вся его концентрация была сейчас направлена внутрь. Затем на лице Сарьона проступило выражение благоговейного страха и вместе с тем — блаженства. Он впитывал магию. Но затем выражение лица постепенно изменилось. Теперь на нем читался ужас. Сарьон поспешно открыл глаза, положил камень обратно на стол и поспешно отдернул руку.
— Это все-таки темный камень! — негромко произнес Джорам.
— Не понимаю, почему это вас так радует, — сказал Сарьон. Он облизнул губы с таким видом, словно его терзала горечь во рту. — Все равно вы не в состоянии разгадать тайну создания того древнего сплава.
— Я — нет, — все так же тихо сказал Джорам. — А вот вы, каталист, — в состоянии. Видите ли, — он придвинулся поближе, — в тексте также приведена формула этого сплава, но я не могу ее прочесть. Это…
— Математика.
Сарьон поджал губы.
— Да, математика, — повторил Джорам. — Искусство которому мать меня не научила, ибо оно — принадлежность каталистов.
Молодой человек встряхнул головой и стиснул кулаки; в этот момент он позабыл обо всем на свете.
— Эти тексты заполнены математическими формулами! Вы себе не представляете, Сарьон, как я терзался бессилием! Я почти добрался до цели, отыскал руду, о которой шла речь, — и вдруг мне поперек дороги встала эта тарабарщина! Я сделал все, что мог. Я понадеялся было, что сумею отыскать правильный ответ путем проб и ошибок. Но у меня было мало времени, а Блалох начал что-то подозревать. Он принялся следить за мной.
Подобрав камешек, Джорам положил его на ладонь, а потом медленно сжал кулак, как будто собирался раздавить камень в пыль.
— Впрочем, я уже не верю, что смог бы когда-либо отыскать правильный ответ наугад, — продолжал он со все возрастающей горечью. — Там много говорится о каталистах. Постоянно встречаются отсылки к ним. Я думал, что смогу пренебречь этим, но, видимо, не удастся.
— Вы назвали меня «Сарьон»… — негромко сказал каталист Джораму.
Джорам поднял глаза и покраснел. Он не собирался этого делать. Это не входило в его замыслы. В этом человеке было нечто такое, чего он никак не рассчитывал встретить — во всяком случае в каталисте. Казалось, что он способен понять его, Джорама.
Но затем Джорам ощутил вспышку гнева, и лицо его закаменело. Черные брови угрожающе сошлись на переносице. Нет, надо придерживаться плана. Этот человек — всего лишь орудие, и ничего более.
— Если мы собираемся работать вместе, полагаю, мне следует звать вас по имени, — угрюмо сказал он. И, презрительно усмехнувшись, добавил: — Но вот отцом я вас звать не буду!
— Я еще не давал согласия работать вместе с вами, — ровным тоном отозвался Сарьон. — Скажите, если вы создадите это… это оружие, что вы станете с ним делать?
— Остановлю Блалоха, — пожав плечами, отозвался Джорам. — Не сомневайтесь, ката… Сарьон, — он попытается меня уничтожить. Это лишь вопрос времени. Он уже дал мне это понять — так же явно, как если бы сказал прямо в лицо. А что касается вас… Вам хочется еще раз отправиться в налет?
— Нет, — тихо ответил Сарьон. — И что, тогда вы возглавите общину?
— Я? — Джорам покачал головой и невесело рассмеялся. — Вы в своем уме? Зачем мне такая ответственность? Нет, я верну главенство Андону. Он со своими людьми снова сможет жить спокойно. Что же касается меня, я хочу лишь одного. Вернуться в Мерилон и заявить свои права на то, что мне принадлежит. С таким оружием я смогу это проделать, — мрачно добавил он.
— Вы забыли про одну вещь, — сказал Сарьон. — Меня послали вернуть вас обратно… чтобы вы предстали перед судом.
— Вы правы, — после некоторой паузы произнес Джорам. — Об этом я забыл. Ну что ж, — он пожал плечами, — открывайте Коридор. Зовите Дуук-тсарит.
