А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Ему не хватало пространства и уюта Честерского замка. Этот небольшой дом, сперва бывший таким тихим и милым, теперь стал тесен, и в нем нигде не было уединения, кроме как в этой маленькой спальне над главным залом.
Джон наблюдал, как служанки помогли Элейн раздеться и расчесали ей волосы, затем он жестом отослал их.
– Иди ко мне, дорогая. Посиди со мной.
Она присела возле него и склонила голову ему на колени. Его рука нежно скользила по ее волосам. Похоже, уже целую вечность они не занимались любовью.
– Ты рада, что мы наконец-то уезжаем? Эти несколько недель, которые мы провели здесь, были для тебя очень тяжелыми.
Элейн ласково улыбнулась ему.
– Робин помогал мне. Мне было очень грустно, когда он уехал сегодня утром.
– Я надеюсь, не слишком грустно. Или ты сильно привязана к нему?
– Нет, я не сильно привязана к нему. – Элейн снова улыбнулась. Потом она вспомнила о слухах, которые, если верить Лунед, все еще блуждали по дому: слухах о ее неверности графу. Кое-кто называл при этом имя Робина. Она взяла мужа за руку.
– Пора ложиться, дорогой. Завтра будет тяжелый день.
– Ты так страстно желаешь своего мужа? Приятно слышать. Я позову слуг, пусть разведут огонь.
Они любили друг друга с такой нежностью, с такой осторожностью, как будто их тела были хрупкими, как фарфор; потом уставший Джон откинулся на подушки. Внезапно новый приступ кашля сдавил его грудь. Несколько минут Элейн лежала рядом с ним, прислушиваясь. Затем она соскользнула с постели, нашла у камина лучину и зажгла свечу.
– Джон, что с тобой?
Кашель судорогами сотрясал все его тело. На подбородке показалась тонкая струйка крови.
– Может, позвать врача? – Беспокойство Элейн росло.
Собрав остатки сил, Джон поднял руку и отрицательно покачал головой.
– Пить! – прохрипел он. – Дай мне только пить…
Элейн бросилась к столику в дальнем углу комнаты. Там остался кувшин с вином и два бокала. Трясущимися руками она наполнила один из них. Затем она помогла Джону приподняться и поднесла бокал к его губам. Он отхлебнул немного и откинулся назад. Капли холодного пота проступили у него на лбу.
– Вот досада… – прошептал он. – Похоже, песок попал в горло.
Элейн улыбнулась и поставила на пол бокал.
– А теперь отдохни немного. Я приготовлю тебе лекарство, и кашель пройдет.
Лунед прибежала по первому зову. Она принесла еще дров и маленький котелок. В это время Элейн присела у огня и стала разбирать травы из мешочка, который передала ей Ронвен. Здесь был и дикий тимьян, собранный на солнечных холмах за лесом, и примула, и корень валерианы, листья репейника и цветы боярышника, полынь и измельченная кора ольхи. Элейн пробежалась пальцами по стеблям и вдохнула аромат трав. Среди них были и какие-то другие листья, горькие и темные, листья из густого леса, который Ронвен теперь называла своим домом. Элейн разглядывала их, но никак не могла узнать. Вода закипела, и она бросила в котелок душистую смесь. Затем она сняла отвар с огня, чтобы остудить его и дать травам настояться. Густой, земной аромат, исходивший от снадобья, заполнил всю комнату. Джон задремал, но его дыхание было неровным и прерывистым, а на лбу у него все еще блестели капли пота. Лунед подошла к постели.
– Мне позвать доктора? – прошептала она.
– Пусть он лучше поспит, – ответила Элейн, отрицательно покачав головой. – Когда он проснется, я дам ему лекарство Ронвен. Оно всегда очень помогало ему.
Она прилегла рядом с мужем, внимательно вслушиваясь в каждый его вздох. Пару раз ей удалось заснуть, но она вздрагивала при каждом его движении. Джон тревожно ворочался, не находя себе места на мягких подушках.
Скоро пришел рассвет, принеся с собой усталость, опухшие веки и разрушенные планы. Пришел управляющий графа.
– Мне сказать слугам, что мы никуда не едем сегодня? – тихо спросил он.
Элейн кивнула в ответ. Люди приходили и уходили, служанки то и дело на цыпочках пробегали через комнату, чтобы прибраться, развести огонь, погасить свечи. Наконец появился доктор со своим остро наточенным ножом. Элейн преградила ему путь, встав у постели Джона.
– Вы не будете делать ему кровопускание, он и так слишком слаб.
– Миледи, – возразил ей доктор, раздраженно щелкнув языком. – Это единственный способ спасти его, и я должен сделать это.
