Каждый день он клялся, что будет следовать за ней до края земли, и если бы не особое жадное выражение глаз Амариллиса, когда он смотрел на нее, девушка решила бы, что во всех его словах нет ни единого слова правды.
Вечером пятого дня, когда заходящее солнце обратило Кабалланское море в расплавленную медь, он стоял рядом с Май у борта корабля и тихо пел для нее. Только тогда девушка поняла, что жизнь не так уж невыносима.
Однако кое в чем она была абсолютно убеждена: Амариллис прибыл не с Горты. На этом острове однажды побывал Кеовульф, и, по его рассказам, там воздух звенел криками бесчисленных крачек и чаек, потому что остров окружала сплошная стена скал, где гнездились птицы. И никаких пустынных побережий, покрытых водорослями во время отлива, там не было и в помине. Амариллис ошибся и выдал себя; Май только дивилась хладнокровию, с которым он лгал ей.
Удивлялась она и самой себе: почему после всего этого она принимала его внимание? И как насчет таинственной маленькой женщины, возникшей возле их стола попросту ниоткуда? Как ни странно, загадочная гостья вызывала у Май только хорошие чувства – да еще что-то вроде узнавания. Как будто она когда-то давно видела эту женщину… может быть, даже во сне.
Море было совершенно спокойным; теперь, когда солнце село, корабль словно плыл по гладкому золотому зеркалу. С сумерками появился легкий ветер, принесший издалека тонкий аромат. Корабль слегка покачивался в колыбели моря. Вскоре по воде прочертил серебряную дорожку лунный свет, и пробудились таинственные ночные силы. Магия ночи мягко разливалась над всей землей.
– Лунный свет – не чисто серебряный, – завороженно проговорила Май. – Он кое-где кремовый, а с той стороны, где только что зашло солнце, окрашен алым. Смотри, он вдыхает жизнь в воду!
Это было похоже на танец множества маленьких русалок под белыми покрывалами; девушка любовалась движениями сияющих прозрачных тел, но не осмелилась сказать о том вслух.
Она протянула руку, желая зачерпнуть в ладонь лунный свет, но луч ускользнул от нее. Май не удивилась, только тоскливо опустила голову. Она часто видела, как лунный свет облекает Брид, окутывая ее своей магией, – это было захватывающе красиво! Луна как будто нарочно искала Брид – но не Май, нет. Она вздохнула, роняя руку. Ничего не изменилось, ты всего-навсего осиротевшая дочка лесоруба. С чего бы луне осиять тебя?
Амариллис не сводил с девушки глаз.
– Ты плачешь из-за луны? – спросил он почти насмешливо, и Май кивнула, чувствуя, как слезы катятся по щекам.
– Лунный свет никогда не мерцает в моих глазах и не светится в волосах, как у Брид. Он любил бы меня, будь я такой, как она… Но он не любит меня, и я должна уйти.
Амариллис подсел к ней поближе, обнял за талию. Не доверяя ему, Май невольно вздрогнула от этого прикосновения. Но какая-то частичка ее хотела его ласки и внимания, чтобы утешиться, хотела опереться на его плечо. Некронд был слишком тяжкой ношей; теперь Май знала это наверняка. Амариллис убрал руки и больше не пытался к ней прикоснуться, просто сказал:
– Тебе станет легче, когда взойдет солнце.
Но и наутро ей не стало легче. Небо затянуло облаками, море потемнело. В небе мчал альбатрос, которого Амариллис проводил долгим тревожным взглядом.
Май слегка мутило. Держась за перила, она смотрела на своего спутника.
– Альбатросы могут пролететь много миль и ни разу не сесть на воду, – задумчиво сказал он, но больше ничего не объяснил.
Следующие несколько дней снова штормило. Май было очень плохо: так она не болела никогда в жизни. Девушка беспомощно лежала на своей койке, и все силы ее уходили на то, чтобы пережить тошнотворную качку – куда уж там сдерживать магию Яйца!
Тяжесть Некронда в сочетании с морской болезнью изнурили ее почти до предела. Пот выступал даже на кончиках пальцев. Май страстно жаждала использовать Некронд. Он выглядел таким безвредным, совсем безобидным; взгляд девушки притягивали голубоватые прожилки на его гладкой поверхности, и она проводила целые часы, просто водя пальцем по замысловатым узорам и раздумывая, мог ли черный след ожога как-то повредить Яйцу. Май также размышляла, могут ли голубоватые узоры меняться и двигаться, образовывая магические знаки в момент управления Некрондом. Как же она хотела узнать все это на деле! Тысячи голодных воль словно подталкивали ее руку к волшебному предмету.
