В конце концов, это была ее затея, и она не собиралась перекладывать ответственность на кого-нибудь другого.
Тем более за ложь.
— Центр управления! — продолжала она. — Говорит полковник Кэтлин Гарроуэй, первый полк Космических экспедиционных сил морской пехоты. Корабль производит сложные… маневры. Мы используем наше право свободного использования космического пространства в соответствии с действующими международными договорами. Мы не производим каких-либо действий, связанных со спасением, у нас нет намерений предпринимать враждебные действия по отношению к какому-либо судну или военному кораблю, если такие действия не будут предприняты по отношению к нам… Колорадо-Спрингс! Не могу расшифровать ваш слабый и прерывистый сигнал. Не слышу вас, повторяю, не слышу. Конец связи!
Она посмотрела на часы. Ответ можно было ожидать не раньше, чем через пять минут.
«Джефферсон», на котором находилось сто семьдесят пять морских пехотинцев из рот «Альфа» и «Дельта» Космических экспедиционных сил морской пехоты, разгонялся с ускорением 1 g уже в течение двадцати семи часов. Они удалились от Земли на три десятых астрономической единицы, и скорость корабля составляла девятьсот пятьдесят километров в секунду. Радио или лазерному сигналу требовалось порядка двух с половиной минут на преодоление расстояния от «Джефферсона» до Земли, такое же время требовалось ответному сигналу.
Расстояние увеличивалось с каждой секундой.
Кэтлин знала, что страшно рискует; скорее всего, ее карьеру можно было считать завершившейся. Сейчас она могла играть с Колорадо-Спрингс в прятки, но после возвращения на Землю ее ждет разбирательство, на котором будут изучены радиожурналы «Джефферсона» и память устройств связи.
Она лишь надеялась, что отвечать придется ей одной. Наихудшим следствием этого карьерного самоубийства было то, что пострадать придется и другим. Ведь капитан Маршал тоже положил голову на плаху. Черт, существовала возможность, что пострадает даже Роб…
Но настоящей проблемой был, конечно, капитан Стив Маршал — долговязый техасец с ежиком светлых волос на голове. Со Стивом она познакомилась через Роба лет десять назад на одной из вечеринок в Александрии, штат Виргиния. С тех пор он стал близким другом семьи и, по крайней мере, по его словам, пробился сквозь бюрократические баррикады в Пентагоне, добившись, чтобы подготовка к спасательной экспедиции на Европу была поручена именно «Джефферсону», а не «Вашингтону», «Рейгану» или «Доулу».
Он прилетел в Куонтико, как только узнал о Робе-младшем, сидел вместе с ними всю ночь, плакал вместе с ними.
— У тебя… грустный вид, — заметил Стив.
— Не люблю тянуть за собой друзей, — ответила Кэтлин. — Не могу сказать, что жалею о твоем участии в этом, капитан, потому что без тебя бы мы вообще ничего не смогли сделать. Но я ненавижу себя за то, что ты можешь оказаться из-за меня под трибуналом. Стив, ты можешь лишиться всего! Ты не должен был соглашаться.
Стив только улыбнулся:
— Полковник, во-первых, я не способен сказать «нет» красивой женщине. А во-вторых, у меня были друзья и на «Рузвельте», и на «Кеннеди». Я вырос в Сан-Антонио вместе с Джереми Митчеллом, а потом женился на его сестре. И не забывай о… Робе-младшем. Либо эти люди погибли не зря, либо… Я предпочитаю первый вариант.
— Но…
Он поднял руку:
— И в-третьих, полковник… Не только морские пехотинцы способны на поступки. Я считаю, что эти ребята на Европе не заслужили к себе такого пренебрежительного отношения, и сделаю все, чтобы их не повесили там на веревочку и не оставили болтаться на ветру!
— На Европе нет ветра.
— Хорошо, не оставили сублимироваться в потоке протонов.
Кэтлин улыбнулась:
— Ты всегда можешь заявить, что я заставила тебя подчиниться под дулом пистолета.
— Сказать, что морпехи захватили космический корабль стоимостью двадцать миллиардов долларов и отправились на Юпитер участвовать в незаконной войне? Такое им вряд ли понравится.
— Не больше, чем твое участие в моем маленьком мятеже. А это — именно мятеж, сам знаешь. В лучшем случае, нас обвинят в том, что мы попытались по-своему трактовать внешнюю политику США. В худшем — признают пиратами!
