- прервал ее чтение
Джо. - Он позаимствовал лучшее у нацистов, их социализм, организацию Тодта
и те успехи в экономике, которых мы добились при Шпеере, и кому же он все
это приписал? Новому курсу. И отбросил то, что было плохого, связанное с
СС, истреблением целых народов и расовым неравенством. Но ведь это же
утопия! Ты себе можешь представить, если бы союзники победили, был бы
способен этот Новый курс оживить экономику и обеспечить тот подъем
всеобщего благосостояния, о котором он твердит? Черта с два. Он
рассказывает нам об одной из форм государственного синдикализма,
корпоративного государства, вроде того, что мы создали под руководством
дуче. Он говорит, у вас будет все только хорошее и ничего...
- Да не мешай же мне читать! - свирепо воскликнула Джулия.
Он пожал плечами. Но разглагольствовать перестал. Она продолжала
читать, но уже про себя.
"...и эти рынки сбыта, эти бесчисленные миллионы китайского населения
заставили развить максимальные обороты заводы в Детройте и Чикаго; этот
огромный рот, который никогда нельзя было насытить, этому народу нельзя
даже за сто лет дать достаточно грузовиков и кирпичей, стальных слитков и
пишущих машинок, консервированного гороха и часов, радиоприемника и капель
от насморка. Американский рабочий к 1960 году имел самый высокий в мире
жизненный уровень, и все благодаря тому, что статья, касающаяся
предоставления, как его жеманно называли "режима наибольшего
благоприятствования" непременно фигурировала в каждом договоре со странами
Востока. США уже больше не оккупировали Японию, а та так и никогда и не
оккупировала Китай, и все ж таки неоспоримым фактом оставалось то, что
Кантон, Токио и Шанхай покупали не у британцев, они покупали у
американцев. И с каждой такой покупкой рабочему в Балтиморе, Лос-Анджелесе
или Атланте улыбалось еще большее благоденствие.
Тем, кто занимался планированием в Белом Доме, людям, в общем-то,
дальновидным, уже казалось, что они почти достигли своих целей Уже в самом
скором времени устремятся в бездны космоса исследовательские ракетные
корабли, покинув планету, которая наконец-то рассталась со своими
застарелыми бедами - голодом, болезнями, войнами, невежеством. В
Британской империи аналогичные меры, направленные на экономическое и
социальное развитие, принесли такое же облегчение народам в Индии, Бирме,
Африке, на Ближнем Востоке. Продукция заводов Рура, Манчестера, Саара,
бакинская нефть - все это хлынуло и взаимодействовало друг с другом в
замысловатой, но впечатляющей согласованности; население Европы грелось в
том, что казалось..."
- Мне кажется, что именно им следовало быть правителями, - произнесла
Джулия, делая передышку. - Они всегда были первыми. Британцы.
Джо промолчал, хотя она ждала, что он ответит на это. Тогда она стала
читать дальше.
"...осуществление заветной мечты Наполеона: разумная однородность
различных этнических общностей, которые ссорились между собой и разделили
Европу на бесчисленное множество карликовых государств со времен падения
Рима. Мечты также и Карла Великого: объединенное христианство, находящееся
в мире не только с самим собой, но и с остальным миром. И тем не менее -
все еще оставалась одна досадная рана.
В малайских штатах имелась значительная часть китайского населения,
большей частью предприниматели, бизнесмены, и эта энергичная, процветающая
буржуазия видела в американском способе обращения с Китаем более
справедливое разрешение вопроса, который назывался "национальным". Под
властью британцев представители более темных рас не допускались в местные
спортивные клубы, гостиницы, лучшие рестораны; они оказывались, как и в
древнейшие времена, ограничены определенными секциями в трамваях и
автобусах и - что было наихудшим из всего - ограничены в своем выборе
места проживания в любом городе. Это не могло не возмущать "коренных
жителей", и они отмечали в своих застольных разговорах и газетах, что в
США к 1950 году проблема цвета кожи была уже решена. Белые и негры
работали, ели и жили все вместе, даже в самых глубинных районах Юга.
Вторая мировая война покончила с дискриминацией..."
- Ты сердишься? - спросила Джулия Джо.
Он что-то пробурчал в ответ, не отрывая глаз от дороги.
