Пение становилось все громче.
Это была печальная песня, торжественная и медленная, почти как погребальный напев.
Слова на древнегорянском, который я понимаю с трудом. На поверхности сейчас этим языком не пользуется никто, кроме касты посвященных, которые его используют в своих многочисленных сложных ритуалах. Насколько я мог судить, эта песня, хоть и печальная, гимн царям-жрецам, в ней упоминались праздник Толы и гур. В припеве, который все время повторялся, говорилось примерно следующее: «Мы пришли за гуром, во время праздника Толы мы пришли за гуром, мы радуемся, потому что во время праздника Толы мы пришли за гуром».
Мы продолжали сидеть скорчившись в темноте в дальнем углу помещения. Вдруг дверь распахнулись, и появились два ряда странных людей, они шли парами, у каждого в одной руке факел мула, в другой — нечто напоминающее пустой винных мех из золотистой шкуры.
Я слышал, как рядом со мной Мул-Ал-Ка перевел дыхание.
— Смотри, Тарл Кабот, — прошептал Мул-Ба-Та.
— Да, — ответил я, — вижу.
Вошедшие длинной вереницей в помещение могли быть отнесены к людям, а могли и нет. Выбритые, одетые в пластик, как все мулы роя, но туловища у них маленькие, а ноги и руки необыкновенно длинные для туловища такого размера, ладони и ступни необыкновенно широкие. На ногах нет пальцев, ступни скорее напоминают диски, это своеобразные мясистые подушки, на которых они молча движутся вперед; и на руках у них не обычные ладони, а тоже нечто вроде мясистого диска, который поблескивает в свете факелов. Самой странной особенностью этих существ была форма и ширина глаз: глаза большие, не менее трех дюймов в ширину, круглые, темные и блестящие, как глаза ночного животного.
Что это за существа?
Их в помещении становилось все больше, освещение усилилось, и я предупредил своих спутников, чтобы они не шевелились.
Теперь я ясно различал царей-жрецов; они висели вниз головой, вцепившись в потолок, по сравнению с огромными вздувшимися животами грудь и голова казались маленькими.
И тут, к моему изумлению, странные существа, не обращая внимания на прутья у двери, начали подниматься по почти вертикальным стенам к царям-жрецам, потом — поразительно — двинулись вниз головой по потолку. Там, где они ступали, оставалось слизистое пятно: несомненно, след выделений дисков, служивших им ногами. Те, что оставались на полу, продолжали торжественно петь; те же, что добрались до царей-жрецов, начали из их ртов наполнять свои меха. Их факелы отбрасывали странные тени. Много раз заполнялись меха, цари-жрецы отдавали мулам то, что запасли в своих животах.
Процессия мулов казалась бесконечно, царей-жрецов на потолке было не меньше ста. Мулы непрерывно поднимались вверх, спускались, возвращались с пустыми мехами, а те, что оставались на полу, не прекращали петь. Так продолжалось больше часа.
Мулы не пользовались лестницей, и я решил, что ее установили в древности, когда еще таких мулов, обслуживающих царей-жрецов, не было.
Я решил также, что те выделения, которые мулы набирают в меха, и есть гур; теперь я понял, что означало выражение «держать гур».
Наконец последний необычный мул спустился на пол.
За все это время ни один из них даже не взглянул в нашем направлении, настолько они были поглощены своим занятием. Когда они не собирали гур, то стояли, устремив взгляд к потолку, где висели цари-жрецы.
Наконец я увидел, как один царь-жрец двинулся и, пятясь, начал спускаться с потолка. Его живот, с выкачанным гуром, теперь стал нормальным, и он величественно направился к выходу легкими грациозными шагами царя природы. Несколько мулов окружили его, с пением, они высоко поднимали свои факелы и несли меха, полные светлой молочной жидкостью, напоминающей разведенный дикий мед. Царь-жрец, окруженный мулами, медленно удалился по коридору. За ним последовал другой, еще один, и наконец все цари-жрецы, за исключением одного, покинули это помещение. В свете последних факелов я видел, что последний царь-жрец тоже лишен гура, но остается на потолке. Толстая цепь, прикрепленная к кольцу в потолке, вела к металлическому кольцу между грудью и животом царя-жреца.
Это был Миск.
Я сломал другой конец факела и прошел к центру помещения.
Поднял факел как можно выше.
— Добро пожаловать, Тарл Кабот, — послышалось из моего транслятора. — Я готов к смерти.
22. ТУННЕЛИ ЗОЛОТОГО ЖУКА
Я повесил переводчик на цепочке через плечо и пошел к прутьям в стене. Взяв факел в зубы, начал быстро подниматься. Одна или две проржавевших перекладины сломались у меня в руках, и я чуть не свалился на каменный пол. Перекладины, вероятно, очень старые, и их никогда не чинили, не заменяли поврежденные.
