– Не волнуйся, сынок, мы не позволим им обижать Боба, – попыталась успокоить его мама.
Бабушка Бон уже устремилась к парадному входу – впускать долгожданных избавителей. Но вскоре оттуда донесся ее удивленный возглас, и Чарли ринулся в прихожую.
На пороге стоял человечек в мохнатом пальто, и, завидев давнего знакомого и надежного друга, мальчик обрадовался. Да это же мистер Комшарр! А рядом с мистером Комшарром полыхали яркими шубками три кота-Огнеца, они-то и напугали старуху. Бабушка Бон ненавидела все кошачье племя, а уж медного Феникса, оранжевого Саламандра и желтого Везувия – в особенности: у нее с ними были давние счеты.
– Это вы – собаколов? – недоверчиво сощурилась она. – Я где-то вас уже видела. И котов тоже. Вы, кажется, мышами занимаетесь? – Старуха попятилась.
Мистер Комшарр протянул ей визитную карточку:
– Орвил Комшарр, к вашим услугам. Уничтожение грызунов и… и других вредителей.
– В таком случае побыстрее забирайте эту бешеную собаку, – велела бабушка Бон. – Чарлз, тебе ее с поводком выдали? Тогда принеси поводок.
Чарли поспешил в кухню, а за ним – мистер Комшарр и кошачья троица.
– Все в порядке, – успел сказать мальчик маме и Мейзи. – Прибыл мистер Комшарр.
Мейзи извлекла из кармана фартука поводок и передала мышелову.
– Уж вы помягче с этим псом, – настойчиво попросила она.
В ответ мистер Комшарр многозначительно подмигнул.
Коты и Спринтер-Боб, которые были прекрасно знакомы, обменялись добродушным урчанием, после чего мистер Комшарр взял пса на поводок. Спринтер-Боб вилял хвостом и, похоже, был очень рад гостям.
– Откуда вы узнали про Боба? – шепотом спросил Чарли у мышелова.
– Коты вдруг решили проверить, как ты поживаешь, – быстро ответил мистер Комшарр. – Я и понятия не имел, что у вас тут творится, но они зря в гости проситься не будут. Приходи в кафе навестить нас, ладно?
Бабушке Бон этот приглушенный диалог не понравился – содержания она не расслышала, но сердито повысила голос:
– Ну, вы собираетесь избавить нас от этого животного или нет?
Мистер Комшарр отвесил ей подчеркнуто вежливый поклон и повел Спринтера-Боба к выходу. Пес на ходу ободряюще лизнул Чарли руку.
– Всем счастливо оставаться! – И мистер Комшарр со своей свитой удалился.
Бабушка Бон торжествующе захлопнула за ним дверь и отправилась к себе – отдохнуть от перенесенных волнений. По счастью, когда в дом номер девять позвонили настоящие собаколовы, Чарли проявил проворство и выпроводил их прежде, чем старуха проснулась.
– Извините за беспокойство, но мы уже отправили пса в собачью гостиницу, – объяснил Чарли, и на том дело закончилось.
На Чарли перенесенные волнения тоже подействовали – ночью он спал как убитый и, более того, едва ли не до полудня. Мальчика разбудила Мейзи – уже в плаще и шляпке.
– Чарли, я уезжаю! Да проснись же! Меня такси внизу ждет! Мама ушла на работу, и мадам Бон тоже куда-то делась. – Мейзи сунула в руку сонному Чарли какой-то клочок бумаги. – Вот, тут я тебе на всякий случай написала адрес Юбимов. Как-никак, они твои тетки. Ах, не хочется мне оставлять тебя одного, но что поделаешь!
– Да не волнуйся, ничего со мной не случится. – Чарли зевнул.
Мейзи чмокнула внука в щеку и умчалась.
Чарли посмотрел на клочок бумаги и пожал плечами. Обращаться к теткам? С какой стати? Такое и в страшном сне не приснится.
В доме царила непривычная тишина. Чарли вдруг понял, что никогда раньше не оставался в полном одиночестве – ведь дядя Патон днем всегда сидел дома. Неизменно. Что же с ним стряслось-то?
