Наконец он шевельнулся и спросил:
— Неужели я ошибся?
— Теперь ты знаешь, что такое сомнение.
— Эта странная тишина внутри, что это?
— Это приближается смерть.
Закрыв глаза, последний валкеру промолвил:
— Я так и думал. Мало кто из моего народа умирал не от руки врага. Это было редкостью. Я последний. И все же мне хотелось бы еще раз взлететь на Шуруге.
— Его больше нет. Он мертв уже много веков.
Ашен-Шугар попытался собрать смутные воспоминания. Он слабо возразил:
— Но ведь я летал на нем сегодня утром!
— Это был сон. Как и это все сон.
— Значит, я тоже безумен? — Воспоминание о том, что он увидел в глазах Друкен-Корина все еще преследовало Ашен-Шугара.
— Ты сам только воспоминание, — сказал тот, другой. — Все это только сон.
— Тогда я сделаю то, что мне предназначено. Я принимаю неизбежное. На мое место придет другой.
— Это уже произошло, ибо я и есть тот, кто пришел вместо тебя, и я взял твой меч и надел твой плащ; твоя цель — теперь моя цель. Я встану против тех, кто хочет разграбить этот мир, — сказал другой.
Тот, кого звали Томас.
Томас открыл глаза и снова закрыл их. Он тряхнул головой, пытаясь прояснить мысли. Для Пага его друг молчал не больше минуты, но он понимал, что за это время многое прошло через сознание Томаса. Наконец Томас произнес:
— Теперь я помню. И понимаю, что происходит.
Макрос кивнул. Он сказал Пагу:
— Самое сложное в работе с парадоксом Ашен-Шугара — Томаса было решить, как много он может знать. Теперь он готов к выполнению самой сложной в его жизни задачи и должен знать правду. И ты тоже, хотя я подозреваю, что ты и сам уже понял то, что он узнал.
Паг тихо ответил:
— Сначала меня ввело в заблуждение то, что в видении Роугена Враг говорил на языке цурани. Но теперь я понимаю, что это был единственный человеческий язык, который он знал во время Великого бегства через Золотой мост. Как только я отбросил идею о том, что Враг каким-то образом связан с цурани, и задумался над появлением эльдаров на Келеване, я все понял. Я знаю, чему мы собираемся противостоять и почему правду нужно было скрывать от Томаса. Это хуже, чем если бы самый ужасный ночной кошмар воплотился в реальность.
Макрос взглянул на Томаса, а тот долго смотрел на Пага. В его глазах видна была боль. Он тихо произнес:
— Когда я впервые вспомнил время Ашен-Шугара, я думал, что… я… я думал, что это наследство оставлено для борьбы со вторжением цурани. Но это лишь малая часть моего предназначения.
— Да, — ответил Макрос. — Очень малая. Ты теперь понимаешь, почему меня сторожил черный дракон, который считается исчезнувшим из мира уже много поколений назад.
Томас все еще сомневался и беспокоился. С покорностью в голосе он добавил:
— И я теперь знаю цель хозяев Мурмандрамаса. — Он обвел рукой все вокруг них. — Ловушка была предназначена не столько для того, чтобы удержать Макроса, сколько для того, чтобы привести нас сюда, не дать нам вернуться в Королевство.
— Почему? — спросил Паг.
Ему ответил Макрос:
— Потому что в нашем времени огромная армия под предводительством Мурмандрамаса идет на твою родную землю. Когда вы искали меня в Городе Вечности, думаю, он уже сражался с гарнизоном Высокого замка. И я знаю, зачем он пошел в поход на Королевство. Ему нужно добраться до Сетанона.
— Но почему до Сетанона? — удивился Паг.
— Потому что совершенно случайно этот город был построен на руинах древнего города Друкен-Корина, — ответил Томас. — И именно там находится Камень Жизни.
— Давайте продолжим обсуждение наших проблем в пути, — заметил чародей. — Нам ведь еще нужно вернуться в наше время и в нашу эпоху. Мы с Томасом сможем рассказать тебе о городе Друкен-Корина и о Камне Жизни. Тебе пока об этом ничего не известно, хотя ты знаешь остальное: Враг, то существо, о котором ты узнал на Келеване, вовсе не существо. Он представляет собой сочетание мощи и умов валкеру. Повелители драконов возвращаются в Мидкемию, и они очень хотят вернуть себе этот мир. — И с сухой усмешкой он добавил:
— А мы должны помешать им.
Глава 17. ОТСТУПЛЕНИЕ
Арута внимательно вглядывался в ущелье. Еще на рассвете он вместе с Гаем и Брайаном выехал посмотреть на приближающиеся головные отряды армии Мурмандрамаса. С того места, где Аруту и его спутников задержали люди барона, были хорошо видны огоньки костров вдалеке.
