Иногда небо было голубым. А на Луне, которую вряд ли можно сравнить с родной планетой, Земля была совсем рядом, стоило только поднять голову. В случае беды до Земли и ее голубого неба было всего три-четыре дня пути, даже несколько часов, если удавалось попасть на АМ-шаттл. А здесь… мой Бог… все выглядит так же странно, как и на Луне, только вместо серой пыли — всюду лед, и Юпитер такой огромный и тяжелый, что кажется, будто он вот-вот сорвется с крючка и упадет тебе на колени. День продолжительностью три с половиной земных, и темнота наступает, только когда Солнце прячется за Юпитером. Но даже тогда можно видеть темную сторону планеты, какую-то призрачную, озаряемую полярными сияниями и молниями. Другие луны скользят взад-вперед, как бусинки на нитке. И ты знаешь, что Земля немыслимо далеко, в неделе пути при постоянном ускорении один «же» или в трех неделях в случае полета по инерции.
— Именно поэтому я так строго отношусь к тебе и ко всем остальным. Здесь — враждебная человеку среда обитания.
— Но вы же прекрасно знаете, какие взаимоотношения существуют в Корпусе. Пехотинцы заботятся друг о друге. Они становятся единым целым, готовы выдержать любые испытания. Невзгоды. Лишения. Теснота. Бой. Все это лишь сплачивает их еще сильнее. Понимаете, что я имею в виду?.. Я всего лишь хочу сказать, что иногда им необходимо расслабиться. Побуянить. Пошалить. Большие потери потрясли их, особенно после первого боя. Боевой дух поднимается, если позволить им немного расслабиться, особенно когда офицер не дышит в затылок.
— Понимаю.
— Рота… в ней нет плохих солдат, сэр. Но здесь они столкнулись со странным видом безумия от одиночества. Семьсот миллионов километров от дома, враждебная окружающая среда, которая убьет за мгновение, если они перестанут быть осторожными… и враг, который планомерно их уничтожает. Я полагаю, сэр, что они пытаются не потерять рассудок… или то, что от него осталось, захватив сюда часть дома. Для морских пехотинцев такой частью всегда была возможность избавиться от надзора, поиграть.
— Тут не слишком подходящее место для игр.
— Вы правы, сэр, но таким образом они очеловечивают его, делают похожим на дом. Понимаете, о чем я говорю, сэр?
— Думаю, да.
— Вы знаете, что мы часто говорим об инопланетном разуме, после отбоя, иногда во время вахты. Вы знаете, что все говорят об этом Певце?
— Что?
— Все считают, что эта штука не может быть разумной. Она просто сидит в океане и поет. Она не играет. А единственное, чем отличаются разумные жизненные формы от других тварей, это способность играть.
— Очень глубокая мысль, Том, но она не снимает с нас ответственность за поддержание порядка и дисциплины. Что порекомендуешь по этому поводу?
— Сэр?
— Проблема вот в чем, сержант. Десять мужчин и женщин, находясь в наряде, решили пошалить, поиграть на льду, рискуя жизнями. Среди них был командир взвода, который должен был остановить их, не допустить такого поведения. Как, по-твоему, я должен поступить?
Том на мгновение сжал губы.
— Сэр, участвовавшие в этом пехотинцы не виноваты. Вся ответственность лежит на мне. Как вы правильно сказали, я обязан был остановить их, хотя лично я готов поощрять любые поступки, поднимающие моральных дух.
— Согласен, но не могу ограничиться лишь предупреждением.
— Конечно, вы вольны наложить взыскание на меня. Это может вызвать несколько неприятный побочный эффект. Пехотинцы способны посчитать вас полным ублюдком. С другой стороны, это — самый хороший метод обеспечить их сплоченность.
Джефф вздохнул:
— Иногда мне кажется, что хорошим командиром способен стать лишь тот человек, которого подчиненные ненавидят настолько сильно, что сплачиваются и могут выполнить любое задание.
— Я также предлагаю, чтобы у них было как можно меньше свободного времени на глупые мысли.
— Согласен. У них будет много работы с орудием Камински.
— Как и рытье этих проклятых дырок. Вы действительно считаете, что они смогут снизить потери от обстрела?