Позавтракав, Чарли не выдержал безмолвия и пошел к маме в зеленную лавку. Мама как раз взвешивала яблоки какому-то нетерпеливому господину, а за ним выстроилась еще целая очередь, поэтому разговора толком не вышло.
– Чарли, ты же видишь, я занята, – быстро сказала мама. – Вечером увидимся. Ты как, скучать не будешь?
– Нет, конечно, – как можно бодрее ответил Чарли. – Пойду к Эмме.
Эмма с прошлого года жила у своей тети, мисс Джулии Инглдью, у которой был книжный магазин в Соборном переулке, но по дороге Чарли полез в карман и обнаружил там клочок бумаги, оставленный Мейзи. Ну и адресочек у теток – Сквозняковый проезд, 13.
Остановившись у газетного киоска, мальчик купил мятных леденцов и показал адрес продавщице.
– Сквозняковый проезд? – встревоженно переспросила она. – Ты, зайчик, никак, туда собрался?!
– Вроде того, – отозвался Чарли. – А что?
– Лучше не ходи. Опасное, мрачное место, детям там делать нечего.
– Почему? – тотчас заинтересовался Чарли.
– Там слишком темно – ни одного фонаря.
– Так ведь сейчас день! – резонно ответил Чарли.
– Зайчик, я тебе повторяю – это опасное место, там уже бывали разные… случаи. Не вздумай туда соваться.
– Но у меня там родственники живут, – честно сказал Чарли.
Продавщица газет перевесилась через прилавок и заглянула Чарли в лицо:
– Какие именно?
– Тетушки. То есть бабушкины сестры. Я прекрасно доберусь, ничего со мной не случится, только, пожалуйста, скажите мне, где это.
Продавщица покачала головой и вздохнула:
– Хорошо, зайчик, но я тебя предупредила. Значит, смотри, дойдешь до конца этой улицы, свернешь направо, а потом прямо до самой Банковской площади. А там уже рядом.
– Спасибо. – И Чарли поспешил в указанном направлении, прежде чем продавщица успела припугнуть его еще больше.
Банковская площадь представляла собой полукруг одинаково угрюмых серых домов с террасами и чахлый газон, посреди которого высилась мрачная ель – хвоя у нее казалась почти черной, от чего веселее это место не становилось.
Между высокими домами открывался темный проем, а в нем висел выцветший от времени указатель: «Сквозняковый проезд». Чарли решительно двинулся во мглу. По обе стороны над ним нависли глухие стены брандмауэров, в лицо ударил промозглый ветер. Вокруг клубилась темнота, и трудно было поверить, что за спиной остался солнечный день.
Постепенно узкий проезд расширился и превратился в улицу, застроенную покосившимися домами такого древнего вида, что казалось, их крыши смыкаются, закрывая собой небо. Правда, кусочек неба все-таки был виден, но и его заслоняла низкая свинцовая туча – Чарли в жизни не видел таких тяжелых туч.
Мальчик зябко передернулся и двинулся вдоль домов, поглядывая на номера. Первое впечатление не обмануло: почти все дома были заброшены, там и сям виднелись заколоченные ржавыми гвоздями двери и ветхие ставни. И повсюду облупившаяся краска, выбитые стекла, сломанные перила… Какая-то неведомая сила выжила отсюда всех обитателей. Впрочем, нет, не всех, кое-кто еще оставался. Из дома номер пять вывалилась целая компания улюлюкающих и дерущихся подростков. Чарли ускорил шаг, а когда из подвала следующего дома высунулся какой-то злобный здоровяк и рявкнул на него, мальчик припустил бегом. Прямо перед ним грохнулся мусорный бак, и дорогу Чарли перебежала крыса.
Сквозняковый проезд никуда не вел: он кончался тупиком, в котором тесно, впритык друг к другу, громоздились высокие старинные дома с высокими узкими окнами, украшенные башенками, коваными балконами и лепниной, изображавшей какие-то оскаленные физиономии и небывалых чудищ. Один из этих домов значился под номером тринадцать.
