По мнению Купера, полиция сама сделала из себя дураков.
- Сам Бог отдает ее мне в руки.
Он сидел в темноте маленькой церкви на жесткой деревянной скамье и
молился.
- О, отдай ее мне, святой отец. Отдай ее мне, чтобы я смог покарать
ее и таким образом отмыться от своих грехов. Дьявол ее духа должен быть
изгнан, и ее обнаженное тело необходимо подвергнуть бичеванию.
Тут он подумал о ее обнаженном теле и сильно возбудился. В ужасе он
выскочил из церкви, чтобы Господь не увидел, что он возжелал грешницу, и
не лишил своего расположения.

Когда Трейси очнулась, было уже темно. Она села и включила настольную
лампу на прикроватном столике. Она была в комнате одна. Он ушел. Ею
овладел ужас. Она слишком положилась на Джеффа, и вероятно зря.
Верь мне, сказал Джефф, и она поверила.
Он заботился о ней только чтобы предохранить себя и больше ни для
чего. А она подумала, что он делает все ради нее. Она так хотела верить
ему, хотела чувствовать, что нужна ему. Она откинулась на подушки и
закрыла глаза, думая: "Я должна потерять его. Спаситель, помоги мне. Я
должна потерять его".
Бог сильно подшутил над ней. Зачем он вернул его, она не знала. Ей
надо как можно скорее уехать из этого места, найти спокойное местечко, где
она могла бы поправиться.
Я настоящая дура, думала она.
Тут раздался звук открываемой двери и Джефф позвал ее.
- Трейси, вы проснулись? Я принес вам книги и журналы. Я думаю, вы
могли бы...
Тут он остановился, увидев выражение ее лица.
- Эй, что-нибудь не так?
- Не сейчас, - прошептала Трейси. - Не сейчас.
На следующее утро лихорадка Трейси прошла.
- Мне бы хотелось выйти, - сказала она, - как вы думаете, мы могли бы
выйти прогуляться.
На них с любопытством смотрели в холле гостиницы. Хозяева гостиницы
обрадовались выздоровлению Трейси.
- У вас такой чудесный муж. Он настоял, что будет полностью ухаживать
за вами. Он такой беспокойный. Женщина, имеющая такого любящего мужа,
настоящая счастливица.
Трейси взглянула на Джеффа и могла поклясться, что тот покраснел.
Выйдя, Трейси бросила:
- Они очень милы.
- Сентиментальные, - возразил Джефф.

Джефф устроил себе нечто вроде походной койки, рядом с большой
кроватью Трейси. Когда этой ночью Трейси легла в постель, то снова
вспомнила, как Джефф трогательно заботился о ней, нянчил, обтирал губкой
ее больное тело. Она чувствовала его присутствие, чувствовала себя
защищенной. И в то же время нервничала.

Потихоньку Трейси выздоравливала, и они с Джеффом проводили много
времени, гуляя по маленькому городку. Они гуляли по Альмаадер Меер,
выложенной булыжником средневековой улочке, и проводили часы, гуляя по
окрестным полям. Они посещали сыроварни и старинные музеи. К удивлению
Трейси, Джефф разговаривал с горожанами на их языке.
- Где вы научились голландскому языку? - спросила Трейси.
- Я хорошо знал одну голландскую девушку.
И Трейси стало стыдно за свой вопрос.
Через несколько дней молодой организм Трейси победил, она совершенно
выздоровела. Когда Джефф почувствовал, что Трейси поправилась, он взял
напрокат велосипеды, и они проводили время, катаясь по окрестным полям.
Каждый новый день оказывался лучше прошлого, и Трейси хотела, чтобы они
никогда не кончались.
Джефф ее постоянно удивлял. Он окружил Трейси такой заботой и
нежностью, что она оттаяла, и ее агрессивность по отношению к нему
исчезла, хотя он и не проявлял никаких сексуальных ухаживаний. Для нее он
оставался загадкой. Она думала о красивой женщине, с которой его видела, и
была уверена, что это не единственная его подруга. Почему ради нее,
Трейси, он сидит в этой тихой заводи? Трейси, вдруг ни с чего, начала
рассказывать Джеффу то, о чем никогда не говорила ни с одним человеком в
мире. Она рассказала ему о Джо Романо, Тони Орсатти, Эрнестине Литтл и
Большой Берте, маленькой Эми Брэнинген. Джефф возмущался и огорчался и
сочувствовал. Он, в свою очередь, поведал ей историю о мачехе и дяде
Вилли, о денечках с бродячим цирком, о своей женитьбе на Луизе. Трейси
никогда не была столь близка ни с кем.
И вдруг пришло время уезжать. Однажды утром Джефф сказал:
- Полиция не ищет нас, Трейси. Думаю, мы должны уехать.
Трейси почувствовала горькое разочарование.
- Хорошо. Когда?
- Завтра.
Она кивнула.
- Я соберусь утром.

