Мальчик засел за уроки и принялся яростно затверживать наизусть исторические даты, названия рек, гор и морей, английскую грамматику и французские глаголы. Через несколько часов у Чарли отчаянно разболелась голова и он понял, что уже не зубрит, а забывает вызубренное. Вскоре он уже впал в такое состояние, что время от времени высовывался в окно поглядеть, не покажется ли Бенджамин, пребывавший в данный момент в далеком Гонконге. Но на улице не мелькало ни одного знакомого лица, а в голове жужжали, путаясь друг с другом, даты, глаголы, названия рек и морей, и день все не кончался и не кончался, и все было хуже некуда, пока Чарли не вспомнил о волшебной палочке.
Та валялась под кроватью и серебристо поблескивала в лучах солнца. Чарли поднял палочку и погладил пальцем теплую гладкую поверхность – держать ее в руках было приятно и как-то успокаивающе, точно кота за ухом чешешь или на перине лежишь.
И тут Чарли осенило: раз Скорпио увел палочку у валлийского чародея, почему бы не попросить у нее помощи по-валлийски? Ведь он, Чарли, один раз уже проделал это прошлой зимой, и весьма удачно, когда вызволял попавшего в переплет Генри Юбима, гостя из прошлого. Чарли поспешно пролистал англо-валлийский словарь. Оказалось, что слово «помоги» по-валлийски произносится почти как по-английски, только все гласные надо тянуть нараспев.
Вернувшись за стол, Чарли уставился на колонку французских глаголов, рядом с которыми стояли их английские значения. Он сжал волшебную палочку в руке и нараспев произнес: «Поо-о-о-мо-о-о-ги-и-и!» Потом для верности повторил это слово еще раза два.
Сначала ничего особенного не происходило, а потом Чарли померещилось, будто кто-то прошептал ему в самое ухо: «Смотри сюда!» Мальчик покрепче перехватил палочку и еще внимательнее вперился в тетрадку. Потом набрался решимости, закрыл линейкой столбик английских слов и принялся за проверку.
О чудо! Он запомнил все глаголы!
Чарли пришел в такой буйный восторг, что, захлопнув тетрадку, влетел в комнату к дяде и даже не постучался.
Дядя лежал на постели навзничь, с закрытыми глазами и самым трагическим выражением на лице. Чарли начисто забыл о несостоявшемся визите мисс Инглдью.
– Дядя Патон, извините, что потревожил, – тихо, но настойчиво окликнул его Чарли. – Тут… такое случилось! Такое! Просто потрясающе!
– Что? – вяло отозвался дядя.
– Помните, вы брали с собой волшебную палочку, когда ездили в замок Юбим? И она там вся обгорела? Так вот, она почему-то опять в полном порядке, совсем как новенькая! Посмотрите! И еще я попробовал поколдовать, чтобы она мне помогла французский вызубрить. И знаете что? Сработало! Разве не фантастика? – единым духом выпалил Чарли.
Дядя открыл глаза, не без труда сел и с интересом посмотрел на Чарли, а затем – на сверкающую палочку.
– Весьма любопытно, – пробормотал он. – Чрезвычайно.
– Может, это мне глупости в голову лезут… – Чарли замялся. – Дядя Патон, а вдруг палочка на самом деле моя?
– Милый мой, но как это может быть? – возразил дядя. – Ты же извлек ее из старинной картины.
– Да, но… – Чарли заколебался, сообщать ли дяде, что Скорпио не пожелал забрать палочку обратно. Как-никак, дядя Патон неоднократно предупреждал его, Чарли, чтобы больше не смел носа совать в картину.
Дядя неожиданно уставился Чарли под ноги, и мальчик мгновенно с дрожью догадался, на что тот смотрит. Дверь-то он запереть забыл, вот в комнату и пролезла незваная гостья. Чарли тоже глянул себе под ноги. Ну точно – вот она! Сидит около его ботинка и попискивает.
– Это непростая мышь, – заметил дядя Патон. – Я и раньше знал, что у нас дома водятся мыши, но эта какая-то несусветно дряхлая. Не знаю, почему мне так кажется.
– Она и есть дряхлая, – со вздохом сознался Чарли.
Дядя перевел на племянника подозрительный взгляд и потребовал немедленно объясниться.
Чарли, экая, мекая и запинаясь, рассказал, как на минутку заглянул в картину к Скорпио… одним глазком… туда и обратно…
– Я для вас старался, дядя Патон! – оправдывался он. – Думал, может, у Скорпио найдется что-нибудь целебное. Вот тогда-то он и сказал, что палочка на самом деле моя. Представляете, этот колдун так и рвался на вас посмотреть, но я его не пустил. Ну вы же видите, я выбрался оттуда цел и невредим, а мышь почему-то пролезла вслед за мной, хотя вообще-то сидела у Скорпио в кармане.
– Что?! – Дядя Патон рухнул обратно на подушки. – Значит, чародей тоже здесь!