Запыхавшийся Чарли взбежал по ступенькам. Прямо перед ним поблескивал дверной молоток, выполненный в форме чугунной руки. Но стучаться к теткам Чарли не стал. Вместо этого он попытался заглянуть в окно первого этажа – узкое, как бойница. Все, что ему удалось разглядеть, – темную комнату, заставленную мрачной массивной мебелью. Он бочком придвинулся к другому окну, слева от крыльца, заглянул – опять темная комната, сплошь увешанная портретами каких-то чопорных дам и господ. Дом молчал. Похоже, в нем не было ни Души.
Чарли спустился с крыльца и с изумлением обнаружил, что на соседнем доме справа тоже висит табличка с номером «13». Он завертел головой. И на доме слева!
– Бедняга почтальон, туго ему приходится, – сказал сам себе Чарли. Дом слева тоже молчал, а вот из дома справа доносилось какое-то жужжание и пощелкивание.
Окно, которое привлекло внимание Чарли, находилось довольно высоко над землей – судя по всему, под ним располагался глубокий подвал. Чтобы как следует рассмотреть, что делается в доме, Чарли вскарабкался на выступ под окном и привстал на цыпочки.
Зрелище, которое представилось глазам мальчика, оказалось гораздо интереснее, чем он рассчитывал. Ярко освещенную комнату почти целиком заполнял огромный овальный стол, на котором вздымались волны разнообразных тканей, сверкали бусины, бисер и стеклярус, блестели пуговицы, застежки и даже крохотные зеркальца, водорослями расстилались тесьма и нитки. Чего тут только не было – и кожа, и бархат, и шелк, и мотки шерсти. Над столом свисала люстра с множеством рожков, ярко освещавших три фигуры: Беллу за швейной машинкой и наблюдающих за ней тетку Венецию и Доркас. В наманикюренных пальцах тетушка Венеция держала неимоверной длины шляпную булавку, увенчанную блестящим черным жуком – неизвестно из чего сделанный, он выглядел совсем как настоящий. Белла, не отрываясь от машинки, проговорила что-то, и тетка Венеция вонзила булавку в кусок алого бархата, разостланный на столе.
Красная ткань в мгновение ока превратилась в скопище кишащих черных жуков!
Доркас шарахнулась – и Чарли тоже.
Белла устремила светящиеся голубые глаза прямиком на Чарли, мальчик попятился и загремел вниз, наступив на крышку мусорного бака.
С парадного крыльца на него сверху вниз настороженно смотрел Аза Пик.
– Ч-ч-чего это ты тут делаешь? – запинаясь, выдавил Чарли. Он с трудом поднялся.
– Могу задать тебе тот же самый вопрос, – не слишком любезно отозвался рыжий. Аза, обычно перемещавшийся по городу в скверном гриме (чаще всего он неубедительно выдавал себя за старика), на сей раз выглядел настоящим щеголем: в кожаной куртке, наглаженных серых брюках, белой рубашке, крапчатом галстуке. Мало того, при нем имелся букет тюльпанов!
– Я? Здесь живут мои тетки.
– Да? А что ж ты шпионишь под окнами, вместо того чтобы войти? – Аза сузил глаза.
– Не твое дело, Пик, – огрызнулся Чарли, отряхиваясь.
Рыжий фыркнул и позвонил в дверь, а Чарли порскнул прочь. Над головой у него послышался скрип, он посмотрел вверх и увидел, что зарешеченное окно на втором этаже отворилось и сквозь прутья попытался выглянуть какой-то темноволосый мужчина с изможденным лицом. Чарли он показался знакомым, но в Сквозняковом проезде было слишком сумрачно, чтобы как следует его разглядеть. К тому же следовало поскорее уносить ноги, пока тетки не заметили племянника.
Чарли помчался прочь из Сквознякового проезда, стараясь выбросить из головы отвратительное видение кишащих жуков.
Но почему окно наверху было зарешечено? Неужели тетки держат на втором этаже какого-то пленника?
– Ты что, на фильм ужасов ходил? На тебе лица нет! – таким вопросом встретила Чарли Эмма, когда мальчик наконец добрался до книжной лавки Инглдью. Всю дорогу он бежал.
