Однако лучшим подтверждением твоих слов является упоминание об ее отце — она и в самом деле была очень сильно привязана к нему. Бедная моя девочка… — Куль-мала протянула руку, чтобы погладить Марикаль по голове, но так и не закончила движения. Она превосходно владела собой и выслушала Гиля с поразительным спокойствием, но теперь лицо ее дрогнуло, казалось, еще мгновение, и подавляемые изо всех сил рыдания прорвутся наружу…
— Значит, излечить ее может очень хороший враче-ватель или колдун? — спросила женщина чужим, нехорошим голосом и, когда юноша кивнул, пружинисто поднялась с пола. — Попробую потолковать с нашими стражами, хотя вернее было бы дождаться прихода кого-нибудь из людей «тысячеглазого».
Кульмала покосилась на Марикаль, еще раз окинула Гиля испытующим взглядом и направилась к двери, которая распахнулась едва ли не раньше, чем на нее опустился кулак женщины.
— Вот вам пополнение, чтобы не скучали! — жизнерадостно возвестил появившийся на пороге разбойник, и в комнату втолкнули высокого мужчину с незапоминающимися чертами длинного лица и чересчур светлой для мланго кожей.
— Эй, парни! А ну-ка постойте! Проведите меня к вашему главарю, есть у меня к нему срочное дело! — Куль-мала обогнула длиннолицего, и не успели стервятники Мисюма захлопнуть перед ней дверь, как она змеей выскользнула из комнаты.
— Ай да женщина! — восхищенно покачал головой длиннолицый и, громко хлопнув себя ладонями по бедрам, заорал: — Гиль! Вот ты где, маленький паршивец! Зря, стало быть, Мгал от этих раззяв отбивался!
— Эмрик? — Голос юноши предательски дрогнул, и в следующее мгновение он уже летел через комнату, забыв о том, что взрослому барра надлежит вести себя достойно при любых обстоятельствах, забыв о Марикаль, о храпящих на пыльном, сорном полу пьяницах, забыв обо всем, кроме чудесного воскрешения погибшего на Глеговой отмели друга. Мысль о том, что это мог быть не Эмрик, а его призрак или выходец с того света, если и посетила его, то тут же и пропала. Призрак друга — хоть и бесплотный, а все же кусочек того, кто любил тебя при жизни и кого любил ты сам, и, стало быть, это — радость. А настоящий друг, с какого бы света он ни явился, все равно друг, и нечего тут долго рассусоливать!
— Здоров! Ну и здоров стал! И ведь не виделись-то всего ничего! А как вширь раздался, как вытянулся! — восторгался Эмрик, стискивая Гиля так, что у того по-хрустывали и потрескивали суставы.
— Да как же так?! Живой! А мы-то… А что же море? Глеги?.. Подавились?.. И Мгал тут?.. Да ты что!.. — Юноша всхлипывал, и смеялся, и рассказывал сам, и задавал вопросы, и выслушивал ответы, из которых следовало, что Мгал, Лив, Лагашир и Мисаурэнь с Батигар миновали страну Черных Дев, перевалили горы Оцулаго, пересекли половину империи и, прибыв в Ул-Патар полтора суток назад, успели уже прознать о возвращении в столицу Ваджирола и Ушамвы, привезших с собой из Бай-Балана слепого певца, певшего для самой ай-даны, и некоего старца, прославившегося своими пророчествами, одно из которых он, по слухам, намерен огласить в Священный день в храме Обретения Истины…
— Ого! Узилище наше, как я погляжу, превращается в дом свиданий! — изумленно провозгласил возникший в дверях разбойник и, сгоняя с лица добродушную улыбку, никак не приличествующую грозному ночному стервятнику, строго приказал: — Эй ты, чернокожий! Бери свою девку и выметайтесь отсюда!
— Без Эмрика шагу не сделаю! — решительно заявил Гиль, вцепившись в руку воскресшего товарища так, будто отпусти он его на миг, и никогда больше не увидит.
