Три полуголых итальянца сгрудились в заднем отделении броневика; совершенно измученные страхом и всем пережитым за день, они быстро погрузились в сон, и сон столь крепкий, что его не нарушал ни рев мотора, ни тряска. Они лежали кучей, как трупы.
Вики Камберуэлл озябла на ночном ветру и спустилась из башни вниз, пристроившись позади водительского сиденья. Она немного поговорила с Джейком, но ее голос постепенно слабел и под конец совсем стих. Она прислонилась к Джейку сбоку, он нежно улыбнулся и положил ее золотую голову себе на плечо. Он гнал броневик на восток, в ночь, ощущая ее тепло в шумной железной коробке.
Итальянские часовые периодически обшаривали окрестности двумя прожекторами, вероятно, они опасались ночной вылазки противника. Их лучи поднимались в небо пустыни высоким белым конусом света. Джейк вел броневик на этот конус, постепенно снижая скорость. Он знал, что в тишине шум двигателя разносится на много километров, но понимал также, что на низких оборотах он становится глуше, так что прицелиться, ориентируясь на него, будет невозможно.
Он полагал, что находится на расстоянии трех-пяти километров от итальянского лагеря, когда — словно подтверждая, что слышат его приближение и что после недавних событий они стали особо чувствительны к звуку мотора «бентли», — итальянцы запустили в небо на высоту трехсот метров ракету, которая залила пустыню ярким, как на театральной сцене, светом на много километров вокруг. Джейк резко затормозил и подождал, пока ракета медленно опустилась на землю. Он не хотел привлекать к себе внимание. Свет погас, и стало темнее, чем раньше, но Вики, потревоженная внезапной остановкой, проснулась, села, ничего не понимая, отбросила волосы с глаз и сонно пробормотала:
— Что случилось?
— Приехали, — ответил он.
В небо взвилась следующая осветительная ракета и своим сиянием затмила луну.
— Вон они, — указал Джейк на кряж у Колодцев Халди. В свете ракеты четко обрисовывались контуры грузовиков, стоявших ровными рядами. До них было чуть больше трех километров. Внезапно раздался треск пулемета — часовой стрелял по теням — затем несколько автоматных очередей, и все опять погрузилось в тишину.
— Кажется, никто не спит, готовят нам встречу, — сухо сказал Джейк. — Ближе мы подъехать не можем.
Он встал со своего места и прошел назад, где спали, сбившись в кучу, как щенята, итальянцы. Один из них храпел, как старый лев-астматик, и Джейку пришлось потрогать их ботинком, чтобы они очнулись. Они просыпались медленно и нехотя. Джейк распахнул заднюю дверь и вытолкал их в темноту.
Они стояли, понурив головы, поеживаясь от ночной прохлады, и со страхом смотрели на Джейка и Вики в ожидании каких-нибудь новых неприятностей. В это мгновение в небо взвилась еще одна осветительная ракета, итальянцы вскрикнули и заморгали, как совы, ничего не понимая. Джейк делал им знаки рукой, пытаясь погнать их, как цыплят, в сторону кряжа.
В конце концов Джейк взял одного из них за шею, повернул лицом к кряжу и подтолкнул в том направлении, так что несколько первых шагов итальянец вынужден был по инерции пробежать. Вдруг в свете ракеты он узнал свой лагерь, большие «фиаты», и из самого сердца вырвался у него крик облегчения. Он со всех ног кинулся вперед.
Двое других на секунду застыли, не веря своим глазам, а потом во весь дух припустили за первым. Когда они пробежали около двадцати метров, один из них вернулся к Джейку, схватил его руку и крепко пожал ее, сияя улыбкой, потом повернулся к Вики и покрыл обе ее руки громкими и влажными поцелуями. Теперь он плакал, слезы ручьями текли по его щекам.
— Да ладно, хватит, — проворчал Джейк. — Давай, приятель, жми.
Он повернулся к итальянцу, еще раз показал ему на горизонт и подтолкнул вперед.
Неподдельная радость освобожденных итальянцев оказалась заразительной. Джейк и Вики ехали назад в очень хорошем настроении, они весело смеялись в темной и шумной железной коробке. Они проехали примерно половину из шестидесяти пяти километров, отделявших их от ущелья Сарди, огни итальянского лагеря остались далеко позади, создавая лишь намек на то, что тьма бывает не такой непроглядной, настроение у них по-прежнему было лучезарным, и в ответ на какую-то особенно остроумную реплику Джейка Вики потянулась и поцеловала его ниже уха.