– Мне за ужасами и в кино ходить не надо – бесплатно насмотрелся! – выпалил Чарли и, едва переведя дыхание, выложил Эмме все про Сквозняковый проезд, Беллу за швейной машинкой и черных жуков.
Глаза у Эммы округлились.
– Вообще-то меня это все ничуть не удивляет, – покусав губу, призналась она. – Вполне в духе твоих теток. Ладно, забудь. Мы наготовили целую гору бутербродов – хочешь?
Чарли, конечно, не стал отказываться. Эммина тетя, Джулия Инглдью, славилась тем, что делала самые удивительные бутерброды. Из чего она только их не складывала – тут и сладкое, и соленое, и кислое, и острое… И всегда получалось объедение. Правда, спокойно перекусить не вышло: в книжной лавке происходил обычный субботний наплыв посетителей, и мисс Инглдью каждые пять минут вскакивала и бежала из гостиной в помещение магазина на новое треньканье входного колокольчика.
Очередной покупатель, франтоватый господин, предпочитавший самые роскошные издания, только что удалился, зажав под мышкой пакет с дорогущим томом о жизни и нравах аквариумных рыбок. Мисс Инглдью вернулась к Эмме и Чарли; казалось, прибыль ее не особенно обрадовала. Едва прикоснувшись к бутерброду, она нервно кашлянула и спросила:
– Чарли, что стряслось с твоим дядей?
– Я и сам толком не знаю. Кажется, он куда-то уехал.
Лицо у мисс Инглдью сделалось такое огорченное, что аппетит у Чарли мгновенно пропал.
– Понимаешь, он обычно заходит ко мне… в магазин не реже двух раз в неделю, а тут он запропал, вот я и… – Мисс Инглдью заалелась, и на душе у Чарли потеплело. Значит, дядя не зря за ней ухаживал!
– Он не успел мне сказать, куда уезжает, но оставил записку – мол, тетки строят какие-то козни, – объяснил Чарли. – И еще написал, что должен остановить какое-то зло, которое надвигается.
– Ого! – воскликнула Эмма. – Хотела бы я знать, что у него получилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Бабушка Бон уже устремилась к парадному входу – впускать долгожданных избавителей. Но вскоре оттуда донесся ее удивленный возглас, и Чарли ринулся в прихожую.
На пороге стоял человечек в мохнатом пальто, и, завидев давнего знакомого и надежного друга, мальчик обрадовался. Да это же мистер Комшарр! А рядом с мистером Комшарром полыхали яркими шубками три кота-Огнеца, они-то и напугали старуху. Бабушка Бон ненавидела все кошачье племя, а уж медного Феникса, оранжевого Саламандра и желтого Везувия – в особенности: у нее с ними были давние счеты.
– Это вы – собаколов? – недоверчиво сощурилась она. – Я где-то вас уже видела. И котов тоже. Вы, кажется, мышами занимаетесь? – Старуха попятилась.
Мистер Комшарр протянул ей визитную карточку:
– Орвил Комшарр, к вашим услугам. Уничтожение грызунов и… и других вредителей.
– В таком случае побыстрее забирайте эту бешеную собаку, – велела бабушка Бон. – Чарлз, тебе ее с поводком выдали? Тогда принеси поводок.
Чарли поспешил в кухню, а за ним – мистер Комшарр и кошачья троица.
– Все в порядке, – успел сказать мальчик маме и Мейзи. – Прибыл мистер Комшарр.
Мейзи извлекла из кармана фартука поводок и передала мышелову.
– Уж вы помягче с этим псом, – настойчиво попросила она.
В ответ мистер Комшарр многозначительно подмигнул.
Коты и Спринтер-Боб, которые были прекрасно знакомы, обменялись добродушным урчанием, после чего мистер Комшарр взял пса на поводок. Спринтер-Боб вилял хвостом и, похоже, был очень рад гостям.
– Откуда вы узнали про Боба? – шепотом спросил Чарли у мышелова.
– Коты вдруг решили проверить, как ты поживаешь, – быстро ответил мистер Комшарр. – Я и понятия не имел, что у вас тут творится, но они зря в гости проситься не будут. Приходи в кафе навестить нас, ладно?