Ночью Трейси лежала без сна. Присутствие Джеффа так заполняло
комнату, как никогда раньше. Вот и пришел конец незабываемому периоду ее
жизни. Она взглянула на постель Джеффа.
- Вы спите? - шепотом спросила Трейси.
- Нет.
- О чем вы думаете?
- Завтра. Покидаем это место. Я теряю что-то.
- А я теряю вас, Джефф. - Слова непроизвольно сорвались с ее губ.
Джефф поднялся и в недоумении посмотрел на нее.
- Как это? - спросил он.
- Ужасно.
Через мгновение он был около нее на постели.
- Трейси.
- С-с-с... Не говорите ничего. Просто обнимите меня. Держите меня.
И медленно началось: нежное прикосновение, и ласки, и волнение, и
поглаживание, и нежное выяснение чувств. Он начал расти и набухать в
неистовом, безумном ритме, до тех пор, пока не превратился в вакханалию,
оргию наслаждения, буйства и первобытности. Его твердый член ласкал ее, и
бил ее, и наполнял ее до тех пор, пока она захотела закричать от
невыносимой радости. Она оказалась в самом центре радуги. Ей казалось, что
ее качает волной, и волна поднимает ее все выше и выше, внутри тела что-то
расплавилось, и тут она содрогнулась. Постепенно буря стихла. Она открыла
глаза. Она чувствовала, как губы Джеффа двигались по ее телу, все ниже и
ниже до самого центра ее существа, и она вновь забылась в следующей
феерической волне блаженной чувственности.
Она притянула к себе Джеффа и прижалась к нему, чувствуя, как бьется
его сердце. Она вытянулась в струнку рядом с ним, но ближе уже не могла
придвинуться. Тогда она сползла в ноги постели и начала покрывать его тело
поцелуями, нежными и мягкими, до тех пор, пока его член не оказался у нее
в руках. Она мягко сжала его и припала к нему губами, слушая, как он
стонет от удовольствия. Потом Джефф перевернулся, схватил ее, и все
завертелось вновь, в блаженном урагане страсти. И Трейси подумала: Теперь
я знаю. Впервые в жизни я знаю. Но я должна помнить, что это только на
одну ночь, последний любовный подарок.
Всю ночь они занимались любовью и говорили обо всем и ни о чем, и
казалось, что когда-то надежные ворота, наконец, распахнулись для них
обоих. А под утро, когда погасли звезды, Джефф просто сказал:
- Выходи за меня замуж, Трейси.
Она была уверена, что ослышалась, но он повторил снова, и хотя Трейси
знала, что это безумие, и совершенно невозможно, и никогда не сбудется, и
все-таки предложение безумно прекрасно и, конечно же, исполнится.
И она прошептала:
- Да, да, да.
И она заплакала, уютно свернувшись в его надежных объятиях.
Я никогда больше не буду одинокой, думала Трейси. Мы принадлежим друг
другу. Джефф часть моего завтра.
"Завтра" наступило.

Много позже Трейси спросила:
- Как же ты узнал, Джефф?
- Когда я увидел тебя в том доме, то подумал, что ты умерла. Я почти
сошел с ума.
- Я думала, что ты просто сбежал тогда с бриллиантами, - призналась
Трейси.
Он нежно ее обнял.
- Трейси, тот мой поступок в Мадриде, так это вовсе не из-за денег.
Это было вроде игры - дуэль. Вот почему мы оба занимаемся этим делом,
разве не так? Тебе подкинули задачку, которую, казалось, не было никакой
возможности решить, и ты начала крутиться, ища выход.
Трейси кивнула.
- Знаю. Сначала я занималась этими делами потому, что мне нужны были
деньги. А потом все переросло в нечто другое. У меня вполне хватает денег.
Мне нравится одерживать победы над людьми, удачливыми и яркими и
неразборчивыми в средствах. Мне нравится жить на кончике ножа опасности.
После долгого молчания, Джефф, наконец, произнес.
- Трейси... как ты относишься, чтобы все это забросить?
Трейси, не понимая, посмотрела на него.
- Закончить? Но почему?
- Раньше мы были каждый сам по себе. Сейчас все изменилось. Я не
переживу, если что-нибудь случится. Зачем нам рисковать? У нас денег
больше, чем надо. Почему бы нам не забросить все это?
- И чем мы займемся, Джефф?
Он ухмыльнулся.
- Мы подумаем кое о чем.
- Серьезно, милый, что же мы будем делать?
- Будем заниматься любимым делом, любовь моя. Будем путешествовать,
позволим иметь всякие приятные дела. Мне всегда хотелось заниматься
археологией. Мне бы очень хотелось отправиться на раскопки в Тунис... Я
обещал одному старому другу. Мы сможем финансировать собственные раскопки.
Мы будем путешествовать по всему миру.
- Звучит привлекательно.
- И что ты скажешь?
Она долго смотрела на него.
- Если ты так хочешь, - мягко проговорила она.
Он обнял ее и начал смеяться.
- Интересно, а если мы пошлем официальное извещение полиции?
И Трейси стала смеяться вместе с ним.

