В охоте на лося Малыш Андре не имеет себе равных. Он находит зверя, спящего под елью. Это плохое положение для стрелка. Значит, надо поднять животину. Что может быть проще! Малыш Андре ломает веточку. Сохатый, разбуженный шумом, извещающим о приходе чужака, моментально вскакивает и бросается прочь. Слишком поздно. Малышу Андре достаточно полсекунды, чтобы вскинуть ружье, — и бум!..
Раздавшийся выстрел как бы подтвердил точность данного охотником описания разыгравшейся в лесной чащобе сцены.
— Сохатый мертв, — радостно завершил канадец свое повествование. — Сейчас мы насладимся приготовленной на костре головой, да и собак ждет настоящий пир.
Но следующий выстрел встревожил охотника.
— Малыш в опасности, — сказал он, бледнея.
— Откуда вы это знаете? — быстро спросил Жюльен.
— По второму выстрелу!..
— Может быть, ваш брат сперва лишь ранил животное?
— Малыш Андре никогда не тратит двух пуль на одного зверя! — с достоинством ответил охотник.
— Значит, он убил пару сохатых.
— Нет, я говорил ему лишь об одном… Когда мы не охотимся ради шкур, то убиваем ровно столько, сколько требуется для пропитания.
— Раз так, идемте его искать.
— Именно это я и хотел вам предложить… Эсташ, оставайся с санями… И вас также, господин мой, я бы попросил, если позволите, побыть здесь, — обратился Перро к Алексею и затем вновь повернулся к Жюльену: — Вы готовы, месье?.. А то я ухожу…
Парижанин молча схватил карабин — дар профессора Норденшельда — и устремился за охотником. Хотя он и бежал изо всех сил, но за своим спутником, шагавшим саженной поступью, поспевал с большим трудом.
Идя по следам Малыша Андре, канадец с французом быстро углубились в лес. Преодолев за пару минут метров триста, они выскочили на широкую прогалину и застыли, пораженные страшным зрелищем.
— Гром и молния!.. Мы вовремя явились! — воскликнул Перро.
Посреди заснеженной поляны, в широкой луже крови, бездыханно лежал великолепный сохатый. А дальше, где снова начинался древостой, вокруг толстенной сосны бегал Малыш Андре, пытаясь увернуться от преследовавшего его чудовищного медведя. Ростом с хорошего бизона, но более коротконогий и необычайно подвижный, хотя его длинное тело и могло показаться на первый взгляд неуклюжим, разъяренный зверь был полон решимости расправиться с чужаком, столь дерзновенно вторгшимся в его владения. Он, энергично прыгая, опускался на четыре лапы и, видя, что добыча опять ускользнула от него, разгневанно рычал.
— Гризли! — в ужасе прошептал охотник. Действительно, это был он, страшный стопоходящий зверь, чьи необычайная сила и невероятная жестокость приводят в трепет всех обитателей североамериканских лесов. Встреча с таким чудовищем всегда малоприятна. Очень часто и нескольких пуль, поразивших жизненно важные органы, оказывается недостаточно, чтобы сразу прикончить животное, и, смертельно раненное, оно, прежде чем упасть замертво, успевает покалечить отважившихся сразиться с ним безумцев. Зная из книг и рассказов, на что способен серый медведь — гроза Скалистых гор, Жюльен испугался, понимая, какой опасности подвергался сейчас самый юный из канадцев.
Перро замер в ожидании момента, когда зверь, обежав в очередной раз дерево, развернется к нему головой. Но медведь, азартно гоняя двуногую дичь и не обращая на новоприбывших ни малейшего внимания, подставлял взору стрелков лишь жирный крестец.
Обессилев от отчаянного бега по кругу, Малыш Андре остановился и, тяжело дыша, схватился за нож. Дикий зверь, тотчас замерев, напряженно глядел на человека. Подобное противостояние длилось какие-то секунды, а затем состязание в быстроте и ловкости возобновилось с новой силой.
— Эта гнусная образина никак не желает смотреть в мою сторону, — выругался канадец. — Но я заставлю ее показать свою харю — хотя бы на миг!
— Придумал, — прошептал Жюльен. — Я выстрелю в него наугад. Тут он непременно обернется, а там уж дело за вами.
— А вы не боитесь остаться с разряженным ружьем?
— Ну что вы!
— Тогда стреляйте, и побыстрее! Ведь если Малыш Андре поскользнется, он пропал.
— К счастью, спасение совсем близко, в стволе моего нарезного карабина!
