Кэссиди говорит об ужасающей смерти. Если тело было изуродовано, то встает вопрос об установлении личности. Или тело исчезло?
— А это бы произошло, если бы мальчик ожил.
— И наконец, дедушка ожидает дядю живым, несмотря на преклонный возраст, а ведь восемьдесят четыре года — это не бог весть что для среднего человека. Впрочем, не стоит забывать, что ищут-то они мальчика-волка из Уматиллы. Да и кто бы поверил, что он способен семьдесят два года бегать по лесам со стаей волков?
— По крайней мере не Кэссиди Брыкающийся Олень.
— Но Джесс Брыкающийся Олень, лично знавший мальчика, верит.
Тебя практически невозможно уничтожить, повторил в его голове голос Макса. Макс вот верит в него, несмотря ни на что.
— Не думаю, что ты делаешь поспешные выводы, Укия, но, по-моему, тебе может и не удастся заставить их признать родство. Понимаю, это разные вещи, но мамы и Макс любят тебя. И теперь они твои родные. У тебя есть они, Келли, Киттаннинг и я.
— Знаю. Я ведь не собирался переезжать к ним в Орегон. Просто хотел выяснить, какое у меня было детство.
— Укия, Брыкающиеся Олени любили тебя настолько, чтобы по прошествии семидесяти лет после исчезновения по-прежнему не оставлять поиски. Старик мог бы рассказать тебе побольше, но и так понятно, что тебя любили. Так что ребенком ты наверняка был счастлив.
Учитывая четырехчасовую разницу, Индиго пришлось вскоре попрощаться и пожелать спокойной ночи. Не желая мучить себя сожалениями, что любимой нет рядом, Укия принялся размышлять о словах Сэм Киллингтон — в том числе и о тех, которые она не сказала.
Так ли это много — три пожара за два месяца? Похоже на то. И если пожары начинались после полуночи, то большинство людей непременно должны были находиться в постелях. А в глубоком сне большинство людей задохнулись бы от дыма, даже не успев проснуться. Но все? Настораживало только большое число жертв. Какое-то отклонение в статистике — вот и все.
Да, именно это и продвигало расследование Сэм. Единственной связью между пожарами, туристами и потопами — если, конечно, Сэм сказала правду и не перепутала чего-нибудь — оставалось сильное отклонение статистики от нормы. Макс бы, конечно, уже сделал выводы и вычислил, кто и что именно задумывает. Но Укия так не умел. Он работал только с чем-то вещественным — со следами крови, отпечатками ботинок, волосками. Вот это можно пощупать руками.
Когда Макс, Крэйнак, Чино, Лео и он сам играли по пятницам в покер, они никогда не позволяли ему тасовать или раздавать карты. Он различал каждую конкретную карту и даже, положив рубашкой вверх, узнавал их.
Макс утверждал, что можно предугадать, основываясь на своих собственных картах, какие находятся у противников. Но у Укии не получалось воплотить эту теорию. Он рукой пытался ощутить чувства партнеров, оценить их нервность или спокойствие. Но против постоянных противников в лице двух частных детективов, полицейского следователя и адвоката шансов у юноши не оставалось. У него неплохо получалось, только когда приходил кто-нибудь новый — ведь чем меньше люди знают, тем меньше скрывают свои чувства.
Он пытался найти такие детали дела Сэм, которые мог бы ощупать руками.
Есть факт, что все члены сгоревших семей пропустили назначенные встречи, не ходили ни на работу, ни в школу. Что-то удержало их всех дома. Оно же удержало их в постелях, когда здание поглотил дым. Быть может, это был киллер, проживавший у этих людей. Но пожары не столь разрушительны: даже на сгоревших телах эксперты обнаружили бы следы колотых ран, выстрелов, отравления, наркотиков и удушения. Даже если жертвы задохнулись — то есть смерть наступила от асфиксии из-за дыма, — в легких было бы меньше дыма.
Мысль о человеке, ходящем в ночи по домам и обрывающем одну жизнь за другой, заставила Укию содрогнуться.
Вместо этого он принялся размышлять об Алисии. Страшно хотелось верить, что она всего только потерялась. Думать о ее смерти не хотелось.
