— Мои родители… — произнес Мосия после нескольких секунд молчания.
— Ой, да. Извини. — Сарьон встряхнулся. — У них все в порядке. Они просили передать тебе, что любят тебя. И очень по тебе скучают, — добавил каталист, заметив промелькнувшую на лице юноши тоску. — Твоя мама велела мне тебя поцеловать, но мне кажется, лучше я передам это просто на словах.
— Ну, да… Спасибо, отец, — вспыхнув, пролепетал Мосия. — А… а они ничего больше не передали? Мой отец…
Сарьон взглянул на юношу, и лицо его сделалось мрачным и серьезным, но он не ответил.
Мосия перехватил его взгляд и все понял.
— Так значит, это было не все, — с горечью произнес он. — Ну, приступайте к нотациям.
— Это вовсе не нотация, — с улыбкой отозвался Сарьон. — Он сказал лишь, что слыхал про здешний народ кое-что такое, что ему не понравилось. Он надеется, что слухи лгут, но на всякий случай передает, чтобы ты не забывал того, во что тебя учили верить. И еще он передает, что они с матерью любят тебя и постоянно думают о тебе.
На щеках юноши, только-только покрывшихся первым пушком, проступили красные пятна. Но стыд — если это действительно был стыд, — исчез почти мгновенно, сменившись гневом.
— Ему рассказали неправду.
— А что ты скажешь про этот рейд?
— Это хорошие люди! — Мосия с вызовом взглянул на Сарьона, — Они хотят только, чтобы им были предоставлены такие же возможности, как и всем прочим. Ну, ладно, — быстро произнес он, когда ему показалось, что Сарьон хочет что-то сказать, — может, мне и не нравится кое-что из того, что они делают, может, я считаю это неправильным. Но мы ведь тоже имеем право жить.
— Жить, грабя других? Андон мне сказал…
Мосия нетерпеливо отмахнулся.
— Андон — старый человек…
— Он сказал, что до появления Блалоха Техники прекрасно обеспечивали себя всем необходимым, — продолжал Сарьон. — Они обрабатывали землю, используя инструменты вместо магии.
— Теперь у нас нет на это времени. У нас слишком много работы. Но нам же нужно что-то есть зимой! — гневно парировал Мосия.
— Так же, как и людям, которых мы собираемся ограбить.
— Мы возьмем немного. Джорам сказал. Мы оставим им достаточно…
— Только не в этом году. В этом году у вас есть я, каталист. В этом году Блалох может использовать меня, чтобы увеличить свою силу. Ты когда-нибудь видел, какую магию способен пустить в ход чародей?
— Тогда почему вы здесь? — вдруг спросил Мосия, повернувшись к Сарьону. Лицо его было угрюмым. — Почему вы бежали во Внешние земли, раз вы такой справедливый и добродетельный?
— Тебе это известно, — негромко отозвался каталист. — Я слышал, как Симкин говорил вам об этом.
Мосия покачал головой.
— Симкин не может даже сказать, который час, чтобы не соврать при этом, — язвительно произнес он. — Если вы имеете в виду ту чушь, что вы якобы явились за Джорамом…
— Это не чушь.
Мосия уставился на каталиста, удивленно и испуганно. Но лицо Сарьона, изможденное и усталое, было абсолютно спокойным.
— Что-что? — переспросил юноша, решив, что ослышался.
— Это не чушь, — повторил каталист. — Меня послали сюда, чтобы я доставил Джорама в руки правосудия.
— Но… Но почему? Почему вы мне об этом говорите? — спросил окончательно сбитый с толку Мосия. — Вам что, чего-то от меня нужно? Вы хотите, чтобы я вам помог? Не стану я вам помогать! Чтоб я так подставил Джорама? Он — мой лучший…
— Конечно же нет, — перебил его Сарьон, покачал головой и печально улыбнулся. — Я ничего от тебя не хочу. Что бы я ни предпринял по поводу Джорама, я должен сделать это сам.
Каталист вздохнул и устало потер глаза.
— Я сказал тебе обо всем этом, потому что пообещал твоему отцу, что поговорю с тобой, если увижу, что тебя втянули в…
Он махнул рукой.
Некоторое время они молча ехали под дождем. Откуда-то сзади сквозь звяканье сбруи и глухой стук копыт раздался пронзительный смех Симкина.
— Вы могли бы прочесть мне свои нравоучения, не говоря правду про себя, отец. Но я все равно не верю Симкину. Ему никто не верит, — пробормотал Мосия. Он сжал поводья и уткнулся взглядом в лошадиную гриву. — Я не знаю, что вы имели в виду, когда говорили насчет Джорама и правосудия. И уж точно не вижу, как бы вы могли это сделать, — добавил он, с сомнением взглянув на каталиста. — Я, конечно же, предупрежу Джорама. И я все равно не понимаю, зачем вы мне все это сказали. Вы же не можете не понимать, что из-за этого мы с вами становимся врагами.