ГЛАВА 5
Скорость ветра. — Испуг французских крестьянок. — Торжество краснокожих. — Белый Бизон. — Сын луны. — Ставка Жака — его скальп. — Демонстрация чуда. — Многочисленная аудитория. — Неуемная жажда зрелищ. — Требование великого вождя. — Отказ от представления. — У столба пыток. — Венценосные особы. — Побег.
Жак Арно не ошибся: корзину действительно раскачивали индейцы, карабкавшиеся по якорному канату аэростата. И это открытие окончательно вырвало француза из объятий сна.
Вдали высился Аляскинский хребет, чьи голубоватые вершины в красных от заходящего солнца венцах четко вырисовывались на северном небосклоне. Шар, подхваченный воздушным течением, менее чем за десять часов проделал путь длиною около восьмисот километров.
Такая скорость передвижения по воздуху может показаться поистине невероятной, но в анналах воздухоплавания упоминаются случаи еще более быстрого полета монгольфьеров. В 1802 году воздухоплаватель Гарнерен при умеренном ветре пролетел на своем шаре из Ранелага в Колчестер со скоростью 128,3 километра в час, или около тридцати шести метров в секунду. В сентябре 1823 года Грин за восемнадцать минут был отнесен ветром на 69 километров 230 метров, что соответствует скорости более шестидесяти четырех метров в секунду, причем шар его поднялся над землей немногим более, чем на четыре тысячи метров. Восемнадцатого октября 1863 года господин Надар на своем монгольфьере «Гигант» преодолел без остановки расстояние между Парижем и Ньебургом в Ганновере — около шестисот пятидесяти километров. Вспоминают, что мужественный аэронавт, которого сопровождали в полете жена и несколько друзей, смог окончательно ступить на землю лишь после того, как шар изрядно проволок их по ухабам и колдобинам, что едва не стоило смельчакам жизни.
Подобных случаев — бесчисленное множество, и поэтому мы ограничимся тем, что в нескольких словах напомним, какова бывает сила ветра.
Адмирал Флерио де Дангль сообщает, что, находясь возле мыса Горн, его судно «Догоняющий» делало тринадцать узлов, или шесть метров семьдесят сантиметров в секунду. Ветер же, по мнению адмирала, имел скорость в четыре раза большую — двадцать семь метров в секунду. Генерал Бодран лично наблюдал, как ветер гнал с позиций три орудия двадцать четвертого калибра до самого защитного вала батареи. Франклин, желая проиллюстрировать на конкретном примере, какой большой силой может обладать поток воздуха, утверждал, что резкий порыв ветра в состоянии полностью отогнать воду в водоеме шириной тринадцать километров и глубиной девяносто сантиметров с одного берега и довести уровень воды у противоположного до одного метра восьмидесяти сантиметров, что в два раза превышает первоначальный уровень в девяносто сантиметров.
Известно наконец, что во время циклонов корабли, подхваченные ветром, летят по воздуху, словно соломинки, и опускаются там, где присутствие их поистине вызывает изумление. Примером может служить американский корвет «Ваттери», переброшенный тринадцатого августа 1877 года с перуанского рейда Арика на пустынный островок посреди океана.
Не претендуя на занесение в анналы, монгольфьер Жака достиг тем не менее весьма внушительной скорости — двадцати двух метров в секунду, что вполне могло удовлетворить тщеславие воздухоплавателя-любителя. Таким образом, нет ничего удивительного, что наш путешественник столь быстро оказался вдали от форта Нулато.
Что же касается изумленных краснокожих, то мы, пожалуй, не рискнем предположить, какие последствия повлечет за собой появление над их головами воздушного шара.
Однако автор не может устоять перед искушением рассказать в связи с этим о небольшом происшествии, к коему и сам был непосредственно причастен.
Итак, если мне не изменяет память, в дни школьных каникул незадолго до начала нового, 1864/1865 учебного года, ну а точнее — вечером пятнадцатого августа, я сидел с одним из своих кузенов под огромным платаном в красивейшей долине Оеф, когда нам в голову пришла заманчивая мысль сделать воздушный шар и запустить его прямо с площади Питивье.
В ход пошли оберточная бумага и прочие материалы, которые смогли раздобыть в деревне два сорванца. И вот наконец мы срочно развели костер из соломы, наполнили наш аэростат горячим воздухом и, посадив в корзину несчастную, отчаянно мяукавшую кошку, отпустили в воздух. Монгольфьер, увлекаемый легким бризом, полетел не спеша над равниной на высоте около ста метров, и мы, два быстроногих школьника, изнемогавших от безделья в каникулярное время, без труда поспевали за ним.