— Да вы что, вислозадые ослы, сговорились, что ли?!. Да я вас!.. Я те не сделаю шагу! Я те не выйду!.. — зарычал разбойник, явно не привыкший к подобному своеволию узников, но тут кто-то из смежной комнаты окликнул его и коротко посоветовал не драть понапрасно глотку.
— Ладно, ты тоже выходи. Пусть старшой сам с тобой разбирается. И девку свою, девку прихватите! Ну и времена настали! Вместо того чтобы толстосумов грабить, ловим всякую шваль, потом выпускаем, и хоть бы у одного монетка завалящая отыскалась, так нет же! Босяк на босяке, а ты на них и голос повысить не моги! — бурчал разбойник вполголоса, выпроваживая из бывшего склада Эмрика, Гиля и Марикаль. Встретившись глазами с пустым, потухшим взором девушки, он прикусил язык и поспешно начертил в воздухе оберегающий от порчи знак. Ух и странный же люд бродит ночами под стенами дворца Хранителя веры!
— Они не поверили мне и ведут нас к «тысячеглазому», — сказала Кульмала и, когда стражник указал им на открытую беломраморную лестницу, ведущую на кровлю второго этажа дворца яр-дана, добавила: — Все устраивается как нельзя лучше. Ты сообщишь самому Вокаму то, что тебе известно о заговоре, и, быть может, удостоишься беседы с Баржурмалом. А госпожу мою примут здесь не хуже, чем в собственном доме. Вокам был близким другом ее отца и любит Марикаль как родную дочь. Он сумеет позаботиться о ней как должно и, я уверена, немедленно пошлет за искуснейшими лекарями Ул-Патара.
— А нет ли у вашего, э-э-э… «тысячеглазого» привычки приглашать для беседы с чужеземцами заплечных дел мастеров? — поинтересовался Гиль. — Во дворце Хранителя веры о Вокаме отзываются как об очень… э-э-э… кровожадном человеке.
— Он, разумеется, не ягненок, но, насколько мне известно, особой жестокостью не отличается и старается каждого жаловать по заслугам.
— Это обнадеживает, — пробормотал юноша, которого слова Кульмалы не слишком-то обрадовали. Воздаяние по заслугам — штука хорошая, ежели заслуги очевидны. А ну как для установления этих самых заслуг «тысячеглазый» прибегнет к помощи палача? В данном, по крайней мере, случае он может это сделать, не рискуя быть обвиненным в жестокости. С какой стати ему, в самом деле, доверять человеку, привезенному в Ул-Патар служителями Кен-Канвале?..
Заметив, что их ведут в сторону, противоположную той, где находится дом фора Азани, Кульмала потребовала, чтобы ночные стервятники объяснили ей, что все это значит. Люди Мисюма отнють не горели желанием учинять свару средь бела дня на одной из оживленнейших столичных улиц, и возглавлявший их разбойник растолковал неугомонной женщине, что фор Азани находится сейчас во дворце яр-дана и туда-то они и направляются, дабы передать Марикаль с рук на руки ее высокородному брату. Похоже, Кульмала не поверила, что Азани взял за правило проводить дни и ночи в Золотой раковине, но возражать почему-то не стала.
Глядя на нее, Гиль тоже воздержался от споров с ночными стервятниками, хотя все складывалось совсем не так, как было задумано, и он уже начал всерьез опасаться, что во дворце яр-дана их с Эмриком ждут большие неприятности. То, что Кульмала поверила его не очень-то правдоподобной истории, еще ничего не значило, и, если бы дело это касалось его одного, юноша, пожалуй, предпочел бы дать деру от разбойников, а не доказывать свою невиновность фору Азани, Вокаму и палачам яр-дана. Но Рашалайн и Лориаль были убеждены, что Баржурмала надобно предупредить о намерении Хранителя веры принести его в жертву Кен-Канвале. Они рассчитывали на Гиля, рисковали собственными жизнями, подготавливая побег Марикаль, и подвести их он, конечно же, не мог, даже если все это предприятие было затеяно с не слишком-то достойной, по его мнению, целью занять тепленькое местечко у трона Повелителя империи, на который Баржурмалу, судя по всему, предстояло взойти в Священный день…
— Не волнуйся, как-нибудь выкрутимся, — подбодрил Гиля Эмрик, с любопытством разглядывая убранство Золотой раковины. — В худшем случае, не поверив твоему рассказу, нас бросят в здешнюю тюрьму. А уж до послезавтра мы в любом крысятнике доживем. Зато когда слова твои подтвердятся…
— А кристалл Калиместиара? — неожиданно вспомнил юноша. — Ты знаешь, что хотят с ним сделать ярун-ды? Да ведь если ты жив…
— Тс-с-с… Кажется, мы пришли, давай поговорим об этом позже.
