Луи решил позабавиться; сняв воображаемую шляпу, он отвесил церемонный поклон:
— Сэр, я был груб и действовал поспешно и необдуманно. Мое поведение позорит меня. Нижайше прошу вашего прощения.
Мужчина, по лицу которого текли слезы, задыхаясь от боли, простонал:
— Дарую!
Шо Пи отпустил его, и он, обессиленный, рухнул на пол. Билли помог ему подняться и проводил к товарищам, стараясь при этом не расхохотаться. Мужчина ощупывал руку, боясь, что изаланец сломал ему кость, но все было цело. Для проверки он несколько раз тряхнул кистью, а Билли тем временем вернулся в свою часть трюма.
Люк наверху открылся, и в трюм спустились двое — Фостер и де Лонгвиль.
— Внимание! — крикнул Фостер.
Де Лонгвиль остановился на трапе, чтобы видеть всех сразу.
— Не сомневаюсь, вы уже поняли — если только вы не лишены чувств или еще глупее, чем я думаю, — что мы вышли в море. Наше плавание продлится, в зависимости от погоды, от девяноста до ста дней. На судне много работы, и я не позволю вам жиреть от безделья только потому, что вы не моряки. Кроме того, может случиться, что мы будем возвращаться, имея на борту нехватку матросов. — Он на мгновение посмотрел вдаль, словно раздумывал, договаривать или нет. — Так что умение выполнять моряцкую работу пригодится. Позже мистер Коллинз отдаст вам соответствующие распоряжения, и вы будете делать все, что он говорит, не задавая вопросов. И еще: его звание соответствует званию рыцарь-капитана королевской армии, так что не забывайте об этом, хоть он и выглядит как простой матрос.
Спустившись по трапу, де Лонгвиль прошел туда, где стояли Эрик и его товарищи.
— Говорю вам об этом в последний раз. Рутия, должно быть, к вам благосклонна, поскольку Госпожа Удача решила дать вам пожить еще немного. Мне было дано две недели, чтобы определить, стоит ли оставлять вас в живых, и, судя по тому, как шли дела, вас всех следовало бы повесить. — Он посмотрел на их лица. — Но я убедил Кэлиса, что вздернуть вас на нок-рее можно с такой же легкостью, как на виселице в Крондоре. Так что вы всего лишь получили отсрочку. Следующие три месяца будут тяжелыми. Вы, как и все на борту, будете нести полную вахту. И кроме того, вам предстоит пройти обучение, которое эти парни, — де Лонгвиль через плечо указал большим пальцем на людей в другом конце трюма, — получили, а вы — нет.
Тут, к всеобщему удивлению, заговорил Бигго:
— Позволено ли нам будет узнать зачем?
— Что зачем? — спросил де Лонгвиль.
— Зачем вся эта поспешность и эти загадки, Робер де Лонгвиль, сержант, уважаемый сэр. Вряд ли вы тратите золото принца и стягиваете солдат со всего Королевства только для того, чтобы спасти убийц и воров от справедливого возмездия. Вам что-то нужно от нас, и в обмен на это вы готовы вернуть нам наши жизни. Это вполне очевидно, и тут не может быть никаких вопросов, но даже более глупый, чем я, человек сообразил бы, что нам лучше точно знать, что нас ждет впереди, чем позволить воображению пробудить в нас страх, который может толкнуть нас на поспешные и необдуманные поступки. Если мы, взвинченные неизвестностью, перебьем друг друга, вас это вряд ли обрадует.
Де Лонгвиль пристально посмотрел в глаза Бигго и внезапно расплылся в улыбке.
— Знаешь, Бигго, пожалуй, мне больше нравилось, когда ты прикидывался дураком. — Он повернулся и, уходя, сказал:
— Если вы проживете достаточно долго, клянусь, вы узнаете куда больше, чем вам хотелось бы. — Дойдя до трапа, он вновь обернулся и добавил:
— Но на сегодняшний день весь фокус именно в том, чтобы выжить.
Он взбежал по трапу, Фостер — за ним, и когда люк захлопнулся, Бигго сказал:
— Ну, это не совсем то, что я хотел бы услышать.
— И что вы думаете? Он пытался нас напугать? — спросил Луи.
— Нет-нет, я думаю, что дело как раз в том, что он изо всех сил старается нас не напугать, — ответил Шо Пи.
Эрик улегся на койку, ощущая в груди холодок — он знал, что Шо Пи прав.
***
Шли дни. Когда заключенным впервые разрешили подняться на палубу, Эрик увидел невдалеке еще один корабль. Матрос сказал ему, что это «Вольный Охотник», которым тоже командует Кэлис. Эрику всегда представлялось, что все королевские корабли называются «Ройял…» то-то или то-то, но когда он сказал об этом, матрос только молча кивнул и не поддержал разговора.
