Даже сейчас она с содроганием вспоминала те унижения и страдания, которые пришлось пройти.
Но, как бы там ни было, она закончила обучение, с успехом выполнила с десяток заданий, и стала одной из первых в Младшем Кругу, кто претендовал на переход в Старший. Это задание должно было стать решающим.
Воспоминания нахлынули грязной волной и ушли, оставив неприятный осадок. Добро есть миф, несущий людям страдание, всплыли в памяти слова наставника, не делать его – вот высшая добродетель разумного человека.
Но вид этих смешных пляшущих человечков вытеснял разум, вытеснял мудрость наставников, оставляя взамен только чувства. И как же приятно оказалось сделать нечто доброе!
Что-то происходило сейчас в душе девушки, что-то шевелилось, ворочалось, пытаясь прорваться к свету, и расчетливый убийца Виста был вынужден потесниться, с удивлением и недоумением наблюдая рождение новой, незнакомой Висты.
Когда один из малышей прыгнул в руки, она решила, что он хочет как-то поблагодарить ее, и поднесла его поближе. Широченный, в половину лица, рот малютки растянулся в улыбке, показав длинный ряд крепких зубов.
– Что скажешь, маленький? – ласково спросила Виста, рассматривая это удивительное создание.
Удивительное создание, поблескивая глазками, присело на ее ладони, а затем резко оттолкнулось. Челюсти малыша раздвинулись, и его мелкие, но острые зубки едва не впились ей в лицо. В последний момент Виста отдернулась и он с противным визгом полетел на землю, где принялся отчаянно барахтаться, запутавшись в стеблях травы.
– Что же ты делаешь? – растерялась Виста.
Она отказывалась принимать такой поворот событий, так зримо подтвердивший истину клана! Не делай людям добра. Неужели это основа миропорядка, неужели наставники правы?
В голове все смешалось, но тренированное тело действовало само, и ее руки уже тянули из ножен меч.
Не теряли времени и малыши. Заглядевшись на упавшего, она упустила из вида остальных, и они тотчас напомнили о себе, дружной гурьбой прыгнув ей на спину.
И все-таки Виста упредила их атаку. Повышенное чутье на опасность, следствие изнурительных упражнений в клановой школе, не могли отбить ни расстроенные чувства, ни полная сумятица в мыслях. Она ловко ушла в сторону, и только один из них, или самый ловкий, или самый умный, сумел извернуться и вцепиться в куртку. Острые как бритва зубы легко пробили куртку и впились в ее плоть.
Виста пронзительно взвизгнула. Но кричала она скорее не от боли, а от обиды. От жестокой обиды на свою глупость, на чрезмерную мудрость наставников клана, да на весь этот проклятый мир! Мир не нуждается в доброй девушке Висте, ему нужна Виста – убийца? Ну, что же, он это получит!
Она взмахнула за спиной лезвием и вниз посыпались половинки разрезанного малыша. Воздух огласился истошными воплями оставшихся, и они снова прыгнули. Виста ударила, но, странное дело, клинок разрезал лишь воздух.
Виста, конечно, увернулась от их броска, но и они, ловко перекувырнувшись, ушли из-под удара и целехонькие посыпались вниз. Что-то пропищав, они быстро рассредоточились вокруг. Грамотное решение, отметила Виста, ее взгляд остановился на самом первом, рассеченном надвое, и глаза ее округлились – его половинки медленно, но верно сползались друг к другу.
Тем временем в воздух взвился один малыш, с другой стороны еще один и Виста завертелась между ними, как вихрь. Но противник ничуть не уступал в скорости, а в ловкости даже заметно превосходил. Ни один из ее ударов больше не достиг цели. Зубастые малютки изворачивались, падали, снова прыгали. Все чаще и чаще они висли на ней, цепляясь коготками за одежду, и прежде, чем она их стряхивала, успевали вонзить в нее острые зубы.