Стражники, заботам которых ночные стервятники перепоручили своих подопечных во дворе Золотой раковины, миновав крытую галерею, остановились перед богато изукрашенными дверями и четко и толково изложили вышедшему из них невзрачному мужчине свое дело, а Куль-мала тем временем сообщила Гилю:
— Это Регл — помощник Вокама. Теперь все будет хорошо.
— Неужели такое может случиться, хотя бы даже и в Земле Истинно Верующих? — усомнился Эмрик. Гиль тоже не разделял уверенности Кульмалы в том, что хорошо будет всем, но опасениями своими делиться не стал. Раз уж изменить ничего все равно невозможно, зачем попусту сотрясать воздух?
Выслушав стражников, Регл отвесил Марикаль учтивый поклон и произнес:
— Госпожа, я готов перед кем угодно засвидетельствовать, что ты сестра фора Азани, дочь фора Таралана. Рад видеть тебя в Золотой раковине и служить тебе по мере моих скромных сил. — Уверившись, что стражники правы и девушка не обращает на его слова никакого внимания, он обратился к Кульмале: — Я бывал в доме Храфетов и помню тебя. Люди Мисюма, знающие многое такое, чего знать им не положено, правильно сделали, что доставили вас сюда. Фор Азани действительно находится во дворце яр-дана, и к нему-то мы сейчас и отправимся. А по пути ты расскажешь мне о несчастье, случившемся с твоей госпожой.
Окинув Гиля с Эмриком внимательным взглядом, Регл велел им следовать за собой, а одного из стражников послал в Яшмовый зал за Вокамом, который, безусловно, пожелает взглянуть на Марикаль и человека, вызволившего ее из застенков Хранителя веры.
Шедшая рядом с Реглом Кульмала могла мало что добавить к докладу стражников, и Гилю пришлось еще раз рассказать о похищении сумасшедшей девушки из подземной тюрьмы, однако теперь он сделал упор на том, что побег из дворца Базурута был совершен с целью предупредить яр-дана о замыслах Хранителя веры, собиравшегося от лица Предвечного потребовать принести его в жертву в храме Обретения Истины.
— Так вот какой сюрприз приготовил Базурут яр-да-ну! Что-то в этом роде Вокам и предполагал. Священный день, со всеми его пророчествами, массовыми молениями и ритуальными церемониями обращения к Кен-Канвале, — последний шанс Хранителя веры помешать Баржурмалу занять отцовский трон, — произнес Регл, внимавший рассказу Гиля без особого удивления. — Значит, у яр-дана есть сторонники и во дворце Базурута? Отрадно слышать. Но о них у нас еще будет время поговорить поподробнее. Тем более что Вокам, надо думать, тоже захочет послушать тебя, а заодно задать несколько вопросов твоему товарищу, не имеющему, как следует из твоих слов, никакого отношения к побегу и оказавшемуся у стен дворца Хранителя веры совершенно случайно.
— Едва ли это можно назвать случайностью, — возразил Эмрик, видя, что появление его у стен Базурутова дворца больше всего смущает Регла. — Я искал способ проникнуть во дворец, дабы разузнать что-нибудь о Гиле. И раз уж туда никого не пускают днем, мне ничего не оставалось, как пастись у его стен ночью и измысливать какой-нибудь хитрый план, позволяющий так или иначе преодолеть их.