Арута протянул руку.
— Видите, Брайан? Там должно быть около тысячи костров, что значит пять или шесть тысяч солдат. И это только первые отряды. Завтра к этому же времени их будет здесь вдвое больше. А через три дня Мурмандрамас обрушит на вас все тридцать тысяч, Брайан, не обращая внимания на тон Аруты, нагнулся к шее своего коня, словно стараясь разглядеть противника получше.
— Я вижу только костры, ваше высочество. Вы же знаете, что дополнительные костры — это обычная уловка, которая должна ввести противника в заблуждение относительно ваших сил и дислокации.
Гай еле слышно выругался и развернул коня.
— Я не могу объяснять очевидное идиотам.
— Я не потерплю оскорблений от предателя! — вспылил барон.
Арута встал между ними:
— Гай, вы не присягали мне на верность, но сейчас вы живы только потому, что я поверил вашему честному слову. Не нужно доводить дело до ссоры. Дуэли нам сейчас не нужны. Мне нужны вы.
Гай сощурил единственный глаз и, казалось, был готов сказать еще пару резких слов, но в конце концов произнес:
— Прошу прощения… милорд. Это все треволнения долгого пути. Надеюсь, вы понимаете. — Он пришпорил коня и поехал в сторону гарнизонных укреплений.
— Он был невыносимо высокомерной свиньей, когда был герцогом, и годы скитаний по Северным землям не изменили его к лучшему, — сказал Брайан.
Арута развернул коня и повернулся лицом к лорду Высокого замка. По его словам можно было понять, что терпение его подошло к концу.
— Он также самый лучший военачальник, которого я когда-либо знал, Брайан. Он только что был свидетелем того, как его армия потерпела поражение; его город полностью уничтожен. Тысячи его людей разбросаны по горам, а он даже не знает, как много из них осталось в живых. Уверен, вы оцените его сдержанность.
Сарказм последнего замечания показывал, как сильно он был расстроен.
Лорд Брайан молчал. Он повернулся и стал всматриваться в лагерь неприятеля. Занималась заря.
Арута чистил свою лошадь, одну из тех, что они забрали у разбойников в горах. Гнедая кобыла отдыхала и уже набирала вес; утром Арута пользовался конем, которого ему одолжил барон. Через день кобыла отдохнет достаточно, чтобы продолжить путь на юг. Арута ожидал, что барон, по крайней мере, предложит им свежих лошадей, но Брайану, лорду Высокого замка, казалось, доставляло особое удовольствие постоянно напоминать, что если не считать правил вежливости, он как вассал короля Лиама ничем не обязан Аруте. Принц даже не был уверен, предложит ли Брайан провожатых. Этот человек был неисправимым эгоистом, упрямым и не очень умным — качества, которые нередко встречались у генералов, в чьи задачи входило защищать границу от плохо организованных банд гоблинов, но которые едва ли следовало приветствовать в военачальнике, готовом противостоять закаленной в боях армии захватчиков.
Дверь в конюшню приоткрылась, и в нее вошли Локлир и Джимми. Увидев Аруту, они остановились, потом Джимми подошел поближе.
— Мы пришли проверить, как тут лошади.
— Это не упрек вашей работе, Джимми, — сказал Арута. — Просто я люблю делать такие вещи сам, если, конечно, позволяет время. К тому же за работой можно хорошо подумать.
Локлир присел на стог сена у стены и потрепал кобылу по носу.
— Ваше высочество, а почему все так происходит?
— Ты имеешь в виду, почему идет война?
— Нет, я понимаю, когда кто-то хочет захватить земли, или, по крайней мере, я слышал о таких войнах в прошлом. Нет, я имею в виду место. Почему здесь? Амос показывал нам карты Королевства и… странно получается.
Щетка в руках Аруты замерла.
— Ты сейчас затронул самую большую проблему, которая меня беспокоит. Мы уже обсуждали это с Гаем. Мы не знаем. Но можно с уверенностью сказать: если твой враг совершает неожиданный поступок, у него на то есть причина. И тебе нужно побыстрее понять, что это за причина, потому что если ты не сделаешь этого, то она станет причиной твоего поражения, Локлир. — Он сощурил глаза.
— Нет, причина, по которой Мурмандрамас движется в эту сторону, существует. Учитывая, сколько он может успеть пройти до наступления зимы, он, должно быть, направляется к Сетанону. Но зачем? Нет никакого очевидного объяснения, ведь оказавшись там, он сможет продержаться лишь до весны. Придет весна, и мы с Лиамом разгромим его там.