Они успели основательно искусать Висту, превратив одежду в окровавленные лохмотья, прежде чем она сообразила, что ей с ними не справиться. Когда же один с силой вцепился в лодыжку и попытался прокусить жилу, ее обуял настоящий животный ужас. Если они перегрызут сухожилия…
Виста в страхе попятилась, готовая в любой миг сорваться в паническое бегство. В этот момент ее плечо стиснули чьи-то стальные пальцы, и Виста оглушительно завизжала.
– Чертово отродье! – рявкнул над ухом знакомый голос, и в гуще схватки появился разъяренный Ладомир.
Виста попыталась было все объяснить, сказать, что хотела как лучше, но из горла вырвался только нечленораздельный всхлип.
Но витязь и не нуждался ни в каких объяснениях. Ухватив ее за плечи, он довольно грубо отшвырнул ее в заросли боярышника, а затем кинулся к ящичку.
Существа взвились в воздух, градом обрушились на витязя, но, налетев на булатные кольца, с недовольным писком покатились на землю. Тем временем Ладомир подобрал колышки, с поразительной ловкостью поймал и проткнул одного малыша, затем второго, третьего… Почуяв, что витязь им не по зубам, малыши бросились врассыпную.
– Держи их! Уйдут, гады! – заорал Ладомир, бросаясь следом.
Заметив легкость, с какой витязь ловил разбегающихся малюток, Виста осмелела, с силой пнула одного, пытавшегося прошмыгнуть мимо. Удар подбросил его и он с визгом врезался в грудь Ладомира, где его и накрыла могучая длань витязя.
Спустя несколько минут все было кончено. Ладомир выловил всех малюток, водворил их назад, в домовину, и снова захоронил.
А затем он развернулся к Висте. Она сидела на земле, обхватив руками колени, и глаза ее подозрительно блестели.
Ладомир вздохнул. Да, конечно, ему многое хотелось ей сказать. Во-первых, что она редкостная дура. Во-вторых, что ничего не смыслит в жизни, а в-третьих, впрочем, дальше шли одни ругательства. Но, стоило заглянуть в ее потухшее лицо, посмотреть на ее жалкую, залитую кровью фигуру…
– Это злыдни, – буркнул он. – Домашняя нечисть. Крестьяне закопали, а ты сдуру… то есть от большого ума выкопала.
– А почему бы их просто не сжечь? – напустив на себя деловитый вид, девушка пыталась говорить спокойно, однако голос предательски дрогнул.
– Их невозможно уничтожить, – покачал головой Ладомир. – Их питает человеческая злоба и ненависть. Правда, пока они живут в доме, на людей не нападают, да и вообще на глаза не попадаются. Но когда люди ищут примирения и согласия меж собой, то первым делом стараются изловить злыдней и захоронить. И тогда горе тому, кто откопает.
Виста молчала, разглядывая свои многочисленные порезы и укусы. Хотя раны были неглубокие и неопасные, выглядела девушка просто ужасно. Заметив ее растерянность и почти полуобморочное состояние, Ладомир присел рядом с ней.
– Найдется чем раны смазать? – спросил он.
Виста кивнула, дрожащими руками порылась в мешке и передала ему склянку с мазью. Витязь отодвинул полуоторванный лоскут куртки на ее спине и принялся за дело.
– Ну вот, а ты говорила ловкость, ловкость, вот тебе и ловкость, – проворчал он добродушно, смазывая многочисленные царапины и укусы. – А об меня-то зубы они мигом обломали. Неплохо было бы и тебе кольчужку одевать, как думаешь? Тяжеловато, конечно, цельный день ездить, да еще в жару, но что делать. Видишь, что в лесах творится. Слушай, куртку может снимешь? Неудобно мазать…
Виста резко развернулась, едва не выбив из его рук склянку.
– Куртку снять? – яростно вскричала она. – А может быть и порты следом? А потом и ноги раздвинуть?!
Она вырвала у него мазь.
– Думаешь, избавил от этих уродцев и все, можно веревки из меня вить? В постель тащить? Ты же об этом мечтаешь всю дорогу?! Ты поэтому ведь согласился сопровождать меня? В расчете на мою признательность и благодарность? Не так ли? Можешь не отвечать, на твоей похотливой морде все это написано крупными буквами! Как же я устала от вас!