Бабушке Бон этот приглушенный диалог не понравился – содержания она не расслышала, но сердито повысила голос:
– Ну, вы собираетесь избавить нас от этого животного или нет?
Мистер Комшарр отвесил ей подчеркнуто вежливый поклон и повел Спринтера-Боба к выходу. Пес на ходу ободряюще лизнул Чарли руку.
– Всем счастливо оставаться! – И мистер Комшарр со своей свитой удалился.
Бабушка Бон торжествующе захлопнула за ним дверь и отправилась к себе – отдохнуть от перенесенных волнений. По счастью, когда в дом номер девять позвонили настоящие собаколовы, Чарли проявил проворство и выпроводил их прежде, чем старуха проснулась.
– Извините за беспокойство, но мы уже отправили пса в собачью гостиницу, – объяснил Чарли, и на том дело закончилось.
На Чарли перенесенные волнения тоже подействовали – ночью он спал как убитый и, более того, едва ли не до полудня. Мальчика разбудила Мейзи – уже в плаще и шляпке.
– Чарли, я уезжаю! Да проснись же! Меня такси внизу ждет! Мама ушла на работу, и мадам Бон тоже куда-то делась. – Мейзи сунула в руку сонному Чарли какой-то клочок бумаги. – Вот, тут я тебе на всякий случай написала адрес Юбимов. Как-никак, они твои тетки. Ах, не хочется мне оставлять тебя одного, но что поделаешь!
– Да не волнуйся, ничего со мной не случится. – Чарли зевнул.
Мейзи чмокнула внука в щеку и умчалась.
Чарли посмотрел на клочок бумаги и пожал плечами. Обращаться к теткам? С какой стати? Такое и в страшном сне не приснится.
В доме царила непривычная тишина. Чарли вдруг понял, что никогда раньше не оставался в полном одиночестве – ведь дядя Патон днем всегда сидел дома. Неизменно. Что же с ним стряслось-то?
Позавтракав, Чарли не выдержал безмолвия и пошел к маме в зеленную лавку. Мама как раз взвешивала яблоки какому-то нетерпеливому господину, а за ним выстроилась еще целая очередь, поэтому разговора толком не вышло.
– Чарли, ты же видишь, я занята, – быстро сказала мама. – Вечером увидимся. Ты как, скучать не будешь?
– Нет, конечно, – как можно бодрее ответил Чарли. – Пойду к Эмме.
Эмма с прошлого года жила у своей тети, мисс Джулии Инглдью, у которой был книжный магазин в Соборном переулке, но по дороге Чарли полез в карман и обнаружил там клочок бумаги, оставленный Мейзи. Ну и адресочек у теток – Сквозняковый проезд, 13.
Остановившись у газетного киоска, мальчик купил мятных леденцов и показал адрес продавщице.
– Сквозняковый проезд? – встревоженно переспросила она. – Ты, зайчик, никак, туда собрался?!
– Вроде того, – отозвался Чарли. – А что?
– Лучше не ходи. Опасное, мрачное место, детям там делать нечего.
– Почему? – тотчас заинтересовался Чарли.
– Там слишком темно – ни одного фонаря.
– Так ведь сейчас день! – резонно ответил Чарли.
– Зайчик, я тебе повторяю – это опасное место, там уже бывали разные… случаи. Не вздумай туда соваться.
– Но у меня там родственники живут, – честно сказал Чарли.
Продавщица газет перевесилась через прилавок и заглянула Чарли в лицо:
– Какие именно?
– Тетушки. То есть бабушкины сестры. Я прекрасно доберусь, ничего со мной не случится, только, пожалуйста, скажите мне, где это.
Продавщица покачала головой и вздохнула:
– Хорошо, зайчик, но я тебя предупредила. Значит, смотри, дойдешь до конца этой улицы, свернешь направо, а потом прямо до самой Банковской площади. А там уже рядом.
– Спасибо. – И Чарли поспешил в указанном направлении, прежде чем продавщица успела припугнуть его еще больше.