— Я не могу открыть Коридор без помощи практикующего мага, — напомнил ему Сарьон. — Если бы вы располагали достаточным запасом Жизни, я бы мог воспользоваться вашей…
— Таков был ваш план?
— Да, — едва слышно признался Сарьон.
— Экая жалость, каталист. Он не сработает, — холодно произнес Джорам. — Как вы ни слабы, я еще слабее вас. Во всяком случае, сейчас. Однако когда у меня будет это оружие… Ну что ж, когда время настанет, вы поступите так, как сочтете нужным. Возможно, ваш епископ решит, что Блалох — подходящая замена мне. Ну а пока что, Сарьон, — будете ли вы на моей стороне? Поможете ли вы мне освободить нас обоих, а вместе с нами — и Андона с его людьми? Вы же знаете, что они сдержат свою клятву. И знаете, что с ними сделает Блалох.
— Знаю, — отозвался Сарьон.
Он сцепил руки и посмотрел на них, отметив про себя, что ногти совсем уж посинели.
— Я перестаю чувствовать пальцы, — пробормотал каталист. Он встал из-за стола и подошел к еле теплящемуся огню.
— Интересно, чем сейчас занят Олмин? — задумчиво произнес он, протянув руки к очагу. — Готовится принять Вечерние молитвы из Купели? Собирается выслушать епископа Ванью, который будет молиться о наставлении, в котором, возможно, вовсе и не нуждается? Неудивительно, что Олмин остается в стенах Купели, где спокойно и безопасно.
— Непыльная работенка, — усмехнулся Джорам.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПАДЕНИЕ
— Это нельзя сделать, — заключил Сарьон, оторвав взгляд от страниц распахнутой книги. Лицо его было бледным и напряженным.
— Что вы имеете в виду? Что значит — «нельзя сделать»? — нетерпеливо вопросил Джорам, перестав расхаживать по комнате взад-вперед и остановившись рядом с каталистом. — Вы чего-то не понимаете? Не можете разобрать формулу? Нам чего-то недостает? Мы что-то пропустили? Если так, то…
— Я имею в виду, что это нельзя сделать, потому что я не стану этого делать, — устало произнес Сарьон. Он указал на книгу и глухо добавил: — Я понимаю, что здесь написано. Я слишком хорошо это понимаю. И я не стану этого делать!
Каталист закрыл глаза.
— Я не стану этого делать.
Лицо Джорама исказилось от ярости. Он стиснул кулаки. Какое-то мгновение казалось, что он сейчас ударит каталиста. Но, сделав над собой заметное усилие, молодой человек взял себя в руки и еще раз прошелся по маленькому подземному помещению, заставляя себя успокоиться.
Услышав, что Джорам отошел, Сарьон открыл глаза. Его тоскливый взгляд упал на множество томов, рукописных книг в кожаных переплетах, аккуратно расставленных на деревянных полках; полки были сделаны столь коряво, что могло показаться, будто их смастерил ребенок. Как предположил каталист, это были первые попытки обрабатывать древесину без помощи магии. Сарьон чувствовал гнев Джорама — он исходил от молодого человека, словно волна жара от кузнечного горна, — и потому сидел напрягшись, ожидая нападения, словесного или физического. Но нападения так и не последовало. Лишь бурлящая тишина и ровные, размеренные шаги — так юноша давал выход своей бессильной ярости. Сарьон вздохнул. Он почти предпочел бы иметь дело с гневной вспышкой. Подобное хладнокровие в человеке столь молодом, подобная власть над бушующими страстями просто пугали.
«Интересно, откуда в нем такой самоконтроль?» — подумал Сарьон. Явно не от родителей. Те — если, конечно, рассказы о них правдивы — как раз дали волю своим страстям, что в конечном итоге и привело их к гибели. Возможно, это была своего рода попытка компенсации; может, так до Джорама дотянулась каменная рука его отца. Хотя существовала и другая возможность — должно быть, о ней твердила тьма, боль причиненной Сарьону обиды… Возможность, от которой он отмахивался, о которой ему вообще никогда не следовало думать…
Сарьон гневно встряхнул головой. Что за чушь! Наверное, на него так влияет это место. Да, пожалуй.