Ладомир очень не хотел с ней ругаться. Он вообще не любил ни с кем ругаться. Но после таких обидных слов его терпение лопнуло и он выложил все, что намеревался сказать ранее. О ее мерзком характере, о черной неблагодарности, о неуемной самоуверенности, о бабской глупости, наконец.
Выговорившись, витязь отошел в сторону и принялся седлать коня. Любой здравомыслящий человек на его месте бросил бы эту вздорную девку прямо здесь, сказал он себе. Что же мешает это сделать ему?
Ладомир подтянул подпругу, ткнул коня кулаком в брюхо, чтобы не надувал зазря, и наконец вспомнил. А ведь он сам обещал доставить ее в Киев. И никто его за язык не тянул. Ладомир отвернулся, ощущая как лицо покрывается красными пятнами.
Виста была в полной растерянности. Ей хотелось плакать. Но как раз этого она не могла себе позволить. Не дождется! Она не просто баба, как он воображает. Она в состоянии сама справиться со своими проблемами. Без этих тупоумных, звероподобных, похотливых мужиков! Стиснув зубы, она молча обработала раны, залатала дыры в одежде, и двинулась к лошади.
Вскоре они отправились в путь. Молча, один за другим. Впереди ехал витязь, надменно выпятив подбородок и свирепо поглядывая по сторонам. Как назло не было ни разбойников, ни нечисти, в общем, никого, на ком можно было выместить плохое настроение.
Следом ехала Виста. Она уже успокоилась и поняла, что сделала глупость, дав волю чувствам. Уж кто-кто, а Ладомир был виноват в ее бедах меньше всего. К тому же своей глупой вспышкой Виста поставила свое задание под угрозу – а вдруг бы он настолько обиделся, что бросил бы ее?
Хотя, с другой стороны, не бросил же. Может и на пользу пойдет, а то нашел себе боевую подругу. Впрочем, призналась себе Виста, повиниться все же не помешало бы, до Киева еще далековато. Она нагнала витязя, пустила лошадь рядом.
– Ладомир, – тихонько позвала она.
Головы витязь не повернул, но она прекрасно знала, что он ловит каждое ее слово.
– Ты уж прости меня, ты прав, конечно, дурочка я, как есть дурочка. Наговорила почем зря всяких глупостей. Кругом столько мерзавцев, поневоле разучишься разговаривать с нормальными людьми. На самом деле я же вижу, что ты очень хороший парень. Не серчай на меня, пожалуйста!
Она сказала это таким жалобным голоском, что сердце витязя учащенно забилось. Вот ведьма! Веревки из нее вить?.. Скорее она из него канат совьет, а он еще и спасибо скажет.
– Ладно, я тоже хорош был, – буркнул Ладомир в ответ.
Заметив, что черты его лица смягчились, Виста направила кобылу поперек дороги, заставив витязя остановиться, подъехала вплотную и быстро поцеловала в губы.
– Ты – чудо. Спасибо тебе.
Он едва не растаял на месте. Копыта ее лошади уже стучали где-то впереди, а он все стоял, ощущая себе если не в вирыи, то уж точно где-то поблизости.
4
Смеркалось. Впереди показалась очередная весь, по первому взгляду – совершенно вымершая. Дома, правда, стояли целые и невредимые, с ближайших дворов уже несся привычный лай, но вот людей что-то не было видно. Ни на завалинках, ни на огородах, вообще нигде.
– Нечисть тут что ли побывала? – предположила Виста. – Или мор какой?
Ладомир пожал плечами, стукнул в ближайшую избу.
– Эй, хозяева, на ночлег пустите?
Не дождавшись ответа, витязь вошел в дом. В полумраке что-то шевельнулось и Ладомир испуганно отшатнулся, прежде чем успел разглядеть поднявшуюся с лавки пожилую женщину. Живую и здоровую.