Добравшись до потолка, я, к своему облегчению, заметил, что перекладины продолжаются и по нему; здесь под каждой перекладиной имелась плоская площадка, на которую можно поставить ноги. По-прежнему держа факел в зубах, так как мне были нужны обе руки, я начал двигаться к Миску.
В ста пятидесяти футах под собой я видел фигуры Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та.
Неожиданно одна перекладина, кажется, четвертая, оборвалась, концы ее оторвались от потолка, я отчаянно потянулся к следующей и едва успел схватиться за нее. Несколько мгновений, вспотев, я висел в воздухе. Рот у меня наполнился углем, и я понял, что, должно быть, прокусил факел.
Перекладина, на которой я висел, начала отходить от потолка.
Я пошевельнулся, и она отошла еще на дюйм.
Я боялся, что, если подтянусь, она совсем вырвется.
Я висел, а она продолжала отходить, по частичке дюйма за раз.
Я чуть продвинулся вперед, перекладина почти совсем выскочила из потолка, но я уже схватился за следующую. И услышал, как упала та, за которую я только что держался.
Посмотрев вниз, я снова увидел Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та. Они смотрели вверх. На их лицах был страх за меня. У их ног лежали две упавшие перекладины.
Та, на которой я сейчас висел, казалась относительно прочной, я осторожно подтянулся и ступил на следующую.
Через несколько мгновений я был рядом с Миском.
Достал из рта факел и выплюнул частички угля. Поднял факел и посмотрел на Миска.
Он висел вниз головой, освещенный голубым светом факела, и серьезно смотрел на меня.
— Приветствую тебя, Тарл Кабот.
— Приветствую, — ответил я.
— Ты очень шумишь.
— Да.
— Сарму следовало проверить эти перекладины.
— Вероятно.
— Но трудно все предусмотреть, — сказал Миск.
— Да.
— Что ж, — сказал Миск, — я думаю, тебе пора приниматься за дело и убить меня.
— Не знаю, с чего начать, — ответил я.
— Да, — согласился Миск, — это трудно, но, я думаю, если проявить настойчивость, то можно.
— Есть ли какой-то центральный орган, который я могу повредить? — спросил я. — Например, сердце?
— Ничего такого, — ответил Миск. — В нижней части живота есть орган, который передвигает жидкости по телу, но поскольку наши ткани буквально погружены в жидкость, повреждение этого органа скажется не сразу, по крайней мере только через несколько анов. С другой стороны, — добавил Миск, — время у тебя есть.
— Да, — согласился я.
— Я рекомендую, — сказал Миск, — мозговые центры.
— Значит, быстро убить царя-жреца нельзя?
— Не с твоим оружием. Но ты можешь, конечно, затратив время, перерезать корпус или отрезать голову.
— А я надеялся, что есть способ быстро убить царя-жреца.
— Прости, — сказал Миск.
— Ну, наверно, ничего не поделаешь.
— Да, — согласился Миск. И добавил: — В данных обстоятельствах я бы хотел, чтобы такой способ существовал.
Я увидел какое-то приспособление, металлический прут с выступом на конце. Прут свисал с крюка на таком расстоянии, что Миск не мог до него дотянуться.
— Что это такое?
— Ключ от моей цепи.
— Хорошо, — сказал я, перебрался через несколько перекладин, чтобы снять ключ, потом вернулся к Миску. После некоторых затруднений я умудрился всунуть ключ в замок на металлической ленте, опоясывавшей Миска.
— Откровенно говоря, — сказал Миск, — я бы рекомендовал сначала убить меня, а потом уже убирать тело. Я могу испытать искушение защищаться.
Я повернул ключ и открыл замок.
— Но я пришел не для того, чтобы убить тебя, — сказал я.
— Разве не Сарм тебя послал?
— Сарм.
— Почему же ты меня не убиваешь?
— Не хочу, — сказал я. — К тому же между нами роевая правда.
— Это верно, — согласился Миск, передней конечностью снял с себя кольцо, оно повисло на цепи. — С другой стороны, теперь Сарм тебя убьет.
— Я думаю, он бы меня и так убил, — сказал я.
Миск, казалось, ненадолго задумался.
— Да, — сказал он. — Несомненно. — Потом он посмотрел на Мула-Ал-Ка и Мула-Ба-Та. — От них Сарм тоже избавится.
— Он приказал им явиться в помещения для разделки, — ответил я, добавив: — Но они решили этого не делать.
— Замечательно, — сказал Миск.
— Просто они люди, — ответил я.
— Что ж, это их право.
— Да, я так думаю.
Почти нежно Миск подхватил меня одной передней конечностью и снял с перекладины. Я оказался прижат к его груди.
