У него были вьющиеся волосы и совершенно круглая лысина на самой макушке, появившаяся очевидно еще до того, как он стал оборотнем, которой никогда уже не суждено разрастись. Я видела его в волчьей форме, и у зверя лысины на голове не было. Занятно.
— Анита, я знаю, что сам просил тебя оставить меня в покое со своими эксклюзивами, но не ожидал, что ты вообще исчезнешь с лица Земли.
Я всего ожидала от Ирвинга, но не задетого самолюбия.
— Ты и правда расстроился, что я перестала общаться с тобой или ты просто мучаешься из-за того, что отсутствие эксклюзивов пагубно сказалось на твоей карьере?
— Я спокоен, Анита, я очень спокоен.
— Это просто вопрос, Ирвинг.
Тут он рассмеялся, и его смех был так приятен после волшебного смеха Жан-Клода, что это заставило меня улыбнуться.
— Разве я не могу скучать и по тебе, и по карьере?
— Думаю, можешь. Джейсон посвятил тебя в суть проблемы.
— Блейк, бизнес есть бизнес, в этом ты вся.
— Мы в глубоком дерьме, Ирвинг, так что да.
Он вздохнул, и его голос был уже серьезным, когда он сказал:
— Да, Джейсон объяснил суть проблемы. Хотя кто-то у нас в газете уже подозревает, что я с вами связан. Они нашли одну из моих бывших подруг и сделали с ней репортаж.
— Подругу? — переспросила я.
— Очевидно, никто не может общаться с тобой и не подмочить репутации.
— Я не знала этого, — проговорила я.
— И не должна была знать.
— Так что дело не только в твоей карьере?
— Нет, я встречался с кое с кем из наших на полном серьезе. Она была прекрасной разминкой, к тому же по редакции ходили довольно ядовитые слухи.
— Ядовитые, хорошо пошутил.
— Эх, она вчитывается в мои статьи, и мне приходится доказывать, что я действительно владею дипломом.
Я снова улыбнулась. Я скучала по Ирвингу больше, чем мне казалось.
— Мы можем разгрести этот бардак?
— Мои статьи помогут минимизировать последствия, но хорошую сплетню не так просто убить, тем более, когда за нее взялись ведущие СМИ.
— Что же нам делать?
— Я думал о серии статей, в которых Жан-Клод покажет себя с разных сторон. Ну знаешь, сначала Джейсон расскажет, каково это, быть его pomme de sang. Потом ты расскажешь о том, каково это, встречаться с ним. Для начала мы опровергнем слух о том, что Мастера нашего города уже поздно оправдывать в прессе.
— Сделай упор на то, что он прекрасно справляется со своим городом.
— Да, Джейсон уточнил для меня основные моменты, о которых не стоит писать. Если бы я не боялся вылететь с работы, это стало бы прекрасной историей.
— Вылететь с работы — самая меньшая из твоих проблем, если ты напишешь всю правду, Ирвинг.
— Это угроза? — спросил он.
Я задумалась.
— Нет, не осознанная, но я все еще Больверк твоего клана, изверг.
Он понизил голос.
— Да, ты наказываешь плохих маленьких оборотней, я знаю.
— Это была не угроза, просто наблюдение. Я думаю, что Ричард добрался бы до тебя раньше меня.
— Да, наш Ульфрик, кажется, обзавелся хребтом.
— Сожалею.
— Действительно правда, что он получил часть твоего характера? — спросил Ирвинг.
— Вроде того.
— Тогда мои поздравления твоему самообладанию.
Я не была уверена, что это комплимент, потому просто проигнорировала его.
— Спасибо, итак, чего ты хочешь от меня?
— Мы начнем с того, что в первой статье расскажем о Джейсон и его больном раком отце, и Мастере, который не смог его сопровождать, поскольку все случилось слишком неожиданно, так что с ним поехала ты, для моральной поддержки. Так мы сыграем на сентиментальности.
— А Жан-Клод не будет выглядеть слабым в глазах других Мастеров?
— Анита, есть куча способов объяснить эту сплетню. Показав Жан-Клода в заботе о его подданных, мы, возможно, в глазах других Мастеров и сделаем его слабым, но зато рядовые подчиненные прочитают это, начнут ему больше доверять и будут думать «Он великий Хозяин, нам стоит попроситься к нему. Интересно, что будет, если я переберусь в Сент-Луис». Анита, революции всегда начинались с низов.
— А мы задумали революцию?
— Тот метод, которым Жан-Клод управляет своими территориями, является революционным, Анита. Я не единственный репортер, который настолько завязан во всем этом. Есть очень много людей, кто сидит без дела и оплакивает все те статьи, которые он мог бы написать, если бы ему не пришлось притворяться человеком.