– Тьфу, черт! Ты чего это, мать, людей добрых пугаешь? Почему лучину не зажгла? И вообще куда люди все делись?
Старушка тяжело вздохнула.
– Ехал бы своей дорогой, добрый молодец, если жизнь тебе еще не опостылела.
Ладомир удивился.
– Странно ты гостей встречаешь, хозяйка. Разве принято у вас гнать их в ночь? Накрывай на стол, мать, да рассказывай, что стряслось, может и подсобим.
Засуетилась старушка под грозным взглядом богатыря, захлопотала. И поведала о страшной вештице, что повадилась в село ходить, людям сердца грызть. К князю местному гонцов было послали, но уже три дня от них ни слуху, ни духу. А мужа ее вештица ночью прибрала, сегодня, стало быть, ей черед пришел. Вот и сидит она здесь, смерть свою поджидает.
– Кто такая вештица? – шепотом спросила Виста, чтобы не перебивать бабкины причитания.
– В здешних краях кличут так ведьму одну зловредную, – ответил Ладомир. – Обычная ведьма слопает одного путника с потрохами, да сидит себе на болоте, других ждет. Вроде гуля вашего. А эта, вишь, брезгует, ей только сердце по вкусу. А много ли с него проку? Вот и злобствует такая тварь, дабы набить брюхо свое ненасытное. Иной раз объявится такая, село за селом подчистую выводит, пока ее не прибьют.
– Ты, хозяйка, не переживай. Истребим мы эту нечисть поганую, – попытался успокоить бабку Ладомир, и, принюхавшись к готовящемуся ужину, добавил. – Если, конечно, накормишь.
– Ты что, совсем спятил? – зашипела ему в ухо Виста. – Какое тебе дело до селян, заплатим за ужин, да поедем. Чай, вештица, не дура искать нас в дороге, когда здесь народ по домам прячется, ее к ужину ждет.
– Ты, конечно, Виста, человек вольный, – холодно ответил Ладомир. – Хоть и кровь русская в тебе, хоть и говоришь по нашему как на родном, но, видать, все одно, чужая ты здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Но, как бы там ни было, она закончила обучение, с успехом выполнила с десяток заданий, и стала одной из первых в Младшем Кругу, кто претендовал на переход в Старший. Это задание должно было стать решающим.
Воспоминания нахлынули грязной волной и ушли, оставив неприятный осадок. Добро есть миф, несущий людям страдание, всплыли в памяти слова наставника, не делать его – вот высшая добродетель разумного человека.
Но вид этих смешных пляшущих человечков вытеснял разум, вытеснял мудрость наставников, оставляя взамен только чувства. И как же приятно оказалось сделать нечто доброе!
Что-то происходило сейчас в душе девушки, что-то шевелилось, ворочалось, пытаясь прорваться к свету, и расчетливый убийца Виста был вынужден потесниться, с удивлением и недоумением наблюдая рождение новой, незнакомой Висты.
Когда один из малышей прыгнул в руки, она решила, что он хочет как-то поблагодарить ее, и поднесла его поближе. Широченный, в половину лица, рот малютки растянулся в улыбке, показав длинный ряд крепких зубов.
– Что скажешь, маленький? – ласково спросила Виста, рассматривая это удивительное создание.
Удивительное создание, поблескивая глазками, присело на ее ладони, а затем резко оттолкнулось. Челюсти малыша раздвинулись, и его мелкие, но острые зубки едва не впились ей в лицо. В последний момент Виста отдернулась и он с противным визгом полетел на землю, где принялся отчаянно барахтаться, запутавшись в стеблях травы.
– Что же ты делаешь? – растерялась Виста.
Она отказывалась принимать такой поворот событий, так зримо подтвердивший истину клана! Не делай людям добра. Неужели это основа миропорядка, неужели наставники правы?
В голове все смешалось, но тренированное тело действовало само, и ее руки уже тянули из ножен меч.
Не теряли времени и малыши. Заглядевшись на упавшего, она упустила из вида остальных, и они тотчас напомнили о себе, дружной гурьбой прыгнув ей на спину.