— Так принято считать. Такое решение предложил штаб с Земли. Отверстия, расположенные в форме звезды или окружности должны помешать распространению взрывной волны по поверхности.
— Думаю, мы убедимся в этом достаточно скоро. Папа Ромео производит обстрел с завидной регулярностью.
Папой Ромео Чарли пехотинцы прозвали «Звездную Гору», которая меняла орбиту для обстрела базы перед каждой атакой китайцев.
— К сожалению, ты прав, — сказал Джефф.
Все атаки с момента мощного наступления в понедельник были относительно слабыми, предназначенными для изматывания защитников, а не для захвата базы. На поверхности находилось всего два посадочных аппарата: один — на востоке, другой — на юге. Остальные прилетали и улетали, а эти два оставались в качестве передовых баз или наблюдательных постов. Китайские солдаты заняли позиции в нагромождении ледяных скал к югу и востоку от базы и при малейшей возможности уничтожали пехотинцев из лазерных винтовок и установок типа 80. Защитники быстро научились перемещаться по гребню кратера крайне осторожно.
— Хорошо, — принял, наконец, решение Джефф. — Я снимаю с тебя одну нашивку. Ты разжалован в штаб-сержанты.
— Есть, сэр!
— Командование взводом передается штаб-сержанту Кампанелли, с повышением в звании до исполняющей обязанности старшего сержанта.
— Отличный выбор, сэр. Она — отличный командир и хороший солдат.
— Знаю. Я хотел поощрить ее за обнаружение приближающегося десантного корабля, своевременную передачу предупреждения нам и уничтожение танка из лоббера. Думаешь, она готова командовать взводом?
— Так точно, сэр.
— Том, теперь ты — ее заместитель. Помоги ей.
— Есть, сэр!
— Свободен.
Сержант ушел.
Джефф долго смотрел на переборку. Он был не слишком доволен принятым решением, но лучшего найти не мог. Сам он считал понижение в должности временным. Поуп получит нашивку назад в течение полугода.
Командование взводом являлось проблемой другого сорта. Он не любил менять коней на переправе. Состав, взаимоотношения, если хотите, политика внутри каждого взвода были достаточно сложными, без вмешательства в них командира. Назначение Тома заместителем могло иметь обратный эффект. На Земле Джефф перевел бы Тома в другое подразделение, чтобы ему не пришлось служить во взводе, которым он командовал.
Было крайне сложно поддерживать равновесие между должностями и званиями, не имея резерва. Со времени первого использования морской пехоты вне Земли постоянно возникали проблемы в подразделениях, в составе которых было слишком мало рядовых. При соответствующем обучении присвоение звания рядового первого класса, а затем и младшего капрала происходило автоматически, и все пехотинцы выпускались из космической школы в звании Е-3, то есть младшего капрала. В результате, в подразделениях, занятых космическими миссиями, ощущалась нехватка рядовых, и был избыток капралов, сержантов, штаб-сержантов и старших сержантов. Ничуть не лучше обстояли дела и в частях специального назначения армии, в которых нельзя было подать рапорт о направлении в школу, если ты не был сержантом и не прослужил в этом звании не менее четырех лет.
Во втором взводе, однако, имелся только один старший сержант, и следовало повысить кого-нибудь в звании, прежде чем назначить на должность командира. Кампанелли была логичным выбором. Срок службы позволял повысить ее в звании, а кроме того, она обладала достаточным опытом, полученным в операциях на Земле. Присвоение звания в боевых условиях требовало подтверждения, но оно, благодаря его представлению, последует автоматически.
Проблема состояла в том, как отреагирует на это взвод. Кампанелли была среди тех, кто решил поиграть на льду, и он словно поощрял ее за это, но ему совсем не хотелось, чтобы у подчиненных сложилось такое впечатление. Придется повысить в звании еще кого-нибудь. Действия Лаки на гребне кратера в понедельник заслуживали поощрения.
Итак, оставалась проблема лишь в том, как второй взвод отреагирует на перестановки. С одной стороны, его решение может быть расценено как вмешательство, попытка управления слаженным взводом, что не могло не повлиять на боевой дух. С другой стороны, он не мог оставить инцидент незамеченным, чтобы не упала дисциплина.