Банковская площадь представляла собой полукруг одинаково угрюмых серых домов с террасами и чахлый газон, посреди которого высилась мрачная ель – хвоя у нее казалась почти черной, от чего веселее это место не становилось.
Между высокими домами открывался темный проем, а в нем висел выцветший от времени указатель: «Сквозняковый проезд». Чарли решительно двинулся во мглу. По обе стороны над ним нависли глухие стены брандмауэров, в лицо ударил промозглый ветер. Вокруг клубилась темнота, и трудно было поверить, что за спиной остался солнечный день.
Постепенно узкий проезд расширился и превратился в улицу, застроенную покосившимися домами такого древнего вида, что казалось, их крыши смыкаются, закрывая собой небо. Правда, кусочек неба все-таки был виден, но и его заслоняла низкая свинцовая туча – Чарли в жизни не видел таких тяжелых туч.
Мальчик зябко передернулся и двинулся вдоль домов, поглядывая на номера. Первое впечатление не обмануло: почти все дома были заброшены, там и сям виднелись заколоченные ржавыми гвоздями двери и ветхие ставни. И повсюду облупившаяся краска, выбитые стекла, сломанные перила… Какая-то неведомая сила выжила отсюда всех обитателей. Впрочем, нет, не всех, кое-кто еще оставался. Из дома номер пять вывалилась целая компания улюлюкающих и дерущихся подростков. Чарли ускорил шаг, а когда из подвала следующего дома высунулся какой-то злобный здоровяк и рявкнул на него, мальчик припустил бегом. Прямо перед ним грохнулся мусорный бак, и дорогу Чарли перебежала крыса.
Сквозняковый проезд никуда не вел: он кончался тупиком, в котором тесно, впритык друг к другу, громоздились высокие старинные дома с высокими узкими окнами, украшенные башенками, коваными балконами и лепниной, изображавшей какие-то оскаленные физиономии и небывалых чудищ. Один из этих домов значился под номером тринадцать.
Запыхавшийся Чарли взбежал по ступенькам. Прямо перед ним поблескивал дверной молоток, выполненный в форме чугунной руки. Но стучаться к теткам Чарли не стал. Вместо этого он попытался заглянуть в окно первого этажа – узкое, как бойница. Все, что ему удалось разглядеть, – темную комнату, заставленную мрачной массивной мебелью. Он бочком придвинулся к другому окну, слева от крыльца, заглянул – опять темная комната, сплошь увешанная портретами каких-то чопорных дам и господ. Дом молчал. Похоже, в нем не было ни Души.
Чарли спустился с крыльца и с изумлением обнаружил, что на соседнем доме справа тоже висит табличка с номером «13». Он завертел головой. И на доме слева!
– Бедняга почтальон, туго ему приходится, – сказал сам себе Чарли. Дом слева тоже молчал, а вот из дома справа доносилось какое-то жужжание и пощелкивание.
Окно, которое привлекло внимание Чарли, находилось довольно высоко над землей – судя по всему, под ним располагался глубокий подвал. Чтобы как следует рассмотреть, что делается в доме, Чарли вскарабкался на выступ под окном и привстал на цыпочки.
Зрелище, которое представилось глазам мальчика, оказалось гораздо интереснее, чем он рассчитывал. Ярко освещенную комнату почти целиком заполнял огромный овальный стол, на котором вздымались волны разнообразных тканей, сверкали бусины, бисер и стеклярус, блестели пуговицы, застежки и даже крохотные зеркальца, водорослями расстилались тесьма и нитки. Чего тут только не было – и кожа, и бархат, и шелк, и мотки шерсти. Над столом свисала люстра с множеством рожков, ярко освещавших три фигуры: Беллу за швейной машинкой и наблюдающих за ней тетку Венецию и Доркас. В наманикюренных пальцах тетушка Венеция держала неимоверной длины шляпную булавку, увенчанную блестящим черным жуком – неизвестно из чего сделанный, он выглядел совсем как настоящий. Белла, не отрываясь от машинки, проговорила что-то, и тетка Венеция вонзила булавку в кусок алого бархата, разостланный на столе.