- Скажи мне, что же произойдет дальше? Я знаю, что мне не удастся
закончить книгу; мы довольно скоро будем в Денвере. Неужели Америка и
Англия передерутся друг с другом, и одна из них окажется хозяйкой всего
мира?
Подумав немного, Джо произнес:
- В некоторых отношениях это не такая уж плохая книга. Он все
рассматривает очень подробно, как США управляется с Тихоокеанским регионом
- примерно так же, как Япония со "Сферой сопроцветания" в Восточной Азии.
Они поделили Россию. Этого хватило примерно на десять лет. Затем возникли
трения - естественные.
- Почему естественные?
- Человеческая натура, - пояснил Джо. - Натура государств.
Подозрительность, страх, жадность. Британцы считают, что США подорвут
британское господство в Южной Азии, взывая к огромному китайскому
населению, которое, естественно, настроено проамерикански благодаря
Чан-Кай-Ши. Британцы начинают создавать, - ухмыльнувшись, глянул в ее
сторону, - то, что назвали "зонами сдерживания". Другими словами,
концентрационные лагеря. Для тысяч предполагаемых нелояльных китайцев. Их
обвиняют в саботаже и пропаганде. Черчилль настолько...
- Ты хочешь сказать, что он все еще у власти? Разве ему к этому
времени не около девяноста лет?
- Вот в чем британская система превосходит американскую, - сказал
Джо. - Америка каждые восемь лет дает пинка под зад всем своим лидерам вне
зависимости от их компетентности - зато Черчилль все время остается. У США
нет такого же, подобного ему, руководства после Тагвелла. Одни
ничтожества. И чем больше он стареет, тем более своенравным и жестким
становится - я имею ввиду Черчилля. К 1960 году он уже кое-что вроде
древнего владыки из Центральной Азии. Никто не смеет ему перечить. Он
властвует двадцать лет.
- Боже праведный, - произнесла Джулия и стала перелистывать последнюю
часть книги, пытаясь удостовериться в том, о чем сказал ей Джо.
- С чем я согласен, - сказал Джо, - так это с тем, что Черчилль был
единственным неплохим руководителем, которым располагали британцы во время
войны; если бы они поддержали его, то все кончилось для них намного
благополучнее. Вот что скажу тебе - государство ничем не лучше своего
руководителя. "Фюрер-принсип" - принцип фюрерства, как говорят нацисты.
Они правы. Даже американцы вынуждены с ними считаться. Правда, США
пережили экономический бум после победы над Японией, так как им достался
этот гигантский рынок сбыта в Азии, тот, который они силой отняли у
япошек. Но этого недостаточно. Они не приобрели той духовности, какая была
у британцев. Оба эти государства были плутократиями, в них правили богачи.
Раз они победили, все, о чем им нужно было думать - это о том, как делать
еще большие деньги правящему классу. Абендсен, он не прав; не было бы
никаких социальных реформ, никаких планов благотворительных общественных
работ - англо-саксонские плутократы ни за что бы не пошли на это.
Говорит, как убежденный фашист, подумала Джулия.
Очевидно, Джо почувствовал по выражению ее лица, о чем она думает. Он
повернулся к ней, сбросил скорость и, глядя одним глазом на машины
впереди, другим на нее, произнес:
- Послушай, я не принадлежу к интеллектуалам - у фашизма нет в них
необходимости. Что требуется - это "Действие". Теория выходит из поступка.
Что наше корпоративное государство требует от нас, это понимание движущих
сил истории. Поняла? Это я говорю. И я знаю, Джулия, что говорю. - Тон его
голоса стал искренним, почти умоляющим. - Эти старые прогнившие империи,
где правят деньги, британская, французская, американская, хотя последняя
на самом-то деле что-то вроде незаконнорожденного отпрыска, не являются
империей в прямом понимании этого слова, но все равно ориентированы на
капитал. У них всех нет души, поэтому, естественно, нет будущего. Нет
роста. Нацисты - это банда уличных головорезов. Я с этим согласен. Ты тоже
согласна? Верно?
Ей пришлось улыбнуться. Его итальянская манерность выражений
позволяла одновременно вести машину и держать речь.
- Абендсен говорит, будто это так уж важно, кто в конце концов
победит - США или Британия. Чушь. Они не обладают ни нужными качествами
для того, чтобы править миром, ни соответствующей историей. Они одного
поля ягоды. Ты когда-нибудь читала, что писал наш дуче? Вдохновенный,
красивый человек. И пишет красиво. Объясняет подноготную каждого события.