Джорам уселся рядом с каталистом.
— Ну хорошо… Сарьон, — сказал он. Голос его был холоден и спокоен. — Расскажите мне, что следует сделать и почему вы не станете этого делать.
Каталист снова вздохнул. Подняв голову, он взглянул на книгу, лежащую перед ним на столе. Печально улыбнувшись, Сарьон осторожно, почти что нежно коснулся ее страниц.
— Вы хоть представляете себе, какие чудеса таятся в этих страницах? — негромко спросил он Джорама.
Джорам пожирал каталиста взглядом, ловя малейшие оттенки чувств, отражавшиеся на этом усталом, изборожденном морщинами лице.
— С этими чудесами мы сможем править миром! — ответил он.
— Нет, нет, нет! — нетерпеливо оборвал его Сарьон. — Я имел в виду другие чудеса — чудеса познания. Математика…
Он вновь закрыл глаза, словно бы от сильной боли.
— Я — лучший математик нынешней эпохи, — пробормотал он. — Меня не раз называли гением. Однако же я обнаружил здесь, на этих страницах, такие знания, что я почувствовал себя ребенком, цепляющимся за материнский подол. Я еще даже не начал осмыслять их. Я могу изучать их месяцы, годы…
Пока Сарьон говорил, боль исчезла с его лица, сменившись страстным томлением. Он вновь погладил книгу.
— Какое бы было счастье, — прошептал он, — если бы я нашел это, пока был молод…
Голос его оборвался.
Джорам наблюдал за ним, терпеливо, словно кот.
— Но этого не случилось, — произнес Сарьон. Он открыл глаза и отдернул руку от книги, как если бы это была горящая головня. — Я нашел это все лишь теперь, когда сам я постарел, разум мой закоснел, а этические нормы сформировались. Быть может, нормы эти неверны, — добавил он, хмуро взглянув на Джорама, — но каковы бы они ни были, они уже утвердились у меня в сознании. Если я попытаюсь отвергнуть их или вступить с ними в сражение, я рискую лишиться рассудка.
— Так вы говорите, что понимаете, что все это означает, — Джорам указал на раскрытую книгу, — и можете все это сделать — вам мешает только ваша совесть?
Сарьон кивнул.
— И чтобы сделать это, вам придется пойти против совести — все равно как с тем молодым каталистом в деревне…
— Перестаньте! — приглушенным голосом воскликнул Сарьон.
— Нет, я не перестану! — с горечью отозвался Джорам. — Вам так замечательно удаются проповеди, каталист! Почему бы вам не прочесть проповедь Блалоху? Объясните ему, как дурно он поступает, когда он привяжет Андона к столбу пыток. Вы будете смотреть, как люди Блалоха спустят всю шкуру со старика. Смотреть и утешаться сознанием того, что это, может быть, нехорошо, но зато вы не пошли против своей совести…
— Прекратите! — Сарьон стиснул кулаки. Он гневно глядел на юношу. — Я не больше вашего желаю это увидеть…
— Тогда помогите мне предотвратить это! — прошипел Джорам. — Это дело для вас, каталист! Никто больше не в силах мне помочь!
Сарьон снова закрыл глаза и спрятал лицо в ладонях. Плечи его поникли.
Джорам, усевшийся рядом, внимательно глядел на него. Каталист поднял голову; вид у него был изможденный.
— Согласно этому тексту я должен дать Жизнь… тому, что Мертво.
Лицо Джорама потемнело, густые брови сошлись на переносице.