Джимми вытащил из кармана яблоко, разрезал на две половинки и отдал одну лошади.
— Если только он не думает, что покончит с этим делом до прихода весны.
Арута посмотрел на Джимми.
— Что ты хочешь этим сказать?
Джимми пожал плечами.
— Ну, точно не знаю, но ведь ты сам сказал. Нужно отгадать, что задумал неприятель. Раз удержать город невозможно, он, видно, рассчитывает на то, что все жители покинут его. Как ты и сказал, с весной придете вы с королем и разгромите его армию. Он наверняка это тоже знает. Так что если бы я шел куда-то, где можно удержаться только до весны, то только потому, что я и не рассчитывал бы остаться там до весны. Или там будет нечто, что даст мне преимущество, либо я стану таким сильным, что беспокоиться о двух армиях не придется, либо что-то задержит эти армии. Что-то вроде этого.
Арута задумчиво оперся подбородком о руку, покоящуюся на крупе лошади.
— Но что именно?
— Что-то связанное с магией? — предположил Локлир.
Джимми засмеялся:
— Этого добра у нас хватало с самого начала!
Арута провел пальцем по цепочке с талисманом, врученным ему ишапианскими монахами в Сарте.
— Связанное с магией, — пробормотал он. — Но что?
Джимми тихо добавил:
— Я думаю, это должно быть что-то очень большое.
Арута боролся с поднимавшимся в нем раздражением. В душе он понимал, что Джимми прав. И чувствовал досаду оттого, что не знал, что именно вело Мурмандрамаса.
Внезапно зазвучали трубы, тут же послышался топот сапог по камням: это солдаты бросились по своим местам. Арута быстро вышел из конюшни, мальчики побежали следом.
— Вон они, — показал Галейн рукой. Гай и Арута посмотрели вниз с самой высокой вышки гарнизона на навесную башню укреплений. Внизу в глубоком ущелье под Пропастью Головореза появились головные отряды армии врага.
— Где барон? — спросил Арута.
— На стене вместе со своими людьми, — ответил Амос. — Он недавно вернулся сюда, сильно потрепанный и в крови. Похоже, темные братья подошли к его позициям со стороны гор и обрушились на них сверху вниз. Ему пришлось отойти. Кажется, он оставил там большую часть отряда.
Гай выругался.
— Идиот. Он мог задержать там Мурмандрамаса на несколько дней. А здесь, на стенах, это будет сплошной кровавый фарс.
— Было глупо недооценивать способности горных моррелов, — заметил эльф. — Это тебе не простые отряды гоблинов.
— Попробую поговорить с ним, — сказал Арута. Принц спустился с вышки и через несколько минут уже стоял рядом с лордом Высокого замка. Барон был запачкан кровью из раны на голове: с него сбили шлем. Он не надел другого, и волосы на ране запеклись. Лорд был бледен и нетвердо стоял на ногах, но продолжал отдавать команды.
— Брайан, теперь вы видите, что я имел в виду, — обратился к нему Арута.
— Мы запрем их в этом проходе, — ответил тот, показывая на место, где ущелье, сужаясь, подходило к самой стене. — Обойти его невозможно, и его люди остановятся перед стеной. Мы срежем их, как коса срезает колосья.
— Брайан, он ведет армию в тридцать тысяч воинов. А у вас сколько? Две? Он не обращает внимания на потери! Он просто сложит солдат на высоту стен и пройдет по их трупам. Они будут атаковать раз за разом, пока не вымотают вас до конца. Вы не сможете продержаться больше одного дня. Самое долгое — два!
Барон посмотрел Аруте в глаза.
— Мой долг — защищать эти укрепления. И я могу оставить их только по приказу короля. Мне приказано удержать позицию любой ценой. А теперь уходите, вы ведь не состоите под моей командой.
Арута на мгновение замер, кровь прилила к лицу. Он сошел со стены и вернулся на вышку. Присоединившись к своим товарищам, он сказал Джимми:
— Идите с Локлиром седлайте лошадей и приготовьте все, что может понадобиться в долгом походе. Возьмите на кухне все, что нужно. Возможно, нам придется уезжать в спешке.
Джимми кивнул и потянул Локлира за рукав, уводя его за собой. Арута, Гай, Галейн и Амос продолжали наблюдать за тем, как наступающая армия придвигалась все ближе, медленным потоком устремляясь в ущелье.
Бой начался, как и предсказывал Арута, с того, что, проходя вдоль низкого ущелья, враги волнами атаковали крепость. Укрепления строились для защиты гарнизона, а не для противостояния массированным атакам хорошо организованной армии, а теперь на них надвигалась именно такая армия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67