— Я понимаю. И мне очень жаль, — отозвался Сарьон, кутаясь в насквозь промокший плащ. — Но я боялся, что в противном случае вы не обратите на меня внимания. Мое «нравоучение» нисколько бы на вас не подействовало, если бы вы думали, что я читаю его исключительно для соблюдения формальностей. А теперь я, по крайней мере, могу надеяться, что вы задумаетесь над моими словами.
Мосия не ответил. Он продолжал ехать, опустив взгляд. Лицо его посуровело, руки, сжимавшие поводья, напряглись.
— Ну, тогда ваша совесть может быть чиста, — промолвил он, поднимая голову. — Вы исполнили свой долг перед моим отцом. Но кстати, о совести: что-то я не заметил, чтобы вы противились Блалоху, когда он велит вам дать ему Жизнь. Или, может, вы думали о неповиновении? — фыркнув, поинтересовался Мосия, припомнив, как Джорам намекал на какое-то наказание.
Юноша полагал, что каталист, на вид сущий слабак, съежится от страха, но тот, к его удивлению, встретил его взгляд со спокойным достоинством.
— Это мой стыд, — ровным тоном ответил Сарьон, — и я должен что-то сделать с ним, как вы должны что-то сделать со своим.
— Ничего я ни с чем не должен!.. — возмущенно выпалил Мосия, но тут его перебил веселый голос Симкина, перекрывший шум дождя и стук копыт.
— Мосия! Мосия! Ты где?
Молодой человек раздраженно обернулся и махнул рукой.
— Я сейчас! — крикнул он, затем повернулся обратно к каталисту. — Я вот еще чего не понимаю, отец. Почему вы сказали Симкину про Джорама? Вы и ему тоже читали нотацию?
— Я ничего не говорил Симкину, — ответил Сарьон. Уставший каталист неуклюже стукнул лошадь пятками по бокам и послал ее вперед. — Вы лучше идите. Они вас зовут. До свидания, Мосия. Я надеюсь, мы еще побеседуем.
— Не говорили?! Тогда откуда он…
Но Сарьон лишь покачал головой. Он нахлобучил капюшон на глаза и двинулся вперед, а Мосия остался в замешательстве смотреть ему вслед.
— Ты слишком доверчив.
— Тебя там не было, — пробурчал Мосия. — Ты его не видел, не смотрел ему в лицо. Он говорил правду. Ну да, я знаю, как ты ко всему этому относишься, — заявил он, заметив в темных глазах Джорама горькую улыбку, — но ты ведь признаешь, что это Симкин сказал нам, что каталист явился сюда за тобой. А если каталист заявляет, что он не говорил об этом Симкину, то получается, что…
— А какое это имеет значение? — нетерпеливо огрызнулся Джорам, угрюмо глядя на маленький костерок, который они развели, чтобы просушить одежду.
Отряд устроился на ночь в огромной пещере, найденной в склоне холма, неподалеку от реки. Поскольку во Внешних землях нечасто встречались никем не занятые пещеры, Блалох держался настороже, когда вошел туда, и прихватил с собой каталиста. Однако же проверка показала, что пещера и вправду пуста, и чародей решил, что это вполне подходящее место для ночевки. Единственным ее недостатком было зловоние, исходившее от кучи отбросов, сваленных в темном углу. Отчего-то никому не захотелось пристально их изучать. Отбросы они сожгли, но вонь осталась. Блалох сказал, что, возможно, в этой пещере обитали тролли.
— Конечно, этот каталист не имеет для тебя никакого значения, — с горечью произнес Мосия, поднимаясь на ноги. — Для тебя ничего не имеет значения…
Джорам неожиданно поймал друга за руку.
— Извини, — с напряжением произнес он. Видно было, что слова даются ему с трудом. — Я благодарен тебе… за предупреждение.
Губы его тронула кривая улыбка.
— Я не думаю, что один не первой молодости каталист может представлять из себя серьезную угрозу, но я буду начеку. А что же касается Симкина, — Джорам пожал плечами, — спроси у него, откуда он все это узнал.
— Но не можешь же ты верить этому дурню! — с раздражением воскликнул Мосия, усаживаясь обратно.
— Дурню? Мне послышалось, или кто-то тут упомянул мое имя всуе? — раздался из темноты сладкозвучный голос.
Мосия с отвращением фыркнул, скривился и прикрыл глаза ладонью, заслоняя их от света костра. В круг света из темноты выступил крикливо разряженный человек.