«Мисс Попрыгунья», словно по собственной воле, сбросила скорость и тихо остановилась посреди поросшего низким кустарником песка.
Джейк заземлил магнето, шум мотора замер в тишине. Он повернулся на своем сиденье, обхватил Вики и с неожиданной силой прижал к груди, так что Вики даже вскрикнула.
— Джейк! — попыталась она возразить, но он закрыл ее рот поцелуями, и все протесты были позабыты в их сладости.
Подбородок и щеки его были жесткими от небритой щетины, поросль таких же жестких курчавых волос виднелась в расстегнутом вороте рубашки, от тела его исходил мужской запах, такой же, как и от его губ. Она чувствовала, как ее нежное тело прильнуло к его крепкому торсу, и еще крепче прижалась к нему, испытывая наслаждение в боли от этого прикосновения и от крепкого поцелуя,
Она знала, что чувства их скоро выйдут из-под контроля, и от этого стала смелой и отчаянной. Ей пришло в голову, что в ее власти свести его с ума, эта мысль возбудила ее еще больше, и ей захотелось сразу же испытать свою власть.
Она слышала, как жарко он дышит, потом сообразила, что это не его дыхание, а ее собственное, и при каждом вдохе ей казалось, будто грудь у нее разорвется.
В кабине броневика было тесно, движения их становились все более несдержанными и страстными. Возбуждение и испуг одновременно владели Вики. Никогда раньше таких бурных объятий она не знала. На одну короткую секунду ей вспомнился изысканный и искусный любовный танец с Гаретом Суэйлзом, она сравнила его с этой бурей, но тут же все мысли выскочили у нее из головы, она просто не могла ни на что отвлекаться.
Они выбрались из машины, от ночного холода пустыни у нее побежали мурашки по спине и по ногам, тонкие волоски на руках приподнялись. Джейк вытащил из автомобиля скатку и расстелил ее на земле. Потом вернулся к ней, и она ощутила жар его тела, как физический удар. Казалось, оно пылало сдержанным пламенем его души, и она в полном самозабвении прижалась к нему, наслаждаясь контрастом между его жарким телом и прохладным ветром пустыни, ласкавшим ее кожу.
Наконец между ними не осталось никакой преграды, ее руки касались его обнаженного тела, она знала, что пальцы ее холодны, «как у привидения», она наслаждалась тем, как он судорожно втягивает воздух при ее прикосновениях. Внезапно из горла ее вырвался короткий хриплый смешок:
— Да!
Она снова коротко засмеялась, он легко поднял ее и опустился с ней на скатку, посадив ее к себе на колени и крепко прижимая к груди.
— Да, Джейк. — Она отбросила всякую скованность. — Быстро, быстро, мой дорогой.
Ее захлестнуло и понесло волнами бушующей бури, а когда она опомнилась, пронзительная тишина пустыни показалась очень страшной, она, как ребенок, вцепилась в Джейка и к огромному своему удивлению обнаружила, что рыдает. Слезы градом катились из глаз и, как ледышки, обжигали щеки холодом.
* * *
Первое, неторопливое и осторожное, продвижение генерала де Боно через реку Мареб вглубь Эфиопии увенчалось успехом, что глубоко изумило его самого.
Рас Мугулету, командующий эфиопскими войсками на севере, оказал ему лишь видимость сопротивления и отвел свою армию на юг, в естественную горную крепость Амбы Арадам. Де Боно прошел больше ста десяти километров к Адуа, не встречая сопротивления, и обнаружил, что противник покинул местность. Торжествуя, он установил монумент павшим итальянским воинам, тем самым как бы стирая пятно позора с итальянского оружия.
Началась великая цивилизационная миссия. Дикари были устрашены и приведены к покорности с помощью чудес современной техники, среди которых немаловажное место занимали воздушные бомбардировки. Итальянские Королевские Военно-Воздушные Силы контролировали небеса над могучей горой Амба, составляли донесения обо всех передвижениях войск, снижались, чтобы бомбить и расстреливать из пулеметов любые скопления людей.