— Йо-хо-хо! — прорычал Стив боевой клич пирата. — Всегда мечтал стать космическим пиратом!
Кэтлин рассмеялась.
— Послушай, полковник, обо мне не волнуйся. Разгон был запланирован, и я всего лишь пренебрег тем, что космическое командование объявило задержку и не дало на него окончательного разрешения. — Стив пожал плечами. — Я послал запрос в диспетчерскую «Лагранжа-три» и получил разрешение на разгон. Вопрос закрыт. В худшем случае меня могут обвинить в том, что я не перезапросил разрешение, а в остальном я не вышел за рамки полномочий. Кроме того, пока никто не удосужился проверить, что план полета зарегистрирован. Нам предстоит провести учения по пути к Юпитеру и в его пространстве.
— На ускорении один «же»? Не слишком дешевые учения!
На полет в один конец им предстояло израсходовать такое количество антивещества, которого хватило бы на снабжение энергией всей Северной Америки в течение нескольких месяцев.
— Да, но хочется побыстрее вернуться на Землю, знаешь ли. Я должен быть дома на День благодарения. Все Маршалы собираются в Техасе на вечеринку, и…
— Стив, ты невыносим.
— Вполне выносим, но в малых дозах. В любом случае, нам обоим не о чем волноваться.
— Почему ты так считаешь?
— Очень просто. Если нам удастся спасти пехотинцев, значит, мы победим, верно? Для этого мы угрохаем второй китайский крейсер, спасем базу ВКГ, установим контакт с инопланетянами. Если победа над китайцами будет убедительной, она повлияет на ситуацию на Земле. Они заключат мир, мы дадим им концессию на использование технологий инопланетян, все будут счастливы. И наши начальники не отдадут нас под трибунал за то, что мы одержали победу! Не посмеют, потому что люди будут считать нас героями.
— Просто замечательно, но зависит от слишком многих факторов. А если мы проиграем?
А если они проиграют?.. Именно эта мысль не давала Кэтлин покоя последние два дня.
— Если мы проиграем, полковник, то будем мертвы. И нам будет совершенно наплевать на то, что о нас говорят.
Район кратера Кадмус, Европа;
09:56 по времени гринвичского меридиана.
Лаки нажал пусковую кнопку большим пальцем. Защитная перчатка сделала движение неуклюжим. Впереди, метрах в пятидесяти, лед взорвался, выбросив огромное облако осколков и ледяной пыли, но не нарушив гробовой тишины. Лед под Лаки коротко вздрогнул от взрывной волны, и это было единственным признаком того, что заряд сработал.
Положив дистанционный взрыватель в сумку на поясе, Лаки схватил М-580 и пополз вперед. Справа его прикрывала из положения лежа Лисса Картрайт.
Местность к востоку от «Кадмуса» представляла собой нагромождение зазубренных глыб, выдавленных из ледяной толщи колоссальным давлением. Настоящий многокилометровый лабиринт!.. Пройти через него можно было только по узким извилистым тропинкам между стенами сверкающего льда. Китайцы использовали эту местность для того, чтобы скрытно приблизиться к гребню кратера. За последнее время одиночные солдаты и небольшие отряды несколько раз подкрадывались к склону кратера, обходя или уничтожая часовых, и производили по базе лазерные или ракетные залпы.
Морпехи отвечали им тем, что посылали группы из двух-четырех человек, чтобы установить ловушки или устроить засады. Гранаты, замаскированные в ледяных стенах и взрывающиеся при срабатывании датчиков давления или индуктивности, были занесены в память Чести и отображались на дисплеях пехотинцев в виде красных флажков. Более эффективными были взрываемые вручную заряды, предназначенные для уничтожения завлеченных в ловушку вражеских солдат.
Судя по слухам, Боевой Конь планировал взять в плен языка, который располагал бы какими-либо сведениями о приближающемся китайском корабле. Лаки считал идею полной глупостью. У них и так не хватало места для уже взятых в плен солдат, которые совсем не горели желанием поговорить. Лаки несколько раз охранял пленных, видел мрачные или ничего не выражающие лица этих самоуверенных уродов, которые не удостаивали победителей даже взглядом. По его мнению, еще один пленный ничего, кроме неприятностей, дать не мог.
Впрочем, раз приказ взять еще одного косоглазого поступил, Лаки ничего не оставалось делать, как выполнить его. Сегодня была его очередь играть в прятки среди уродливых айсбергов и ледяных надолбов к востоку от кратера. Ему и Лиссе удалось обнаружить недавно проложенную противником тропу, они заложили заряды, чтобы отрезать солдатам путь к отступлению и принялись ждать под нависшим над горизонтом Юпитером.