И все-таки Виста упредила их атаку. Повышенное чутье на опасность, следствие изнурительных упражнений в клановой школе, не могли отбить ни расстроенные чувства, ни полная сумятица в мыслях. Она ловко ушла в сторону, и только один из них, или самый ловкий, или самый умный, сумел извернуться и вцепиться в куртку. Острые как бритва зубы легко пробили куртку и впились в ее плоть.
Виста пронзительно взвизгнула. Но кричала она скорее не от боли, а от обиды. От жестокой обиды на свою глупость, на чрезмерную мудрость наставников клана, да на весь этот проклятый мир! Мир не нуждается в доброй девушке Висте, ему нужна Виста – убийца? Ну, что же, он это получит!
Она взмахнула за спиной лезвием и вниз посыпались половинки разрезанного малыша. Воздух огласился истошными воплями оставшихся, и они снова прыгнули. Виста ударила, но, странное дело, клинок разрезал лишь воздух.
Виста, конечно, увернулась от их броска, но и они, ловко перекувырнувшись, ушли из-под удара и целехонькие посыпались вниз. Что-то пропищав, они быстро рассредоточились вокруг. Грамотное решение, отметила Виста, ее взгляд остановился на самом первом, рассеченном надвое, и глаза ее округлились – его половинки медленно, но верно сползались друг к другу.
Тем временем в воздух взвился один малыш, с другой стороны еще один и Виста завертелась между ними, как вихрь. Но противник ничуть не уступал в скорости, а в ловкости даже заметно превосходил. Ни один из ее ударов больше не достиг цели. Зубастые малютки изворачивались, падали, снова прыгали. Все чаще и чаще они висли на ней, цепляясь коготками за одежду, и прежде, чем она их стряхивала, успевали вонзить в нее острые зубы.
Они успели основательно искусать Висту, превратив одежду в окровавленные лохмотья, прежде чем она сообразила, что ей с ними не справиться. Когда же один с силой вцепился в лодыжку и попытался прокусить жилу, ее обуял настоящий животный ужас. Если они перегрызут сухожилия…
Виста в страхе попятилась, готовая в любой миг сорваться в паническое бегство. В этот момент ее плечо стиснули чьи-то стальные пальцы, и Виста оглушительно завизжала.
– Чертово отродье! – рявкнул над ухом знакомый голос, и в гуще схватки появился разъяренный Ладомир.
Виста попыталась было все объяснить, сказать, что хотела как лучше, но из горла вырвался только нечленораздельный всхлип.
Но витязь и не нуждался ни в каких объяснениях. Ухватив ее за плечи, он довольно грубо отшвырнул ее в заросли боярышника, а затем кинулся к ящичку.
Существа взвились в воздух, градом обрушились на витязя, но, налетев на булатные кольца, с недовольным писком покатились на землю. Тем временем Ладомир подобрал колышки, с поразительной ловкостью поймал и проткнул одного малыша, затем второго, третьего… Почуяв, что витязь им не по зубам, малыши бросились врассыпную.
– Держи их! Уйдут, гады! – заорал Ладомир, бросаясь следом.
Заметив легкость, с какой витязь ловил разбегающихся малюток, Виста осмелела, с силой пнула одного, пытавшегося прошмыгнуть мимо. Удар подбросил его и он с визгом врезался в грудь Ладомира, где его и накрыла могучая длань витязя.
Спустя несколько минут все было кончено. Ладомир выловил всех малюток, водворил их назад, в домовину, и снова захоронил.
А затем он развернулся к Висте. Она сидела на земле, обхватив руками колени, и глаза ее подозрительно блестели.
Ладомир вздохнул. Да, конечно, ему многое хотелось ей сказать. Во-первых, что она редкостная дура. Во-вторых, что ничего не смыслит в жизни, а в-третьих, впрочем, дальше шли одни ругательства. Но, стоило заглянуть в ее потухшее лицо, посмотреть на ее жалкую, залитую кровью фигуру…
– Это злыдни, – буркнул он. – Домашняя нечисть. Крестьяне закопали, а ты сдуру… то есть от большого ума выкопала.