— Хорошо, мы еще поговорим об этом. А вот и апартаменты, отведенные фору Азани. — Регл стукнул костяшками пальцев в дверь и, когда она приоткрылась, тихо спросил: — Можем мы видеть фора? Ему наверняка станет легче, если он узнает, что сестра его в безопасности.
Высокая миловидная девушка была явно недовольна вторжением Регла, а увидев за его спиной целую толпу людей, нахмурилась еще сильнее и решительно заступила им дорогу.
— Это что, по-твоему, зверинец? — зашипела она так яростно, что Регл попятился, а кто-то из стражников не удержался и прыснул в кулак. — Больше в Золотой раковине полюбоваться нечем, что все сюда ломятся? А знаешь ли ты, что фор чудом остался жив и Зингерет до сих пор опасается, как бы душа его не отлетела к Предвечному?
— Сильясаль! Госпожа! Выслушай меня, прежде чем винить во всех смертных грехах! — шутливо воздев руки к потолку, взмолился, овладев собой, помощник Вока-ма. — Я не посмел бы нарушить покой Азани видом этих людей, но дело в том, что Марикаль вернулась из дворца Базурута не в добром здравии. Она, как бы это сказать… слегка не в себе… — Шагнув к девушке, он что-то зашептал ей на ухо, указывая глазами то на Гиля, то на стражников.
— Так и быть, пусть чернокожий войдет, раз она слушается только его, — разрешила Сильясаль нетерпеливо. — Но остальным тут делать нечего.
— Да ты пойми!.. — вновь зашептал Регл, и Гиль сообразил, что тот не хочет подпускать его к раненому, по всей видимости, фору без сопровождения стражников. Поняла это и Кульмала, которая, неожиданно выступив вперед, сказала:
— Стражники не понадобятся. Я сама присмотрю за ним.
— Она Оберегательница Марикаль? Так чего же тебе еще надо? — сердито воззрилась девушка на Регла, и тот махнул Гилю рукой:
— Входите.
Взглядом велел стражникам не сводить глаз с Эмрика и, пропустив Гиля, Марикаль и Кульмалу в комнату, притворил за ними дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Значит, излечить ее может очень хороший враче-ватель или колдун? — спросила женщина чужим, нехорошим голосом и, когда юноша кивнул, пружинисто поднялась с пола. — Попробую потолковать с нашими стражами, хотя вернее было бы дождаться прихода кого-нибудь из людей «тысячеглазого».
Кульмала покосилась на Марикаль, еще раз окинула Гиля испытующим взглядом и направилась к двери, которая распахнулась едва ли не раньше, чем на нее опустился кулак женщины.
— Вот вам пополнение, чтобы не скучали! — жизнерадостно возвестил появившийся на пороге разбойник, и в комнату втолкнули высокого мужчину с незапоминающимися чертами длинного лица и чересчур светлой для мланго кожей.
— Эй, парни! А ну-ка постойте! Проведите меня к вашему главарю, есть у меня к нему срочное дело! — Куль-мала обогнула длиннолицего, и не успели стервятники Мисюма захлопнуть перед ней дверь, как она змеей выскользнула из комнаты.
— Ай да женщина! — восхищенно покачал головой длиннолицый и, громко хлопнув себя ладонями по бедрам, заорал: — Гиль! Вот ты где, маленький паршивец! Зря, стало быть, Мгал от этих раззяв отбивался!
— Эмрик? — Голос юноши предательски дрогнул, и в следующее мгновение он уже летел через комнату, забыв о том, что взрослому барра надлежит вести себя достойно при любых обстоятельствах, забыв о Марикаль, о храпящих на пыльном, сорном полу пьяницах, забыв обо всем, кроме чудесного воскрешения погибшего на Глеговой отмели друга. Мысль о том, что это мог быть не Эмрик, а его призрак или выходец с того света, если и посетила его, то тут же и пропала. Призрак друга — хоть и бесплотный, а все же кусочек того, кто любил тебя при жизни и кого любил ты сам, и, стало быть, это — радость. А настоящий друг, с какого бы света он ни явился, все равно друг, и нечего тут долго рассусоливать!