«Буду проклят, как бы не поступил», — подумал он и решил еще раз поболтать с Чести Пуллером. На курсах подготовки офицерского состава решению таких вопросов не учили.
Его мысли прервал внезапный сигнал тревоги.
Отсек личного состава, объект «ЕвроГИС»;
полярная станция «Зебра», Европа;
09:42 по времени гринвичского меридиана.
Все были в скафандрах, но без шлемов и перчаток. Первое отделение второго взвода находилось в состоянии «тревога-5», то есть морпехи должны быть готовы выйти на поверхность в течение пяти минут. Играть в карты было несколько неудобно, но чем еще можно было занять долгих шесть часов ожидания.
У Лаки был «полный дом», но остальные об этом пока не подозревали. На кону стояла куча денег, и он уже чувствовал привкус победы.
— Две, — сказал Воджак, и принял две карты у сдававшего Петерсона. — Я считаю, — продолжил он, — что Земля пришлет спасательный корабль, и когда это случится, китаезы соберут вещички и смотаются из города. У них ведь всего два АМ-крейсера, верно? Поднимаю на два.
— Если только они не строят их в каком-то неизвестном нам месте, — сказала Лисса. — А у нас еще три в запасе. Поднимаю еще на пять.
— Не знаю, — задумчиво произнесла Кампанелли, изучая свои карты. — Пока новости не слишком обнадеживающие. Конфедерация не слишком стремится ввязаться в новую войну.
— Но не бросят же они нас здесь, верно? — сказал Даунер Нимейер. — Пас. — Он бросил карты на стол. — Я имею в виду, не могут же они…
В отсеке раздался резкий сигнал тревоги.
— Дьявол, только не это! — простонал Лаки.
— В чем дело, Лаки? — с издевательским смешком спросил Даунер. — Слишком хорошие карты?
Лаки сделал неприличный жест в его сторону и схватил шлем.
— Внимание! — раздался по интеркому голос Чести Пуллера. — Приближается противник. Дальность — восемнадцать километров, идут на снижение. Два, повторяю, два посадочных аппарата. На подходе вражеский крейсер. Предполагаемое начало обстрела через тридцать одну секунду…
Лаки прижал шлем к запорному кольцу и резко повернул, герметизируя уплотнение. Проверив соединения, подачу кислорода, каналы связи и передачи данных, он надел перчатки и загерметизировал их. Его М-580 стояла на стойке вместе с оружием остальных солдат отделения.
Скоро он уже стоял в грузовом шлюзе «ЕвроГИСа», места в котором было вполне достаточно для двенадцати пехотинцев. Лаки стоял рядом с товарищами и смотрел на серый запор люка над головой, пока тянулись секунды, и воздух удалялся из шлюза.
Обстрел они должны были переждать здесь.
За последние три дня реакция на атаки китайцев стала почти привычной. Отделение, находившееся в состоянии «тревога-5», оставалось в полном боевом облачении и с готовым к бою оружием внутри станции, пока «Звездная Гора» не уходила из сектора обстрела, и с неба не прекращал падать металлолом. Пехотинцы, находившиеся на поверхности, рассредоточивались и залегали в неглубоких окопах.
Все почувствовали удар первой волны, потрясшей переборки станции. За ней последовала вторая волна, затем третья и четвертая, причем каждая была более мощной и разрушительной, чем предыдущая.
Еще одна волна, от которой задрожал пол под усеянными шипами ботинками Лаки. Конечно, звук в вакууме не распространялся, но какой-то грохот или треск прошел по плитам палубы и броневой защите, и от него у Лаки застучали зубы. Он еще крепче сжал оружие.
«База не сорвется, — успокоил он себя. — Этого не произойдет».
Установленный вертикально и служивший базой ВКГ корабль был надежно пришвартован к отвесной ледяной стене Ямы. В течение двух дней специальные отряды пробурили в определенных местах отверстия в ледяной корке, чтобы снизить воздействие распространявшихся по толще льда ударных волн.
Даже в том случае, если вся стена обрушится и увлечет за собой станцию по заверениям ученых, сооружение было достаточно прочным и герметичным, чтобы выдержать падение и остаться на плаву. Они должны были погрузиться, затем всплыть и закачаться на волнах как обычный корабль.