Вид бумажного, ярко разрисованного жуткими фигурами шара привел в ужас женщин, работавших в поле. Как сейчас слышу их пронзительные крики, вижу, как они испуганно машут руками, а затем бросаются бежать, теряя белые чепцы и путаясь в раздувающихся от ветра голубых юбках.
Шар, сдувшись, стал вскоре медленно опускаться на головы мчавшихся в панике кумушек. Когда же бумажное чудовище приземлилось, самая храбрая крестьянка, потрясая серпом, двинулась к нему: ободренная нашим присутствием, она решила распотрошить монстра.
Я попытался спасти безобидное сооружение от ее гнева, но тут кошка, погребенная под бумажным шаром, стала орать и шипеть, как это обычно делают ее соплеменники, очутившись в отчаянной ситуации. Истошные вопли четвероногого воздухоплавателя отозвались в сознании поселянок сигналом «спасайся, кто может!». Увидев, как бедное животное, разодрав когтями оболочку шара, выбралось из бумажного вороха и скачками понеслось по полю, женщины окончательно лишились рассудка от страха, а одна из них даже слегла, не выдержав потрясения.
В тот вечер небольшой городок Экренн буквально бурлил. Почтенные крестьяне рассказывали с жаром о том, как они самолично лицезрели удуэр! Поскольку это варварское слово, несомненно, Французской Академии неизвестно, я позволю себе истолковать его как «домовой», «гном», «живой мертвец» или «злой дух».
Если подобное событие столь сильно поразило жителей селения, расположенного в двадцати лье от Парижа, то что говорить о том изумлении, которое испытали краснокожие обитатели южных склонов Аляскинского хребта при появлении огромного сфероида из кишечных пленок, к которому снизу была прикреплена раскачивавшаяся корзина!
Но отдадим должное индейцам: хотя они и суеверны, но страха не знают, риска не боятся и отважно идут навстречу смертельной опасности — и явной и предполагаемой. Вспомним, как после открытия железнодорожной линии Нью-Йорк — Сан-Франциско краснокожие с копьем наперевес становились на путях и, не дрогнув, ожидали приближения стремительно мчавшегося на них локомотива.
Обнаружив под странным сооружением толстенную веревку с крюком, индейцы вцепились в трос и стали тянуть что есть силы, не задумываясь о последствиях. Они полагали, что остановить устрашающих размеров шар будет им нелегко, и несказанно удивились, когда чудовище покорно поползло вниз. Причудливые прыжки и вопли возвестили о бурной радости, охватившей воинов. Притянув корзину к земле, индейцы увидели в ней такое же, как и они, существо — из плоти и крови.
Изнемогавший от холода и голода, смертельно усталый, Жак являл собой жалкое зрелище. Просидев в корзине в неудобной позе, он, воспользовавшись приземлением, разминал затекшие руки и ноги и, стряхивая с себя остатки сна, пытался разобраться, чего ему ждать от краснокожих, буйно выражавших свой восторг по случаю успешного завершения операции.
Выпутавшись из веревок, привязывавших корзину к сетке, Жак вылез на мерзлую землю и потянулся. И тотчас вопли и прыжки прекратились, и воцарилась полная тишина.
Вперед выступил вождь, выделявшийся среди соплеменников длинной белой бизоньей шкурой, наброшенной на плечи, словно королевская мантия, и гортанным голосом произнес на плохом английском:
— Хау!.. Мой брат — большой вождь!..
— Спасибо, вы очень любезны, — ответил Жак, коверкая с не меньшим усердием язык, употребляемый по ту сторону Ла-Манша.
— Мой брат прибыл из страны звезд, куда воины, любимые Великим Духом, уходят после смерти?
— Ваш брат, почтенный мой краснокожий, прибыл всего лишь из форта Нулато, где находился еще сегодня утром.
— Хау!.. — произнес воин с непередаваемой интонацией, обозначавшей у людей его племени глубочайшее удивление. — Мой брат летает быстрее, чем орел в Скалистых горах!
— Да, особенно когда свежий ветер подгоняет шар.
— Что мой брат подразумевает под словом «шар»?
— Да тот аппарат, что доставил меня сюда.
— Хау!.. — с яростью в голосе произнес краснокожий. — Мой брат смеется надо мной? Он что, принимает Белого Бизона за глупую старуху, от которой можно скрыть, кто он и откуда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89