— Здоров! Ну и здоров стал! И ведь не виделись-то всего ничего! А как вширь раздался, как вытянулся! — восторгался Эмрик, стискивая Гиля так, что у того по-хрустывали и потрескивали суставы.
— Да как же так?! Живой! А мы-то… А что же море? Глеги?.. Подавились?.. И Мгал тут?.. Да ты что!.. — Юноша всхлипывал, и смеялся, и рассказывал сам, и задавал вопросы, и выслушивал ответы, из которых следовало, что Мгал, Лив, Лагашир и Мисаурэнь с Батигар миновали страну Черных Дев, перевалили горы Оцулаго, пересекли половину империи и, прибыв в Ул-Патар полтора суток назад, успели уже прознать о возвращении в столицу Ваджирола и Ушамвы, привезших с собой из Бай-Балана слепого певца, певшего для самой ай-даны, и некоего старца, прославившегося своими пророчествами, одно из которых он, по слухам, намерен огласить в Священный день в храме Обретения Истины…
— Ого! Узилище наше, как я погляжу, превращается в дом свиданий! — изумленно провозгласил возникший в дверях разбойник и, сгоняя с лица добродушную улыбку, никак не приличествующую грозному ночному стервятнику, строго приказал: — Эй ты, чернокожий! Бери свою девку и выметайтесь отсюда!
— Без Эмрика шагу не сделаю! — решительно заявил Гиль, вцепившись в руку воскресшего товарища так, будто отпусти он его на миг, и никогда больше не увидит.
— Да вы что, вислозадые ослы, сговорились, что ли?!. Да я вас!.. Я те не сделаю шагу! Я те не выйду!.. — зарычал разбойник, явно не привыкший к подобному своеволию узников, но тут кто-то из смежной комнаты окликнул его и коротко посоветовал не драть понапрасно глотку.
— Ладно, ты тоже выходи. Пусть старшой сам с тобой разбирается. И девку свою, девку прихватите! Ну и времена настали! Вместо того чтобы толстосумов грабить, ловим всякую шваль, потом выпускаем, и хоть бы у одного монетка завалящая отыскалась, так нет же! Босяк на босяке, а ты на них и голос повысить не моги! — бурчал разбойник вполголоса, выпроваживая из бывшего склада Эмрика, Гиля и Марикаль. Встретившись глазами с пустым, потухшим взором девушки, он прикусил язык и поспешно начертил в воздухе оберегающий от порчи знак. Ух и странный же люд бродит ночами под стенами дворца Хранителя веры!
— Они не поверили мне и ведут нас к «тысячеглазому», — сказала Кульмала и, когда стражник указал им на открытую беломраморную лестницу, ведущую на кровлю второго этажа дворца яр-дана, добавила: — Все устраивается как нельзя лучше. Ты сообщишь самому Вокаму то, что тебе известно о заговоре, и, быть может, удостоишься беседы с Баржурмалом. А госпожу мою примут здесь не хуже, чем в собственном доме. Вокам был близким другом ее отца и любит Марикаль как родную дочь. Он сумеет позаботиться о ней как должно и, я уверена, немедленно пошлет за искуснейшими лекарями Ул-Патара.
— А нет ли у вашего, э-э-э… «тысячеглазого» привычки приглашать для беседы с чужеземцами заплечных дел мастеров? — поинтересовался Гиль. — Во дворце Хранителя веры о Вокаме отзываются как об очень… э-э-э… кровожадном человеке.
— Он, разумеется, не ягненок, но, насколько мне известно, особой жестокостью не отличается и старается каждого жаловать по заслугам.
