Спок редко общался с детьми и был начисто лишен какого-либо педагогического дара, но за те часы, что вулканец провел вместе с детьми, ему удалось многое понять. "Главное, – решил Спок, – не допускать никакого запанибратства, но и не быть с детьми излишне суровым". В поведении офицера не было ни заигрывания, ни снисходительности. Может быть, именно благодаря его усилиям маленькие люди демонстрировали мужество и стойкость духа.
– На Вулкане, – не прекращая работы, объяснил Спок, – есть хищник – ле-матья. Он живет в горах. В засушливое время ле-матья спускается на равнины в поисках корма. Тогда приходится ставить на этих хищников ловушки или капканы, чтобы они не перетаскали всех домашних животных.
– Вы имеете в виду собак и кошек? – спросил Пфеффер. – Они едят их?
Медфорд ахнула, представив, как ужасные хищники поедают ласковых кошечек и преданных собак.
– Не собак и не кошек, – объяснил Спок. – На вулкане живут похожие животные, но называются они по-другому. Вот на них-то и нападают ле-матьи. Ничего не поделаешь, хищники живут только охотой.
Работая дисраптором, вулканец пришел к выводу, что фазер все-таки удобнее. Но привычного оружия не было.
После первых же залпов грозного дисраптора по косогору Спок почувствовал резкий запах озона, как на Вулкане во время грозы.
– Да, – задумчиво произнес офицер. – На Вулкане все тебе известно, все родное, а здесь приходится постоянно изобретать и выдумывать.
Повернувшись к детям, Спок с удивлением обнаружил, что они, как и полчаса назад, с любопытством наблюдают за его работой. Выполнив задачу, вулканец опустил пусковую кнопку дисраптора, и голубоватый луч-убийца моментально исчез.
Когда дисраптор остыл, Спок вновь нажал на кнопку и направил тонкий луч на большой плоский валун, тоже состоящий из слоистой горной породы. Через минуту-другую вулканец вырезал из валуна плоский лист, похожий на оконное стекло.
– Вот и все, теперь вы можете поднять этот лист. Он легкий, как воздух.
Дети нерешительно обступили валун со всех сторон.
– А его можно потрогать? – спросил Пфеффер. – Он, наверное, горячий?
– Нет. Потрогать можно. Можно даже поднять его.
Пфеффер со страхом и недоверием посмотрел на валун. Только что шипела и плавилась горная порода, во все стороны летели брызги... А теперь можно дотронуться рукой? Ухватившись за край листа, Пфеффер изо всех своих детских сил потянул его на себя.
– Осторожно, – предупредил Спок. – Лист очень хрупкий, ни в коем случае нельзя его разбить. Мисс Медфорд, не могли бы вы помочь мистеру Пфефферу?
Медфорд охотно согласилась, она взялась за другой конец листа, и совместными усилиями дети бережно опустили лист на землю.
Спок легко вырезал еще несколько довольно тонких листов.
– А можно я тоже помогу? – с надеждой спросила маленькая Ван.
– Конечно, – кивнул офицер. – А пока отойди, пожалуйста, в сторону.
Дети отошли на безопасное расстояние, и луч дисраптора, направляемый Споком, послушно обрезал края листов.
Не успел исчезнуть бледно-голубой, на славу поработавший луч, как еще дымящийся валун вновь обступили нетерпеливые дети. Ван и Гарсия осторожно уложили едва остывший лист рядом с первым. Затем перенесли сюда и третий лист. Поставив дисраптор на предохранитель, Спок повесил его на плечо.
Солнце быстро клонилось к закату. Скоро стемнеет, тогда будет очень трудно осуществить то, что задумал вулканец.
Самая сложная работа предстояла впереди. Много времени ушло на то, чтобы выжечь дисраптором три ямы перед пещерами.
Спок работал не покладая рук, позволяя себе перевести дух лишь тогда, когда перегревалось оружие. Отдохнув минуту-другую, вулканец вновь принимался за дело.
– А зачем эти ямы? – спросил Гарсия.
– Капканы для клингонов. Мы накроем ямы вырезанными листами, присыпем землей, и ловушки готовы. Под тяжестью клингонов листы треснут, и тогда...
– А зачем нам тоннель? – не унимался Гарсия.
– Тоннель соединил нашу пещеру с косогором. В случае чего, мы в нем спрячемся, и у нас будет два выхода: либо в пещеру, либо сюда, к подножию холма. Если все пойдет по плану, несколько непрошенных гостей найдут свою смерть в глубоких ямах.
– Как те хищники, про которых вы рассказывали? – сравнивал Пфеффер. – Как их.., ле-матьи?
