– Они все ближе, – перепуганно блеял Папоротник. – Нужно бежать быстрей!
– Нужно спрятаться, – поправил Каспар, но где найти укрытие – он и сам не знал.
Он оглянулся на Перрена, ожидая от него помощи.
– Вы будете в безопасности под землей, я вас спрячу так же, как тогда от следопытов, – отозвался горовик. – Меня волки не тронут.
– Откуда ты знаешь? – усомнилась Урсула.
– Животные никогда не нападают на горовиков. Так сказали взрослые.
Каспар догадался, что он имеет в виду горовиков-великанов.
– А взрослые что, никогда не врут? – скептически фыркнула девушка. – У меня вот, например, когда-то был отец, которому я верила.
– Они сказали, что даже черномордый волк сломает об меня зубы. А теперь берегите дыхание, надо бежать как можно быстрее.
Только когда они достигли следующей долины, Перрен указал на высокую скалу в половине лиги отсюда. Верхушка ее еще была освещена солнцем. В скале чернела расселина, похожая на приоткрытую пасть.
Перрен, держа Лану на сгибе руки и таща за собой на веревке Нейта, большими шагами заспешил к расселине.
– Нам туда, к той скале. Там будет безопасно.
Урсула наконец послушалась приказа Каспара и села на Огнебоя. Юноша бежал у стремени, легкие его разрывались от тяжелого дыхания. Огнебой волновался и метался из стороны в сторону. Вскоре совсем стемнело, луна была только узеньким серпом, звезды едва виднелись из-за туч, плывущих, подобно огромным китам, чтобы пожрать остатки света.
– Волк, волк! – заверещал Папоротник, прячась за Перрена. – Скорее, скорее!
Из долины, оставшейся позади, донесся совиный крик. Огнебой фыркнул и рванулся вперед, едва не сбив Каспара с ног. Урсула вскрикнула, но умудрилась удержаться в седле. Волчонок метался под копытами коня как белый призрак, а вот Трог начал отставать.
Каспар боялся, что волки разорвут старину Трога, который за последние годы растолстел и разучился бегать на длинные дистанции. Папоротник держался поближе к Перрену, то и дело оглядываясь назад, в темноту.
– Волки! – завопил он во всю глотку, больше не в силах сдерживаться. – Бежим! Бежим!
Паника лёсика передалась Огнебою. Скакун отчаянно заржал и взвился на дыбы, едва не сбив с ног хозяина. Каспар, боясь, что Урсула без него не удержится на коне, тоже вскарабкался в седло позади нее.
Отряд рассеялся. Папоротник с воплями умчался в темноту, Огнебой с двумя всадниками на спине поскакал в другую сторону, копыта его стучали по каменистой почве. Каспар прикладывал всю силу, чтобы удерживать Урсулу впереди себя; девушка вся тряслась от страха и была не способна держаться прямо. Остальных юноша скоро потерял из виду. Черные тени появились сзади, из-за гряды острых камней, и Огнебой захрипел.
Но волки не торопились атаковать. Как и в прошлый раз, Каспар почувствовал, что они спешат куда-то еще, где собирается огромная стая. Нужно было что-то делать.
Сердце Каспара билось где-то в горле. Он развернул коня, решив мчаться врагу навстречу, сбивая волков с ног и топча. Скакун мотнул головой, тяжело дыша – двое всадников были для него слишком большим грузом. Он рванулся на волков и сильным броском прорвал их ряды. Прижимая к себе Урсулу и откинувшись в седле, Каспар направил коня в темный лес. По лицу его хлестнула сосновая колючая ветка, и он не успел закрыть глаза. Внизу, почти обгоняя Огнебоя, двумя белыми призраками неслись Рунка и Трог.
Урсула подавила крик. Волк шел по пятам; он издал глухой яростный рык, словно почуяв запах их страха. Каспар наддал Огнебою пятками по бокам, надеясь, что чистокровный ориаксиец легко оторвется от погони. Позади, остались Рунка и Трог, и юноша рассчитывал, что увлеченный погоней за конем волк не озаботится нападением на двух животных поменьше.
Они петляли меж деревьев и вскоре достигли дна долины, где земля была куда ровнее, а деревья встречались реже. Выбравшись из леса, Каспар хотя бы мог видеть, что творится вокруг. Они проскакали через брод, подняв тучу брызг, и юноша дал волю коню. Огнебоя не нужно было погонять – он и так полетел как молния при виде новых двух волков, бегущих наперерез.
В темноте, в неистовой скачке, да еще и с Урсулой впереди себя Каспар не мог воспользоваться луком. Он даже и не пытался, собираясь начать стрелять, когда больше уже не будет выхода.