– Нет. Дайте ему выспаться. У него появятся силы, если он как следует отдохнет.
– Но, графиня…
– Я сказала, нет! Оставьте нас. Я не позволю ему истечь кровью.
– Тогда пусть это остается на вашей совести, миледи. – Врач разозлился не на шутку. – Если он умрет, вы будете виноваты в этом.
Он повернулся и быстрыми шагами проследовал к двери. За спиной Элейн послышалась возня, и Джон проснулся.
– Отлично, моя дорогая, – слабо прошептал он. – Это твоя маленькая победа, настоящая победа.
Она присела рядом с ним и приютила его дрожащие влажные пальцы в своих теплых ладонях.
– Как ты себя чувствуешь, милый?
– Я очень устал. – Он попытался улыбнуться. – Страшно устал. Налей мне немного вина и позови священника. Мне нужно его видеть.
Она подошла к столику, на котором стоял готовый отвар. Она уже давно остудила его, процедила через сложенный в несколько слоев муслин, и теперь жидкость, зеленая, как кошачий глаз, ждала своего часа в стеклянном бокале.
Элейн осторожно приподняла голову Джона и поднесла кубок к его губам.
– Тебе нужно не вино, а лекарство, любимый.
– Наверняка у него такой же отвратительный вкус, как и у всех твоих настоек, – пробурчал Джон.
– Возможно, но они ведь всегда помогали тебе. Давай же, пей.
Он с трудом сделал глоток, откинулся на подушки и прикрыл глаза.
– Священник, Элейн. Пожалуйста, позови его.
Она послала Лунед за священником. Шаркая, тот вошел в комнату и приготовил все для причастия умирающего. Он уже столько раз являлся по зову графа, что даже перестал вслушиваться в его исповеди. И сейчас он с отсутствующим взглядом отпустил Джону его грехи и благословил его. Прочитав молитву, священник подошел к камину и сел у огня. Надолго воцарилась тишина; Элейн вернулась к постели мужа. Она решила, что Джон уснул, но он внезапно открыл глаза.
– Элейн, ты уже получила письмо от короля? – Он сделала паузу, пытаясь наладить дыхание. – Как твоя сестра Маргарет. То самое, в котором говорится, что ты можешь повторно выйти замуж?
– Нет! – Она поймала его руку. – Ты знаешь, я не получала письма. Мне не нужен другой муж, и никогда не будет нужен.
– Боюсь, что может понадобиться, любовь моя. – Его лицо исказилось. – Нет, не говори ничего, лучше послушай. – Он поднял дрожащий палец и приложил к ее губам. – Если… На случай, если что-то случится со мной, ты можешь пообещать мне кое-что? Я хочу, чтобы ты поехала к Александру. Он позаботится о тебе и проследит, чтобы ты воспользовалась своими законными правами. Пообещай мне…
Он закашлялся, нестерпимая боль отразилась на его лице. Элейн печально покачала головой.
– Ничего с тобой не случится, вот увидишь. Тебе станет лучше, и уже завтра или через пару дней мы сможем отправиться в Честер.
– Едви ли. – Его шепот был таким тихим, что она едва могла разобрать слова. – Пообещай мне, Элейн, что не поедешь к королю Генриху. Я знаю его. Я знаю, что он… – Джон опять начал кашлять. С неожиданной силой он сжал ее руку, новый приступ сотряс его тело.
Джону не суждено было закончить свою последнюю фразу. Он начал задыхаться. Поток крови, яркой артериальной крови, хлынул на покрывало, оросив платье Элейн. Скоро все было кончено, но голова графа по-прежнему покоилась у нее на руках. Комната наполнилась людьми, все они встали за спиной графини. Лунед пыталась увести ее, но Элейн не сдвинулась с места. Наступил полдень, солнце проникало в комнату сквозь узкие окна, наполняя ее ярким светом и отбрасывая на пол ломаные тени деревьев. Напряженное молчание повисло над поместьем и близлежащими деревнями. Новость быстро разлетелась по окрестностям. Управляющий графа отправил гонцов в Честер, в Шотландию и к королю.
Тишину в спальне нарушил врач. Он растолкал столпившихся у двери людей и подошел к постели.
– Это ваша вина, миледи. Вы убили его, – многозначительно проговорил он, не скрывая злорадства. – Вы отослали меня и дали ему снадобье, о котором мне ничего не известно. Я знаю только, что это снадобье было отравлено.
Элейн пристально посмотрела на него. Она похолодела от ужаса сильнее, чем то тело, которое до сих пор лежало у нее на руках.
– Нет! Я же любила его!
Врач нахмурился. Он схватил бокал, стоявший на полу возле кровати, и понюхал остатки лекарства.
– Это атропин! В снадобье была черная белена. Графа отравили!
