- Даже у тех, кто воздвиг такую стену?
- Стена - дело несложное. Требуется лишь достаточное число рабов.
Пробиться же через сердцевину горы было бы по силам лишь великанам.
Ум Асмака наглядно передал неимоверность такого труда: образ
громадных пауков (именно так Асмак представлял себе великанов), долбящих
каменную твердь, и несметную армию рабов, оттаскивающих подальше
обломки, чтобы непонятно было, откуда эти камни взялись.
Найл пристально смотрел на более низкие западные отроги.
- Где бы это могло быть? Ты знаешь эти горы как никто другой. Нет ли
какого-то места, способного служить входом в подземные владения?
- Я не знаю ни одного.
Найл долгое время пытливо озирал заснеженный гористый пейзаж, словно
пытаясь выведать из него желанную тайну. Асмак почтительно ждал, готовый
отвечать и на дальнейшие расспросы, но вместе с тем по мыслям паука
чувствовалось: напрасные старания.
- Благодарю, военачальник, - сказал наконец Найл.
Услышав эти слова, паук перестал воздействовать на воображение Найла,
и тот, словно очнувшись, понял, что по-прежнему стоит на крыше башни.
Стояла такая темень, что у Найла на секунду мелькнула шальная мысль,
не находится ли он в какой-нибудь холодной темнице. Но вот он ощутил на
лице ветер, а сверху разглядел звезды - шляпками медных гвоздей на
черной двери. Как-то даже не верилось, что уже опустилась ночь и что
странный умственный вояж, следовательно, длился явно больше часа. Когда
ум окончательно освоился, Найл. почувствовал, что лежащая на парапете
рука полностью онемела: безвольно повисла и давай зудеть да покалывать.
В остальном он чувствовал себя уютно и бодро, даже открытое ветру лицо
было приятно теплым.
Паук уловил его недоумение, но из вежливости не спрашивал, в чем
дело.
- Ветер холодный, - вслух заметил Найл, - а мне вот тепло.
Это замечание, в свою очередь, сбило с толку паука: тот посмотрел
так, как смотрит недоуменный человек. И тут Найлу стало понятно. Сила
воли помогает паукам никогда не чувствовать холода; когда температура
падает, они, сосредоточившись, усиливают кровообращение. А так как
сознание у них обоих было связано напрямую, усилие Асмака передалось и
Найлу.
Когда глаза привыкли к темноте, Найл разобрал, что шагах в десяти от
них стоит Грель - в такой же позе, что и час назад, когда только что
вышли на крышу. Найл в который уже раз молча подивился неистощимому
терпению пауков.
От ночного ветра начинал уже пробирать холод. Найл, повернувшись,
первым двинулся к лестнице.
Комната, где работали люди, была пуста: разошлись по домам. Полотнище
шара, над которым они работали, было аккуратно сложено в углу комнаты.
Так как стульев не было, Найл подошел и сел на него.
- Ты тоже летал вместе с нами? - спросил Найл у Греля.
- Да, господин.
Видно, оно и в самом деле было так. Никаких "полетов" в буквальном
смысле, просто Асмак с помощью телепатии излагал зрительную информацию,
придавая ей достоверность, А Грель тоже слушал "рассказ", как любой
нормальный ребенок.
- Ты когда-нибудь летал на шаре? - поинтересовался Найл.
- Только раз, когда был еще маленьким. Отец взял меня с собой
полетать над горами. - Грель мысленно передал панораму северных гор.
- Если б тебе пришлось искать владения мага, где бы ты начал?
Найл спросил наобум, понимая, что вопрос трудный, и был удивлен,
когда паучок без колебаний ответил:
- У подножия гор.
Такая мысль интриговала. Найл-то думал о входе через кратер
какого-нибудь погасшего вулкана или, может, под городом, высеченном в
скале.
- Почему у подножия? - осведомился он. Грель затруднился объяснить,
но в уме изобразил реку, текущую в толще горы.
- Тебе известно что-нибудь подобное? - повернулся Найл к Асмаку.
- Нет, господин. Но я опять-таки ни разу не был за большой стеной.
Мне выслать дозоры, чтобы разведали земли дальше к северу?
Найл, подумав, покачал головой.
- Не надо. Это может насторожить врага. Он поймет, что мы его
разыскиваем.
Найл возвратился мыслями к Большой стене. Кто возвел ее и для чего?