Я прислонилась к спинке кровати, подушка все еще лежала у меня на коленях.
— Мне казалось, что ты единственный репортер, который во всем этот увяз.
— Нет, есть один человек-лебедь, и еще оборотни, и даже тигр.
— И все вы скрываете, кто вы на самом деле?
— Да.
— Нужно иметь огромную силу воли, — заметила я.
— Сложно это скрывать, но ведь получается.
Я вздохнула.
— Ты все правильно понимаешь.
— Хоть ты и его человек-слуга, мы этого афишировать не будем, ты будешь просто его девушкой.
— Я его человек-слуга, но юридически это не основание для того, чтобы лишать меня должности федерального маршала или выгонять из полиции, если бы я там служила.
— Я могу использовать эти слова?
— Нет, я говорю о том, что меня заставляет скрываться не закон, а предубеждения.
— Хорошо, я напишу статью о том, насколько дезинформированы мои коллеги, а потом напишу очерк о Джейсоне. Потом очерк о тебе, а дальше о любом, кто захочет высказаться.
— А как же твоя подружка?
— Я думаю, что поговорю с ней сразу, как только закончу наш разговор. Она нормально отнесется. Она вообще в деле.
— Прекрасно.
— Ты кажешься усталой, — заметил он.
Я оперлась головой о стену над спинкой кровати.
— Может и так.
— Я пойду выслежу своего редактора и дам этому ход. А вы, ребята, будьте осторожны.
— Я всегда осторожна, Ирвинг.
Он рассмеялся.
— Если это твоя версия осторожности, то может лучше стать опрометчивой.
Мы оба одновременно отключились, смеясь. Я положила трубку на рычаг и снова облокотилась о стену. Я даже прикрыла глаза. Я устала. Я даже не могла толком понять, от чего же.
Я почувствовала движение на кровати и открыла глаза, чтобы увидеть Джейсона, стоявшего на коленях передо мной. Его глаза были очень близко к моим. А еще он все еще был голым, потому что кроме подушки на моих коленях, ни о какой одежде мы не подумали.
— Мы приложим все усилия, мы справимся, Анита, — сказал он.
Я улыбнулась ему, хотя то, что я чувствовала, улыбку не вызывало.
— Иногда было бы неплохо не быть обязанным прикладывать все силы. Иногда приятно не попадать в такие история, вообще не иметь с ними ничего общего.
Он усмехнулся.
— Я знаю, о чем ты говоришь. — Усмешка стала еще шире. — Я задумал сделать кое-что очень непослушное.
— Что? — спросила я, и в одно это слово я вложила всю гамму подозрительности.
Он рассмеялся, и его лицо стало еще моложе, чем было обычно, проблеск некоего Джейсона, которого я никогда не видела. Джейсона, еще не попавшего в лапы Райны, которая его чуть не убила, что и сделало его оборотнем. Джейсона, который еще не стал утренним перекусом у Жан-Клода. Джейсона, который только начинал жить.
Смех иссяк, и его глаза стали серьезными, когда он пристально посмотрел на меня.
— Твой взгляд, о чем ты думаешь?
Я покачала головой. Мысли дюжинами пролетали сквозь мой разум: я устала, вся эта история с репортерами, которые пишут о нас странные статьи, мысли о том, что нам надо дать опровержение, что он очень храбрый, даже когда ему больно, что он хороший друг, и что я хочу, чтобы он знал это. Но этого всего не было в тех словах, которые я наконец сказала:
— Поцелуй меня.
Мгновение он выглядел пораженным, потом улыбнулся, и эту улыбку не передать словами. Улыбка от того, что я, не замутненная ardeur, попросила его себя поцеловать.


Глава 24

Поцелуй становился все глубже, пока Джейсон не прижал меня к кровати, и его тело не прижалось к моему в нетерпении. Настолько нетерпелив он был, что когда я обернула свои ноги вокруг него, прижавшись к его интимным местам своими, я ощутила его напряжение. Он отодвинулся от меня с нервным смешком.
— Нам нужен презерватив.
Я прикрыла глаза, смутившись.
— Конечно, нужен, прости, я увлеклась.
Он наклонился и поцеловал меня быстро и твердо, позволяя мне увидеть восхищение на его лице, которое, я уже почти забыла, когда видела в последний раз.
— Жан-Клод очень редко меня ограничивает, но среди тех ограничений, которые есть, незащищенный секс. — Он снова меня поцеловал, затем соскользнул с кровати, чтобы отыскать презервативы в своих вещах.