— Ну, дорогие мои, как вам это нравится? — вопросил Симкин и приподнял руки, дабы продемонстрировать свой новый наряд в наиболее выгодном свете. — Мне так наскучила эта тусклая лесная одежда, что я решил, что самое время что-то изменить в жизни, как сказала герцогиня Д'Лонгевилль, выходя замуж в четвертый раз. Или это был пятый? Ну да не важно. Все равно этот ее муж, как и все прочие, давно уже скончался. Никогда не пейте чай у герцогини Д'Лонгевилль. Или если уж пьете, проследите, чтобы она не наливала вам заварку из того же чайничка, что и своему мужу. Как вам этот оттенок красного? Я называю его «пьяная Киноварь». Что случилось, Мосия? Ты сегодня мрачнее, чем твой хмурый друг.
— Ничего, — пробурчал Мосия и встал, чтобы заглянуть в грубый железный котелок, осторожно пристроенный на горячие угли.
— Судя по запаху, что-то горит, — сообщил Симкин, наклонившись и принюхавшись. — Кстати, а почему бы вам не попросить старину каталиста даровать нам немного Жизни? Воспользуйтесь магией, как все прочие. Раз уж теперь он у нас есть… Меня приглашают к ужину?
— Нет!
Мосия, демонстративно пропустив мимо ушей замечание насчет каталиста, подобрал какую-то палочку и принялся помешивать бурлящее содержимое котелка.
— О, спасибо, — сказал Симкин, усаживаясь. — Итак, отчего же мы дуемся? А, знаю! Ты сегодня ехал рядом с отцом Лысая Голова. Ну и как, поведал он что-нибудь интересненькое?
— Тс-с-с! — шикнул Мосия, кивнув в сторону Сарьона. Тот сидел в одиночестве и безуспешно пытался развести костерок. — Зачем ты спрашиваешь? Тебе и так, наверное, известно, о чем мы говорили, больше чем нам всем, вместе взятым.
— Может, и известно, — весело подтвердил Симкин. — Вы только гляньте на бедолагу. Замерз до полусмерти. Он уже не в том возрасте, чтобы скитаться по глухомани. Пожалуй, я приглашу его присоединиться к нашему пиршеству. — Молодой человек поочередно взглянул на приятелей. — Ну так как, я приглашаю? Думаю, да. Джорам, не хмурься. Тебе действительно стоит побеседовать с ним. В конце концов, он ведь явился сюда, чтобы задержать тебя. Эй, каталист!
Голос Симкина эхом разнесся по пещере. Сарьон вздрогнул и обернулся — как, впрочем, и все остальные.
Мосия дернул Симкина за рукав.
— Дурак! Перестань сейчас же!
Но Симкин не унимался. Он вопил и размахивал руками:
— Эй, каталист, идите к нам! У нас тут чудная тушеная белка…
Многие зрители принялись посмеиваться и тихо переговариваться. Даже Блалох оторвался от карт — он играл с несколькими своими людьми — и смерил Симкина с компанией холодным, бесстрастным взглядом. Покраснев, Сарьон медленно поднялся на ноги и двинулся к костерку, явно надеясь, что теперь-то Симкин уймется.
— Ч-черт! — простонал Мосия, придвигаясь к Джораму. — Ладно, пускай идет. Я все равно не голоден…
— Нет, погоди. Я хочу к нему присмотреться, — негромко произнес Джорам, не сводя с каталиста темных глаз.
— Я вас провожу, отец! — воскликнул Симкин, подхватился и ринулся к каталисту. Изящно поклонившись, он ухватил смущенного Сарьона за руку и потащил к костру, исполняя по пути кадриль. — Может, потанцуем, отец? Раз-два-три — прыг! Раз-два-три — прыг!..
Все так и покатились со смеху. Теперь на них глазели все без исключения, радуясь нежданному развлечению. И только Блалох вновь перенес внимание на свои карты.
— Как, вы не танцуете, отец? А-а, наверное, вы не одобряете танцев!
Сарьон пытался стряхнуть с себя руки Симкина, но безуспешно.
А Симкин все никак не унимался:
— Несомненно, его толстейшество жаждет запретить танцы просто потому, что ему завидно. Наверное, ему надо петь не «раз-два-три — прыг», а «раз-два-три — прыг-скок, прыг-скок, прыг-скок»!
И Симкин, надув щеки и выпятив живот, настолько похоже изобразил епископа, что вызвал рев восторга и аплодисменты.
— Спасибо, спасибо.
Симкин прижал руку к сердцу и раскланялся. А затем, взмахнув напоследок оранжевым шелковым платком, подвел пунцового от смущения каталиста к костру.
— Ну вот, отец, вы и дошли, — сообщил Симкин и суетливо подтащил поближе к огню трухлявый чурбан. — Погодите-погодите, не садитесь пока! Вы же наверняка страдаете от геморроя! Вот истинное проклятие почтенных лет! Знаете, мой дедушка даже умер от него. Да-да, — с траурным видом изрек он, попутно постучав по чурбаку пальцами и превратив его в бархатную подушку, — несчастный почтенный господин целых девять лет ни разу не присел. А потом однажды попытался — и бац!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60