Церкви оказались гораздо древнее, чем Купер когда-либо встречал
прежде. Некоторые датированы даже временем язычников и иногда он не мог
определить, кому молится, Богу или дьяволу. Он сидел с опущенной головой в
древней Дворцовой Церкви Бегуина, в церквях Св. Бавокерка, и Питерскерка,
и Нувокерка и постоянно в его молитве встречались эти слова.
Позволь мне заставить ее страдать, как страдаю я сам.

На следующий день позвонил Гюнтер Хартог, в тот час Джеффа не было,
он вышел.
- Как вы себя чувствуете? - спросил Гюнтер.
- Я чувствую себя великолепно, - уверила его Трейси.
Гюнтер звонил каждый день с тех пор, как узнал, что с ней случилось.
Трейси решила пока не говорить Гюнтеру о том, что они с Джеффом решили.
Она хотела пока сохранить новость в тайне, привыкнуть к ней и уж после
рассказать.
- Как вы с Джеффом уживались все это время?
Она улыбнулась.
- Мы уживались просто прекрасно.
- А как вы относитесь к дальнейшей работе вдвоем?
Вот сейчас она должна сказать ему:
- Гюнтер... мы... мы... все бросаем.
Воцарилось молчание.
- Я не понимаю.
- Джефф и я, мы... мы собираемся стать честными.
- Что? Но... почему?
- Это идея Джеффа, и я согласна с ним. Не надо больше риска.
- Предположим, я говорю вам, что работа, которую я собираюсь
предложить вам, стоит 2 миллиона долларов и что она пройдет без риска?
- Я только посмеюсь, Гюнтер.
- Я совершенно серьезно, дорогая. Вы отправитесь в Амстердам, он
расположен в часе езды от вашего местечка, и...
- Вам следует найти еще кого-нибудь.
Он вздохнул.
- Боюсь, кроме вас, никто не сможет это осуществить. По крайней мере,
вы могли бы обсудить этот вопрос с Джеффом.
- Хорошо, но боюсь, результат будет тот же.
- Я перезвоню сегодня вечером.
Когда Джефф вернулся, Трейси пересказала разговор с Гюнтером.
- Разве ты не сказала ему, что мы собираемся стать добропорядочными
гражданами?
- Конечно сказала, милый. Я предложила ему подыскать кого-нибудь еще.
- Но он не хочет, - догадался Джефф.
- Он утверждает, что ему нужны только мы. Он говорит, что дело
совершенно без риска и мы сможем получить 2 миллиона долларов, приложив
немного усилий.
- Значит, то, что он предложит нам, охраняется подобно Форту Ноксу.
- Или Прадо, - вредно добавила Трейси.
Джефф подмигнул.
- Вот, то действительно был искусный план. Знаешь, вот с этого-то
плана я по-настоящему влюбился в тебя.
- Думаю, когда ты утащил моего Гойю, тогда я возненавидела тебя.
- Будь справедлива, - поправил ее Джефф. - Ты начала ненавидеть меня
значительно раньше.
- Правда. Так что же мы скажем Гюнтеру?
- Ты уже все сказала ему. Больше мы не занимаемся такой работой.
- Может быть, все-таки послушаем, что он предлагает.
- Трейси, мы же договорились...
- Все равно же мы собирались в Амстердам, не так ли?
- Да, но...
- Тогда, дорогой, уж если мы будем там, почему бы нам не послушать,
что же он скажет?
Джефф слушал, изучая ее подозрительно.
- Ты все-таки хочешь заняться этим делом, не так ли?
- И вовсе нет! Но не составит труда послушать, что же он предложит.

Они отправились в Амстердам на следующий день и остановились в отеле
"Амстел". Гюнтер Хартог прилетел из Лондона на встречу с ними. Они сидели,
как обычные туристы на прогулочном катере, курсировавшем по реке Амстел.
- Я восхищаюсь, что вы собрались пожениться, - сказал Гюнтер. -
Примите мои поздравления.
- Спасибо, Гюнтер, - Трейси знала, что поздравления эти искренние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56