Шансы встретить врага были незначительными — слишком много троп было проложено в этом лабиринте. Впрочем, Чести составил карту местности и отметил на ней с полдюжины наиболее вероятных маршрутов между кратером и посадочным аппаратом китайцев, все еще стоявшим на равнине к востоку от ледяного хаоса. Заблокировать все шоссе (так они прозвали маршруты), с первого по шестое, было явно недостаточно, оставалось слишком много ответвлений, по которым противник мог скрыться. Больших успехов пехотинцы добивались, когда пытались устроить засаду на приближавшегося противника.
Лаки пополз по крутому склону и едва не сорвался с карниза, расположенного на высоте человеческого роста над тропой. Буквально несколько секунд назад он видел на ней двух солдат. Взорвав заряд, он преградил им путь к отступлению и теперь ждал, когда они появятся снова. Прислонившись спиной к ледяному наросту, он навел М-580 на тропу.
Через две минуты, судя по показаниям таймера, к нему по склону спустилась Лисса. Она была так близко, что он почувствовал прикосновение ее шлемного стекла.
— Есть что-нибудь?
Она говорила по персональному каналу на минимальной мощности. По приказу они должны были соблюдать строгую дисциплину связи, чтобы излучение передатчиков не засек китайский сканер, но здесь, в этом лабиринте ледяных стен и тоннелей, слабый сигнал не распространялся дальше пределов прямой видимости. Лаки поражало то, что они стараются перешептываться даже тогда, когда их никто не может услышать.
— Ничего, — ответил он, не отрывая взгляда от прицела, направленного на особенно узкую, не более метра в ширину, часть Пятого шоссе. — Либо они мертвы, либо…
— Притаились, — подсказала Лисса, — и ждут нас точно так же, как мы ждем их.
— Что будем делать?
— Пойдем и посмотрим.
— Гм, — сказал он. — Не слишком удачная мысль. Мне казалось, мы их выманиваем.
— У тебя остались гранаты?
— Две. Прикрой меня.
Опустив винтовку, он достал из висевшей на поясе сумки серо-стальную сферу с кнопкой и чекой. Чуть помедлил, прикидывая расстояние. Рассчитать его было сложно — граната летела гораздо дальше, чем на Земле. На Луне Лаки прошел подготовку в условиях пониженной силы тяжести, как и все морские пехотинцы, допущенные к ведению боевых операций в космосе, но было чертовски трудно отключить годами отработанные на Земле рефлексы лишь для того, чтобы бросить какой-то шарик.
Он выдернул чеку, установил таймер на пять секунд, отвел руку назад, нажал кнопку и бросил гранату по высокой дуге над ледяной поверхностью. Граната потерялась из виду за поворотом тропинки, и через пять секунд он ощутил, как вздрогнул лед под ногами.
Прошло еще несколько секунд.
— Ну и что? — спросила Лисса.
— Проклятье, как я ненавижу эту игру в прятки.
— Прикрой меня, пойду проверю.
— Нет… погоди.
Он вдруг почувствовал, сам не понимая почему, что их кто-то ждет, причем именно за поворотом тропинки.
Лаки был морским пехотинцем, и ему приходилось участвовать в боях. Пусть это случилось всего неделю назад, но сейчас он чувствовал себя ветераном, а из таких в живых оставались лишь те, кто научился доверять этому странному чувству, этому внутреннему предупреждению. Многие мужчины и женщины, побывавшие в бою, заявляли, что верят в чувства, которые официальная наука отказывалась признавать и называла, в лучшем случае, экстрасенсорным восприятием. Лаки не был убежден, что это было настоящее шестое чувство. Он придерживался теории, пользующейся не меньшей популярностью, что человеческий мозг фиксирует незначительные детали и намеки и обрабатывает их способом, который самому человеку кажется волшебным или сверхъестественным.
Лаки также не мог избавиться от мысли, что на месте китайцев, перед которыми внезапно выросла в узком проходе ледяная стена, он бы не побежал тупо назад, прямо под стволы поджидавших охотников. Нет… он занял бы удобную позицию за выступом, прицелился и стал ждать.
Он достал вторую гранату и установил таймер на три секунды. Резким броском послал стальную сферу по тоннелю. Граната ударилась об ледяную стену, отскочила и исчезла за поворотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62