– Правильно. Как ле-матьи, которые подкрадываются к владениям какой-нибудь вулканской семьи.
– Мистер Спок, – обратилась Ван.
– Да, мисс Ван.
– - А почему бы вам не пережечь всех клингонов из вашего дисраптора? Вы так хорошо им владеете, и вообще...
Спок отрицательно покачал головой.
– Я успел бы убить только одного клингона, может, двух-трех. Такая тактика обречена на провал. Нас окружат и перебьют. Вот если бы у нас было несколько дисрапторов... А ямы помогут нам находиться в большей безопасности, по крайней мере, некоторое время.
– Конечно – воскликнул Пфеффер. – Какой глупый вопрос!
– Глупых вопросов не бывает, мистер Пфеффер, – заявил Спок несколько поучительным тоном. – Особенно, когда их задают такие молодые люди, как мисс Ван или ты.
– Извините, – пробормотал мальчик.
– Не надо извиняться передо мной, – повернувшись к девочке, Спок добавил:
– В любом случае, мисс Ван, мы изменим тактику, как только добудем еще пару дисрапторов, пока же мы вынуждены пользоваться более подходящими методами.
– Я понимаю, – вздохнула Ван.
– А сейчас, – обвел взглядом Спок всю компанию детей, – я хочу поблагодарить вас за помощь. Давайте присыпем ямы землей, пока еще не совсем стемнело.
* * *
Крутом был мрак и гробовая тишина. Вдруг мертвое спокойствие нарушил тревожный шепот:
– Капитан, проснитесь.
Последние обрывки сна смешались с реальным голосом. Через мгновение Кирк узнал голос старины Скотта, надежного и преданного товарища.
Кирк с трудом открыл глаза и попытался найти знакомые черты: круглое лицо, темные брови, теплые карие глаза, полные мысли и энергии. Но капитан никак не предполагал увидеть глубоко посаженные серебристые глаза на фоне черного, как окружающий мир, лица.
Если бы Кирк смог, то подпрыгнул бы от неожиданности. Но его руки и ноги были туго перетянуты толстой грубой веревкой.
– Черт! – в сердцах воскликнул он, отчаянно пытаясь представить, откуда у малурианца голос бортинженера.
Через несколько минут Кирк окончательно пришел в себя и вспомнил, где он находится и почему малурианец заговорил голосом Скотта. Несмотря на радость, что он и бортинженер живы и здоровы, капитану было неприятно, что они в плену у бунтовщиков, известных своей склонностью к жестокости.
– Сэр, с вами все в порядке? Я-то уже подумал, что они вышибли из вас все мозги.
Капитан нашел в себе силы улыбнуться.
– Нет, Скотти. Я еще в своем уме. По крайней мере, мне так кажется.
– По-моему, обирраты забрали у нас переговорное устройство.
– Да, наши новые знакомые предусмотрительны, – с усмешкой прокомментировал капитан.
Кирк и Скотти были заключены в маленькую комнатку с единственным грязным окошком, через которое едва пробивался луч света. Узкая входная дверь располагалась на противоположной стороне комнаты и была, наверняка, заперта, а может быть, как логично рассудил капитан, еще и охранялась каким-нибудь обирратом. Кирку казалось даже, что он слышит за дверью голоса.
Капитан попытался освободить свои руки, но вскоре понял, что есть на свете вещи, которые обирраты делают на совесть. Они предусмотрели, кажется, все и убрали даже такую мелочь, как режущие и острые предметы. Сколько Кирк не блуждал взглядом по комнате, в поле зрения не попал ни один такой предмет.
Но капитан не привык пасовать перед подобными проблемами. Он считал, что из любого положения можно найти выход.
Кирк обратил внимание на окно. В их случае это первая палочка-выручалочка. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться и, не прощаясь, выскочить из негостеприимного пристанища.
Они могли бы перемахнуть через подоконник даже со связанными руками и ногами. Конечно, это была бы забавная картина: два офицера неуклюже переваливаются через подоконник обирратского дома. Посмотрели бы ребята с "Энтерпрайза"!..
Если бы они захотели, то покинули бы логово мятежников за несколько минут. Но ни Кирк, ни Скотт не желали возвращаться с пустыми руками. Они пришли сюда с единственной целью, войти в контакт с лидерами обирратов. Был лишь один способ добиться этого – остаться здесь и положиться на судьбу.
– С этими украшениями на вашем лице чертовски трудно определить, о чем вы думаете, – заметил Скотти.
– О чем я думаю, – объяснил капитан, – что, несмотря на наше затруднительное положение, у нас есть отличный шанс убедить...