Алисия и Роза разбили лагерь в безлюдном месте, но с хорошим выездом на дорогу. Кто угодно мог приехать на машине, убить обеих девушек и скрыться, не опасаясь преследования. Если бы злоумышленники хотели скрыть следы преступления, то оттащили бы тела в чащу; здесь, среди завалов, холмов и глухих лесных дорог, это не составило бы труда.
Очевидно, был какой-то тайный смысл в том, что Роза осталась в лагере и видела, как Алисия уходила. Очевидно, в таком маленьком и заброшенном местечке киллеру нет никакой нужды так тщательно прятаться.
Но кто же и почему стрелял в Укию?
— Мы все осмотрели. — Макс дунул, прочищая разрез на гипсе Укии, на глаз измерил его глубину и снова опустил туда ножовку. — Но не нашли ни единого следа Алисии. Мы также пытались найти место, где мог лежать снайпер. К сожалению, это слишком обширная территория.
Крэйнак наблюдал за процессом с узенького балкончика, не пытаясь скрыть сомнения в правильности данной операции. Попыхивая сигаретой, он проговорил:
— Уверены, что нужно снимать гипс именно сегодня?
Макс поднял глаза на Укию, безмолвно приказав юноше молчать. Как и большинство питтсбургских друзей, Крэйнак знал об особенностях Укии, о его непохожести на других людей. После покушения в июне этот факт стал достоянием общественности. Но Макс и Укия практически никому не сказали всей правды, кроме Индиго — тем более что она принимала участие в событиях — и мам Укии. Всем остальным предоставили право строить догадки, потому что ни одна догадка, по мнению Макса, не могла быть так опасна, как утвержденная правда.
— Все обойдется, если на сустав не будет сильного давления, — правдиво ответил Укия.
Макс продолжал медленно и осторожно пилить гипс.
— Он хорошо владеет левой рукой, но его учили использовать правую. Гипс будет мешаться, Укия не сможет нормально стрелять или свободно двигаться.
— Если он будет стрелять этой рукой, кость снова сломается, — предупредил Крэйнак.
— Тут не из-за чего волноваться, — отозвался юноша.
Макс снова взглянул на Укию.
— Есть из-за чего. Если бы я мог оставить тебе в больнице пистолет, то сделал бы это.
Укия вздохнул. Неправильно стрелять в человека, чтобы защитить себя, ведь его практически невозможно уничтожить. Он готовился защищать Макса и Крэйнака, у которых жизнь всего одна. И это большое счастье, что подстрелили именно его, а не кого-то другого. Если, конечно, Брыкающиеся Олени не имеют никакого отношения к стрельбе.
— Сегодня узнал кое-что интересное, — вспомнил он. — Оказывается, Джесс Брыкающийся Олень назначил большое вознаграждение за информацию, которая поможет ему вернуть мальчика-волка из Уматиллы, а семья не пришла в восторг. Возможно, я сам спустил курок — и стрелял кто-то из них.
— Несерьезно, — отрезал Макс. — Так же несерьезно, как идея про охотника.
— Почему бы просто не сказать это вслух? — не вытерпел Крэйнак. — Кто-то хочет помешать Укии найти Алисию — и поэтому в него стреляли.
— В течение всего прошлого дня там работали более тридцати опытных специалистов, — возражал Макс. — Почему не стреляли в них?
— Они не шли по правильному следу, — продолжал Крэйнак.
— А как можно узнать, по какому следу иду я? — поинтересовался Укия.
— Сканер, — кратко объяснил Макс. — Сэм сказала тебе, что слышала сообщение Брыкающего Оленя о покушении на тебя.
Укия порылся в памяти:
— Я не говорил, где нахожусь.
Они молча обдумывали ситуацию.
— Джаред Брыкающийся Олень знал, что мы направлялись к холму, — забормотал Макс. — Мы стояли там и обсуждали, как встретимся с Укией у подножия утеса.
— Говорили, что это ненадежно, — добавил Крэйнак.
Укия снова вернулся к событиям прошлого.
— Он доложил диспетчеру о направлении движения. Информация шла по полицейскому каналу.