Уж так ли случайно Скорбо упал именно вблизи нее?
- Смертоносец-Повелитель, по-твоему, знает, кто возвел ту стену?
- Нет, господин.
- С чего ты это взял?
Ответ Асмака прозвучал единым просверком мысли, таким глубоким и
объемным, что выразить нечто подобное на человеческом языке было бы
просто невозможно. Этим сполохом мыслительной энергии Асмак как бы
высветил совокупный паучий ум изнутри: пристальный интерес ко всем живым
существам и полное безразличие к таким неодушевленным предметам, как
стены. Асмак не делал секрета из того, что интерес к живым существам
обусловлен заботой пауков о пище, удовольствием от поглощения жизненной
энергии. Не скрывал и того, что поглощение жизненной энергии считается у
них главной движущей силой эволюции. Для людей пища - лишь набор
химических веществ, не дающий угаснуть, для пауков она - источник самой
жизни. Это была лишь часть того, что впитал Найл, вместе с тем он
осознавал и абсурдную скудость человеческого языка, и богатство оттенков
отношений между пауками.
- Получается, среди вас нет никого, кто хранил бы знание о прошлом?
- Почему, есть. Но только что касается прошлого нашего рода.
- Так может, Большая стена и есть часть вашего прошлого?
- Это так, мой господин.
Найл удовлетворенно отметил, что постепенно осваивает навык
передавать мысль единым высверком.
- Большая стена, видимо, была воздвигнута людьми. Ты согласен?
- Но какими людьми? Людям, жившим на Земле до вашего пришествия,
такая стена была ни к чему. У них были летательные аппараты, способные
молниеносно переносить их по воздуху, и оружие, способное обращать
мощнейшую стену в пыль.
- Но не всегда же люди были так могучи за счет машин?
- Не всегда. Люди давнего прошлого строили стены одна мощней другой.
Но стены те давно уже рассыпались в прах. Эта же выглядит так, будто ее
построили сравнительно недавно.
- Просто удивительно, насколько тонок человеческий ум, - не сдержался
от замечания паук.
Найл в очередной раз осознал забавную ограниченность паучьего ума:
при всей проницательности и сметке, паукам очень трудно дается
логическое мышление.
- У вас в роду есть кто-нибудь, чьи имена воспеты в истории?
- Из прошлых? Великими считаются Хеб Могучий, Квизиб Мудрый, Грииб
Скрытный, Касиб Воитель...
- А среди живых?
Пауза. Асмак словно подыскивал подходящие слова. Наконец произнес:
- Их знание продолжает жить.
- Так вот, как бы мне к нему приобщиться?
- Надо войти в их присутствие.
- Как это? - Найл был сбит с толку. Паук медлил, соображая, словно не
мог толком понять, о чем это Найл.
- Ты не желаешь этого прямо сейчас, господин?
- Если можно,- ответил Найл сбивчиво.
- Правитель в этом городе - ты. Тебе можно все.
- Тогда я хотел бы поговорить с теми пауками, которые знают историю
вашего рода.
Асмак присел в почтительном полупоклоне. Затем повернулся к двери,
жестом указывая Найлу идти следом.
Когда спускались по лестнице в прихожую, Найл испытывал опасение, что
привел своими расспросами к какому-то недопониманию, суть которого
самому неясна. Тем не менее, в поведении Асмака было что-то крайне
любопытное. Любопытство усилилось, когда вместо того, чтобы пройти по
плитам пола к выходу, Асмак повернул направо и начал спускаться дальше.
Найл очутился в полной темноте и, совершенно растерявшись, невольно
схватился за стену. Спустя секунду, когда лестница сделала очередной
поворот направо, он сделал шаг не в ту сторону и споткнулся; упасть не
дал Грель, уцепив Найла передней лапой за пояс. Асмак, моментально
смекнув в чем беда, пришел на помощь. Темнота как бы растаяла, мягко
осветившись; стало видно лестницу впереди.
Прошло несколько секунд, прежде чем до Найла дошло, что темень как
была, так и осталась, просто паук передает мысленную картину того, что
вокруг, как и при "полете" над горами.
Найл ожидал, что его заведут в какой-нибудь подвал или подземелье,
вместо этого провожатые несколько раз свернули направо и продолжали
спускаться. Когда спуск, наконец, закончился, над головами у них
пролегала толща высотой, пожалуй, с саму башню.