Огнебой был силен и быстр, а за последнее время стал еще сильнее от долгих странствий по крутым горным тропам. Но сейчас он нес двух седоков и был перегружен. Урсула поняла это и отважно попыталась на скаку спрыгнуть с седла.
– Конь не вынесет нас обоих, – крикнула она Каспару, который только крепче прижал ее к себе.
Урсула попыталась вырваться.
– Ты должен спастись, – спорила девушка, стараясь разжать его руки. – Тебе нужно вернуть Некронд.
Каспар вцепился в нее мертвой хваткой.
– Мы доедем до ущелья!
Он не желал, чтобы человек жертвовал собой ради него. В особенности Урсула, за которую он чувствовал ответственность. Руки Каспара сомкнулись вокруг ее талии, как железные.
– Не смей прыгать, я сказал – не смей, – шипел Каспар сквозь зубы.
Огнебой несся в темноте, разбрызгивая копытами воду мелких болотцев, с морды его и с боков летела пена. Волки не могли сравниться в скорости с горячим скакуном, но Каспар опасался, что силы коня уже на исходе. Местность становилась все круче, тонконогий Огнебой с избыточным грузом на спине был не в состоянии скакать вверх по склону.
Бока коня часто вздымались, он хрипло дышал. Каспар боялся, не загонит ли он скакуна насмерть. Он слегка придержал Огнебоя, намереваясь спешиться, как только они поднимутся на вершину.
Но Каспар чего-то не рассчитал: в руках у него не оказалось оружия, когда из темноты выпрыгнул новый волк, не изможденный гоном. Огнебой уже не мог бежать быстрее. Каспар вытащил из-за пояса нож и метнул в темноту, оттуда послышался волчий вой и хрип. Но откуда-то выскочил еще один волк и бросился Огнебою под ноги. Конь заржал скорее от гнева, чем от страха, и лягнул зверя, освобождая дорогу.
Волки один за другим появлялись с разных сторон, просто отовсюду. Они окружили коня; один стремительно бросился справа и вцепился Огнебою в заднюю ногу, чуть повыше бабки.
Скакун издал крик боли и сделал свечку, бешено отбрыкиваясь. Каспар вылетел из седла и сильно ударился о землю; башмак Урсулы ударил его в лицо. Юноша откатился на несколько шагов и вскочил, поднимая лук и выхватывая из колчана стрелу. Первый выстрел пришелся в волка, бросившегося на Огнебоя сбоку, и сразил его наповал. Каспар потянулся за следующей стрелой – и тут острая боль пронзила ему ногу. Длинные как кинжалы волчьи зубы вошли ему в лодыжку. Каспар закричал от боли, стрела вырвалась у него из рук. С яростной силой волк вгрызался в человеческую плоть и тянул Каспара назад, зубы, прорвавшие кожаную штанину, теперь рвали живое мясо.
Скрипя зубами, юноша мог думать только об одном – охотничий нож в сапоге! Нужно вытащить нож, пока волк вконец не искалечил его, отчаянно думал Каспар, хотя сознание уже начинало мутиться от боли. Зверь как будто ждал подкрепления от своих сородичей, которые закончат его работу и перегрызут Каспару горло.
Юноша как мог, отбивался от зверя свободной ногой, стараясь попасть ему в голову. Волк на миг отпустил его – но только чтобы перехватить повыше, под самую коленную чашечку. Зубы вошли глубоко и скрипнули о кость.
– Великая Матерь, смилуйся! – отчаянно завопил Каспар – и из темноты к нему метнулась белая тень.
По яростному рыку он узнал пса. Только Трог мог нападать с таким звуком! Змеелов сразу вцепился волку в шею. Хватка у него всегда была хорошая, зверь немедленно отпустил ногу Каспара и принялся драться за собственную жизнь. Каспар упал на одно колено. Черномордый волк и Трог катались по земле одним черно-белым клубком, юноша даже не мог выстрелить, боясь попасть в пса.
Рунка, завывая, как баньши, метнулась Трогу на помощь и вонзила острые зубы волку в заднюю лапу. Вой и рык дерущихся животных был ужасен, Каспар даже не понимал, кто из них издает такие неистовые звуки. Хотя Трог был куда меньше волка, да и выдохся от бега, он не сдавался и старался схватить врага за самое горло. Наконец ему это удалось, и зверь задергал лапами, издыхая. Трог разжал зубы. Все кругом было залито кровью.
Урсула схватила Каспара за руку.
– Вставай!
Трог дергал хвостом, тяжело дыша. Волк последний раз дернулся в судорогах и затих, из носа его текла кровь. Пес взглянул снизу вверх на Каспара, будто ожидая благодарности, но тому было слишком больно, чтобы хвалить Трога.