– Может, еще и нет… – со слабой надеждой в голосе предположил Чарли. – Я хочу сказать, если бы он пробрался в наш мир, он бы уже успел натворить бед, разве нет?
– Дурень! – сердито сказал дядя. – Раз мышь здесь, значит, и Скорпио здесь.
– Так ведь он до сих пор на картине! – робко возразил Чарли.
– Это просто его изображение, понимаешь? – повысил голос дядя. – А его сущность, его дух, его дурь, его колдовство и коварство – все это на свободе! У нас! Здесь!
Чарли невольно втянул голову в плечи. Повисло тягостное молчание. Потом мальчик спросил:
– А как мне быть с мышью?
Та на всякий случай юркнула под дядину кровать.
– Да какая теперь разница! – обессиленно отмахнулся дядя Патон. – Чарли, Чарли, что же ты натворил! Я уж думал, положение мое хуже некуда, ан нет: я лежу пластом, а этот тип шастает на свободе. – Он прикрыл глаза.
Пристыженный Чарли хотел было вернуть разговор к завлекательной теме волшебной палочки, но понял, что дядя не желает больше его видеть.
– Извините, дядя Патон, я нечаянно, – прошептал мальчик и прикрыл дверь, оставив дядю в одиночестве, если не считать общества древней бурой мышки.
На кухне позвякивали чашки и блюдца – это мама вернулась с работы. Обрадованный Чарли для скорости съехал по перилам.
– А где Билли? – удивилась мама. Пришлось поведать ей о неожиданном посещении мистера Иезекииля.
– Бедный ребенок, – вздохнула мама. – Должно быть, ему очень одиноко. Надо что-то придумать! Уверена, желающие его усыновить найдутся, он такой славный.
– Блуры нипочем его не отпустят, – хмуро сказал Чарли. – Им нравится держать людей в рабстве.
– Что да, то да, – тихо отозвалась мама, на миг замерев с чайником в руке. – Отнесешь дяде чаю, ладно?
– Кхм… – замешкался Чарли, – по-моему, лучше мне к нему не соваться.
– Почему вдруг?
– Ну… мы с ним… кажется, он на меня немножко рассердился.
Чарли всегда считал, что мама у него просто отличная: никогда не делает трагедии из его ссор с домашними. Вот и сейчас она только вздохнула и, поставив на поднос чашку и вазочку с печеньем, сказала:
– Хорошо, я сама.
Через несколько минут мама вернулась с пустым подносом и обеспокоенно сказала Чарли:
– Что-то мне Патон совсем не нравится. Лежит носом в подушку, бледный как мел, без сил и еле отвечает. Чарли, что с ним такое стряслось?
– Он побывал в замке Юбим. – Чарли решил не скрывать правду.
Мама чуть поднос не выронила.
– Как? В обиталище этой жуткой Иоланды? Это она с ним такое сотворила?
– Нет, мам, это кто-то другой. Или что-то другое. Дядя ни в какую не говорит, кто и что. А Иоланда сейчас не у себя в замке, а тут, у нас в городе. Она живет у теток, только не в виде старухи, а в виде девочки – примерно моего возраста. Называет себя Беллой. Она с тетками уже один раз приходила в гости, когда ты была на работе.
Испуганная, мама прижала ладонь ко рту.
– Чарли, не становись им поперек пути! – взмолилась она. – Когда-то Иоланда пыталась силой оставить у себя в замке твоего папу. Он тогда был еще ребенком. Ему повезло: оказалось, что он не из одаренных, поэтому Иоланда утратила к нему интерес.
– Не знаю, повезло или нет, – усомнился Чарли. – Будь папа одаренным, он бы, может, еще постоял за себя.
– Кто знает? – Лицо у мамы сделалось задумчивым. – Как жаль, что ты тоже из этого семейства!
– Ничего не попишешь, какой уж есть. – Чарли расправил плечи. – И я их не боюсь. Пусть только попробуют ко мне лезть – крепко пожалеют!
Мама ободряюще улыбнулась ему.
В воскресенье Чарли решил прогуляться в «Зоокафе»: благодаря волшебной палочке он как раз успел подготовиться к контрольной и выучить все уроки.
– А, вот и ты, Чарли! – приветствовал его швейцар Нортон. – А Спринтер-Боб тебя заждался. Ты ведь с ним погуляешь?
Чарли виновато замешкался на пороге. Он совсем забыл про бедного пса.
– До парка далековато, – неуверенно сказал мальчик.
– Тогда хоть на пустоши погуляйте, – предложил Нортон. – Ты не представляешь, как он без тебя скучал.
Чарли уже хотел было пройти на кухню, но заметил в дальнем углу Оливию и Лизандра. Едва завидев Чарли, Оливия вскочила и замахала руками: мол, иди к нам! Выглядела она сегодня до странности нормальной: ни тебе радужного грима, ни тебе экстравагантной прически дикой расцветки.
