Так что, лучше верить».
Буйные заросли, очень напоминающие джунгли, постепенно сменились более спокойными, похожими на обыкновенный ксанфский лес. А леса Эхс не боялся. «Чего там, выберусь, — в приливе надежды думал он. — Вот приведу Косто к его сородичам, в сад ходячих скелетов, а потом буду искать дорогу к пастбищу кобылок…»
И тут Эхс вздрогнул. Что-то стремительно пересекло тропинку прямо перед их носом. Оно было то ли на длинных косульих ножках, а может, с крыльями…
— Это что пробежало? — спросил Эхс.
— А, всего лишь какая-то байка, — пожав плечами, пренебрежительно бросил скелет. — Заметил, какого она цвета?
— Кажется, красного?
— Ну да, красного. Поэтому они и зовутся — Краснов айками. Ты разве никогда раньше их не встречал?
— Там, снаружи, вроде нет, — неуверенно ответил Эхс.
Потом они подошли к кустарнику, увешанному черными ягодками. Кустарник все время шелестел, тихо, как бы про себя. Эхсу даже почудилось, что он как будто шевелит губами.
— Бузина, — тоже тихо пояснил Косто. — Ну, не будем ей мешать. Она же все время занята, непрерывно пишет письма своему дяде.
Эхс не стал возражать, и они пошли дальше.
Через какое-то время они вошли под густое переплетение лозы. Глянув вверх, Эхс с удивлением обнаружил, что с потолка на него смотрят, хмуро, весело, жадно и еще на сотню ладов. Но не просто смотрят, а через очки: розовые, черные, желтые.
— Что это за очкастая гляделка такая? — спросил Эхс. — Стой, я, кажется, знаю. Отец когда-то повстречался с ней и с тех пор стал очень умным. А она-то почему здесь оказалась?
— Сейчас узнаю, — сказал Косто, протянув свою костлявую руку к очкам; надел их, подождал немного и произнес:
— Очкастая гляделка говорит, что выпала из общексанфского перечня имен и названий. Выпала и затерялась.
— А что за перечень такой? — спросил Эхс. — Я и не знаю.
— Гляделка сейчас объяснит… Так, ага. Она говорит, что кто-то родом из Обыкновении проходил здесь. Этот кто-то занимался переписью всего, что существует в Ксанфе. Всех переписал.., кроме гляделки. И теперь она не знает, есть она или нет.
— Плохо дело, — вздохнул Эхс. — Выходит, теперь нельзя будет вмиг поумнеть.
Косто вернул очки на место, и они пошли дальше.
И пришли к чему-то очень маленькому, почти незаметному.
— А это еще что такое? — Эхс присел на корточки, чтобы получше это рассмотреть.
— Дай-ка взглянуть, — приблизился скелет. — А, это «Р»! Но его еще надо разыскать.
— Р.., разыскать?
— Если его Р-азыскать и Р-аскусить, то Р-езультат будет Р-азительный.
— Р.., разительный?
— Несомненно. Только надо правильно составить Р-ецепт.
— А не лучше ли заняться Д-обычей «Д»? — хмуро предложил Эхс. — Д-обыв «Д», мы сможем Д-ойти до Д-вери, если она Д-ействительно существует.
— Д-ельно Д-умаешь, Д-ружище, — не уловив иронии, согласился скелет.
Они продолжили свой путь мимо затерянных предметов. На глаза им попадались то побелевшая от времени кость какого-то существа — и Косто так обрадовался этой находке, будто кость принадлежала существу, доселе неизвестному ни в Ксанфе, ни в Обыкновении; то восьмая, самая красивая ленточка небесной радуги; то пересохший поток сознания; то чья-то давно погибшая репутация.
Но Эхс не мог всем этим любоваться, потому что думал совсем о другом: как выбраться из гипнотыквы? Что сейчас происходит с его телом? А вдруг дракон учует его? И тогда он выйдет, а тела-то нет…
Так они брели, брели и набрели наконец на какую-то молодую женщину, сидящую в корыте. Красотка с телом цвета бронзы была великолепно сложена (Эхс понял это, потому что на незнакомке ничего не было, кроме какого-то узкого металлического нагрудника).
— Ой, неужели меня нашли! — увидев путешественников, прямо подскочила от радости бронзовая незнакомка. — Привет, мальчики!
— Привет, — ответил Эхс, изо всех сил стараясь смотреть повыше ее груди. — Я Эхс, а он Косто.
— Привет, Эхс и Косто, — сияя от радости, прощебетала незнакомка. — Я Роза, родом из медяков.
— Так ты медяк! — воскликнул Эхс.
— Не медяк, а медяшка, — поправила Роза. — Я ведь женщина, как ты, наверное, уже понял. Мужчины у нас медяки.
— Да, извини, конечно заметил, но… — начал было извиняться Эхс.
— Чего там, прощаю, — успокоила медяшка.
— А ведь я тебя искал, — сказал Эхс.
— О, тогда поздравляю с находкой. А разве мы раньше встречались? — кокетливо спросило медяшка, тряхнув медной гривой волос.