Главным вопросом войны было - старое против нового. Деньги - вот почему к
этому вопросу нацисты ошибочно притянули еврейский вопрос - против духа и
общих чаяний широких народных масс, того, что нацисты называли
"Гемайншафтом" - народностью. Как Советы. Это у них общее. Верно? Только
коммунисты притянули сюда еще тайком панславянские амбиции Петра великого
создать великую империю, сделав социальные реформы средством осуществления
их великодержавных устремлений.
Так же, как и сделал это Муссолини, подумала Джулия. Точно так же.
- Массовые зверства - это трагедия нацизма, - тут Джо осекся, пойдя
на обгон медленно тащившегося грузовика. - Но изменение всегда жестоко
отыгрывается на проигравшем. В этом нет ничего нового. Взгляни на прошлые
революции. Такие, как французская или вторжение Кромвеля в Ирландию. В
германском темпераменте слишком много умствования, а также слишком много и
театральности. Все эти шествия. Ты никогда не увидишь разглагольствующего
настоящего фашиста, он только действует - вот как я. Верно?
Рассмеявшись, Джулия заметила:
- Боже, да ведь ты как раз-то и разглагольствуешь, да еще со
скоростью одну милю в минуту.
Он возбужденно крикнул в ответ:
- Я объясняю фашистскую теорию действия.
Она не смогла ответить - ей стало слишком уж смешно. Но человек рядом
с нею совсем не считал, что это смешно. Он метал громы и молнии, лицо его
раскраснелось, раздулись вены на лбу, его снова начало трясти. Он глубоко
запустил пальцы в свои взъерошенные волосы и, ничего при этом не говоря,
только пристально глядя на нее.
- Ну, ну, не обижайся на меня, - сказала Джулия.
На какое-то мгновенье ей показалось, что он собирается ее ударить. Он
отвел в сторону руку... нос затем что-то буркнул, протянул руку и включил
радиоприемник.
Теперь из динамика были слышны оркестровая музыка, статические
разряды в атмосфере. Джулия снова пыталась сосредоточиться на книге.
- Ты права, - сказал Джо после продолжительной паузы.
- В чем?
- В отношении двухгрошовой империи. Паяца в качестве ее вождя.
Неудивительно, что нам шиш достался после окончания войны.
Она похлопала его по руке.
- Джулия, все это кромешная тьма, - сказал Джо. - Ни в чем нельзя
быть абсолютно уверенным.
- Может быть, - рассеянно произнесла она, не отрываясь от книги.
- Британия побеждает, - сказал он, указывая на книгу. - Я избавлю
тебя от лишних хлопот. США приходят в упадок, Британия продолжает их
теснить, совать нос в их дела, все больше расширяет свои владения,
сохраняя инициативу. Так что можешь теперь ее отложить.
- Надеюсь, мы хорошо проведем время в Денвере, - сказала она,
закрывая книгу. - Тебе нужно расслабиться. Я хочу, чтобы ты хорошо
отдохнул, успокоился. - Если тебе это не удастся, ты разлетишься на
миллион осколков. Как сломанная от перегрузки пружина. А что же тогда
будет со мной? Как я вернусь домой. Или... я просто брошу тебя?
Я на самом деле очень хочу хорошо провести время, как ты мне обещал.
Я не хочу быть обманутой. Меня слишком часто обманывали в моей прежней
жизни, слишком многие люди.
- Мы постараемся, - сказал Джо. - Послушай. - Он изучающе стал
смотреть в ее сторону, при этом у него было какое-то странное, пытающееся
проникнуть вглубь нее, выражение лица. - Ты слишком близко принимаешь к
сердцу эту "Саранчу". Я бы хотел вот что знать - как ты думаешь, человеку,
который написал бестселлер, автору вроде этого Абендсена... ему пишут
письма читатели? Держу пари, множество людей расхваливает эту книгу в
своих письмах к нему, может быть, даже навещают его.
Она сразу все поняла.
- Джо - это же всего лишь в еще одной сотне миль!
Глаза у него засияли; он улыбнулся ей, он снова был счастлив, он уже
успокоился и больше не кипятился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44