Слова Кирка были прерваны скрипом открывающихся дверей. В комнату вошли три обиррата. Никто из них не казался особенно предрасположенным к узникам. Двое обирратов держали в руках фазеры, которые, без сомнения, будут пущены в ход при первой же возможности.
– Вижу, вы уже проснулись, – произнес невооруженный обиррат и обратился к своим товарищам:
– Поднимите их на ноги. – Приказание было немедленно исполнено. Кирк и бортинженер не сопротивлялись. Это был тот случай, когда языком можно добиться большего, чем мускулами и кулаками.
– Жалкие шпионы, – прошипел невооруженный. – Неужели вы всерьез рассчитывали одурачить нас своими сказочками о Торриле? – он сделал шаг вперед. – Сейчас я хочу узнать две вещи: кто вас послал и с какой целью.
– Перед тем, как все объяснить вам, – произнес капитан, – я хочу заявить, что мы не те, за кого вы нас принимаете.
– Как это – понимать? – выдавил из себя, видимо, главный обиррат.
– Мы чужестранцы, – объяснил Скотт. – Члены дипломатической миссии, посланные сюда федерацией, чтобы положить конец вашему конфликту с мантилами.
– Чужестранцы? – недоверчиво переспросил старший. – Не может быть!
– Знаю, что в это трудно поверить, – пустился в объяснение капитан. – Но это правда.
Он поднял руку и дотронулся до своего подбородка.
– А это, – продолжал Кирк, – всего лишь накладные украшения и специальная краска. Без них мы выглядим совсем иначе.
– Понимаю, – совершенно непонимающим тоном пробормотал обиррат. – И вы можете доказать это?
– Расстегните мою тунику, – разрешил Кирк. – Мы перекрасили только лицо и руки.
Продолжая глядеть на капитана с величайшим подозрением, старший обиррат приказал одному из подчиненных:
– Заабит, сделай так, как он говорит. – Крепко сжимая фазер, Заабит свободной рукой расстегнул ворот туники и воскликнул:
– Он сказал правду!
Повернувшись спиной к Кирку, Заабит предоставил прекрасную возможность пленникам выхватить у себя фазер и расправиться с собой и остальными обирратами. Но капитан удержался от соблазна.
Старший обиррат по-иному взглянул на непрошенных гостей.
– Итак, значит, вы, действительно, чужестранцы, – произнес он.
– Совершенно верно, – подтвердил Кирк. – И мы пришли в ваш священный город не для того, чтобы шпионить за вами. Мы хотим увидеть ваших лидеров, бывших министров Меникки и Омаласа, и поговорить с ними.
Губы обиррата слегка задрожали.
– Зачем?
– - Мы хотели бы услышать их мнение о конфликте и его причинах, – объяснил Кирк. – Если есть возможность выхода из создавшейся ситуации на вашей планете, то она должна быть предложена не только мантилами.
– Хочу разочаровать вас, – заговорил обиррат надменным тоном, – но Меникки и Омалас сейчас отсутствуют. Далее если бы они и были здесь, то я уверен, что они не стали бы тратить время на пустую болтовню с вами.
– Тратить время?! – воскликнул Скотти, с негодованием посмотрев на обиррата.
– И были бы правы, – продолжал старший, не обращая никакого внимания на реакцию пленников. – Разговор на эту тему – полнейшая и бесполезная трата времени. Нет никаких возможностей примирения с этими проклятыми мантилами. Они сошли с ума со своими кубайями.
– Может, мы позволим Меникки и Омаласу самим решать, тратить им время или нет? – с сарказмом произнес капитан. – И вообще, мы представляем лишь третью сторону в...
– Хватит, – отрезал старший обиррат. – Я не желаю, чтобы пришельцы советовали моему народу, как ему лучше поступать.
Кирк обратил внимание, что обиррат как-то слишком уверенно произнес слова: "моему народу".
– Вы один из министров, – догадался он.
– Да. Я Меникки. И, как вы понимаете, я уже достаточно изучил мантилов, особенно тех, которые заседают в Совете. Я уверен, что ваше вмешательство не принесет никакой пользы.
– При всем моем уважении к вам, хочу заметить, – спокойно произнес Скотти, – что вы даже не попытались понять мантилов. Если бы вы только сели с ними за стол переговоров...
– Зачем? – спросил бывший министр. – Чтобы снова услышать, что наши святые места не представляют никакой ценности и нет ничего важнее, чем дикие стада их грязных животных? Вы хотите, чтобы меня снова унижали люди, которые ничего не видят дальше своих предрассудков?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32