— И любой обладатель рации мог ее слышать, — замогильным голосом завершил Крэйнак.
— Завтра Укия выйдет на след, — проговорил Макс и, дождавшись подтверждающего кивка от Укии, продолжил: — И мы найдем ее.
ГЛАВА 7
Пятница, 27 августа 2004 года
Национальный парк Уматилла. Округ Уматилла. Орегон
Наступил день — один из череды тусклых дней, когда воздух похож на толстое серое одеяло. С верхушек деревьев свешивались клочья тумана, которые лес выдыхал, словно большой зверь.
Крэйнак и Макс чувствовали сильное напряжение, они едва могли скрывать дрожь. Укия чувствовал себя разбитым и не совсем здоровым. Прихрамывая, он потащился дальше по следу в надежде сначала отыскать Алисию, а уж потом падать в обморок.
Укия миновал место, где лежал раненным, и оказался там, куда приземлилась Алисия. Он опустился на корточки, лицом к самой земле, и пытался не упустить ни единой детали.
Алисия долетела до земли, предварительно столкнувшись с сосновыми ветвями, поэтому падение ее было куда мягче. Каким-то чудом спасатели не разворошили этот участок земли, и следопыт отыскал отпечатки ладоней девушки. Она оперлась на руки, чтобы подняться.
— У нее кровотечение, но не слишком сильное. Не думаю, что она потеряла сознание, нет никакой лужи крови. Она двигается на обеих ногах, довольно быстро. Будь у нее повреждена нога или рука, это стало бы заметно.
— Уже что-то, — спокойно ответил Крэйнак, но быстро отошел за широкий валун и вытащил пистолет.
Макс присел, тоже вытаскивая из кобуры оружие. Укия глубоко вздохнул, сосредоточился на шуме от прорывающегося через подлесок тела.
— Это Брыкающийся Олень.
Макс и Крэйнак направили пистолеты в воздух. Окружной шериф ломился сквозь лес словно ураган.
— Что вы здесь делаете?
— Моя племянница так и не найдена, мы продолжаем поиски, — рявкнул Крэйнак, убирая пистолет в кобуру.
Брыкающийся Олень обернулся к Укии:
— Ты готов идти по следу?!
— Со мной все в порядке, — солгал Укия, чувствуя себя отнюдь не в порядке.
Брыкающийся Олень схватил юношу за правое запястье и приподнял его, большим пальцем ощупывая кожу, под которой таилась сломанная лучевая кость. Она уже срослась, но болеть не переставала.
От боли Укия издал слабый хрип.
— Довольно, Брыкающийся Олень! — Это Макс выступил в роли сурового ковбоя.
Джаред отпустил руку Укии. Что бы шериф ни подумал о состоянии следопыта, мысли его скрывались глубоко за внешним спокойствием полицейского.
— Мы потеряли вчерашний день, — нарушил Крэйнак тишину. — Надо наверстать пропущенное время.
Брыкающийся Олень отступил, чтобы пропустить Укию.
— Веди нас, чудесный мальчик.
Укия опустился на колени, не обращая внимания на боль в бедре. Он отделил следы одного из спасателей и отпечатки шагов Алисии. К счастью, спасатель недолго топтался на этом месте и ушел, оставив следы практически нетронутыми. Раньше узкая лесная дорога виднелась с утеса наверху, но отсюда вид был закрыт. Потеряв ориентацию, Алисия пошла в сторону от дороги.
Через несколько сотен футов Укия остановился и нахмурился. Его не радовало сообщение, оставленное отпечатками.
— Что такое? — спросил Макс, когда остальные подбежали ближе.
— Она остановилась здесь на несколько минут, прошла несколько футов вперед, а затем побежала в совсем другом направлении, и гораздо быстрее, как будто за ней кто-то гнался.
— Животное?
Он передернул плечами и пошел дальше по следу. Через минуту все стало ясно. Укия помахал рукой, чтобы Макс остановился.
— За Алисией тянется еще одна цепочка следов. За ней шел человек. — Укия проследил за отпечатками в обратном направлении. К сожалению, как он и ожидал, следы привели назад к обрыву. Следопыт вернулся к остальным. — Не понимаю, как я его пропустил, но, похоже, он стоял на скале вместе с Алисией. Скорее всего она бежала от него и упала.