Труд моряка оставлял Эрика равнодушным, но он радовался уже тому, что это был труд на свежем воздухе, а погода, несмотря на начало осени, была на удивление мягкой. Ру, которому был присущ легкий страх высоты, к обязанностям матроса относился с неудовольствием, но он обладал проворством, которого не хватало Бигго или Эрику, и потому легко передвигался по вантам и реям. Луи и Билли оказались достаточно опытными моряками, а Шо Пи, как всегда, без напряжения осваивал новые навыки.
Через две недели Эрик приобрел походку бывалого моряка и мозоли на ногах: в сапогах для верховой езды лазить на мачты было опасно, и к тому же от соленой воды они быстро бы прохудились. На корабле только офицеры носили обувь, а все матросы предпочитали ходить босиком.
Постепенно овладевая морским делом, Эрик уже не смущался, слыша такие команды, как «травить шкоты» или «крепить рей». Работа была нелегкой, зато и питание, как и в лагере, было отличным — вещь на флоте неслыханная. Эрик шутил, что их холят, как призовых лошадей перед скачкой, а про себя думал, что скачки часто кончаются тем, что лошадь падает и ломает ногу, а седок разбивается насмерть или становится калекой.
Физический труд в сочетании со строгим режимом и хорошей пищей оказали влияние даже на Ру, который с детства избегал любой тяжелой работы. Его худые кости обросли крепкими мышцами, а в походке появилась ранее не виданная Эриком самоуверенность. Ру всегда готов был повеселиться, но в нем было что-то порочное и опасное, и его шутки часто бывали жестокими. Теперь, казалось, его отношение к жизни переменилось и, кроме того, он начал постепенно оправляться от страха смерти, надолго завладевшего им на эшафоте. Эрик чувствовал, что в Ру происходят и еще какие-то изменения, хотя и не мог с точностью определить, в чем они заключаются.
Шо Пи как-то заметил: «Вне зависимости от того, что нас ждет, де Лонгвиль хочет, чтобы мы к этому были готовы». Каждый день они не только напряженно работали, но и тренировались в обращении с оружием.
На второй день плавания Шо Пи, сменившись с вахты, вышел на палубу и начал производить необычные упражнения, которые больше всего напомнили Эрику какой-то диковинный танец. Изящные и плавные, эти движения таили в себе угрозу, и было ясно, что если повторить их в быстром темпе, они превратятся в смертельные удары. Когда Шо Пи вернулся в трюм, Луи спросил у него:
— Чем это ты там занимался, кешиец?
— Изаланец, — поправил Шо Пи, запрыгивая на свою койку. — Это называется ката и является основой тех искусств, которые я изучал в монастыре. Ката развивает чувство движения и, концентрируя вокруг тебя энергию, придает тебе ощущение легкости и спокойствия в тот момент, когда требуется прибегнуть к этой энергии.
Эрик сел на койке.
— Не этот ли трюк ты использовал, чтобы обезоружить того солдата?
— Да, как ни печально, именно так, но это не трюк. Это древнее искусство и служит для того, чтобы обрести гармонию с окружающим миром, а также для самозащиты.
— Если с его помощью можно врезать де Лонгвилю так, как это сделал ты, я взял бы у тебя пару уроков, — сказал Луи.
— Это неверный подход к искусству ката, — ответил Шо Пи. — Но если вы хотите заняться им вместе со мной, я буду рад. Ката сделает вас спокойнее и обновит вас.
— Не сомневаюсь, — сказал Билли. — Ты был само спокойствие, когда дрался с Лонгвилем.
— Но это и впрямь нас обновило, — усмехнулся Луи. Все дружно расхохотались, и Эрик вдруг почувствовал странную привязанность к этим людям. Убийцы, отбросы общества — и тем не менее в каждом он ощущал нечто такое, что роднило его с ними. Раньше у него никогда не возникало подобного ощущения, и больше всего его обеспокоило то, что оно было вполне естественным. Он вновь улегся на койку, размышляя, откуда взялось это новое чувство.
***
К концу недели не только Луи, но и все остальные стали брать у Шо Пи уроки ката. Поначалу Эрику казалось несусветной глупостью во время упражнений представлять себе пятно света или легкий ветерок, но через некоторое время он обнаружил, что, когда он делает так, на него нисходит спокойствие. Несмотря на долгие часы тяжелой работы, эта дополнительная нагрузка не утомляла, наоборот, она освежала, и Эрик никогда в жизни не спал так хорошо.