— Что вы имеете в виду? — сдавленно спросил он. — Не меня…
— Нет. — Глубоко вздохнув, Сарьон вернулся к книге. Лизнув палец, он осторожно перелистнул несколько хрупких пергаментных страниц; прикосновение его было нежным и благоговейным. — Вы потерпели неудачу по двум причинам. Вы нарушили требуемые пропорции сплава. Согласно вот этой формуле точность пропорций очень важна. Несколько капель могут стать гранью между успехом и неудачей. Затем, после того как металл извлечен из формы, его следует нагреть до очень высокой температуры…
— Но он тогда расплавится! — возразил Джорам.
— Погодите… — Сарьон поднял руку. — Это второе нагревание производится не в горне.
Он облизал губы, умолк на мгновение, затем продолжил, медленно и неохотно:
— Его нагревают пламенем магии…
Джорам в замешательстве уставился на каталиста.
— Я не понимаю.
— Я должен открыть канал, взять магию из окружающего мира и влить ее в металл. — Сарьон взглянул на юношу. Взгляд его был спокоен и тверд. — Чего вы не можете понять, молодой человек? Я должен дать Жизнь этого мира тому, что Мертво, вещи, сделанной человеческими руками. Это идет вразрез со всем, во что я когда-либо верил. Это чернейшее из Темных искусств.
— Ну так и что же вы станете делать, каталист? — спросил Джорам, усаживаясь поудобнее и победно глядя на Сарьона.
Но Сарьон недаром прожил на свете больше сорока лет. Да, жил он, как уже успел понять к этому моменту, в тепличных условиях, но тем не менее успел накопить определенный жизненный опыт. Джорам совершенно зря считал его дурачком, что разгуливает по краю утеса и любуется на солнышко, не замечая, что происходит вокруг. Нет, Сарьон видел бездну. Он понимал, что стоит ему сделать неосторожный шаг, и он сорвется в пропасть. Он понимал это, потому что ему уже доводилось идти по этой тропке, хоть это и было давно.
Но тут кто-то тихо постучал в крышку люка в потолке. Оба собеседника встревожено встрепенулись.
— Ну так? — нетерпеливо спросил Джорам.
Сарьон взглянул на юношу и увидел, каким нетерпением горят его глаза. Каталист вздохнул и зажмурился, словно готовился к прыжку с утеса.
— Да, — еле слышно произнес он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Это все-таки темный камень! — негромко произнес Джорам.
— Не понимаю, почему это вас так радует, — сказал Сарьон. Он облизнул губы с таким видом, словно его терзала горечь во рту. — Все равно вы не в состоянии разгадать тайну создания того древнего сплава.
— Я — нет, — все так же тихо сказал Джорам. — А вот вы, каталист, — в состоянии. Видите ли, — он придвинулся поближе, — в тексте также приведена формула этого сплава, но я не могу ее прочесть. Это…
— Математика.
Сарьон поджал губы.
— Да, математика, — повторил Джорам. — Искусство которому мать меня не научила, ибо оно — принадлежность каталистов.
Молодой человек встряхнул головой и стиснул кулаки; в этот момент он позабыл обо всем на свете.
— Эти тексты заполнены математическими формулами! Вы себе не представляете, Сарьон, как я терзался бессилием! Я почти добрался до цели, отыскал руду, о которой шла речь, — и вдруг мне поперек дороги встала эта тарабарщина! Я сделал все, что мог. Я понадеялся было, что сумею отыскать правильный ответ путем проб и ошибок. Но у меня было мало времени, а Блалох начал что-то подозревать. Он принялся следить за мной.
Подобрав камешек, Джорам положил его на ладонь, а потом медленно сжал кулак, как будто собирался раздавить камень в пыль.
— Впрочем, я уже не верю, что смог бы когда-либо отыскать правильный ответ наугад, — продолжал он со все возрастающей горечью. — Там много говорится о каталистах. Постоянно встречаются отсылки к ним. Я думал, что смогу пренебречь этим, но, видимо, не удастся.
— Вы назвали меня «Сарьон»… — негромко сказал каталист Джораму.