– А почему бы их просто не сжечь? – напустив на себя деловитый вид, девушка пыталась говорить спокойно, однако голос предательски дрогнул.
– Их невозможно уничтожить, – покачал головой Ладомир. – Их питает человеческая злоба и ненависть. Правда, пока они живут в доме, на людей не нападают, да и вообще на глаза не попадаются. Но когда люди ищут примирения и согласия меж собой, то первым делом стараются изловить злыдней и захоронить. И тогда горе тому, кто откопает.
Виста молчала, разглядывая свои многочисленные порезы и укусы. Хотя раны были неглубокие и неопасные, выглядела девушка просто ужасно. Заметив ее растерянность и почти полуобморочное состояние, Ладомир присел рядом с ней.
– Найдется чем раны смазать? – спросил он.
Виста кивнула, дрожащими руками порылась в мешке и передала ему склянку с мазью. Витязь отодвинул полуоторванный лоскут куртки на ее спине и принялся за дело.
– Ну вот, а ты говорила ловкость, ловкость, вот тебе и ловкость, – проворчал он добродушно, смазывая многочисленные царапины и укусы. – А об меня-то зубы они мигом обломали. Неплохо было бы и тебе кольчужку одевать, как думаешь? Тяжеловато, конечно, цельный день ездить, да еще в жару, но что делать. Видишь, что в лесах творится. Слушай, куртку может снимешь? Неудобно мазать…
Виста резко развернулась, едва не выбив из его рук склянку.
– Куртку снять? – яростно вскричала она. – А может быть и порты следом? А потом и ноги раздвинуть?!
Она вырвала у него мазь.
– Думаешь, избавил от этих уродцев и все, можно веревки из меня вить? В постель тащить? Ты же об этом мечтаешь всю дорогу?! Ты поэтому ведь согласился сопровождать меня? В расчете на мою признательность и благодарность? Не так ли? Можешь не отвечать, на твоей похотливой морде все это написано крупными буквами! Как же я устала от вас!
Ладомир очень не хотел с ней ругаться. Он вообще не любил ни с кем ругаться. Но после таких обидных слов его терпение лопнуло и он выложил все, что намеревался сказать ранее. О ее мерзком характере, о черной неблагодарности, о неуемной самоуверенности, о бабской глупости, наконец.
Выговорившись, витязь отошел в сторону и принялся седлать коня. Любой здравомыслящий человек на его месте бросил бы эту вздорную девку прямо здесь, сказал он себе. Что же мешает это сделать ему?
Ладомир подтянул подпругу, ткнул коня кулаком в брюхо, чтобы не надувал зазря, и наконец вспомнил. А ведь он сам обещал доставить ее в Киев. И никто его за язык не тянул. Ладомир отвернулся, ощущая как лицо покрывается красными пятнами.
Виста была в полной растерянности. Ей хотелось плакать. Но как раз этого она не могла себе позволить. Не дождется! Она не просто баба, как он воображает. Она в состоянии сама справиться со своими проблемами. Без этих тупоумных, звероподобных, похотливых мужиков! Стиснув зубы, она молча обработала раны, залатала дыры в одежде, и двинулась к лошади.
Вскоре они отправились в путь. Молча, один за другим. Впереди ехал витязь, надменно выпятив подбородок и свирепо поглядывая по сторонам. Как назло не было ни разбойников, ни нечисти, в общем, никого, на ком можно было выместить плохое настроение.
Следом ехала Виста. Она уже успокоилась и поняла, что сделала глупость, дав волю чувствам. Уж кто-кто, а Ладомир был виноват в ее бедах меньше всего. К тому же своей глупой вспышкой Виста поставила свое задание под угрозу – а вдруг бы он настолько обиделся, что бросил бы ее?
Хотя, с другой стороны, не бросил же. Может и на пользу пойдет, а то нашел себе боевую подругу. Впрочем, призналась себе Виста, повиниться все же не помешало бы, до Киева еще далековато. Она нагнала витязя, пустила лошадь рядом.
