Впрочем, невзирая на огромные прибыли, валлийский народ относился к свободной торговле без всякого энтузиазма. Остальная территория Республики была куда менее открытой и куда более традиционной, а в местах проживания малых племен за последние сто лет вообще вряд ли что-нибудь изменилось.
– И что теперь? – спросил Безотказэн, когда мы припарковались перед зданием «Голиафовского» Первого национального банка.
Я похлопала по портфелю, который вручил мне Брэкстон накануне вечером. Он попросил, чтобы я использовала содержимое мудро. Судя по тому, как развивались события, это был наш последний шанс, прежде чем дело подгребет под себя «Голиаф».
– Найдем проводника в Мертир.
– Сдается мне, у тебя есть какой-то определенный план.
– Я не зря работала в Лондоне, Безотказэн. У меня в рукаве несколько козырей. Сюда.
Мы прошли мимо банка и свернули в боковую улочку, заполоненную множеством лавок и лавчонок. Здесь торговали банкнотами, монетами, медалями, золотом – и книгами. Мы долго протискивались мимо торговцев, которые разговаривали в основном по-валлийски, и остановились перед маленьким букинистическим магазинчиком, окно которого было завалено старинными сборниками забытой мудрости. Мы с Безотказэном беспокойно переглянулись. Глубоко вздохнув, я открыла дверь, и мы вошли.
Зазвенел маленький колокольчик, к нам вышел высокий мужчина. Он подозрительно смотрел сквозь щель между космами седых волос и очками в форме полумесяца, но, узнав меня, сразу заулыбался.
– Четвэр, сэрдэнько мое! – пробормотал он во время порывистого объятия. – Що тэбэ сюды прывэло? Нэвжэ ж ты прыйихала в мий Эбертавэй тилькы для того, щоб побачыты твого старого Дая?
– Мени потрибна допомога, Даю, – тихо сказала я. – Мени ще николы не була потрибна допомога так, як зараз.
Наверное, он следил за новостями, поскольку замолчал. Осторожно вынул раннее издание Р. С. Томаса из рук потенциального покупателя, сообщил, что пора закрываться, и выставил его из магазина прежде, чем тот успел хотя бы вякнуть.
– Это Безотказэн Прост, – сказала я, когда книготорговец закрывал дверь на задвижку. – Мой напарник. Если ты доверяешь мне, то и ему доверяй. Безотказэн, это Джонс-Манускрипт, мой валлийский агент.
– А! – сказал букинист, горячо пожимая руку Безотказэну. – Друзи Четвэр – цэ мои друзи. Ото Хельвин-Кныга, – добавил он, представляя свою помощницу, которая застенчиво улыбнулась.
– Отож, юна Четвэр, чым я можу тоби допомогты.
Я ответила не сразу.
– Нам надо попасть в Мертир-Тидвил…
Букинист разразился смехом.
– …сегодня вечером.
Он перестал смеяться, забыл про акцент и пошел в обход прилавка, по дороге рассеянно расставляя вещи по местам.
– Твоя слава бежит впереди тебя, Чет. Говорят, что ты ищешь «Джен Эйр». А еще говорят, что у тебя доброе сердце и что ты встречалась со злом – и осталась жива.
– А что еще говорят?
– Что в Долину вступила Тьма… – вмешалась Хельвин, прибавив в голос роковые нотки.
– Спасибо, Хельвин, – сказал Джонс. – Человек, которого ты ищешь…
– …и Ронда последние несколько недель покрыта мраком, – продолжала Хельвин, которая явно еще не закончила.
– Хватит, Хельвин, – более жестко одернул ее Джонс. – Ты не забыла, что надо отправить в Лландод несколько новых экземпляров «Холодного дома»?
Хельвин с обиженным видом вышла.
– А что… – начала было я.
– И молоко скисает в вымени у коров! – провыла Хельвин из-за шкафа. – И все компасы в Мертире взбесились!
– Не слушай ее, – извиняющимся тоном сказал Джонс. – Книжек обчиталась. Но как я могу тебе помочь? Я, старый букинист без связей?
– Старый букинист с валлийским гражданством и правом свободного перехода через границу, которому не нужны связи, чтобы попасть туда, куда мне надо.
– Хвылыночку, Четвэр, сэрдэнько! Ты хочешь, чтобы я отвез тебя в Мертир?
Я кивнула. Джонс был лучшим и единственным моим шансом, единым в двух лицах. Но ему мой план понравился вовсе не так сильно, как мне бы хотелось.
– А зачем мне это делать? – резко спросил он. – Знаешь, что бывает за контрабанду? Хочешь, чтобы твой старик окончил дни в Скокхольмской камере? Слишком много хочешь. Я чокнутый старик, но не дурак.
Этого я ожидала.
– Если поможешь нам, – начала я, зарывшись в портфель, – я отдам тебе… вот это.