— Это обнадеживает, — пробормотал юноша, которого слова Кульмалы не слишком-то обрадовали. Воздаяние по заслугам — штука хорошая, ежели заслуги очевидны. А ну как для установления этих самых заслуг «тысячеглазый» прибегнет к помощи палача? В данном, по крайней мере, случае он может это сделать, не рискуя быть обвиненным в жестокости. С какой стати ему, в самом деле, доверять человеку, привезенному в Ул-Патар служителями Кен-Канвале?..
Заметив, что их ведут в сторону, противоположную той, где находится дом фора Азани, Кульмала потребовала, чтобы ночные стервятники объяснили ей, что все это значит. Люди Мисюма отнють не горели желанием учинять свару средь бела дня на одной из оживленнейших столичных улиц, и возглавлявший их разбойник растолковал неугомонной женщине, что фор Азани находится сейчас во дворце яр-дана и туда-то они и направляются, дабы передать Марикаль с рук на руки ее высокородному брату. Похоже, Кульмала не поверила, что Азани взял за правило проводить дни и ночи в Золотой раковине, но возражать почему-то не стала.
Глядя на нее, Гиль тоже воздержался от споров с ночными стервятниками, хотя все складывалось совсем не так, как было задумано, и он уже начал всерьез опасаться, что во дворце яр-дана их с Эмриком ждут большие неприятности. То, что Кульмала поверила его не очень-то правдоподобной истории, еще ничего не значило, и, если бы дело это касалось его одного, юноша, пожалуй, предпочел бы дать деру от разбойников, а не доказывать свою невиновность фору Азани, Вокаму и палачам яр-дана. Но Рашалайн и Лориаль были убеждены, что Баржурмала надобно предупредить о намерении Хранителя веры принести его в жертву Кен-Канвале. Они рассчитывали на Гиля, рисковали собственными жизнями, подготавливая побег Марикаль, и подвести их он, конечно же, не мог, даже если все это предприятие было затеяно с не слишком-то достойной, по его мнению, целью занять тепленькое местечко у трона Повелителя империи, на который Баржурмалу, судя по всему, предстояло взойти в Священный день…
— Не волнуйся, как-нибудь выкрутимся, — подбодрил Гиля Эмрик, с любопытством разглядывая убранство Золотой раковины. — В худшем случае, не поверив твоему рассказу, нас бросят в здешнюю тюрьму. А уж до послезавтра мы в любом крысятнике доживем. Зато когда слова твои подтвердятся…
— А кристалл Калиместиара? — неожиданно вспомнил юноша. — Ты знаешь, что хотят с ним сделать ярун-ды? Да ведь если ты жив…
— Тс-с-с… Кажется, мы пришли, давай поговорим об этом позже.
Стражники, заботам которых ночные стервятники перепоручили своих подопечных во дворе Золотой раковины, миновав крытую галерею, остановились перед богато изукрашенными дверями и четко и толково изложили вышедшему из них невзрачному мужчине свое дело, а Куль-мала тем временем сообщила Гилю:
— Это Регл — помощник Вокама. Теперь все будет хорошо.
— Неужели такое может случиться, хотя бы даже и в Земле Истинно Верующих? — усомнился Эмрик. Гиль тоже не разделял уверенности Кульмалы в том, что хорошо будет всем, но опасениями своими делиться не стал. Раз уж изменить ничего все равно невозможно, зачем попусту сотрясать воздух?
Выслушав стражников, Регл отвесил Марикаль учтивый поклон и произнес:
— Госпожа, я готов перед кем угодно засвидетельствовать, что ты сестра фора Азани, дочь фора Таралана. Рад видеть тебя в Золотой раковине и служить тебе по мере моих скромных сил. — Уверившись, что стражники правы и девушка не обращает на его слова никакого внимания, он обратился к Кульмале: — Я бывал в доме Храфетов и помню тебя. Люди Мисюма, знающие многое такое, чего знать им не положено, правильно сделали, что доставили вас сюда. Фор Азани действительно находится во дворце яр-дана, и к нему-то мы сейчас и отправимся. А по пути ты расскажешь мне о несчастье, случившемся с твоей госпожой.