Я поймала себя на том, что совершенно отключилась и забыла обо всем настолько, что у меня мог быть незащищенный секс с Джейсоном. Я принимаю противозачаточные таблетки, так что технически секс не был бы таким уж незащищенным. Такой осторожной я стала после того, как несколько месяцев назад меня напугали беременностью. Неужели я могла быть настолько неосторожной? Слова Ирвинга отозвались во мне, может пора забыть об осторожности, раз она все равно не приносит результатов, и начать вести себя опрометчиво. Может в этом дело? Я так устала потому, что вечно прикладываю усилия, не имеющие результата? Нет, все дело в том, что я оказалась с красивым парнем в постели. Боже, это звучало не намного лучше.
Джейсон вернулся с горсткой презервативов в руках. Я начитала по меньшей мере четыре.
— Какие мы амбициозные.
Он мельком взглянул на презервативы и рассмеялся.
— Это на случай, если с каким-то из них что-то будет не так. Мне бы не хотелось вставать и идти за новым.
Я вынуждена была снова ему улыбнуться, и эта была одна из самых лучших особенностей общения с Джейсоном. Он всегда заставляет меня улыбаться. Никаких обязательств, никакой любовной линии, просто друзья, ставшие любовниками, но умудрившиеся сохранить свою дружбу. Это хорошо.
Он положил презервативы на ночной столик и вновь забрался на кровать, все еще улыбаясь. Улыбка начала таять по мере его приближения — глаза стали более серьезными, улыбка ушла куда-то очень глубоко, оставив лицо почти пустым, не считая выразительного взгляда его глаз. Его глаза были небесного цвета, весеннего неба, и когда он наклонился ко мне, цвет стал более глубоким, не таким мягким, как весенняя голубизна.
Он заколебался, потом наклонился для поцелуя, все еще лежа рядом со мной.
— Твой взгляд, Анита, — выдохнул он.
— Что с моим взглядом? — спросила я.
Он улыбнулся, но глаза оставались серьезными, темно-голубыми. Он наклонился и ответил прямо над моими губами:
— Тот самый взгляд.
Он поцеловал меня. Сначала нежно, но вместе с тем, как нарастал поцелуй, он прижимался все сильнее к моему телу, вжимая свою наготу в мое обнаженное бедро. Ощущение его обнаженного тела на моем бедре заставило меня утонуть в поцелуе, помогая себе руками и губами. Или он уловил это, или же просто ответило его тело, но он стал тверже и вытянулся вдоль моего бедра, пока Джейсон впивался в мои губы, а я в его. Поцелуй начал напоминать процесс занятия сексом, приобретя собственный ритм, будто мы уже делали то, чему сейчас подражали. Наши тела двигались вместе с поцелуем, он задвигался вдоль моего бедра в такт ритму нашего поцелуя.
Он отодвинулся и рассмеялся, затаив дыхание, буквально дюймы разделяли наши тела, он больше меня не касался.
— Если мы не остановимся, я кончу прямо так.
Мне пришлось дважды глубоко вздохнуть, чтобы суметь сказать:
— Тогда нам стоит остановиться, потому что я не хочу, чтобы ты так кончал.
Он приподнялся на одном локте, поигрывая другой рукой по моему голому животу. Если бы я была менее сильной в метафизическом смысле, у меня были бы серьезные шрамы ровно там, где была его рука, но следы когтей вертигра прошли полностью.
— Ты с таким серьезным видом смотришь на меня, — сказал Джейсон.
— Я просто задумалась, что если бы я была чуть менее сильной, то у меня было бы множество шрамов на животе.
Он коснулся моего лица.
— Не думай о том, что мы потеряли, Анита. Думай о том, что у нас есть.
Я улыбнулась ему, потому что он ждал этого от меня.
— Ты просишь, чтобы я не думала о схватке, в которой получила шрамы, и не думала о том, что кто-то умер, спасая меня.
Его лицо смягчилось, стало нежным.
— Теперь мы сделаем это.
Я собиралась возразить, но он приложил палец к моим губам и покачал головой.
— Если мы продолжим этот разговор, тебе придется помочь мне снова придти в соответствующее настроение.
Я улыбнулась под его пальцем на моих губах. Он отодвинул его, чтобы я смогла сказать:
— Ты все еще в настроении.
— Есть у вас, девочек, такое несправедливое преимущество, — сказал он, — стоит вам на нас взглянуть, и мы уже готовы.
— Мне это в мальчиках очень нравится, — заметила я.
Он выдал легкий смешок.
— Я заметил.
Он снова склонился над моим телом, все еще готовый, но не настолько твердый.
— Мое настроение начало уходить, так что больше никаких серьезных мыслей. Я хочу, чтобы теперь ты думала только обо мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50