— И умирая, они возвращают земле свои тела, как и тысяча поколений их предков. Люди — это и есть страна. И если король — их символ, он символ и самой страны.
— Значит, — подытожил Мэт, — вся страна осквернена, потому что на трон взошел лжекороль.
— Да. — Дриада кивнула, и льдинки блеснули в ее зрачках. — Мерзость и грязь на королевском троне — вот что это такое!
Мэт пристально посмотрел на нее, удивленный этой вспышкой.
Дриада вдруг закинула голову кверху.
— Свет забрезжил, солнце вот-вот поднимется над краем земли, а мы едва дотащились до середины леса.
Мэт с удивлением оглядел плотный, густой сумрак, обступающий их.
— С чего вы взяли? Темно, как в полночь.
— Верхние листья уже чуют свет солнца. Значит, и мы тоже. Прибавим-ка шагу, мы должны найти путь покороче.
Она заторопилась вперед, обогнула Алисанду и сэра Ги и поравнялась с герцогом эльфов. Принцесса бросила Мэту:
— Ты молодец, лорд Мэтью. Хорошо потрудился для меня в эту ночь.
— Да? — вздрогнув, отвечал Мэт. — Что ж, надеюсь, Малинго не сумеет провести свою армию через этот лес.
— Верно, зато на открытом месте он развернется. А лес, как сказала дриада, весь — одно целое. Более того, лорд, вся страна — одно целое, и лес ее часть: его корни бегут на луговину и сплетаются с корнями травы. Что знает лес, знает и поле, и каждая сосна на горе. Ты поднял для меня лес и тем самым поднял всю страну. Сама почва станет трясиной для воинства Малинго, если он пойдет на нас.
Дриада препиралась с герцогом эльфов. Несколько словечек из их бурных дебатов донеслись до слуха Мэта. Потом спор затих, и он понял, что дриада настояла на своем.
После этого их темп заметно ускорился. Дриада повела отряд, и лес раздавался в стороны, освобождая им широкий проход. Деревья все стремительнее неслись назад, а люди — вперед, хотя они так петляли, как будто их поводырем была змея. Мэт даже подумал, что тут не обошлось без колдовства.
Заря уже набирала силу, когда они вышли на луговину. Мэт смотрел на траву, дрожащую в утреннем мареве. Тень леса простиралась примерно на сотню футов. Дальше марево золотилось, но было такое густое, что Мэт не мог различить границы между тенью и светом. Одно было ясно: солнце уже залило луговину.
Он обернулся к дриаде.
— Спасибо, Лесная Леди, мне надо было прийти раньше, чтобы освободить вас из темницы.
— Ну что вы, сэр, — с внезапной застенчивостью отвечала дриада. — Вы пришли как раз вовремя. А когда покончите с неотложными делами, приходите опять, прошу вас.
У Мэта запылали щеки. Он проглотил ком в горле.
— Хм, спасибо. — Он протянул ей руку. — Был очень рад познакомиться.
Дриада недоуменно взглянула на его руку.
— Что это за новый обычай?
— О, это так у нас принято. — Мэт снова проглотил ком в горле. — Дескать, вот моя рука, без оружия. Такой у нас обычай — пожимать руку друзьям.
— А... Кем-кем, а твоим другом я хотела бы быть.
Ее пожатие было твердым, рука — сухой и гладкой, как полированное дерево. От кончиков ее пальцев по руке Мэта до самого плеча прокатилось тепло.
— Приходи еще, — выдохнула она.
И повернулась к лесу. То ли смех, то ли перезвон листьев под утренним ветерком раздался прежде, чем тени деревьев позвали и скрыли ее.
Мэт глубоко вздохнул, попрямее уселся на Стегомане, потряс головой, чтобы прочистить мозги.
— М-да, очень... э... очень интересная встреча.
— В самом деле, — согласилась Алисанда с зарождающейся угрозой в голосе. — Довольно и одной такой, я полагаю. Сосредоточься, маг, на отказе от того, что противно природе.
Мэт взглянул на нее с укоризной.
— Вы все еще мне не доверяете. Меня можно с этим поздравить.
Алисанда вспыхнула и пришпорила лошадь. Сэр Ги добродушно засмеялся.
— Ну, лорд, поскачем и мы!
Они последовали за принцессой. Туман впереди редел, уже можно было разглядеть полосу солнца на колышащейся траве. Наконец-то резко обозначилась граница между светом и тенью. В десяти футах от нее Мэт остановил дракона.
— Что-то вас тревожит? — спросил сэр Ги.
— Я просто вспомнил, из-за чего вся эта спешка. — Мэт спрыгнул с драконовой спины. — Вы езжайте потихоньку с дамами. Ты, Стегоман, постарайся так топорщить свои зубцы, чтобы никто не заметил, что меня между ними нет.
— Что ты еще задумал? — Стегоман щурился на слепящее солнце.