Джорам поднял глаза и покраснел. Он не собирался этого делать. Это не входило в его замыслы. В этом человеке было нечто такое, чего он никак не рассчитывал встретить — во всяком случае в каталисте. Казалось, что он способен понять его, Джорама.
Но затем Джорам ощутил вспышку гнева, и лицо его закаменело. Черные брови угрожающе сошлись на переносице. Нет, надо придерживаться плана. Этот человек — всего лишь орудие, и ничего более.
— Если мы собираемся работать вместе, полагаю, мне следует звать вас по имени, — угрюмо сказал он. И, презрительно усмехнувшись, добавил: — Но вот отцом я вас звать не буду!
— Я еще не давал согласия работать вместе с вами, — ровным тоном отозвался Сарьон. — Скажите, если вы создадите это… это оружие, что вы станете с ним делать?
— Остановлю Блалоха, — пожав плечами, отозвался Джорам. — Не сомневайтесь, ката… Сарьон, — он попытается меня уничтожить. Это лишь вопрос времени. Он уже дал мне это понять — так же явно, как если бы сказал прямо в лицо. А что касается вас… Вам хочется еще раз отправиться в налет?
— Нет, — тихо ответил Сарьон. — И что, тогда вы возглавите общину?
— Я? — Джорам покачал головой и невесело рассмеялся. — Вы в своем уме? Зачем мне такая ответственность? Нет, я верну главенство Андону. Он со своими людьми снова сможет жить спокойно. Что же касается меня, я хочу лишь одного. Вернуться в Мерилон и заявить свои права на то, что мне принадлежит. С таким оружием я смогу это проделать, — мрачно добавил он.
— Вы забыли про одну вещь, — сказал Сарьон. — Меня послали вернуть вас обратно… чтобы вы предстали перед судом.
— Вы правы, — после некоторой паузы произнес Джорам. — Об этом я забыл. Ну что ж, — он пожал плечами, — открывайте Коридор. Зовите Дуук-тсарит.
— Я не могу открыть Коридор без помощи практикующего мага, — напомнил ему Сарьон. — Если бы вы располагали достаточным запасом Жизни, я бы мог воспользоваться вашей…
— Таков был ваш план?
— Да, — едва слышно признался Сарьон.
— Экая жалость, каталист. Он не сработает, — холодно произнес Джорам. — Как вы ни слабы, я еще слабее вас. Во всяком случае, сейчас. Однако когда у меня будет это оружие… Ну что ж, когда время настанет, вы поступите так, как сочтете нужным. Возможно, ваш епископ решит, что Блалох — подходящая замена мне. Ну а пока что, Сарьон, — будете ли вы на моей стороне? Поможете ли вы мне освободить нас обоих, а вместе с нами — и Андона с его людьми? Вы же знаете, что они сдержат свою клятву. И знаете, что с ними сделает Блалох.
— Знаю, — отозвался Сарьон.
Он сцепил руки и посмотрел на них, отметив про себя, что ногти совсем уж посинели.
— Я перестаю чувствовать пальцы, — пробормотал каталист. Он встал из-за стола и подошел к еле теплящемуся огню.
— Интересно, чем сейчас занят Олмин? — задумчиво произнес он, протянув руки к очагу. — Готовится принять Вечерние молитвы из Купели? Собирается выслушать епископа Ванью, который будет молиться о наставлении, в котором, возможно, вовсе и не нуждается? Неудивительно, что Олмин остается в стенах Купели, где спокойно и безопасно.
— Непыльная работенка, — усмехнулся Джорам.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПАДЕНИЕ
— Это нельзя сделать, — заключил Сарьон, оторвав взгляд от страниц распахнутой книги. Лицо его было бледным и напряженным.
— Что вы имеете в виду? Что значит — «нельзя сделать»? — нетерпеливо вопросил Джорам, перестав расхаживать по комнате взад-вперед и остановившись рядом с каталистом. — Вы чего-то не понимаете? Не можете разобрать формулу? Нам чего-то недостает? Мы что-то пропустили? Если так, то…
— Я имею в виду, что это нельзя сделать, потому что я не стану этого делать, — устало произнес Сарьон. Он указал на книгу и глухо добавил: — Я понимаю, что здесь написано. Я слишком хорошо это понимаю. И я не стану этого делать!