— То есть, я искал твой город, Медный, ты ведь там живешь? А около него, как мне кажется, находится пастбище кобылок-страшилок, — пояснил Эхс. — Ты случайно не знаешь, где это пастбище?
— Ну что ты, я все забыла, просто начисто. Так, значит, ты тоже не знаешь? А я-то подумала, ты пришел, чтобы показать мне дорогу.
— Я попал сюда случайно, — признался Эхс.
Сначала он смотрел в землю, потом поднял глаза, но опять невольно уткнулся взглядом в медяшкину грудь, едва прикрытую металлической полоской.
— Потому что не туда поглядел, — объяснил Косто.
Эхс понял, что скелет подразумевает глазок гипнотыквы, но все равно тут же густо покраснел.
— Да, да, я тут же оказался в тыкве, — поспешил подтвердить Эхс, — и теперь не могу выбраться.
И повел вокруг глазами, чтобы стало еще яснее, откуда именно он не может выбраться.
— Послушай, мне кажется, у тебя что-то не то с глазами, — заметила Роза.
— А.., наверное… Так знаешь ли ты, где здесь что находится? Чтобы мы пошли именно туда, не теряясь больше.
Медяшка повернулась, и грудь ее заколыхалась ну совсем как настоящая.
— Увы, не знаю. Я искала выход наружу, и сама, как видишь, села в корыто.
Эхс изо всех сил старался смотреть куда-то в сторону.
— Мне все же кажется, что у тебя что-то с глазами, — озабоченно произнесла медяшка. — К тому же ты весь красный, а я знаю, что у людей красный цвет — это сигнал тревоги.
— Да, мне плохо, — поспешил ответить Эхс. — Тело мое лежит там, в яме, и я волнуюсь, не случится ли с ним беды, прежде чем я вернусь. Мне бы найти кобылку-страшилку…
— Вижу, вам, живым, трудновато приходится, — вздохнула Роза. — Говорят, вам все время надо есть, а потом куда-то бегать, а если этого не сделаете, то умрете, так?
— А у медяшек не так?
— Конечно, не так. Нам все это ни к чему. Нам и одежда не нужна, а вы без нее, такой неуклюжей, тяжелой, просто замерзнете. Люди — слабаки, — несколько презрительно бросила медяшка.
— Не смейся над людскими слабостями, Роза, — вмешался Косто. — Эхсу это только повредит.
— О да, прости, Эхс, — спохватилась Роза, подошла к нему, обняла и поцеловала в губы. — Ну как, прощаешь?
От неожиданности Эхс ничего не смог сказать.
— Что-то не то ты сделала, — заметил Косто.
— Нет, просто надо поцеловать еще сильнее, — сияя от счастья, произнесла Роза. — Эхс, — торжественно начала она, — я надеюсь, что ты простишь мне мою неловкую шутку.
После этого Роза прижалась к нему так страстно, что Эхс едва не упал и.., чтобы не упасть.., обнял Розу. Потом она подарила ему поцелуй, долгий, горячий. Да, хотя она и была из меди, но губы у нее оказались теплыми и мягкими, и не только губы…
— Ну, прощаешь? — прошептала она.
Эхс готов был взлететь как воздушный шарик.
Если бы не ее руки, он действительно улетел бы куда-то ввысь. Но тут вдруг что-то переключилось, и Эхс вновь вернулся на землю.
— А он все же еще не побежден, — заметил Косто.
— Кажется, еще нет, — с легкой гримасой согласилась Роза. — Ну ничего, сейчас…
Роза набрала в грудь воздуха, готовясь к решающему штурму.
— Не.., нет! — закричал Эхс. — Я.., я.., те.., тебя прощаю!
— А ты уверен? — лукаво спросила она. — Краснота, по-моему, еще не прошла.
— По.., полностью уверен, — едва произнес Эхс.
— Просить прощения, оказывается, не так-то просто, — заметил Косто. — Это тяжелая работа, которая вгоняет в пот.., не знаю только кого, просящего прощения или прощающего?
Теперь Эхс понял, что придется держать на привязи не только свои взгляды, но и воображение.
Он пробыл всего несколько минут около Розы, а его фантазия уже ну просто распоясалась.
— Пойдем-ка лучше дальше по тропе, — предложила Роза. — И будем держаться за руки. Тогда никто из нас не потеряется.
Роза взяла Эхса за правую руку, Косто — за левую, и они пошли по тропе, которая была достаточно широка, чтобы они могли идти шеренгой. Эхс шел, точнее, брел покорно, потому что мысли его витали где-то совсем в иных сферах. «Ну как же она, металлическая, может быть одновременно такой мягкой?»
Тропа то ныряла в какие-то впадины, то поднималась наверх, то сужалась, то вновь расширялась, но при этом непрерывно тянулась вперед и упорно вела по себе путников.
Роза заметила что-то на тропе, наклонилась и быстро подняла.
— О, то, о чем я всегда мечтала! — воскликнула она.