— Сам знаешь. Держись в виду леса и будь готов прискакать по первому зову.
Стегоман с сомнением обернул к нему голову. Сэр Ги спросил:
— А как же вы?
— Я останусь здесь.
— Минутку. — Дракон хмуро посмотрел на него. — Если на тебя набросится волк...
Мэт взмахнул серебряным кинжалом.
— Я готов, хотя надеюсь, мне не придется пускать это в ход.
Сэр Ги смерил его неодобрительным взглядом, потом пожал плечами и отвернулся?
— Пошли, свободный дракон! Он хочет драться один на один. Это его право.
Стегоман поплелся вперед, без особого счастья на морде.
Мэт шагнул в сторону и лег в густую траву, которая скрыла его не только от товарищей, но и от леса. Он ждал.
Ожидание было недолгим.
С опушки донесся волчий вой.
Мэт вывернул шею, напряженно вглядываясь назад.
Тяжелое черное тело взметнулось вверх футах в пяти слева от него. Мэт вскочил на ноги — и увидел огромного волка, перелетающего из тени в свет.
Почувствовав тепло, волк вонзился когтями в землю, подался назад, дико взвыл.
Зацокали копыта, это сэр Ги и дамы повернули лошадей обратно, на подмогу Мэту.
Из травы поднялось существо чудовищных форм, половина головы у него была человеческая, половина — волчья. Этот полузверь-получеловек изо всех сил пытался вернуться в тень.
Держа наготове серебряный кинжал, Мэт подскочил к чудищу. Оно рванулось ему навстречу, но Мэт вовремя выставил вперед серебряный клинок.
С пронзительным воплем чудище упало и покатилось по траве, спасаясь от серебра. В корчах, линяя, вытягиваясь в длину, оно превратилось в патера Брюнела.
Нагой, он перевернулся со спины на живот, зарылся лицом в ладони и затрясся в рыданиях.
Мэт встал на колени, тронул его за плечо.
— Успокойтесь, патер. Вы снова человек.
— Казни меня! — Священник ухватил Мэта за ворот и пригнул его голову к себе. — Я уже просил тебя об этом раньше. А теперь заклинаю: убей меня, избавь меня от срама!
— Нет. — У Мэта запылали щеки.
— Прикончи меня! — С перекошенным от ярости лицом священник тряс Мэта. — Ты не убил меня темной ночью, смотри же, что из этого вышло! Где твой серебряный кинжал? Убей меня!
— Нет, я уже сказал: нет! — Мэт посмотрел священнику прямо в глаза холодным, тяжелым взглядом. — Я не отправлю твою душу в ад.
Он оторвал от себя руки патера Брюнела и, встав, вопросительно взглянул на подоспевшую принцессу, готовый к ее неодобрению. Но принцесса кивнула в знак согласия с ним.
Удивленный, но испытывающий облегчение, Мэт сказал священнику:
— Ваше спасение в покаянии, патер, а не в смерти.
Священник сверкнул глазами, но постепенно гнев его угас, глаза прикрылись, голова поникла.
— Вставайте, сэр! — сурово сказал Черный Рыцарь. — Еще есть надежда! Вставайте и будьте снова человеком!
— Ничего другого вам не остается, патер, — несколько мягче добавил Мэт. — Из этого облика мы вас больше не выпустим. Берите же на себя снова бремя человека.
Еще с минуту священник пролежал неподвижно. Потом стал подниматься, но вдруг вспомнил, что он голый, и снова спрятался в траве, метнув отчаянный, просящий взгляд на Мэта.
— О Силы небесные! — Саесса оторвала длинный широкий лоскут от своего подола и брезгливо протянула его священнику. — Это вам, и не бойтесь, мы с принцессой отвернемся, пока вы будете обвязывать себя.
Она повернула к нему хвостом свою лошадку, Алисанда — свою. Но патер Брюнел, стоя на коленях и держа в руках серый лоскут, только пробормотал:
— Я не притронусь к твоему платью.
— Это никакое не платье, — в досаде прикрикнула на него Саесса, — оно не имеет ко мне отношения — так же, как ты. Прикройся!
Алисанда недоуменно взглянула на нее и отвернулась, задумчиво нахмурясь.
Мэт тоже с интересом посмотрел на Саессу, потом вздохнул и перевел глаза на патера Брюнела.
Священник уже стоял во весь рост, закрепляя набедренную повязку веревкой, скрученной из стеблей травы.
Со строгим лицом он сказал:
— Так-то лучше. Это мне больше подходит, чем сутана.
— Бросьте это самоуничижение, — сердито возразил Мэт. — Вам пора уже стать мужчиной! Или вы полагаете, что сутана сделает вас бесполым?
Священник опустил глаза в землю.
— Мне бы этого хотелось.