Каталист закрыл глаза.
— Я не стану этого делать.
Лицо Джорама исказилось от ярости. Он стиснул кулаки. Какое-то мгновение казалось, что он сейчас ударит каталиста. Но, сделав над собой заметное усилие, молодой человек взял себя в руки и еще раз прошелся по маленькому подземному помещению, заставляя себя успокоиться.
Услышав, что Джорам отошел, Сарьон открыл глаза. Его тоскливый взгляд упал на множество томов, рукописных книг в кожаных переплетах, аккуратно расставленных на деревянных полках; полки были сделаны столь коряво, что могло показаться, будто их смастерил ребенок. Как предположил каталист, это были первые попытки обрабатывать древесину без помощи магии. Сарьон чувствовал гнев Джорама — он исходил от молодого человека, словно волна жара от кузнечного горна, — и потому сидел напрягшись, ожидая нападения, словесного или физического. Но нападения так и не последовало. Лишь бурлящая тишина и ровные, размеренные шаги — так юноша давал выход своей бессильной ярости. Сарьон вздохнул. Он почти предпочел бы иметь дело с гневной вспышкой. Подобное хладнокровие в человеке столь молодом, подобная власть над бушующими страстями просто пугали.
«Интересно, откуда в нем такой самоконтроль?» — подумал Сарьон. Явно не от родителей. Те — если, конечно, рассказы о них правдивы — как раз дали волю своим страстям, что в конечном итоге и привело их к гибели. Возможно, это была своего рода попытка компенсации; может, так до Джорама дотянулась каменная рука его отца. Хотя существовала и другая возможность — должно быть, о ней твердила тьма, боль причиненной Сарьону обиды… Возможность, от которой он отмахивался, о которой ему вообще никогда не следовало думать…
Сарьон гневно встряхнул головой. Что за чушь! Наверное, на него так влияет это место. Да, пожалуй.
Джорам уселся рядом с каталистом.
— Ну хорошо… Сарьон, — сказал он. Голос его был холоден и спокоен. — Расскажите мне, что следует сделать и почему вы не станете этого делать.
Каталист снова вздохнул. Подняв голову, он взглянул на книгу, лежащую перед ним на столе. Печально улыбнувшись, Сарьон осторожно, почти что нежно коснулся ее страниц.
— Вы хоть представляете себе, какие чудеса таятся в этих страницах? — негромко спросил он Джорама.
Джорам пожирал каталиста взглядом, ловя малейшие оттенки чувств, отражавшиеся на этом усталом, изборожденном морщинами лице.
— С этими чудесами мы сможем править миром! — ответил он.
— Нет, нет, нет! — нетерпеливо оборвал его Сарьон. — Я имел в виду другие чудеса — чудеса познания. Математика…
Он вновь закрыл глаза, словно бы от сильной боли.
— Я — лучший математик нынешней эпохи, — пробормотал он. — Меня не раз называли гением. Однако же я обнаружил здесь, на этих страницах, такие знания, что я почувствовал себя ребенком, цепляющимся за материнский подол. Я еще даже не начал осмыслять их. Я могу изучать их месяцы, годы…
Пока Сарьон говорил, боль исчезла с его лица, сменившись страстным томлением. Он вновь погладил книгу.
— Какое бы было счастье, — прошептал он, — если бы я нашел это, пока был молод…
Голос его оборвался.
Джорам наблюдал за ним, терпеливо, словно кот.
— Но этого не случилось, — произнес Сарьон. Он открыл глаза и отдернул руку от книги, как если бы это была горящая головня. — Я нашел это все лишь теперь, когда сам я постарел, разум мой закоснел, а этические нормы сформировались. Быть может, нормы эти неверны, — добавил он, хмуро взглянув на Джорама, — но каковы бы они ни были, они уже утвердились у меня в сознании. Если я попытаюсь отвергнуть их или вступить с ними в сражение, я рискую лишиться рассудка.