Окинув Гиля с Эмриком внимательным взглядом, Регл велел им следовать за собой, а одного из стражников послал в Яшмовый зал за Вокамом, который, безусловно, пожелает взглянуть на Марикаль и человека, вызволившего ее из застенков Хранителя веры.
Шедшая рядом с Реглом Кульмала могла мало что добавить к докладу стражников, и Гилю пришлось еще раз рассказать о похищении сумасшедшей девушки из подземной тюрьмы, однако теперь он сделал упор на том, что побег из дворца Базурута был совершен с целью предупредить яр-дана о замыслах Хранителя веры, собиравшегося от лица Предвечного потребовать принести его в жертву в храме Обретения Истины.
— Так вот какой сюрприз приготовил Базурут яр-да-ну! Что-то в этом роде Вокам и предполагал. Священный день, со всеми его пророчествами, массовыми молениями и ритуальными церемониями обращения к Кен-Канвале, — последний шанс Хранителя веры помешать Баржурмалу занять отцовский трон, — произнес Регл, внимавший рассказу Гиля без особого удивления. — Значит, у яр-дана есть сторонники и во дворце Базурута? Отрадно слышать. Но о них у нас еще будет время поговорить поподробнее. Тем более что Вокам, надо думать, тоже захочет послушать тебя, а заодно задать несколько вопросов твоему товарищу, не имеющему, как следует из твоих слов, никакого отношения к побегу и оказавшемуся у стен дворца Хранителя веры совершенно случайно.
— Едва ли это можно назвать случайностью, — возразил Эмрик, видя, что появление его у стен Базурутова дворца больше всего смущает Регла. — Я искал способ проникнуть во дворец, дабы разузнать что-нибудь о Гиле. И раз уж туда никого не пускают днем, мне ничего не оставалось, как пастись у его стен ночью и измысливать какой-нибудь хитрый план, позволяющий так или иначе преодолеть их.
— Хорошо, мы еще поговорим об этом. А вот и апартаменты, отведенные фору Азани. — Регл стукнул костяшками пальцев в дверь и, когда она приоткрылась, тихо спросил: — Можем мы видеть фора? Ему наверняка станет легче, если он узнает, что сестра его в безопасности.
Высокая миловидная девушка была явно недовольна вторжением Регла, а увидев за его спиной целую толпу людей, нахмурилась еще сильнее и решительно заступила им дорогу.
— Это что, по-твоему, зверинец? — зашипела она так яростно, что Регл попятился, а кто-то из стражников не удержался и прыснул в кулак. — Больше в Золотой раковине полюбоваться нечем, что все сюда ломятся? А знаешь ли ты, что фор чудом остался жив и Зингерет до сих пор опасается, как бы душа его не отлетела к Предвечному?
— Сильясаль! Госпожа! Выслушай меня, прежде чем винить во всех смертных грехах! — шутливо воздев руки к потолку, взмолился, овладев собой, помощник Вока-ма. — Я не посмел бы нарушить покой Азани видом этих людей, но дело в том, что Марикаль вернулась из дворца Базурута не в добром здравии. Она, как бы это сказать… слегка не в себе… — Шагнув к девушке, он что-то зашептал ей на ухо, указывая глазами то на Гиля, то на стражников.
— Так и быть, пусть чернокожий войдет, раз она слушается только его, — разрешила Сильясаль нетерпеливо. — Но остальным тут делать нечего.
— Да ты пойми!.. — вновь зашептал Регл, и Гиль сообразил, что тот не хочет подпускать его к раненому, по всей видимости, фору без сопровождения стражников. Поняла это и Кульмала, которая, неожиданно выступив вперед, сказала:
— Стражники не понадобятся. Я сама присмотрю за ним.
— Она Оберегательница Марикаль? Так чего же тебе еще надо? — сердито воззрилась девушка на Регла, и тот махнул Гилю рукой:
— Входите.
Взглядом велел стражникам не сводить глаз с Эмрика и, пропустив Гиля, Марикаль и Кульмалу в комнату, притворил за ними дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70