Однако все это было не более чем теорией. А если за кораблем в воду обрушится и ледяная гора? А если корабль погрузится слишком глубоко и не всплывет под толщей льда? А если ударная волна окажется достаточно сильной, чтобы разошлись швы, и корабль потеряет герметичность?
А если…
Прошла очередная волна, еще более сильная. Тяжелый гаечный ключ, лежавший на соединительной кабельной коробке, нереально медленно полетел вниз, упал на стальной пол и отскочил от него. Камински говорил, что китайцы не хотят повредить базу и сооружения на поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Именно поэтому я так строго отношусь к тебе и ко всем остальным. Здесь — враждебная человеку среда обитания.
— Но вы же прекрасно знаете, какие взаимоотношения существуют в Корпусе. Пехотинцы заботятся друг о друге. Они становятся единым целым, готовы выдержать любые испытания. Невзгоды. Лишения. Теснота. Бой. Все это лишь сплачивает их еще сильнее. Понимаете, что я имею в виду?.. Я всего лишь хочу сказать, что иногда им необходимо расслабиться. Побуянить. Пошалить. Большие потери потрясли их, особенно после первого боя. Боевой дух поднимается, если позволить им немного расслабиться, особенно когда офицер не дышит в затылок.
— Понимаю.
— Рота… в ней нет плохих солдат, сэр. Но здесь они столкнулись со странным видом безумия от одиночества. Семьсот миллионов километров от дома, враждебная окружающая среда, которая убьет за мгновение, если они перестанут быть осторожными… и враг, который планомерно их уничтожает. Я полагаю, сэр, что они пытаются не потерять рассудок… или то, что от него осталось, захватив сюда часть дома. Для морских пехотинцев такой частью всегда была возможность избавиться от надзора, поиграть.
— Тут не слишком подходящее место для игр.
— Вы правы, сэр, но таким образом они очеловечивают его, делают похожим на дом. Понимаете, о чем я говорю, сэр?
— Думаю, да.
— Вы знаете, что мы часто говорим об инопланетном разуме, после отбоя, иногда во время вахты. Вы знаете, что все говорят об этом Певце?
— Что?
— Все считают, что эта штука не может быть разумной. Она просто сидит в океане и поет. Она не играет. А единственное, чем отличаются разумные жизненные формы от других тварей, это способность играть.
— Очень глубокая мысль, Том, но она не снимает с нас ответственность за поддержание порядка и дисциплины. Что порекомендуешь по этому поводу?
— Сэр?
— Проблема вот в чем, сержант. Десять мужчин и женщин, находясь в наряде, решили пошалить, поиграть на льду, рискуя жизнями. Среди них был командир взвода, который должен был остановить их, не допустить такого поведения. Как, по-твоему, я должен поступить?
Том на мгновение сжал губы.
— Сэр, участвовавшие в этом пехотинцы не виноваты. Вся ответственность лежит на мне. Как вы правильно сказали, я обязан был остановить их, хотя лично я готов поощрять любые поступки, поднимающие моральных дух.
— Согласен, но не могу ограничиться лишь предупреждением.
— Конечно, вы вольны наложить взыскание на меня. Это может вызвать несколько неприятный побочный эффект. Пехотинцы способны посчитать вас полным ублюдком. С другой стороны, это — самый хороший метод обеспечить их сплоченность.
Джефф вздохнул:
— Иногда мне кажется, что хорошим командиром способен стать лишь тот человек, которого подчиненные ненавидят настолько сильно, что сплачиваются и могут выполнить любое задание.
— Я также предлагаю, чтобы у них было как можно меньше свободного времени на глупые мысли.
— Согласен. У них будет много работы с орудием Камински.
— Как и рытье этих проклятых дырок. Вы действительно считаете, что они смогут снизить потери от обстрела?
— Так принято считать. Такое решение предложил штаб с Земли. Отверстия, расположенные в форме звезды или окружности должны помешать распространению взрывной волны по поверхности.
— Думаю, мы убедимся в этом достаточно скоро. Папа Ромео производит обстрел с завидной регулярностью.
Папой Ромео Чарли пехотинцы прозвали «Звездную Гору», которая меняла орбиту для обстрела базы перед каждой атакой китайцев.
— К сожалению, ты прав, — сказал Джефф.