— Так вы говорите, что понимаете, что все это означает, — Джорам указал на раскрытую книгу, — и можете все это сделать — вам мешает только ваша совесть?
Сарьон кивнул.
— И чтобы сделать это, вам придется пойти против совести — все равно как с тем молодым каталистом в деревне…
— Перестаньте! — приглушенным голосом воскликнул Сарьон.
— Нет, я не перестану! — с горечью отозвался Джорам. — Вам так замечательно удаются проповеди, каталист! Почему бы вам не прочесть проповедь Блалоху? Объясните ему, как дурно он поступает, когда он привяжет Андона к столбу пыток. Вы будете смотреть, как люди Блалоха спустят всю шкуру со старика. Смотреть и утешаться сознанием того, что это, может быть, нехорошо, но зато вы не пошли против своей совести…
— Прекратите! — Сарьон стиснул кулаки. Он гневно глядел на юношу. — Я не больше вашего желаю это увидеть…
— Тогда помогите мне предотвратить это! — прошипел Джорам. — Это дело для вас, каталист! Никто больше не в силах мне помочь!
Сарьон снова закрыл глаза и спрятал лицо в ладонях. Плечи его поникли.
Джорам, усевшийся рядом, внимательно глядел на него. Каталист поднял голову; вид у него был изможденный.
— Согласно этому тексту я должен дать Жизнь… тому, что Мертво.
Лицо Джорама потемнело, густые брови сошлись на переносице.
— Что вы имеете в виду? — сдавленно спросил он. — Не меня…
— Нет. — Глубоко вздохнув, Сарьон вернулся к книге. Лизнув палец, он осторожно перелистнул несколько хрупких пергаментных страниц; прикосновение его было нежным и благоговейным. — Вы потерпели неудачу по двум причинам. Вы нарушили требуемые пропорции сплава. Согласно вот этой формуле точность пропорций очень важна. Несколько капель могут стать гранью между успехом и неудачей. Затем, после того как металл извлечен из формы, его следует нагреть до очень высокой температуры…
— Но он тогда расплавится! — возразил Джорам.
— Погодите… — Сарьон поднял руку. — Это второе нагревание производится не в горне.
Он облизал губы, умолк на мгновение, затем продолжил, медленно и неохотно:
— Его нагревают пламенем магии…
Джорам в замешательстве уставился на каталиста.
— Я не понимаю.
— Я должен открыть канал, взять магию из окружающего мира и влить ее в металл. — Сарьон взглянул на юношу. Взгляд его был спокоен и тверд. — Чего вы не можете понять, молодой человек? Я должен дать Жизнь этого мира тому, что Мертво, вещи, сделанной человеческими руками. Это идет вразрез со всем, во что я когда-либо верил. Это чернейшее из Темных искусств.
— Ну так и что же вы станете делать, каталист? — спросил Джорам, усаживаясь поудобнее и победно глядя на Сарьона.
Но Сарьон недаром прожил на свете больше сорока лет. Да, жил он, как уже успел понять к этому моменту, в тепличных условиях, но тем не менее успел накопить определенный жизненный опыт. Джорам совершенно зря считал его дурачком, что разгуливает по краю утеса и любуется на солнышко, не замечая, что происходит вокруг. Нет, Сарьон видел бездну. Он понимал, что стоит ему сделать неосторожный шаг, и он сорвется в пропасть. Он понимал это, потому что ему уже доводилось идти по этой тропке, хоть это и было давно.
Но тут кто-то тихо постучал в крышку люка в потолке. Оба собеседника встревожено встрепенулись.
— Ну так? — нетерпеливо спросил Джорам.
Сарьон взглянул на юношу и увидел, каким нетерпением горят его глаза. Каталист вздохнул и зажмурился, словно готовился к прыжку с утеса.
— Да, — еле слышно произнес он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60