Май как раз поглаживала гладкую поверхность Некронда, когда справа послышался громкий вздох. Она поспешно спрятала Яйцо и обернулась, встретившись взглядом с Амариллисом. Глаза его странно поблескивали в сумерках.
– Вон отсюда! – яростно крикнула девушка. Амариллис повел плечом и присел на край ее койки, не обращая внимания на протесты.
– Я вижу, оно овладевает твоим разумом.
Сам он не предпринимал ни малейшей попытки прикоснуться к Некронду, что слегка успокоило Май.
– Оно не твое, Радостная Луна. Великая Матерь тебя от него не защитит. Ты сама подвергаешь себя опасности. Они сломают тебя. Верь мне, у них великая сила.
– Откуда ты знаешь? Амариллис ответил не сразу:
– Мне кажется, в глубине сердца мы все это знаем. Они – безымянные создания, исходящие из темноты, чтобы преследовать нас в кошмарах и заставлять тревожиться за наши души. Я читал это на лицах многих людей. И до сих пор не познал до конца, насколько глубоко может проникнуть подобный страх.
Он печально вздохнул – пожалуй, даже покаянно.
Май толком не понимала, о чем говорит Амариллис, но снова решила, что расстанется с ним, как только ступит на берег. Доверие к этому странному человеку делало ее слабой: она и так подпустила его слишком близко к своему сокровищу! Оказавшись за морем, они оба убегут от тени, столкнувшей их вместе. Там Май больше не будет нуждаться в защите Амариллиса – напротив, без него станет куда безопаснее. Она должна во что бы то ни стало избавиться от чужака. Май решилась приложить к тому все силы – даже если это означает использовать Яйцо! Она была уверена, что этот человек ее просто использует. Зачем еще так неотступно следовать за ней? Утро застало Май на носу корабля. Она не отводила глаз от серой неясной полосы, медленно приближающейся из тумана и принимающей очертания береговой линии. Над землей нависли клубящиеся черные тучи. Май задрожала. Еще никогда девушка не бывала за пределами Бельбидии, и холодный серый мир, простиравшийся впереди, страшил ее.
ГЛАВА 16
– Хотя у дракона и были острые клыки и когти, как серпы, он не дышал огнем. Из пасти его выходил дурманящий дым, наводящий захватывающие грезы. И видения эти могли обернуться правдой для того, у кого хватило бы смелости поймать дыхание дракона и заключить его в сосуд.
Керидвэн умело ткала нить повествования, наполняя его собственной магической энергией. Казалось, с каждым словом из ее уст выходит голубоватый пар.
Халь, как и было запланировано, закрыл лицо капюшоном и вдыхал резкий запах травки под названием «вдовья радость», чтобы оградиться от воздействия магического пара, наполнявшего подземелье. Конечно, Керидвэн придется несколько дней отсыпаться после вдыхания столь сильного галлюциногенного отвара, но он сам, Брид и Кеовульф сохранят ясные головы.
Была глубокая ночь; крики из пыточной камеры затихли несколько часов назад. Пленники надеялись, что огонь там погашен достаточно давно. Угли, конечно, останутся горячими – но если двигаться быстро…
Казалось, прошли века, пока магия отвара начала действовать. Но вот заснули последние стражи, с лунатическими улыбками растянувшись на полу. Брид принялась раскручивать свою толстую косу, свернутую в тугой пучок. Ее, как и всех остальных, обыскали на входе в подземелье, но ничего подозрительного не нашли. Ее густые, медно-рыжие волосы, вспыхивавшие на солнце красноватыми искрами, достигали пояса; в пучке можно было спрятать много полезных мелочей! Никому бы и в голову не пришло осматривать волосы девушки. В конце концов, Брид считалась не особо важной птицей; ее поймали всего-навсего за мелкое воровство на рынке.
За несколько часов до этого Брид извлекла из густых прядей тщательно запрятанный маленький узелок с самыми важными травами. Из них и было приготовлено два потребных зелья. Теперь, когда остальные узники задремали и глаза стражей подернулись пленкой, девушка вытащила наружу хитрое приспособление из проволоки.
– Давайте-ка разберемся с этими замками, – весело заявила она.
– Брид, ты просто чудо! – не сдержался Халь.
– Это Абеляр придумал, – призналась она. Халь застонал.
