительно поднял антенны, когда мы пронеслись мимо.
— Тот, что не царь-жрец, это мэток, — торопливо заметил Мул-Ал-Ка, — его зовут тус и он питается спорами грибов.
— Мы знаем, что тебя такие вещи интересуют, — добавил Мул-Ба-Та.
— Да, — сказал я. — Спасибо.
— Пожалуйста, — ответил Мул-Ал-Ка.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та.
Некоторое время мы двигались молча.
— Но ты ведь поучишь нас быть людьми? — спросил Мул-Ал-Ка.
— Я сам это не очень хорошо знаю.
— Но ведь лучше нас, — сказал Мул-Ба-Та.
Я пожал плечами.
Диск двигался по туннелю.
Я думал, возможен ли тут маневр.
— Держитесь! — сказал я и, поворачиваясь, развернул диск, так что он сделал полный оборот и продолжал двигаться в прежнем направлении.
Мы все с трудом удержались на ногах.
— Замечательно! — воскликнул Мул-Ал-Ка.
— Очень умело, — похвалил Мул-Ба-Та.
— Никогда не видел, чтобы цари-жрецы так делали, — сказал Мул-Ал-Ка с почтительным страхом в голосе.
Я думал, можно ли совершить такой маневр на транспортном диске, и теперь был доволен: можно. В то время мне не пришло в голову, что я чуть не сбросил с диска своих пассажиров, да и сам едва не упал.
— Хотите попробовать управлять диском? — спросил я.
— Да! — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, — подхватил Мул-Ба-Та, — очень хотим!
— Но вначале ты нам покажешь, как быть человеком? — спросил Мул-Ал-Ка.
— Как ты глуп! — насмехался Мул-Ба-Та. — Он нам уже показывает.
— Не понимаю, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Значит, не ты синтезирован, — заметил Мул-Ба-Та.
— Может быть, — согласился Мул-Ал-Ка. — Но я все равно не понимаю.
— Как ты думаешь, — свысока спросил Мул-Ба-Та, — может ли царь-жрец поступать так глупо?
— Нет, — ответил Мул-Ал-Ка. Лицо его прояснилось.
— Видишь, — сказал Мул-Ба-Та. — Он учит нас быть людьми.
Я покраснел.
— Поучи нас еще, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Говорю вам, я сам много не знаю, — ответил я.
— Если узнаешь, скажи нам, — это Мул-Ал-Ка.
— Да, пожалуйста, — подтвердил Мул-Ба-Та.
— Хорошо.
— Это справедливо, — сказал Мул-Ал-Ка.
— Да, — согласился Мул-Ба-Та.
— А тем временем, — Мул-Ал-Ка с неприкрытым восхищением смотрел на управляющие полосы диска, — поучимся водить этот диск.
— Да, — сказал Мул-Ба-Та, — нас это вполне устраивает, Тарл Кабот.
Я не возражал против того, чтобы проводить время с Сармом: он мне сообщил о рое гораздо больше, чем я за такое время смог бы узнать сам. С ним я получал доступ в такие районы, куда бы меня одного не пропустили.
Одним из таких мест был энергетический центр, гигантская установка, откуда энергия передавалась на многочисленные механизмы и работы.
— Иногда это называют Домашним Камнем Гора, — сказал Сарм, когда мы шли по длинной извивающейся металлической спирали снаружи одной стены огромного прозрачного голубого купола. Под куполом размещалось сверкающее, испускающее голубоватое свечение большое сетчатое полушарие.
— Конечно, аналогия неточна, — продолжал Сарм, — потому что в рое нет никакого домашнего камня. Домашние камни характерны для варварских городов человеческих обитателей Гора.
Я почувствовал раздражение. В городах Гора к домашним камням относятся очень серьезно. Человек может потерять жизнь, если не встанет почтительно при упоминании о домашнем камне города, а Сарм отзывается о нем так пренебрежительно.
— Тебе трудно понять любовь человека к своему домашнему камню, — сказал я.
— Странный культурный феномен, — заметил Сарм. — Я его прекрасно понимаю, но нахожу нелепым.
— В рое нет ничего подобного домашнему камню? — спросил я.
— Конечно, нет, — ответил Сарм. Я заметил еле заметное подергивание передних конечностей, но роговые лезвия не обнажились.
— Впрочем, у вас есть Мать, — невинно заметил я.
Сарм остановился на узкой металлической спирали, опоясывающей огромный купол, выпрямился и повернулся ко мне. Одним движением передней конечности он мог сбросить меня вниз, на несколько сот футов, к неминуемой гибели. Мгновенно его антенны прижались к голове, выскочили роговые лезвия, но тут же антенны снова поднялись, а лезвия скрылись.
— Это совсем другое дело, — сказал Сарм.
— Да, другое, — согласился я.
Сарм несколько мгновений смотрел на меня, потом повернулся и пошел дальше.
Наконец мы достигли вершины большого голубого купола, и я увидел прямо под собой сверкающее сетчатое полушарие.
Голубой прозрачный купол находился под другим куполом, каменным, и в нем я увидел множество переходов, инструментальных панелей и механизмов. Тут и там расхаживали цари-жрецы, поглядывая на шкалы, время от времени поворачивая ручки своими хватательными крючками.
Я решил, что этот купол — какой-то реактор.
Посмотрел на полушарие под нами.
— Итак, это источник могущества царей-жрецов.
— Нет, — сказал Сарм.
Я посмотрел на него.
Он притронулся своими передними конечностями к трем местам по обе стороны груди и к одному за глазами.
— Здесь, — сказал он, — истинный источник нашего могущества.