Эфиопские войска под командованием военачальников племен оказались разбросанными. В их оборонительной линии было более двадцати уязвимых мест, которыми мог бы воспользоваться сильный командир. Даже генерал де Боно чувствовал это и сделал еще один судорожный бросок до Макале. Но здесь, ошеломленный собственной дерзостью, остановился, сам поражаясь своим достижениям.
Рас Мугулету укрывался в Амбе Арадам со своими сорока тысячами воинов, а рас Касса и рас Сейум проводили в это время две свои неповоротливые армии горными проходами, чтобы соединиться с императорской армией на берегах озера Тана.
В полном беспорядке, без всякого прикрытия, они, казалось, были готовы пасть, и генерал де Боно закрыл глаза, приложил ладонь ко лбу и отвернулся. История никогда не обвинит его в безрассудстве и опрометчивости.
«От генерала де Боно, командующего итальянской экспедиционной армией в Макале, Бенито Муссолини, премьер-министру Италии. После захвата Адуа и Макале первоочередные задачи считаю выполненными. Возникла насущная необходимость закрепить достигнутый успех, усилить наши позиции на случай контратаки противника и обеспечить снабжение и коммуникации».
«От Бенито Муссолини, премьер-министра Италии и министра обороны, генералу де Боно, командующему итальянской экспедиционной армией в Африке. Его величество желает, а я приказываю Вам продолжать без колебаний продвижение на Амба Арадам и как можно скорее вступить в бой с основными силами противника. Ответьте без промедления».
«От генерала де Боно премьер-министру Италии. Приветствую и поздравляю Ваше Превосходительство. Хотел бы подчеркнуть, что захват Амба Арадам тактически нежелателен. Предательская местность, необдуманные действия приведут к разгрому. Дороги в ужасном состоянии. Положитесь на мое суждение. Прошу Ваше Превосходительство принять во внимание тот факт, что военные соображения должны превалировать над политическими в любом случае».
«От Бенито Муссолини маршалу де Боно, бывшему командующему итальянской экспедиционной армией в Африке. Его Величество приказал мне передать Вам поздравления в связи с присвоением Вам звания маршала и поблагодарить Вас за безупречное исполнение долга и возвращение Адуа. Я полагаю, что ваша миссия в Восточной Африке закончена. Вы заслужили признательность итальянского народа вашими несомненными воинскими доблестями и неуклонным исполнением долга командующего. Вам предписывается передать командование генералу Пьетро Бадолио сразу по его приезде в Африку».
И свое повышение, и свою отставку маршал де Боно принял с таким добродушием, что неосведомленный наблюдатель вполне мог счесть его за чувство глубокого облегчения. Его отбытие в Рим состоялось как раз вовремя, и никому не пришло в голову счесть его за неприличную поспешность.
Пьетро Бадолио был боевым генералом. Ветеран Капоретто и Витторио-Венето, он устроил свою ставку под Аду а, хотя сам в той кампании участия не принимал. Он полагал, что цель войны состоит в том, чтобы как можно быстрее и безжалостнее разбить противника, используя все возможные средства.
Он явился в Массауа в бешеном нетерпении, раздраженный буквально всем, что сделано было его предшественником, хотя, по правде говоря, редко кому из вступающих в должность командующих войска передавались на столь стратегически выгодных позициях.
Он унаследовал большую, прекрасно вооруженную армию с высоким боевым духом, обеспеченную прекрасной сетью тыловых коммуникаций.
Небольшой, но прекрасно укомплектованный авиаполк полностью контролировал воздушное пространство над горами Амба, отмечая все передвижения войск и нанося удары по любым их скоплениям. Во время одного из первых обедов в новой ставке лейтенант Витторио Муссолини, один из самых отчаянных асов Королевских ВВС, младший из двух сыновей дуче, потчевал своего нового командующего рассказами о своих полетах над вражеской территорией, и Бадолио, которому в предыдущих кампаниях не приходилось тесно взаимодействовать с авиацией, был восхищен новым смертоносным оружием. Он завороженно слушал, как юный летчик рассказывал об эффективности воздушной бомбардировки, в особенности его поразил рассказ о том, как молодой человек бомбил отряд в триста или более всадников, предводительствуемых высоким человеком в темном одеянии.
— Я бросил единственную стокилограммовую бомбу с высоты менее ста метров. Она попала точно в середину скакавшего галопом отряда. Они разлетелись, как лепестки опавшей розы, а высокого предводителя так швырнуло взрывной волной, что он едва не задел крыло моего самолета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61