Не без труда Чарли пробрался к столику – под ногами путалось целое полчище мохнатых кроликов.
– Что это ты нынче без боевой раскраски? – поинтересовался он у Оливии, причем чуть не споткнулся о ее белого кролика и ухватился за стул.
– Готовлюсь к спектаклю перед каникулами, – объяснила девочка. – Дай, думаю, похожу пока в человеческом виде, а потом ка-а-а-ак загримируюсь на премьеру – все просто рухнут!
– Жду не дождусь! – заверил ее Чарли. – Вот уж не ждал встретить вас здесь.
– Мне надоело сидеть дома, – сказала Оливия. – А у Лизандра были свои резоны прийти.
Чарли бросилось в глаза, что африканец, обычно весьма жизнерадостный, сегодня просто не мог усидеть на месте: он ерзал на стуле, бросал по сторонам встревоженные взгляды. Его серый попугай Гомер то и дело перепархивал с одного плеча хозяина на другое, а то и на голову.
– А Танкред где? – спросил Чарли.
– Отец засадил его за уроки – к контрольной готовиться. Я-то уже все вызубрил, не мог больше дома торчать.
– Что-то случилось? – забеспокоился Чарли. Лизандр покачал головой.
– Духи предков на меня рассердились, – пробормотал он. – Спать не дают. Всю ночь грохотали у меня в голове своими барабанами и завывали заклинания.
Попугай вдруг завопил:
– Кар-ра-ул! Катастр-р-рофа!
– Гомер нутром чует, когда дело неладно, – кивнул на птицу Лизандр. – Он всегда такой, когда предки мной недовольны.
– А почему бы предкам не объяснить тебе, что им не нравится? – удивилась Оливия.
Лизандр бросил на нее мрачный взгляд:
– Потому что я должен сам это выяснить! Надо сказать, духи предков Лизандра были больше, чем просто какие-то заурядные привидения: они обладали огромной магической силой. Чарли уже случалось иметь с ними дело: не раз и не два их сильные коричневые руки, их острые копья и крепкие щиты вызволяли мальчика из беды. И если уж духи предков разгневались, то неспроста.
– Пошли прогуляемся! – предложил друзьям Чарли, надеясь, что свежий воздух приободрит Лизандра.
– Отличная идея! – Оливия подхватила за шкирку своего кролика.
Как раз в этот момент мистер Комшарр и вывел в зал Спринтера-Боба. Пес рвался к Чарли, а кошки с кроликами так и брызгали от него в разные стороны.
– Он соскучился по тебе, Чарли, – сказал мистер Комшарр, наблюдая за тем, как мальчик терпеливо сносит крепкие псиные объятия и липкие поцелуи в нос.
– А как Босх? – спросил Чарли, когда Спринтер-Боб немного угомонился.
– Цветет и пахнет, – сообщил хозяин «Зоокафе». – Моя жена души в нем не чает, да и Огнецы тоже.
– Надо же! – поразилась Оливия. – Кошки мышку не едят.
– Это непростые кошки, – серьезно напомнил ей мистер Комшарр. – Ну, шагайте, ребятки. Чарли, смотри погуляй с псом как следует, и пусть он побегает. Мне-то за ним не угнаться.
Троица друзей и их питомцы отправились на вересковую пустошь, которая начиналась сразу за окраиной города. Оливия несла кролика в корзинке, а попугай так и ехал на плече у Лизандра, подскакивая в ритм его шагам.
На пустоши Чарли сразу спустил Спринтера-Боба с поводка, и пес, заливаясь счастливым лаем, стал носиться туда-сюда и нюхать траву. Попугай Гомер снялся с плеча Лизандра и тяжелыми нырками летел за Спринтером, хрипло выкрикивая какую-то чушь:
– Кар-ра-ул! Сор-р-рвался с катушек! Слетел со свор-р-рки!
– Гомер! Наоборот! Это со сворки срываются, а с катушек слетают! – весело крикнула вслед попугаю Оливия.
– Что ты к словам цепляешься, это он от расстройства, – одернул ее Лизандр.
– Умственного, что ли? – захихикала девочка, бойко прыгая по вереску.
– Ничего смешного! – зарычал африканец. – Когда Гомер расстроен, он все путает! Как я! А я тоже расстроен!
– Ах, извини-и-и! – пропела Оливия. – Вижу, ты тоже с катушек слетел.
Чарли недовольно покосился на хохочущую Девочку. Вольно ей потешаться над Лизандром!
Она и понятия не имеет, каково бедняге! Слов нет, Оливия – отличная девчонка и надежный друг, но некоторых вещей она в упор не понимает, особенно насчет одаренности. Вот побывала бы в нашей шкуре, так знала бы, что одаренным быть – не сахар. Совсем не сахар…
– Уймись, – вполголоса попросил он Оливию, поймав за рукав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36