— Да, да, легко быть идеальным мужчиной, когда тебе не приходится иметь дело с женщинами. Еще лучше не иметь желез внутренней секреции, тогда женщины просто не волнуют, и каждый раз мы одерживаем победу, потому что просто нет соблазна. Бросьте это, патер! Не сдавайтесь, в этом не много чести, честь в том, чтобы гнуть свое, даже когда проигрываешь.
Во внезапном порыве патер Брюнел вскинул голову — и на миг, казалось, обрел гордость, приличествующую мужчине.
Но миг спустя голова его снова поникла.
— Да, в том, что ты говоришь, есть своя правда. Уныние — грех. Мне ли как священнику этого не знать. Сколько бы я ни грешил, всегда есть надежда, что впредь я грешить не буду. Тем глубже мой стыд, что мирянин напоминает мне об этом.
Мэт одобрительно кивнул.
— Так будьте же священником, патер. Ведь это все равно что быть настоящим мужчиной.
Долгую минуту священник смотрел на него, сдвинув брови. Потом отвернулся и, уставясь в землю, сказал:
— Благодарю тебя, маг. А теперь я должен уйти.
— Вот так поворот! Куда же вы собрались уйти, патер?
— В ближайшую церковь, — отвечал Брюнел. — Куда же еще?
— Лучше пойдемте с нами, добрый патер, — бодро предложил сэр Ги. — Давайте вместе найдем церковь.
— Нет. — Брюнел покачал головой. — Вам надо на Запад, и поскорее. Я вам буду только мешать, как уже случилось.
— Ну, это как посмотреть. — Мэт бросил взгляд на лес. — За прошедшую ночь мы отмахали миль шестьдесят.
— Без моей помощи, согласитесь, — с темной улыбкой сказал священник. — Нет, я пойду своей дорогой. Я буду для вас только обузой. — Он скользнул взглядом по Саессе и отвел глаза. — Как и вы для меня.
Боль вспыхнула в глазах Саессы, но только на секунду, потом лицо ее превратилось в непроницаемую маску. Мэт закусил губу.
— В ваших словах есть доля правды, но вы уже ввязались, патер. Вы уже не можете просто так сидеть и наблюдать, как воюют большие мальчики.
— Кто и когда сидит просто так? — сухо спросил Брюнел. — Ты забываешь, маг, что рыцари могут ехать впереди, но главная тяжесть лежит на пехоте. А поля сражений — это пахотные поля, засеянные крестьянами.
— Верно сказано. — Алисанда подъехала на своей лошадке к священнику, прямо держа голову и глядя на него сверху вниз. — Каких солдат ты приведешь нам на подмогу?
Священник взглянул на нее, застигнутый врасплох. Нахмурился.
— Я не думал об этом... Но для этой коварной войны, пожалуй, не найти войска лучше, чем монашеское.
Принцесса задумчиво кивнула.
— В самом деле, лучше не найти.
— Э-э... — начал Мэт. — Вам не кажется, что это несколько парадоксально? Божьи люди — и вдруг с мечами и пиками!
Патер Брюнел улыбнулся.
— О таком никто и не помышляет, лорд Мэтью. Наше оружие другого рода: молитвы, монашеские облачения, святая вода и мощи святых.
С губ Мэта чуть не сорвался насмешливый ответ, но он вовремя затолкал его за щеку. Оружие, о котором говорил священник, — это символы, и весьма могущественные. По меркам этого универсума, оно потянет на дюжину арбалетов и пару катапульт. Брюнел выпрямился и расправил плечи.
— Да, такое войско я смог бы собрать. И я должен его собрать, теперь это ясно. Посторонись, маг, дай мне пройти. Я должен найти церковь, надеть сутану, а потом обойти все монастыри по дороге на Запад. — Он обернулся к Алисанде, спросил: — Где разыскивать вас, ваше высочество?
— В западных горах. — Воинственная радость засверкала в глазах Алисанды. — У подножия горы Монглор, вблизи плато Греллиг.
— Далековато и трудно найти. — Мэт взглянул на Стегомана. — Что, если ты немного отклонишься от магистрали? Патеру нужен транспорт.
— Пожалуй, ты прав, — раздумчиво протянул дракон. — Ну а как быть с твоей безопасностью, маг?
— Да уж как-нибудь. О патере Брюнеле я беспокоюсь гораздо больше. Ему нужен компаньон, которого он не загрызет, если вдруг превратится в волка, и который не даст ему загрызть никого другого.
— Не извольте беспокоиться, в волка я больше не превращусь, — твердо сказал священник.
— При всем моем к вам уважении, патер, — возразил Мэт, — должен заметить, что у меня есть кое-какой опыт по части благих намерений... Стегоман, от меня будет больше толку, если мне не придется беспокоиться о нашем добром патере.
— Как скажешь, — пробурчал дракон, подкатываясь к священнику.
Брюнел замялся, вопросительно глядя на Алисанду. Та кивнула, и он со вздохом взобрался дракону на спину. Уселся меж двух зубцов и на прощание сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51