Огнебой стоял, покачиваясь на трех ногах. Из четвертой, поджатой, струей текла кровь, заливая копыто. Каспар попытался подняться, но боль прошила ему всю ногу, от стопы до бедра. Он откинулся на землю, скрипя зубами.
Дрожа от страха, Урсула склонилась над ним. Рука ее все еще сжимала нож. Из темноты медленно приближались новые волки.
– Вставай! Поднимайся на ноги, – умоляла она. Каспар оторвал кусок материи от рубашки и перетянул колено, надеясь, что это хоть сколько-то облегчит боль, и он сможет встать. Но ничего подобного не произошло.
– Урсула, спасайся! Брось меня! – прохрипел он.
Та хмыкнула, как будто Каспар сказал какую-то глупость.
– Нет, господин! Как я могу тебя оставить?
Каспар чувствовал, что волки окружают их. Он вглядывался в темноту до боли в глазах, но ничего не видел – только какие-то черные валуны. Но вот несколько валунов задвигалось, приближаясь, и юноша насчитал пять волков, ползущих, припав к земле. Трог стоял рядом с хозяином, спину ему прикрывал куст. Его белая шкура светилась в лунном свете. Волчонок тоже был рядом и толкал Каспара носом в локоть, как будто умоляя встать на ноги.
Юноша взялся за лук. Колчан его был все еще тяжел. Около двадцати стрел – он сомневался, что такого количества будет достаточно. Дрожа от боли, Каспар кое-как поднялся; по ноге его струилась кровь. Силы убывали с каждым мигом. Он смотрел в темноту, подпуская волков поближе, чтобы стрелять.
Стрела коротко просвистела в воздухе и попала в цель – судя по звериному воплю боли, который делался все громче и неистовее, переходя в невыносимый визг. Остальные волки тоже завыли. Рунка прижалась к ноге Каспара, Трог зарычал так отважно и яростно, что даже Каспар ощутил прилив сил.
Он снова и снова стрелял вслепую, надеясь, что попадает в волков. Трог бросился на зверя, прыгнувшего из тьмы; остальные на время будто отступили. Каспар понимал, что всех волков перебить ему не удастся. Но все равно стрелял, промахивался и снова стрелял.
Урсула собрала душевные силы и тоже готовилась броситься в бой. От всего этого воя, рыка и крови страх ее обратился в безумие, и девушка бросилась с ножом на волка слева от Каспара.
Слабея от боли, тот с трудом обернулся, чтобы ей помочь, и выстрелил. Волк утробно завыл, из пасти фонтаном ударила вонючая кровь. Его вопль боли разнесся в ночи, как если бы одной глоткой выла целая тысяча волков. Каспар понял, что слышит вой из мира духов, где множество голодных тварей, лишенных счастья вернуться к Великой Матери, жаждет прорваться в этот мир.
На вой ответил новый звук – грозный басовитый рев. Пораженный Каспар понял, что рев исходит от Урсулы. Волчий вой немедленно прервался. Стало тихо, хотя воздух вокруг все еще дрожал от напряжения.
Тишину нарушили тяжелые шаги. Огромная тень нависла над Каспаром, и тот упал на землю, не в силах даже поднять лук. Ну вот и все, мелькнула последняя мысль – и юноша закрыл глаза, проваливаясь в красноватую тьму.
Когда чувства медленно начали возвращаться к Каспару, первое, что он услышал, было жалобное ржание Огнебоя и звук его неровных шагов, а также пыхтение и топот какого-то большого зверя. Волчий вой утих. Зарычал Трог – но вскоре его рык перешел в поскуливание, а потом наступила тишина.
У Каспара не было сил даже на то, чтобы открыть глаза. Он лежал вниз лицом на холодной земле и думал, так ли чувствует себя человек, умирающий в битве. Над всеми чувствами преобладала дергающая боль. Множество звуков мешалось меж собой, образуя непонятный шум, который как будто отдалялся – и совсем исчез. Теперь Каспара связывало с миром только прикосновение холодной земли к щеке да боль в колене, которая тоже начала притупляться, словно это было чье-то чужое тело.
Следующее, что он помнил, – это покачивающееся движение, как в плывущей по волнам ладье, и прикосновение чего-то теплого и мохнатого. Это успокаивало – как будто Каспара завернули в меховой плащ. Потом он понял, что его несут. Юноша мог различить неверную поступь копыт Огнебоя; кто-то рядом – должно быть, Урсула – издавал странные звуки, бормотание и вой. Каспар снова потерял сознание и пришел в себя, уже лежа на земле. Он был тепло укутан. Каспар различил звук журчащей воды, прежде чем слабость снова овладела им, и погрузился в темноту.
Он проснулся на рассвете; голова была ясная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78