— Да? А что это? — спросил Эхс.
— Так, ничего особенного, — искоса глянув на него, ответила медяшка. — Но, возможно, в один прекрасный день оно мне кое в чем поможет.
«А, пустяк, — подумал Эхс, — какие-то камешки…»
И тут все вокруг начало меняться.
Появились растения, похожие на те, из Внешнего мира, потом…
Вспыхнул свет, прервав мечтания и наблюдения Эхса.
— Как хорошо, что ты нашелся вовремя! — воскликнул кто-то. Это была Чекс! А рядом с ней копуша.
— А это кто? — спросил копуша, увидав Косто и Розу.
— Гологрудая ветреница и мешок костей! — всплеснула руками Ветошка.
— Не обижай их! — выступил вперед Эхс. — Они помогли мне выбраться из тыквы! Мы шли вместе.
Последнее было ясно и без слов, потому что Роза и Косто все еще держали его за руки.
— Скорее это Эхс помог им выйти, — сказала Чекс. — Держась за руку того, кто снаружи попал в тыкву, ее обитатель может оказаться в здешнем мире. Ведь они жители Мира-По-Ту-Сторону.
Скелет и медяшка были просто потрясены. Они не ожидали, что Эхс так горячо вступится за них.
— Разрешите, я представлю своих друзей, — сказал Эхс. — Справа — Роза из Медного города, а слева — Косто, скелет. Мы встретились на Тропе Пропаж. А вот это, Роза и Косто, мои друзья из обычного Ксанфа. Кентаврица Чекс, Прокопий, можно звать просто копуша, он из Долины Прокопиев, и Ветошка из племени донных прокляторов.
Все поздоровались друг с другом, потом Чекс предложила Косто и Розе вернуться назад, в гипнотыкву.
— Думаю, это можно сделать, — сказала кентаврица. — Эхс возьмет вас за руки и приложит глаз к гипнотыкве. Потом, оказавшись внутри, разожмет руки, а мы оттащим его тело от глазка. И тогда он вновь окажется здесь, уже один.
— А где окажемся мы? — с обидой спросила Роза. — Опять на тропе Пропаж, с которой не можем сойти?
— Но, так или иначе, вам необходимо вернуться, — пожала плечами Чекс. — Это ведь не ваш мир.
— А мне очень хотелось бы по нему прогуляться, — парировала Роза.
— А я и здесь, и на Тропе Пропаж чувствую себя одинаково потерянным, — вступил в разговор Косто. — Вот если бы кто-нибудь из вас увидел сквозь глазок мой родной Сад Призраков и вернул меня прямо туда.
— Если Эхс заглянет туда, то снова увидит тропу Пропаж. Таково правило Мира-По-Ту-Сторону, — напомнила Чекс.
— Но заглянуть может не только он, но и любой другой, — сказал Косто. — И кто-то, возможно, и увидит Сад Призраков.
— Действительно, можно попытаться, — согласилась Чекс. — Согласна заглянуть первой, только вы тут караульте.
И кентаврица приложила глаз к гипнотыкве. Не прошло и секунды, как Эхс ладонью загородил отверстие. Миг, и Чекс вернулась назад.
— Я оказалась среди бумажных гор, под бумажным водопадом, — сообщила она. — Уф, не представляла, что в бумагах можно просто утонуть!
— Не то, — сказал Эхс.
Следующим к тыкве приблизился копуша.
— Что-то очень крафивое, такое воздушное,..
И это было не то.
К глазку гипнотыквы приковыляла Ветошка.
— Ой чего видела, — вновь появившись, зашамкала старушка, — поле широкое, а на нем черные лошади…
— Пастбище кобылок-страшилок, — догадался Эхс. — Как раз его я искал.., но не нашел.
— Ну что ж, Сада Призраков никто из нас не увидел, — подвела итог Чекс. — Но еще не все потеряно. Косто и Роза пока останутся с нами, а мы будем искать того, кто увидит в глазок именно Сад Призраков. Косто и Роза, вы не против пока попутешествовать в нашей компании?
— Да я уже сказала, что мне здесь нравится, — обрадовалась Роза.
— Только голизну-то придется прикрыть, милая, — указала Ветошка.
— Чего прикрыть, бабушка? — не поняла Роза.
— Ветошка хочет сказать, что тебе надо во что-то одеться, — тут же вступил Эхс. — У нас так принято…
— Да, люди любят облачаться, — пробормотал Косто.
— А я вот хожу без облачения… — заявила Чекс.
— А у людей такие уж законы?! — развел руками Эхс.
— Подчиняюсь, — без особой радости произнесла Роза.
— Не будь я донной прокляторшей, если не сошью тебе, красавица, платье, а тебе, худышка, сюртук, — приговаривала Ветошка. — Сейчас пойду, да материи поищу, шелковой.., мантильки.., муфточки.., цилиндры… — слышалось, когда она удалялась.
— Мантильки, муфточки, — тихо повторила Чекс. — Наверняка Ветошка в костюмах толк знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40