Я понял, что он показывает на те точки, куда уходили провода у того молодого царя-жреца, что лежит на каменном столе в потайной лаборатории Миска. Сарм указал на восемь мозгов.
— Да, — сказал я, — ты прав.
Сарм разглядывал меня.
— Значит, ты знаешь о модификации сети ганглий?
— Да. Мне рассказывал Миск.
— Хорошо. Я хочу, чтобы ты понял царей-жрецов.
— Ты меня уже научил многому, — сказал я, — и я тебе благодарен.
Сарм, возвышаясь надо мной, стоя над голубым куполом, над лежавшей далеко внизу сияющей полусферой, высоко поднял антенны, повернулся и обвел ими обширное, запутанное, прекрасное, запретное пространство.
— Но есть такие, — сказал Сарм, — кто хотел бы уничтожить все это.
Я подумал, могу ли, навалившись всем телом, сбросить Сарма вниз.
— Я знаю, почему тебя привели в рой, — сказал Сарм.
— В таком случае ты знаешь больше меня, — ответил я.
— Тебя привели сюда, чтобы ты убил меня, — сказал Сарм, глядя вниз.
Я вздрогнул.
— Есть такие, — продолжал Сарм, — кто не любит рой, хочет, чтобы рой умер.
Я молчал.
— Рой вечен, — сказал Сарм. — Он не может умереть. Я не допущу его гибели.
— Не понимаю, — сказал я.
— Понимаешь, Тарл Кабот, — сказал Сарм. — Не лги мне.
Он повернулся ко мне и протянул антенны, их тонкие чувствительные волоски слегка дрожали.
— Ты ведь не хочешь, чтобы эта красота и мощь ушли из нашего общего мира?
Я посмотрел на невероятно сложную установку подо мной.
— Не знаю, — ответил я. — На месте царя-жреца, конечно, я не хотел бы, чтобы она погибла.
— Совершенно верно, — сказал Сарм, — и тем не менее среди нас есть такой — как ни невероятно, но он царь-жрец, — который предает свой род, который хочет, чтобы эта красота исчезла.
— Ты знаешь его имя? — спросил я.
— Конечно, — ответил Сарм. — Мы оба его знаем. Это Миск.
— Я ничего об этих делах не знаю.
— Понятно, — сказал Сарм. Он помолчал. — Миск считает, что по своей инициативе привел тебя в Сардар, и я позволил ему поверить в это. Я позволил ему также думать, что подозреваю — но не знаю точно — о его заговоре, потому что я поместил тебя в комнату рабыни Вики из Трева, и он доказал свою вину, кинувшись защищать тебя.
— А если бы он не пришел?
— Рабыня Вика никогда не подводила меня, — сказал Сарм.
Я стиснул перила, горечь захватила горло, вспыхнула старая ненависть к этой девушке из Трева.
— А чем бы я тебе пригодился, если бы был прикован к рабскому кольцу?
— спросил я.
— Спустя время, может, через год, когда ты был бы готов, я освободил бы тебя при условии, что ты выполнишь мою просьбу.
— И что это за просьба?
— Убей Миска, — сказал Сарм.
— А почему ты не убьешь его сам? — спросил я.
— Это было бы убийством, — ответил Сарм. — Несмотря на свою вину и предательство, он царь-жрец.
— Между мной и Миском роевая правда, — сказал я.
— Не может быть роевой правды между царем-жрецом и человеком, — ответил Сарм.
— Понятно, — сказал я. — А если соглашусь выполнить твое желание, что я получу в награду?
— Вику из Трева, — ответил Сарм. — Я отдам ее тебе нагой и в рабских цепях.
— Это не очень понравится Вике из Трева.
— Она всего лишь самка-мул.
Я подумал о Вике и о своей ненависти к ней.
— Ты по-прежнему хочешь, чтобы я убил Миска?
— Да, — сказал Сарм. — Именно с этой целью я привел тебя в рой.
— Тогда верни мне мой меч и отведи меня к нему.
— Хорошо, — сказал Сарм, и мы начали долгий спуск по огромному синему куполу, под которым скрывался энергетический центр царей-жрецов.
19. УМРИ, ТАРЛ КАБОТ
Итак, у меня в руках снова будет меч и я смогу отыскать Миска, за безопасность которого я опасался.
Определенных планов у меня не было.
Сарм действовал не так быстро, как я ожидал; после посещения энергетического центра мы просто вернулись в комнату Миска, где стояла моя клетка.
Я провел беспокойную ночь на моховом матраце.
Почему мы сразу не занялись делом?
Утром, через час после первой еды, в комнате Миска, где я его ждал, появился Сарм. К моему удивлению, на голове его был венок из ароматных зеленых листьев — первая зелень, которую я увидел в рое, а на шее, кроме неизбежного переводчика, висело ожерелье, вероятно, просто украшение, множество мелких металлических предметов, одни похожие на маленькие закругленные совки, другие круглые и заостренные, третьи с лезвиями. К тому же от Сарма исходили острые незнакомые запахи.
— Наступает праздник Толы, праздник Ночного Полета, — сказал Сарм. — Твое задание должно быть выполнено сегодня.
Я смотрел на него.
— Ты готов? — спросил он.
— Да.
— Хорошо, — сказал Сарм, подошел к одному из высоких шкафов в стене, несколько раз нахал кнопку, и шкаф открылся. Очевидно, Сарм хорошо знаком с комнатой Миска. Я подумал, все ли их помещения устроены одинаково или он несколько раз бывал тут на разведке в прошлом. Знает ли он о потайной комнате под моей клеткой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39