Крэйнак прорычал сквозь зубы нечто невразумительное, вытащил сигарету и закурил.
Макс зашипел.
— И след по-прежнему идет от дороги?
Укия кивнул.
— Пора тебе притормозить. Подожди немного, мы сядем в «блейзер» и поедем за тобой.
Джаред настоял, чтобы они держались на полицейской волне. Укия быстренько проверил снаряжение, удостоверился, что бронежилет застегнут прочно, похлопал по карманам, где лежали бутерброды, вода и пистолет.
— Я готов, — объявил следопыт.
— Будь осторожен, — предупредил Макс. — Не особо увлекайся, а то прозеваешь опасность.
Укия на бегу связался по рации с эскортом.
— Алисия идет шагом, но достаточно широким. Она быстро двигается. Не думаю, что она серьезно поранилась во время падения. Крови больше нет, Алисия не останавливается, идет практически по прямой. За ней следует мужчина, ставит ноги между ее отпечатками. На нем ботинки — горные, десятого размера. Одет в голубые джинсы, фланелевую рубашку синего цвета. Двигается легко, не касаясь деревьев или кустов. Он не торопится.
Через несколько минут Укия снова вышел на связь, замедляя шаг, чтобы сохранить дыхание для разговора.
— Думаю, она от него ускользнула, но я не знаю как. Она ушла с видимой тропы.
— Для тебя, — заметил Макс.
— Может быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— А это бы произошло, если бы мальчик ожил.
— И наконец, дедушка ожидает дядю живым, несмотря на преклонный возраст, а ведь восемьдесят четыре года — это не бог весть что для среднего человека. Впрочем, не стоит забывать, что ищут-то они мальчика-волка из Уматиллы. Да и кто бы поверил, что он способен семьдесят два года бегать по лесам со стаей волков?
— По крайней мере не Кэссиди Брыкающийся Олень.
— Но Джесс Брыкающийся Олень, лично знавший мальчика, верит.
Тебя практически невозможно уничтожить, повторил в его голове голос Макса. Макс вот верит в него, несмотря ни на что.
— Не думаю, что ты делаешь поспешные выводы, Укия, но, по-моему, тебе может и не удастся заставить их признать родство. Понимаю, это разные вещи, но мамы и Макс любят тебя. И теперь они твои родные. У тебя есть они, Келли, Киттаннинг и я.
— Знаю. Я ведь не собирался переезжать к ним в Орегон. Просто хотел выяснить, какое у меня было детство.
— Укия, Брыкающиеся Олени любили тебя настолько, чтобы по прошествии семидесяти лет после исчезновения по-прежнему не оставлять поиски. Старик мог бы рассказать тебе побольше, но и так понятно, что тебя любили. Так что ребенком ты наверняка был счастлив.
Учитывая четырехчасовую разницу, Индиго пришлось вскоре попрощаться и пожелать спокойной ночи. Не желая мучить себя сожалениями, что любимой нет рядом, Укия принялся размышлять о словах Сэм Киллингтон — в том числе и о тех, которые она не сказала.
Так ли это много — три пожара за два месяца? Похоже на то. И если пожары начинались после полуночи, то большинство людей непременно должны были находиться в постелях. А в глубоком сне большинство людей задохнулись бы от дыма, даже не успев проснуться. Но все? Настораживало только большое число жертв. Какое-то отклонение в статистике — вот и все.
Да, именно это и продвигало расследование Сэм. Единственной связью между пожарами, туристами и потопами — если, конечно, Сэм сказала правду и не перепутала чего-нибудь — оставалось сильное отклонение статистики от нормы. Макс бы, конечно, уже сделал выводы и вычислил, кто и что именно задумывает. Но Укия так не умел. Он работал только с чем-то вещественным — со следами крови, отпечатками ботинок, волосками. Вот это можно пощупать руками.
Когда Макс, Крэйнак, Чино, Лео и он сам играли по пятницам в покер, они никогда не позволяли ему тасовать или раздавать карты. Он различал каждую конкретную карту и даже, положив рубашкой вверх, узнавал их.