Все атаки с момента мощного наступления в понедельник были относительно слабыми, предназначенными для изматывания защитников, а не для захвата базы. На поверхности находилось всего два посадочных аппарата: один — на востоке, другой — на юге. Остальные прилетали и улетали, а эти два оставались в качестве передовых баз или наблюдательных постов. Китайские солдаты заняли позиции в нагромождении ледяных скал к югу и востоку от базы и при малейшей возможности уничтожали пехотинцев из лазерных винтовок и установок типа 80. Защитники быстро научились перемещаться по гребню кратера крайне осторожно.
— Хорошо, — принял, наконец, решение Джефф. — Я снимаю с тебя одну нашивку. Ты разжалован в штаб-сержанты.
— Есть, сэр!
— Командование взводом передается штаб-сержанту Кампанелли, с повышением в звании до исполняющей обязанности старшего сержанта.
— Отличный выбор, сэр. Она — отличный командир и хороший солдат.
— Знаю. Я хотел поощрить ее за обнаружение приближающегося десантного корабля, своевременную передачу предупреждения нам и уничтожение танка из лоббера. Думаешь, она готова командовать взводом?
— Так точно, сэр.
— Том, теперь ты — ее заместитель. Помоги ей.
— Есть, сэр!
— Свободен.
Сержант ушел.
Джефф долго смотрел на переборку. Он был не слишком доволен принятым решением, но лучшего найти не мог. Сам он считал понижение в должности временным. Поуп получит нашивку назад в течение полугода.
Командование взводом являлось проблемой другого сорта. Он не любил менять коней на переправе. Состав, взаимоотношения, если хотите, политика внутри каждого взвода были достаточно сложными, без вмешательства в них командира. Назначение Тома заместителем могло иметь обратный эффект. На Земле Джефф перевел бы Тома в другое подразделение, чтобы ему не пришлось служить во взводе, которым он командовал.
Было крайне сложно поддерживать равновесие между должностями и званиями, не имея резерва. Со времени первого использования морской пехоты вне Земли постоянно возникали проблемы в подразделениях, в составе которых было слишком мало рядовых. При соответствующем обучении присвоение звания рядового первого класса, а затем и младшего капрала происходило автоматически, и все пехотинцы выпускались из космической школы в звании Е-3, то есть младшего капрала. В результате, в подразделениях, занятых космическими миссиями, ощущалась нехватка рядовых, и был избыток капралов, сержантов, штаб-сержантов и старших сержантов. Ничуть не лучше обстояли дела и в частях специального назначения армии, в которых нельзя было подать рапорт о направлении в школу, если ты не был сержантом и не прослужил в этом звании не менее четырех лет.
Во втором взводе, однако, имелся только один старший сержант, и следовало повысить кого-нибудь в звании, прежде чем назначить на должность командира. Кампанелли была логичным выбором. Срок службы позволял повысить ее в звании, а кроме того, она обладала достаточным опытом, полученным в операциях на Земле. Присвоение звания в боевых условиях требовало подтверждения, но оно, благодаря его представлению, последует автоматически.
Проблема состояла в том, как отреагирует на это взвод. Кампанелли была среди тех, кто решил поиграть на льду, и он словно поощрял ее за это, но ему совсем не хотелось, чтобы у подчиненных сложилось такое впечатление. Придется повысить в звании еще кого-нибудь. Действия Лаки на гребне кратера в понедельник заслуживали поощрения.
Итак, оставалась проблема лишь в том, как второй взвод отреагирует на перестановки. С одной стороны, его решение может быть расценено как вмешательство, попытка управления слаженным взводом, что не могло не повлиять на боевой дух. С другой стороны, он не мог оставить инцидент незамеченным, чтобы не упала дисциплина.
«Буду проклят, как бы не поступил», — подумал он и решил еще раз поболтать с Чести Пуллером. На курсах подготовки офицерского состава решению таких вопросов не учили.
Его мысли прервал внезапный сигнал тревоги.
Отсек личного состава, объект «ЕвроГИС»;
полярная станция «Зебра», Европа;
09:42 по времени гринвичского меридиана.
Все были в скафандрах, но без шлемов и перчаток. Первое отделение второго взвода находилось в состоянии «тревога-5», то есть морпехи должны быть готовы выйти на поверхность в течение пяти минут. Играть в карты было несколько неудобно, но чем еще можно было занять долгих шесть часов ожидания.