Матрос из Ла-Мута, чей отец был воином, тоже изъявил желание к ним присоединиться, говоря, что многое из того, чему учит Шо Пи, сходно с частью того, что является традиционным цуранским «путем воина».
Еще через неделю тот здоровяк, которого усмирил Шо Пи, подошел взглянуть, чем они занимаются, и через несколько минут спросил:
— А ты можешь научить меня, как делать тот фокус с большим пальцем?
— Это лишь часть всего остального, — ответил Шо Пи. — Тебе придется многое изучить.
Не говоря ни слова, мужчина встал рядом с Эриком. Шо Пи кивнул Эрику, и тот сказал:
— Расставь ноги, как я, и займи положение, при котором вес равномерно распределяется на обе ноги. Мужчина скопировал стойку Эрика.
— Меня зовут Джером Хэнди, — представился он.
— Эрик фон Даркмур.
Шо Пи по одному показал четыре движения, которые им предстояло сегодня освоить, а потом медленно повторил их все вместе. Стоя на шканцах, Фостер и де Лонгвиль наблюдали за тренировкой.
— Что ты об этом думаешь? — спросил Фостер.
Де Лонгвиль пожал плечами.
— Трудно сказать, Чарли. Возможно, это пустая трата времени. Но, быть может, то, чем они сейчас занимаются, однажды спасет кому-то из них жизнь. Этот кешиец мог бы убить меня так же легко, как сбил с ног этим градом ударов. Но он сдержался, хотя и был на меня очень зол. — Де Лонгвиль помолчал и добавил:
— Дай понять остальным, что я не буду против, если они последуют примеру Хэнди. Самое время присоединить последних шестерых ко всей стае.
С каждым днем к ним присоединялись новые желающие, и к концу третьей недели все тридцать шесть человек изучали ката под руководством Шо Пи.
***
— Как, вы все осужденные? — с недоверием воскликнул Луи.
— Да, парень, — ответил ему чернокожий уроженец Долины Грез по имени Джедоу Шати. — Каждый здесь принял участие в маленьком спектакле Бобби де Лонгвиля, каждый взглянул в глаза Богине Смерти или по крайней мере решил, что уже близок к этому. — Он усмехнулся, и Эрик непроизвольно улыбнулся в ответ. Когда этот человек улыбался, весь свет и все счастье мира отражались в этой улыбке, которая казалась еще ослепительнее по контрасту с его кожей, чернее которой Эрик никогда не видел. Джедоу обладал способностью находить смешное почти в любой ситуации и, кроме того, умел сделать так, что в конце концов и те, кто был рядом с ним, тоже смеялись.
Ру всплеснул руками:
— Так почему же вы вели себя как последние сволочи, когда нас привезли в лагерь?
Этот разговор происходил в трюме. За последние несколько дней благодаря занятиям ката барьер между товарищами Эрика, о которых он привык думать «мы», и остальными тридцатью, которые в его сознании назывались «они», стал постепенно исчезать.
— Парень, ну как ты не понимаешь! — воскликнул Джедоу с мягким акцентом, характерным для жителей Долины, нейтральной земли, на которую в разное время претендовали и Империя Великого Кеша, и Королевство, где смешались языки, кровь и верность. — Это же был приказ! Каждый раз, когда прибывала новая группа, мы должны были устраивать новичкам ад! Так решил Бобби. Разве ты не видишь, что пока он не решит, вешать нас или нет, он обращается с нами хуже, чем с грязью на подметках своих сапог? Только когда нам разрешили снять эти чертовы петли, мы начали надеяться, что сумеем протянуть чуточку дольше.
Джером Хэнди, который ростом почти не уступал Бигго, а в плечах был даже шире, сидел напротив Эрика.
— Мы с Джедоу были в первой шестерке. Четверо других погибли. Двое попытались перелезть через стену, и эти застрельщики со своими огромными луками подстрелили их как куропаток. — Хэнди сложил руки, изображая птицу, а губами издал смешной хлопающий звук. Эрик с удовольствием обнаружил, что Хэнди, у которого был такой угрожающий вид, совершенно преображался, получая аудиторию, и становился весьма обаятельным. — Один потерял голову на тренировке и напоролся на меч. А последний… — Он поглядел на Джедоу.
— Да, плохая история, — сказал тот. — Роджером его звали.
— Верно. Роджер. Он пытался бежать и убил стражника. За это его повесили.
— И давно это было? — спросил Эрик.
— Больше года назад, приятель. — Джедоу провел ладонью по голове. Он был почти полностью лыс, а остатки волос за ушами каждое утро брил насухую, и Эрик всякий раз вздрагивал, глядя на эту процедуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66