– Ладомир, – тихонько позвала она.
Головы витязь не повернул, но она прекрасно знала, что он ловит каждое ее слово.
– Ты уж прости меня, ты прав, конечно, дурочка я, как есть дурочка. Наговорила почем зря всяких глупостей. Кругом столько мерзавцев, поневоле разучишься разговаривать с нормальными людьми. На самом деле я же вижу, что ты очень хороший парень. Не серчай на меня, пожалуйста!
Она сказала это таким жалобным голоском, что сердце витязя учащенно забилось. Вот ведьма! Веревки из нее вить?.. Скорее она из него канат совьет, а он еще и спасибо скажет.
– Ладно, я тоже хорош был, – буркнул Ладомир в ответ.
Заметив, что черты его лица смягчились, Виста направила кобылу поперек дороги, заставив витязя остановиться, подъехала вплотную и быстро поцеловала в губы.
– Ты – чудо. Спасибо тебе.
Он едва не растаял на месте. Копыта ее лошади уже стучали где-то впереди, а он все стоял, ощущая себе если не в вирыи, то уж точно где-то поблизости.
4
Смеркалось. Впереди показалась очередная весь, по первому взгляду – совершенно вымершая. Дома, правда, стояли целые и невредимые, с ближайших дворов уже несся привычный лай, но вот людей что-то не было видно. Ни на завалинках, ни на огородах, вообще нигде.
– Нечисть тут что ли побывала? – предположила Виста. – Или мор какой?
Ладомир пожал плечами, стукнул в ближайшую избу.
– Эй, хозяева, на ночлег пустите?
Не дождавшись ответа, витязь вошел в дом. В полумраке что-то шевельнулось и Ладомир испуганно отшатнулся, прежде чем успел разглядеть поднявшуюся с лавки пожилую женщину. Живую и здоровую.
– Тьфу, черт! Ты чего это, мать, людей добрых пугаешь? Почему лучину не зажгла? И вообще куда люди все делись?
Старушка тяжело вздохнула.
– Ехал бы своей дорогой, добрый молодец, если жизнь тебе еще не опостылела.
Ладомир удивился.
– Странно ты гостей встречаешь, хозяйка. Разве принято у вас гнать их в ночь? Накрывай на стол, мать, да рассказывай, что стряслось, может и подсобим.
Засуетилась старушка под грозным взглядом богатыря, захлопотала. И поведала о страшной вештице, что повадилась в село ходить, людям сердца грызть. К князю местному гонцов было послали, но уже три дня от них ни слуху, ни духу. А мужа ее вештица ночью прибрала, сегодня, стало быть, ей черед пришел. Вот и сидит она здесь, смерть свою поджидает.
– Кто такая вештица? – шепотом спросила Виста, чтобы не перебивать бабкины причитания.
– В здешних краях кличут так ведьму одну зловредную, – ответил Ладомир. – Обычная ведьма слопает одного путника с потрохами, да сидит себе на болоте, других ждет. Вроде гуля вашего. А эта, вишь, брезгует, ей только сердце по вкусу. А много ли с него проку? Вот и злобствует такая тварь, дабы набить брюхо свое ненасытное. Иной раз объявится такая, село за селом подчистую выводит, пока ее не прибьют.
– Ты, хозяйка, не переживай. Истребим мы эту нечисть поганую, – попытался успокоить бабку Ладомир, и, принюхавшись к готовящемуся ужину, добавил. – Если, конечно, накормишь.
– Ты что, совсем спятил? – зашипела ему в ухо Виста. – Какое тебе дело до селян, заплатим за ужин, да поедем. Чай, вештица, не дура искать нас в дороге, когда здесь народ по домам прячется, ее к ужину ждет.
– Ты, конечно, Виста, человек вольный, – холодно ответил Ладомир. – Хоть и кровь русская в тебе, хоть и говоришь по нашему как на родном, но, видать, все одно, чужая ты здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54