Коридор, в котором очутились, был около двух метров в ширину и три в
высоту; сводчатый потолок и стены из неотесанного камня, грубо
вделанного в раствор. Асмаку из-за роста приходилось идти подобравшись,
чтобы не задеть стену или потолок; было ясно, что коридор построен не
пауками и не для пауков.
В десяти метрах по ходу коридор перегораживала массивная дверь, доски
которой стягивали полосы кованого железа. При их приближении лязгнули
засовы, и дверь распахнулась. За ней стоял бойцовый паук, который тут же
распростерся перед Асмаком. Тот тоже ответил каким-то приветствием
(пауки всегда в этом отношении очень скрупулезны), затем "боец" сунулся
в стенную нишу, давая место для прохода. Найл на секунду проникся
жалостью к восьмилапому, час за часом неотлучно простаивающему в этой
холодной темноте, и только тут вспомнилось, что все пауки в этом городе
так или иначе связаны между собой, так что никто из них не бывает ни
забыт, ни заброшен. Это люди, наоборот, заслуживают жалости.
Воздух был застоявшийся и отдавал плесенью. Кроме того, стоял жуткий
холод. Впрочем, Найлу он не доставлял неудобства - от контакта с Асмаком
по телу разливалось приятное тепло, как после хорошей разминки в зимний
день.
И не только это: несмотря на то, что туловище паука фактически
загораживало вид, все равно коридор "просматривался" на существенное
расстояние. Впечатляло то, насколько хорошо Асмаку известен буквально
каждый сантиметр коридора: картина передавалась с такой точностью,
словно коридор в самом деле был освещен. Кое-где стены уже требовали
основательного ремонта, на полу лежали каменные глыбы. На одном из
участков проседал потолок, и его подпирали деревянные балки, а их -
плотно вбитая меж стен лесина, лежащая на полу. Подобные препятствия
Асмак огибал без малейших колебаний. В одном месте коридор пресекался с
ходом помельче, идущим под наклоном вниз. Пол возле него был покрыт
слизью с неприятным гнилостным запахом. Асмак мгновенно предупредил
"скользко!", Найл двинулся осторожнее и благополучно миновал этот
пятачок.
До поры Найл разделял умственное состояние паука как сторонний
наблюдатель. Передаваясь напрямую, ментальность Асмака воспринималась
четче, чем человеческий голос, но, в принципе, таким же образом. А
теперь, расслабившись, Найл почувствовал, что собственное сознание
смешалось с паучьим настолько, что теперь трудно определить и границу.
Не совсем обычное ощущение. Сознание Асмака было настолько "прочнее",
чем его собственное, что с невольной обостренностью чувствовались
уязвимые места человеческого ума. Вспомнилось состояние, которое
возникает от использования медальона, усиливающего волю. Но от медальона
наступает истощение, он забирает энергию. Паучье же сознание имело
грандиозную, неистощимую силу, обновляющуюся каким-то образом через
живую увлеченность. Все это вызывало светлую радость, но тем не менее
Найл ею не обольщался. Было что-то жесткое и своекорыстное в этом цепком
сознании, оно никак не утоляло некую потаенную жажду по утонченности и
сложности...
Из этих размышлений Найла вывело неожиданное осознание, что они уже
не идут больше по рукотворному коридору. Тот расширился, а стены по обе
стороны были теперь вроде бы из скальной породы - не то мел, не то
известняк. Пол под ногами неровный, хотя во многих местах видно, что он
специально нивелировался инструментом. Еще через сотню метров это был
уже по сути не коридор, а широкая галерея, свод которой подпирали
неровные колонны все из той же белой породы. Очевидно, галерея была
проточена водой в какую-нибудь отдаленную геологическую эпоху. Неровный
пол по-прежнему покрывали мелкие лужицы. Прошли по одной - глубина по
щиколотку, а вода холодная как лед. Сверху размеренно шлепались капли,
звук в тишине расходился необычайно гулко.
Они шли уже с полчаса и одолели, наверное, не меньше двух миль. Найл
стал невольно прикидывать, в каком направлении они сейчас движутся. Его
немой вопрос "подслушал" Асмак и сразу же выдал, что идут они строго на
восток. Найл прикинул: значит, должны находиться где-то под
"индустриальной зоной", к востоку от главной площади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28