У Лаки был «полный дом», но остальные об этом пока не подозревали. На кону стояла куча денег, и он уже чувствовал привкус победы.
— Две, — сказал Воджак, и принял две карты у сдававшего Петерсона. — Я считаю, — продолжил он, — что Земля пришлет спасательный корабль, и когда это случится, китаезы соберут вещички и смотаются из города. У них ведь всего два АМ-крейсера, верно? Поднимаю на два.
— Если только они не строят их в каком-то неизвестном нам месте, — сказала Лисса. — А у нас еще три в запасе. Поднимаю еще на пять.
— Не знаю, — задумчиво произнесла Кампанелли, изучая свои карты. — Пока новости не слишком обнадеживающие. Конфедерация не слишком стремится ввязаться в новую войну.
— Но не бросят же они нас здесь, верно? — сказал Даунер Нимейер. — Пас. — Он бросил карты на стол. — Я имею в виду, не могут же они…
В отсеке раздался резкий сигнал тревоги.
— Дьявол, только не это! — простонал Лаки.
— В чем дело, Лаки? — с издевательским смешком спросил Даунер. — Слишком хорошие карты?
Лаки сделал неприличный жест в его сторону и схватил шлем.
— Внимание! — раздался по интеркому голос Чести Пуллера. — Приближается противник. Дальность — восемнадцать километров, идут на снижение. Два, повторяю, два посадочных аппарата. На подходе вражеский крейсер. Предполагаемое начало обстрела через тридцать одну секунду…
Лаки прижал шлем к запорному кольцу и резко повернул, герметизируя уплотнение. Проверив соединения, подачу кислорода, каналы связи и передачи данных, он надел перчатки и загерметизировал их. Его М-580 стояла на стойке вместе с оружием остальных солдат отделения.
Скоро он уже стоял в грузовом шлюзе «ЕвроГИСа», места в котором было вполне достаточно для двенадцати пехотинцев. Лаки стоял рядом с товарищами и смотрел на серый запор люка над головой, пока тянулись секунды, и воздух удалялся из шлюза.
Обстрел они должны были переждать здесь.
За последние три дня реакция на атаки китайцев стала почти привычной. Отделение, находившееся в состоянии «тревога-5», оставалось в полном боевом облачении и с готовым к бою оружием внутри станции, пока «Звездная Гора» не уходила из сектора обстрела, и с неба не прекращал падать металлолом. Пехотинцы, находившиеся на поверхности, рассредоточивались и залегали в неглубоких окопах.
Все почувствовали удар первой волны, потрясшей переборки станции. За ней последовала вторая волна, затем третья и четвертая, причем каждая была более мощной и разрушительной, чем предыдущая.
Еще одна волна, от которой задрожал пол под усеянными шипами ботинками Лаки. Конечно, звук в вакууме не распространялся, но какой-то грохот или треск прошел по плитам палубы и броневой защите, и от него у Лаки застучали зубы. Он еще крепче сжал оружие.
«База не сорвется, — успокоил он себя. — Этого не произойдет».
Установленный вертикально и служивший базой ВКГ корабль был надежно пришвартован к отвесной ледяной стене Ямы. В течение двух дней специальные отряды пробурили в определенных местах отверстия в ледяной корке, чтобы снизить воздействие распространявшихся по толще льда ударных волн.
Даже в том случае, если вся стена обрушится и увлечет за собой станцию по заверениям ученых, сооружение было достаточно прочным и герметичным, чтобы выдержать падение и остаться на плаву. Они должны были погрузиться, затем всплыть и закачаться на волнах как обычный корабль.
Однако все это было не более чем теорией. А если за кораблем в воду обрушится и ледяная гора? А если корабль погрузится слишком глубоко и не всплывет под толщей льда? А если ударная волна окажется достаточно сильной, чтобы разошлись швы, и корабль потеряет герметичность?
А если…
Прошла очередная волна, еще более сильная. Тяжелый гаечный ключ, лежавший на соединительной кабельной коробке, нереально медленно полетел вниз, упал на стальной пол и отскочил от него. Камински говорил, что китайцы не хотят повредить базу и сооружения на поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62