— Так будет гораздо безопаснее, — сказал он и, по-моему, без всякой необходимости добавил: — И гораздо тише. — И вот, прочно держа меня, он прошел по потолку и задом спустился по стене.
Мы с мулами и Миском стояли на каменном полу у выхода из помещения.
Я сунул факел в узкую металлическую подставку, состоящую из двух колец и пластинки под ними. Она была прикреплена к стене. Я заметил, что их несколько; они явно предназначались для факелов или аналогичных приспособлений.
Я повернулся к царю-жрецу.
— Ты должен где-нибудь спрятаться, — сказал я.
— Да, — подхватил Мул-Ал-Ка, — найди тайник и оставайся в нем, а потом, может быть, Сарм предастся радостям золотого жука, и ты сможешь безопасно выйти.
— Мы будем приносить тебе пищу и воду, — предложил Мул-Ба-Та.
— Вы очень добры, — ответил Миск, глядя на нас сверху вниз, — но, конечно, это невозможно.
Два мула в страхе отступили от него.
— Почему? — спросил я в замешательстве.
Миск гордо распрямился, в свои почти восемнадцать футов, только голову слегка отклонил от вертикали и уставился на нас антеннами. За последние несколько недель я привык к тому, что это означает мягкий выговор.
— Сейчас праздник Толы, — сказал он.
— Ну и что? — спросил я.
— Я должен дать гур Матери, — объяснил Миск.
— Тебя обнаружат и убьют, — сказал я. — Сарм, как только узнает, что ты жив, тут же тебя уничтожит.
— Естественно, — сказал Миск.
— Тогда почему ты не прячешься?
— Не будь глуп, — ответил Миск, — сейчас праздник Толы, и я должен дать Матери гур.
Я понял, что спорить не о чем, но решение Миска опечалило меня.
— Прости, — сказал я.
— Печально было бы, — заметил Миск, — если бы я не смог дать гур Матери, и эта мысль чрезвычайно расстраивала меня все эти дни, когда я держал гур. Но теперь благодаря тебе я смогу дать гур Матери и потому я у тебя в долгу, пока не буду убит Сармом или не предамся радостям золотого жука.
Он легко коснулся моих плеч антеннами, потом поднял антенны, а я поднял руки и коснулся ладонями концов его отростков. Мы снова, так сказать, соприкоснулись антеннами.
Затем Миск протянул антенны к мулам, но они отшатнулись.
— Нет, — сказал Мул-Ал-Ка, — мы всего лишь мулы.
— Пусть будет роевая правда между царем-жрецом и двумя мулами, — сказал Миск.
— Не может быть роевой правды между царем-жрецом и мулами, — ответил Мул-Ба-Та.
— Ну, тогда между царем-жрецом и двумя людьми, — сказал Миск.
Медленно, со страхом Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та подняли руки, и Миск коснулся их ладоней антеннами.
— Я умру за тебя, — сказал Мул-Ал-Ка.
— И я, — подхватил Мул-Ба-Та.
— Нет, — ответил Миск, — вы должны спрятаться и постараться выжить.
Мулы посмотрели на меня, я кивнул:
— Да, спрячьтесь и учите остальных, что вы люди.
— А чему нам их учить? — спросил Мул-Ал-Ка.
— Быть людьми.
— А что значит быть людьми? — умоляюще спросил Мул-Ба-Та. — Ты нам так и не сказал.
— Это вы должны решить сами. Сами решите, что такое быть человеком.
— То же самое с царями-жрецами, — сказал Миск.
— Мы пойдем с тобой, Тарл Кабот, — сказал Мул-Ал-Ка, — и будем сражаться с золотым жуком.
— Что это значит? — спросил Миск.
— Девушка Вика из Трева в туннелях золотого жука, — объяснил я. — Я иду ее спасать.
— Ты опоздаешь, — ответил Миск, — потому что уже время откладывания яиц.
— А это что значит?
— Ты идешь? — спросил Миск.
— Да.
— Тогда сам увидишь.
Мы посмотрели друг на друга.
— Не ходи, Тарл Кабот, — сказал Миск. — Ты умрешь.
— Я должен идти.
— Понимаю, — сказал Миск. — Это все равно что давать гур Матери.
— Может быть, — ответил я. — Не знаю.
— Мы пойдем с тобой, — заявил Мул-Ал-Ка.
— Нет, вы должны идти к другим людям.
— Даже к тем, кто переносит гур? — спросил Мул-Ба-Та, вздрагивая при мысли о маленьких круглых телах, странных руках, ногах и глазах.
— Это мутанты, — объяснил Миск, — выращенные очень давно, чтобы обслуживать темные туннели; теперь их сохраняют для участия в ритуалах и по традиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39