Красная ткань в мгновение ока превратилась в скопище кишащих черных жуков!
Доркас шарахнулась – и Чарли тоже.
Белла устремила светящиеся голубые глаза прямиком на Чарли, мальчик попятился и загремел вниз, наступив на крышку мусорного бака.
С парадного крыльца на него сверху вниз настороженно смотрел Аза Пик.
– Ч-ч-чего это ты тут делаешь? – запинаясь, выдавил Чарли. Он с трудом поднялся.
– Могу задать тебе тот же самый вопрос, – не слишком любезно отозвался рыжий. Аза, обычно перемещавшийся по городу в скверном гриме (чаще всего он неубедительно выдавал себя за старика), на сей раз выглядел настоящим щеголем: в кожаной куртке, наглаженных серых брюках, белой рубашке, крапчатом галстуке. Мало того, при нем имелся букет тюльпанов!
– Я? Здесь живут мои тетки.
– Да? А что ж ты шпионишь под окнами, вместо того чтобы войти? – Аза сузил глаза.
– Не твое дело, Пик, – огрызнулся Чарли, отряхиваясь.
Рыжий фыркнул и позвонил в дверь, а Чарли порскнул прочь. Над головой у него послышался скрип, он посмотрел вверх и увидел, что зарешеченное окно на втором этаже отворилось и сквозь прутья попытался выглянуть какой-то темноволосый мужчина с изможденным лицом. Чарли он показался знакомым, но в Сквозняковом проезде было слишком сумрачно, чтобы как следует его разглядеть. К тому же следовало поскорее уносить ноги, пока тетки не заметили племянника.
Чарли помчался прочь из Сквознякового проезда, стараясь выбросить из головы отвратительное видение кишащих жуков.
Но почему окно наверху было зарешечено? Неужели тетки держат на втором этаже какого-то пленника?
– Ты что, на фильм ужасов ходил? На тебе лица нет! – таким вопросом встретила Чарли Эмма, когда мальчик наконец добрался до книжной лавки Инглдью. Всю дорогу он бежал.
– Мне за ужасами и в кино ходить не надо – бесплатно насмотрелся! – выпалил Чарли и, едва переведя дыхание, выложил Эмме все про Сквозняковый проезд, Беллу за швейной машинкой и черных жуков.
Глаза у Эммы округлились.
– Вообще-то меня это все ничуть не удивляет, – покусав губу, призналась она. – Вполне в духе твоих теток. Ладно, забудь. Мы наготовили целую гору бутербродов – хочешь?
Чарли, конечно, не стал отказываться. Эммина тетя, Джулия Инглдью, славилась тем, что делала самые удивительные бутерброды. Из чего она только их не складывала – тут и сладкое, и соленое, и кислое, и острое… И всегда получалось объедение. Правда, спокойно перекусить не вышло: в книжной лавке происходил обычный субботний наплыв посетителей, и мисс Инглдью каждые пять минут вскакивала и бежала из гостиной в помещение магазина на новое треньканье входного колокольчика.
Очередной покупатель, франтоватый господин, предпочитавший самые роскошные издания, только что удалился, зажав под мышкой пакет с дорогущим томом о жизни и нравах аквариумных рыбок. Мисс Инглдью вернулась к Эмме и Чарли; казалось, прибыль ее не особенно обрадовала. Едва прикоснувшись к бутерброду, она нервно кашлянула и спросила:
– Чарли, что стряслось с твоим дядей?
– Я и сам толком не знаю. Кажется, он куда-то уехал.
Лицо у мисс Инглдью сделалось такое огорченное, что аппетит у Чарли мгновенно пропал.
– Понимаешь, он обычно заходит ко мне… в магазин не реже двух раз в неделю, а тут он запропал, вот я и… – Мисс Инглдью заалелась, и на душе у Чарли потеплело. Значит, дядя не зря за ней ухаживал!
– Он не успел мне сказать, куда уезжает, но оставил записку – мол, тетки строят какие-то козни, – объяснил Чарли. – И еще написал, что должен остановить какое-то зло, которое надвигается.
– Ого! – воскликнула Эмма. – Хотела бы я знать, что у него получилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36