– Что, неужели вы и его с собой притащили? За Брид ответил Кеовульф:
– Конечно. Он ждет нас неподалеку от дворца, на телеге, полной бочек с вином. Товары для Йотунна, достойного баронства! Кибиллия этого не одобрила бы… По ней, так лучше бы я пил эль, а я никак не привыкну к вашим северным обычаям. А вино она подогревает и портит разными пряностями – разве так нужно обращаться с добрым калдеанским? – На лице рыцаря было написано настоящее возмущение. – Да и вообще хорошо, что Абеляр поехал. Кто бы еще о Пипе позаботился?
– Нет, только не Пип! Лучше чума, чем Пип! – возопил Халь. – Этого мальчишку надо сплавить в Салисию, да куда угодно, подальше от Торра-Альты!
Кашляя от едкого зелья, которое приготовила Брид, они все занялись своими оковами и вскоре освободились от цепей. Теперь, когда стража не видела их, задача казалась еще легче, чем прежде. Едва сбросив цепи, Халь заключил свою невесту в объятия.
Она крепко прижалась к нему, но влюбленные почти сразу же отстранились друг от друга: нужно было спешить. Не в силах разнять рук, коротко попрощались с Керидвэн. Хотя она надышалась зельем более всех, жрица была привычна к подобным эффектам и смогла пробудиться и взять Халя за руку.
– Как вы собираетесь отыскать принцессу, когда это не удалось ни Рэвику, ни Дагонету? – подозрительно спросила она. – Вы помышляете о Некронде. Не позволяйте Спару его использовать.
Керидвэн говорила непреклонным тоном, но Халь не ответил. Жрица сердито смотрела на него.
– Из всех людей на свете тебя он слушает более всех. Ты не должен провоцировать его. Пусть Некронд остается взаперти, неприкосновенным.
Халь повернулся к жрице спиной.
– Халь, послушай меня! Это приведет к великому злу.
Он застыл, стараясь отделаться от неприятного ощущения, что гневный взгляд Керидвэн жжет его в спину. Халю не хотелось поворачиваться к ней лицом. Конечно, его обескуражило, что жрица так легко прочла его мысли, но ведь и она может ошибаться! По мнению Халя, большинство решений Керидвэн было продиктовано религиозным долгом, а не разумом, что порой неблагоприятно сказывалось на судьбе людей. Он уважал мнение жрицы о Некронде, но сейчас, по его мнению, на первом месте стояла судьба Торра-Альты, а не невнятные страхи. Халь не собирался допускать, чтобы его близкие снова пострадали.
Керидвэн холодным голосом сказала ему в спину:
– Спар не станет этого делать, Халь. Я взяла с него обещание, и он никогда его не нарушит.
Халь не удержался и оглянулся на нее через плечо.
– Какая разница? Я могу сказать ему, что ты изменила решение, и упрошу его послать древних чудовищ на поиски Кимбелин. Спар мне поверит – особенно если я расскажу, что король держит его мать в цепях, в своих подземельях.
– Я запомню, что ты осмелился пойти против моей воли, – угрожающе сказала Керидвэн.
Халь не смог выносить ее пронизывающего взгляда долее секунды и отвел глаза. Хотя жрица, конечно, потеряла часть своей магии со смертью Морригвэн, крайность обстоятельств сейчас придавала ей великую силу, и юноша в самом деле испугался. Он развернулся и бросился догонять Кеовульфа.
До железной двери, отделявшей темницу от камеры пыток, было недалеко. Кеовульф умело повозился с замком – и дверь была открыта. Халь был впечатлен, но Кеовульф как ни в чем не бывало, усмехнулся:
– От наемника чему только не научишься.
Брид быстро, не останавливаясь, прошла через мрачную комнату. Халь, однако, замедлил шаг при виде дыбы и других ужасных орудий; на каменном полу виднелись следы крови. На длинных цепях, прикованный за руки, свисал с потолка полусгнивший труп; глаза мертвеца страшно выкатились из глазниц. Даже Кеовульф замедлил шаги при виде жуткого зрелища, но быстро совладал с собой и приблизился к очагу у противоположной стены. Угли были рассыпаны и едва мерцали; прислоненные к стене, поблескивали прутья для прижигания и клейма.
Брид нашла в углу кувшин с водой и намочила тряпки, которыми принялась обматывать руки и голову. У Халя слегка перехватило дыхание: неожиданно ему стало страшно – не за себя, за нее.
Он схватил ее в охапку чуть более грубо, нежели намеревался.
– Ты туда не полезешь. Должен же быть другой выход. Брид раздраженно отмахнулась.
– Ты ведь не боишься лезть через дымоход? – Это, по-видимому, был риторический вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78