Элейн задрожала.
– Миледи, вы смеете сомневаться в моих знаниях? Разумеется, вы всегда только это и делали. Вы никогда не доверяли мне. И теперь всем ясно почему.
Он повернулся к толпе, с ужасом ловившей каждое его слово.
– Это зелье отравлено! Ваша графиня – убийца!
Глава двенадцатая

I
Дорнхолл. Лето 1237
Ронвен достала полпенса из кошелька Элейн и протянула деревенскому мальчишке. Он прибежал к ней, неслышно ступая босыми ногами по мягкой траве, когда в аббатстве зазвонили колокола.
– Ну вот, – выдохнула она, – наконец-то она свободна.
Она проводила взглядом мальчишку, который через минуту скрылся за деревьями, затем наклонилась, собрала свои пожитки и привязала их к седлу. До поместья было недалеко, и теперь ей нечего было бояться. Ее враг умер, власть перешла в руки Элейн.
В имении царила суматоха. Телеги и повозки, заранее подготовленные к отъезду, теперь разгружались. Лошади и мулы стояли рядами, слуги и стражники бесцельно прогуливались вокруг, то и дело заходили в большой зал, сливаясь с нескончаемым потоком людей.
Сэра Робина перехватил отправленный за ним всадник; он вернулся в имение незадолго до приезда Ронвен и тут же бросился в спальню, где Элейн все еще сидела, склонившись над телом мужа. Комната почти опустела. Тело графа положили на постель, обмыли, облачили в бархат, вложили распятие в бледные руки. У изголовья горели свечи. Перепачканную кровью одежду Элейн сменила на черное платье и встала на колени рядом с Джоном. Священник все еще бормотал молитвы, а Робин в это время стоял у двери рядом с управляющим, который что-то рассказывал ему взволнованным шепотом.
Войдя в дом, Ронвен остановилась и огляделась вокруг. Слуга поклонился ей и исчез. Она поднялась по лестнице, прошла в спальню и позвала Элейн. Графиня поднялась на ноги.
– Ты! Это все ты! Ты дала мне эти травы. Ты убила его!
Ронвен уверенно встретила ее взгляд.
– Как ты можешь думать так обо мне, милая?
– Они обвинили меня в убийстве! – Голос Элейн дрожал. – Доктор говорит, что в тех травах, которые ты дала мне для него, был яд!
– Если бы я добавила яд в эту смесь, разве я пришла бы к тебе сейчас? Кто обвинил тебя в этом? Шарлатан лекарь? Тот самый человек, который сотни раз был готов погубить графа своими пиявками и ножами?
Управляющий откашлялся, прочищая горло.
– Я уже объяснил, что об убийстве не может быть и речи, – тихо сказал он. – Это нелепое предположение. Граф был болен на протяжении многих лет. Мы все предполагали, что его смерть – только вопрос времени. С каждым приступом он терял все больше и больше сил. И только графине своей любовью и заботой удавалось так долго поддерживать в нем волю к жизни.
– А еще моими лекарствами! – Ронвен сверкнула глазами. – Если врач был так уверен в том, что графа отравили, почему же он не дал ему противоядие, чтобы обезвредить яд? Наоборот, во всем надо винить его самого. Он ускорил смерть графа своим лечением: серой, купоросом и селитрой!
– Ронвен! – Элейн сделала шаг вперед, солнце осветило ее бледное усталое лицо. – Прошу тебя, прекрати.
– Все в порядке, дорогая. – Ронвен взяла ее за руки. – Ты обезумела от горя. Вот почему я приехала, как только узнала, что произошло. Я знала, что должна быть с тобой, несмотря на опасность.
Управляющий недоверчиво взглянул на нее.
– В таких обстоятельствах, я уверен…
– В таких обстоятельствах Ронвен остается со мной. Она нужна мне. – Глаза Элейн все еще оставались сухими. Потрясенное случившимся, ее сердце молчало. Когда им все же удалось отобрать у нее Джона и уложить его на подушки, она впервые взглянула на него. Впервые с тех пор, как он умер.
Его больше не было. Он ушел. Ей казалось, что она смотрит на незнакомца.
Лунед омыла ее лицо и руки, помогла снять запачканную кровью одежду, а затем снова проводила в комнату, где лежал Джон. Элейн опустилась на колени возле постели; разум ее был пуст. Она не молилась за спасение его души. Она не шептала ему слов любви и печали, не укоряла его за то, что он так внезапно покинул ее. Его больше нет. К чему говорить с пустой раковиной, которая уже потеряла свою жемчужину.
Элейн не обращала внимания на людей, которые входили и выходили за ее спиной. Она не видела Робина, не слышала его взволнованной беседы с управляющим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов