– Какие странные собаки! – тихо заметила Ивена.
– Это балькао. Собаки происходят с Земли, как и люди, а балькао – здешний вид.
– А этот громадный кто?
– Сьяф. Хищник.
– Похож на растрепанное привидение.
Она запрокинула голову, разглядывая слоистые сполохи в небе (голограммы были большие, во всю стену), а Поль смотрел на нее. Тоненькая, в пушистом голубом свитере с коротковатыми рукавами (бабушкин подарок, та не учла, что за время разлуки Ивена выросла) и синих джинсах, которые были предметом тихого ужаса Марчены Белем (на Манокаре девушка в штанах традиционно символизировала такой упадок нравов, что дальше некуда). Каштановые волосы разделены зигзагообразным пробором, при каждом движении покачиваются два хвостика. Под челкой блестит любопытный карий глаз – Поль видел Ивену сбоку, вполоборота.
А если переключиться на измененное зрение, можно увидеть окутывающее девочку мягкое мерцание – его-то Поль и заметил в первую очередь, когда встретил Ивену в манокарском приюте, куда он внедрился под именем Полины Вердал, чтобы разыскать одну из вдов убитого президента.
Тихая трель. Он сунул руку в карман, вытащил передатчик. Лучше бы он этого не делал.
– Поль Лагайм слушает.
– Поль, здравствуй. Как ты себя чувствуешь?
Поль молчал. Услышать этот голос сейчас – это уже слишком! Ему хотелось выругаться, но он не мог в присутствии Ивены. Даже шепотом не мог.
– Поль, ты ведь меня слышишь? Молчание не делает тебе чести. Ты ведешь себя невежливо, скажи что-нибудь!
«Я бы тебе много чего сказал, если б рядом никого не было…»
Он нажал на кнопку «Прекращение связи» и прислонился к колонне, подпирающей сводчатый потолок. Передатчик он продолжал держать в руке, вскоре тот снова просигналил.
– Поль Лагайм слушает.
Возможно, это уже кто-то другой? Ага, конечно…
– Поль, не отключай связь. После того, что между нами произошло, я тебя до безумия хочу, поэтому ты должен меня выслушать…
Поль нажал на кнопку. Звук этого голоса вызывал у него легкую внутреннюю дрожь (может, сестра не так уж и не права, когда посылает его к психотерапевтам?), однако это никого, кроме него, не касалось. Если бы обладатель голоса находился здесь, Поль вновь попытался бы его убить, и никакая дрожь не помешала бы ему это сделать.
Трель передатчика. Опять?
– Поль, со мной так нельзя! Я тебе этого не прощу. Ты сам не понимаешь, насколько опасную игру ты избрал…
Он вдавил кнопку. Новая трель.
Поддавшись внезапному импульсу, Поль бросил передатчик на пол и ударил по нему каблуком, словно раздавил ядовитую гадину. Брызнули детали.
Ивена вздрогнула, обернулась на звук.
– Что случилось?
– Я уронил передатчик и наступил на него.
– А-а… – она посмотрела на обломки. – А я однажды кинула передатчиком в девочку, которая меня за хвостики дергала, и он тоже разбился. Это было в школе. Я в нее не попала.
– Ивена, я пойду, – он постарался улыбнуться. – Все в порядке, позже увидимся.
В пустом коридоре он сел на подоконник, прикрыл глаза. Дрожь понемногу проходила.
Неподалеку открылась дверь. Тина. Двигалась она бесшумно, но Поль почувствовал ее присутствие.
– Что с тобой?
– Мне сейчас Лиргисо звонил, – Поль открыл глаза. – Хотел объясниться в любви. Придется теперь новый передатчик покупать.
Он рассказал о происшествии в «музее» и с досадой добавил:
– Жаль, что я не послал его подальше.
– Так ты ему вообще ни слова не сказал? – уточнила Тина.
Поль кивнул.
– Тогда поздравляю, ты нанес ему более серьезное оскорбление, чем если бы послал. Для Живущего-в-Прохладе нет ничего хуже отказа в общении. В Могндоэфре те, с кем никто не хочет разговаривать, теряют статус и кончают с собой – раньше уходили во Фласс, а теперь, вероятно, что-то другое придумали. Могу представить, как Лиргисо сейчас бесится!
– Очень рад, – мрачно усмехнулся Поль.
– А я отбываю в Кеодос. Тлемлелх и Зелгони хотят со мной встретиться, насчет приема.
На безлюдной улице фаодгианского пригорода ничего не произошло. Стычка около автоматического кафе, полтора десятка агентов с парализаторами, драка с применением телекинеза – все это был морок, плод охватившего Тину переутомления.
По крайней мере, так это выглядело со стороны – хотя бы с точки зрения Ликарта Йорма Чил Зелгони, Тининого адвоката. А как еще оно могло выглядеть? За медицинской помощью никто не обращался, в морги никого не привозили – трупы и раненные испарились вместе с разбитым аэрокаром. Очевидцев, желающих поделиться впечатлениями, не нашлось; ни в полицию, ни в «Службу заботы» никаких заявлений не поступало.
– По-вашему, я все это придумала? – спросила Тина.
Она просила адвоката выяснить, что ей грозит за расправу с агентами неведомой галактической организации, и была обескуражена результатом.
– Да нет, не придумали, – сдержанно усмехнулся Зелгони. На его худом лице, напоминающем череп, обтянутый серой высохшей кожей, проступило многозначительно-взвешивающее выражение. – Но факты показывают, что либо этого не было… либо же ваши противники заинтересованы в огласке еще меньше, чем вы. Я бы порекомендовал вам нанять охрану.
– Я сама себе охрана, – Тина усмехнулась в ответ.
Они сидели в полукруглой лоджии на втором этаже дворца Зелгони, пили похожее на компот вино с кусочками фруктов и ждали Тлемлелха. Во внутреннем дворике, вымощенном в шахматном порядке черной и белой плиткой, журчали симметрично расставленные мраморные фонтанчики в виде цветов. Обычно, когда адвокат принимал посетителей, там скользили в медленном танце полунагие серокожие танцовщицы в ожерельях из колокольчиков, но сегодня их не было: Зелгони решил обойтись без посторонних, чтобы не нервировать лишний раз секьюрити Тлемлелха.
– Госпожа Хэдис, я бы хотел попросить вас об одном конфиденциальном одолжении. Тлемлелх для защиты от Лиргисо нанял телохранителей-экстрасенсов, вы не могли бы оценить их с точки зрения профессиональной пригодности? Я в этой области не специалист, но когда я посмотрел на них, у меня возникло подозрение, что мой клиент топит деньги в море… или выбрасывает на ветер, как говорят люди.
– Я тоже не специалист. Стоит показать их Полю Лагайму, он точно разберется. А что за проблемы с приемом?
– Сейчас неподходящий момент для такого мероприятия. И Лиргисо, и эта сумасшедшая банда с генератором антиматерии… Я советовал Тлелмлелху отменить прием, но приглашения уже разосланы, и Тлемлелх утверждает, что отказаться от торжества на этой стадии для него смерти подобно, – Зелгони вздохнул. – Он добавил, что это не метафора.
– Он Живущий-в-Прохладе, этим все сказано. Среди приглашенных есть энбоно?
– Есть, и довольно много. Могндоэфрийское посольство в полном составе, двое или трое харлийских дипломатов высшего ранга… У Могндоэфры с Харлом трения, Галактическая Ассамблея пытается их помирить, но пока не преуспела.
– Слишком разный образ жизни, – пожала плечами Тина. – Разные базовые ценности.
– Как незийцу мне трудно понять такую вражду, – Зелгони сцепил длинные худые пальцы и откинулся в скрипнувшем кресле, – хотя как юрист я повидал всякое. Кроме аккредитованных на Незе лярнийских дипломатов, Тлемлелх пригласил около полусотни своих соотечественников с Лярна, те уже начали бронировать места в гостиницах.
– Он не может отказаться от приема, это его триумф. Пять лет назад могндоэфрийское высшее общество отвергло Тлемлелха только потому, что Лиргисо поставил его в дурацкое положение. История в общем-то пустяковая, но очень неприятная для Тлемлелха. В Могндоэфре жертвы таких историй добровольно умирают, и это считается нормой. Теперь Тлемлелх прославился на всю Галактику, получил Бриллиантовую Палитру, и энбоно сочтут за честь засвидетельствовать ему свое восхищение. Выглядеть красиво и выглядеть некрасиво – это для них ключевые моменты. Сообщить о торжестве и разослать приглашения, а потом отменить его – некрасиво, Тлемлелх на это не пойдет. Он опасается, что Лиргисо проникнет на вечеринку и все испортит?
– Немного не так, – Зелгони встал с кресла, прислонился к перилам лоджии – высокий, худой, слегка сутулый, он был похож на персонифицированный вопросительный знак. – Тлемлелх уверен, что Лиргисо появится на приеме, но в то же время надеется, что без повода тот не станет портить вечеринку. Госпожа Хэдис, я бы предпочел, чтобы мы обсудили этот вопрос втроем.
Адвокат устроился спиной к свету; его уши, даже для незийца чересчур вытянутые и острые, контрастно вырисовывались на фоне светлой стены по ту сторону дворика.
– Хорошо, обсудим, – согласилась Тина.
Вероятно, рационалист Зелгони не понял сумбурных и витиеватых объяснений Тлемлелха и пригласил ее в качестве переводчика, но сознаться в этом адвокату было неловко.
– Тлемлелх предполагает, что Лиргисо…
Его прервал перезвон колокольчиков. Из мобильного терминала в виде треножника с овальным экраном в антикварной серебряной раме полилась незийская речь: электронный секретарь докладывал о прибытии господина Тлемлелха с сопровождающими. Несколько минут спустя в лоджии стало тесно: Тлемлелха сопровождало два с лишним десятка «ми-гиайо» и трое телохранителей-экстрасенсов.
После бурных приветствий, адресованных Тине, Тлемлелх поздоровался с адвокатом и уселся в кресло. Его тонко очерченное удлиненное лицо, бледно-зеленое с изумрудными губами и двумя вертикальными носовыми щелями, напоминало стилизованную театральную маску; блестящие вишневые глаза, слишком большие по сравнению с глазами людей или незийцев, усиливали впечатление театральности. Венчающий голову костяной гребень покрывала золотая краска, на веках переливались блестки, – этим Тлемлелх ограничился, в отличие от Лиргисо он пользовался косметикой очень умеренно. На нем был светлый костюм и плащ из «ртутной» ткани – дань традиции: у себя на Лярне энбоно не носили никакой одежды, кроме плащей. К воротнику приколот автопереводчик в виде золотого цветка с жемчужной сердцевинкой.
Телохранители-экстрасенсы встали за его креслом: низенький пожилой незиец с морщинистым лицом и двое людей – мужчина болезненного вида, с залысинами на висках и беспокойной мимикой, и девушка с длинной косой, переброшенной через плечо, подчеркнуто строгая, с той одухотворенностью во взгляде, которая у Тины обычно вызывала прилив скепсиса. Тина про себя хмыкнула: как, интересно, она должна оценивать их профессиональную пригодность?
– Отойдите, у нас конфиденциальный разговор, – обратился Тлемлелх к своей свите. Он говорил на языке энбоно, с переливами и сложными горловыми модуляциями, а золотой цветок преобразовывал все это в человеческую речь, воспроизводя тембр и эмоциональную окраску.
Охрана отступила к стенам и перилам лоджии, вокруг образовалось пустое пространство.
– Тина, я боюсь, тебя удивит моя просьба, – Тлемлелх понизил голос, и переводчик тоже автоматически сбавил громкость. – Я прошу не трогать Лиргисо у меня в гостях.
– Ты его, что ли, пригласил? – Тина не могла припомнить, когда она в последний раз так удивлялась.
– Фласс меня упаси его приглашать… – слуховые отростки Тлемлелха (они росли двумя пучками примерно там, где у людей находятся уши) нервно свернулись и опять распрямились. – Впрочем, от вас не буду скрывать – если бы я знал, где его найти, я бы отправил ему приглашение, ведь он стал опасным и могущественным демоном, и не хотел бы я разозлить его. Нет, он придет сам. Тина, прошу тебя, уговори Поля не нападать на него на приеме! Я понимаю желание Поля убить его, – он перешел на шепот, – и надеюсь, что рано или поздно кто-нибудь это сделает, но если на моем празднике произойдет скандал или, Фласс упаси, драка, получится некрасиво.
– Подожди, что значит – не трогать? Он заявится к тебе в гости и устроит дебош, и никто не должен ему мешать?
– Нет, Тина, он ведь Живущий-в-Прохладе! На приеме будут другие Живущие-в-Прохладе, поэтому Лиргисо не станет устраивать дебош подобно рабу, которого остальные рабы не позвали на свою вульгарную пирушку. Он придет туда и будет вести себя так, словно его пригласили, будет всех ослеплять своим остроумием и своей утонченностью… В Могндоэфре его не случайно называли «блистательным Лиргисо»! А потом, в конце, он, возможно, тонко намекнет, кто он такой… Или раскроет свое инкогнито иным способом, уже после торжества. Так поступают Живущие-в-Прохладе, но я не знаю, способны ли незийцы и люди почувствовать шарм такого поступка… – энбоно неуверенно поглядел на Тину, потом на адвоката.
– Будем считать, что мы почувствовали шарм, – вздохнула Тина. – В общих чертах. Значит, по-твоему, он будет мирно слоняться среди гостей и всех подряд очаровывать, как на каком-нибудь великосветском приеме в Могндоэфре?
– Вот-вот, как раньше в Могндоэфре, в том-то и дело! – выразительное лицо Тлемлелха стало совсем несчастным. – Тина, определение «мирно» несовместимо со стилем Лиргисо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71