Я положила на прилавок листок бумаги. Джонс коротко вздохнул и тяжело плюхнулся в кресло. Он с первого взгляда понял, что это такое.
– Как… как ты это достала? – с подозрением спросил он.
– Правительство Англии очень высоко ценит возвращение «Джен Эйр» – достаточно высоко, чтобы пойти на сделку.
Он наклонился и схватил листок. Это был, во всей своей красе, ранний рукописный набросок «Детей лета», первого стихотворения в первом опубликованном сборнике Дилана Томаса. Время от времени Уэльс требовал возвращения национальной культурной ценности.
– Это не может принадлежать одному человеку, – медленно проговорил он. – Это достояние всей Республики. Это наше наследие.
– Согласна, – ответила я. – Можешь делать с рукописью, что пожелаешь.
Но Джонс-Манускрипт не поддался. Я могла бы организовать для него представление дилановского «Млечного леса» в исполнении Ричарда Бартона, этого валлийского Лоуренса Оливье, и все равно он отказался бы доставить нас в Мертир.
– Чет, ты слишком много хочешь! – чуть не плакал он. – Законы очень суровы! У Хеддли Кувринах везде свои глаза и уши!
У меня упало сердце.
– Я понимаю, Джонс. Спасибо.
– Я отвезу вас в Мертир, мисс Нонетот, – вмешалась Хельвин, глядя на меня с полуулыбкой.
– Это слишком опасно! – прошептал Джонс. – Я запрещаю!
– Ша! – ответила Хельвин. – Довольно с меня твоих разговоров. Я каждый день читаю о приключениях, а теперь могу попасть в приключение сама! И потом, уличные фонари потускнели нынче ночью! Это знак!
Мы просидели в гостиной дотемна, затем совершили весьма некомфортное и шумное часовое путешествие в багажнике «гриффина-12», принадлежащего Хельвин. При пересечении границ мы со страхом прислушивались к разговорам по-валлийски, потом нас безжалостно трясло на выбоинах по дороге в Мертир. Второй КПП стоял как раз перед въездом в столицу. Это было необычно – видимо, маневры английских войск достигли опасной точки. Через несколько минут мы остановились, и багажник открылся. Хельвин велела нам выскакивать, и мы, постанывая, выбрались из нашего неуютного убежища. Она показала нам дорогу в «Пендерин-отель», а я предупредила, что если к рассвету мы не вернемся, то не вернемся никогда. Она улыбнулась, пожала нам руки, пожелала удачи и поехала в гости к тете.
Аид в это время сидел в пустом баре «Пендерин-отеля», курил трубку и задумчиво разглядывал пейзаж, открывавшийся из больших окон. За прекрасным Дворцом Правосудия поднималась луна, бросая холодный отсвет на старый город, полный света и движения. За домами высились горы, их вершины прятались в облаках. Джен сидела на краешке стула у противоположной стены, сердито поглядывая на Аида.
– Приятный вид, не так ли, мисс Эйр?
– Он блекнет по сравнению с пейзажем, которым я любовалась из моего окна в Торнфильде, мистер Аид, – сдержанно ответила она. – Чудеснейший на свете, и я люблю его как старого друга, верного и надежного. Я требую, чтобы вы вернули меня домой, немедленно.
– Все в свое время, дорогое дитя, все в свое время. Я не причиню вам вреда. Я просто хочу получить очень много денег, а потом вы сможете вернуться к своему дорогому Эдварду.
– Мне кажется, жадность погубит вас, сэр, – ровным голосом ответила Джен. – Вы думаете, что она принесет вам счастье, но так не бывает. Счастье питается любовью, а не тяжелой пищей, которой являются деньги. Любовь к деньгам есть корень всех зол!
Ахерон улыбнулся.
– Как же вы занудны со своими пуританскими замашками, Джен! Вам надо было уехать с Рочестером, пока была возможность, а не тратить время с этим слюнтяем Сент-Джоном Риверсом.
– Риверс – хороший человек! – сердито заявила Джен, – В нем доброты больше, чем вы знали в своей жизни!
Загремел телефон, и Ахерон жестом остановил гостью. Звонил Деламар, из телефонной будки в Суиндоне. Он следил за публикациями в рубрике объявлений «Крота».
– «Вислоухие кролики, отдадим в хорошие руки», – прочел он с листа.
Аид улыбнулся и положил трубку. Власти, подумал он, в конце концов заглотили наживку. Он махнул Феликсу-8, и тот двинулся следом за хозяином, таща за собой упиравшуюся Джен.
Мы с Безотказэном вынули стекло из окна темной тыльной части отеля и оказались в старой кухне – сырой обветшавшей комнате, забитой кухонным оборудованием.
– Теперь куда? – прошептал Безотказэн.
– Вверх по лестнице. Думаю, они в танцзале или еще где.
Я включила фонарик и сверилась с начерченным второпях планом. Поиск настоящих чертежей отеля был слишком опасен, поскольку «Голиаф» наблюдал за всеми нашими действиями, так что Виктор нарисовал схему по памяти. Я толкнула вращающуюся дверь, и мы вышли в цокольный этаж. Вестибюль располагался над нами. В свете фонарей пробивавшемся сквозь грязные окна, мы осторожно поднимались по грязной мраморной лестнице. Мы были близко, я это чувствовала. Я достала пистолет, Безотказэн тоже. Бронзовый бюст бродира Ульянова гордо господствовал над пространством вестибюля, установленный напротив забитой парадной двери. Слева был вход в бар и ресторан, справа – старый стол администратора. Огромная лестница вела к двум балконам. Безотказэн тронул меня за плечо и показал наверх. Дверь в главную гостиную была приоткрыта, и в щель пробивалась полоска оранжевого света. Мы направились туда, но вдруг услышали наверху шаги. Мы забились в тень и затаили дыхание.
По широкой мраморной лестнице спускалась небольшая процессия. Переднего я узнала – это был Феликс-8, в одной руке он держал канделябр, а другой тащил за руку маленькую женщину. Она была одета в ночную сорочку викторианского времени и куталась в мужское пальто. Ее лицо, хотя и решительное, говорило об отчаянии и безнадежности. За ней шел мужчина, не отбрасывавший тени в трепетном мерцании свечей, – Аид.
Они зашли в курительную комнату. Мы быстро подкрались на цыпочках к резной двери. Я сосчитала до трех, и мы ворвались внутрь.
– Четверг! Девочка моя, как предсказуемо!
Я застыла. Аид сидел в огромном кресле и с улыбкой смотрел на нас. Майкрофт и Джен, подавленные, сидели в шезлонгах, а за спиной у них стоял Феликс-8, держа два пистолета-пулемета и целясь в меня и Безотказэна. На столе лежал Прозопортал. Я выругала себя за тупость. Ведь я чувствовала присутствие Аида, так неужели Аид не мог ощущать меня?
– Пожалуйста, бросьте оружие, – сказал Феликс-8.
Он стоял слишком близко к Майкрофту и Джен, чтобы я рискнула выстрелить. Когда мы столкнулись в прошлый раз, он умер у меня на глазах. Я произнесла первое, что пришло на ум:
– Я не могла видеть вас где-нибудь раньше?
Он и ухом не повел.
– Оружие, пожалуйста.
– Чтобы ты пристрелил нас, как дронтов? Обломись. Оружие останется при нас.
Феликс-8 не шевельнулся. Наши пистолеты были наготове, а он целился в нас. Противостояние зашло в тупик.
– Вас, похоже, удивило, что я вас жду? – с легкой улыбкой сказал Аи.
– Можно и так сказать.
– Ставки поменялись, мисс Нонетот. Я думал, что десять миллионов – это куча денег, но кое-кто за одну машину вашего дяди предложил мне в десять раз больше.
Майкрофт с несчастным видом заерзал в шезлонге. Он давно уже перестал роптать, понимая, что все бесполезно. Теперь он жил дозволенным – от одного свидания с Полли до другого.
– Если так, – раздумчиво сказала я, – вы можете вернуть Джен в книгу.
Аид размышлял недолго.
– Почему бы и нет? Но сначала я хочу, чтобы вы кое с кем увиделись.
Дверь слева от нас открылась, и вошел Джек Дэррмо. Его сопровождали трое горилл, и все они были вооружены до зубов, в том числе и плазменными винтовками. Ситуация, отметила я, менее чем выигрышная. Я шепотом извинилась перед Безотказэном и громко сказала:
– «Голиаф»? Здесь, в Уэльсе?
– Для Корпорации нет закрытых дверей, мисс Нонетот. Мы приходим и уходим, когда нам вздумается.
Дэррмо сел на стул, обтянутый выцветшей красной материей, и достал сигару.
– Стакнулись с преступниками, мистер Дэррмо? Так «Голиаф» поступает в наши дни?
– Все относительно, мисс Нонетот. Отчаянные ситуации требуют отчаянных мер. Я и не ждал, что вы поймете. Однако слушайте. У нас в распоряжении очень много денег, а Ахерон великодушно позволит нам использовать знаменитое изобретение мистера Нонетота.
– И что именно?
– Вы когда-нибудь видели это? – спросил Дэррмо, взмахнув перед нами коротким стволом.
– Плазменная винтовка.
– Верно. Портативная полевая артиллерия, стреляющая усиленным зарядом чистой энергии. Она пробивает футовой толщины броневую плиту с дистанции сто ярдов. Думаю, вы согласитесь, это дает преимущество пехоте при любых обстоятельствах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44