Макс утверждал, что можно предугадать, основываясь на своих собственных картах, какие находятся у противников. Но у Укии не получалось воплотить эту теорию. Он рукой пытался ощутить чувства партнеров, оценить их нервность или спокойствие. Но против постоянных противников в лице двух частных детективов, полицейского следователя и адвоката шансов у юноши не оставалось. У него неплохо получалось, только когда приходил кто-нибудь новый — ведь чем меньше люди знают, тем меньше скрывают свои чувства.
Он пытался найти такие детали дела Сэм, которые мог бы ощупать руками.
Есть факт, что все члены сгоревших семей пропустили назначенные встречи, не ходили ни на работу, ни в школу. Что-то удержало их всех дома. Оно же удержало их в постелях, когда здание поглотил дым. Быть может, это был киллер, проживавший у этих людей. Но пожары не столь разрушительны: даже на сгоревших телах эксперты обнаружили бы следы колотых ран, выстрелов, отравления, наркотиков и удушения. Даже если жертвы задохнулись — то есть смерть наступила от асфиксии из-за дыма, — в легких было бы меньше дыма.
Мысль о человеке, ходящем в ночи по домам и обрывающем одну жизнь за другой, заставила Укию содрогнуться.
Вместо этого он принялся размышлять об Алисии. Страшно хотелось верить, что она всего только потерялась. Думать о ее смерти не хотелось.
Алисия и Роза разбили лагерь в безлюдном месте, но с хорошим выездом на дорогу. Кто угодно мог приехать на машине, убить обеих девушек и скрыться, не опасаясь преследования. Если бы злоумышленники хотели скрыть следы преступления, то оттащили бы тела в чащу; здесь, среди завалов, холмов и глухих лесных дорог, это не составило бы труда.
Очевидно, был какой-то тайный смысл в том, что Роза осталась в лагере и видела, как Алисия уходила. Очевидно, в таком маленьком и заброшенном местечке киллеру нет никакой нужды так тщательно прятаться.
Но кто же и почему стрелял в Укию?
— Мы все осмотрели. — Макс дунул, прочищая разрез на гипсе Укии, на глаз измерил его глубину и снова опустил туда ножовку. — Но не нашли ни единого следа Алисии. Мы также пытались найти место, где мог лежать снайпер. К сожалению, это слишком обширная территория.
Крэйнак наблюдал за процессом с узенького балкончика, не пытаясь скрыть сомнения в правильности данной операции. Попыхивая сигаретой, он проговорил:
— Уверены, что нужно снимать гипс именно сегодня?
Макс поднял глаза на Укию, безмолвно приказав юноше молчать. Как и большинство питтсбургских друзей, Крэйнак знал об особенностях Укии, о его непохожести на других людей. После покушения в июне этот факт стал достоянием общественности. Но Макс и Укия практически никому не сказали всей правды, кроме Индиго — тем более что она принимала участие в событиях — и мам Укии. Всем остальным предоставили право строить догадки, потому что ни одна догадка, по мнению Макса, не могла быть так опасна, как утвержденная правда.
— Все обойдется, если на сустав не будет сильного давления, — правдиво ответил Укия.
Макс продолжал медленно и осторожно пилить гипс.
— Он хорошо владеет левой рукой, но его учили использовать правую. Гипс будет мешаться, Укия не сможет нормально стрелять или свободно двигаться.
— Если он будет стрелять этой рукой, кость снова сломается, — предупредил Крэйнак.
— Тут не из-за чего волноваться, — отозвался юноша.
Макс снова взглянул на Укию.
— Есть из-за чего. Если бы я мог оставить тебе в больнице пистолет, то сделал бы это.
Укия вздохнул. Неправильно стрелять в человека, чтобы защитить себя, ведь его практически невозможно уничтожить. Он готовился защищать Макса и Крэйнака, у которых жизнь всего одна. И это большое счастье, что подстрелили именно его, а не кого-то другого. Если, конечно, Брыкающиеся Олени не имеют никакого отношения к стрельбе.
— Сегодня узнал кое-что интересное, — вспомнил он. — Оказывается, Джесс Брыкающийся Олень назначил большое вознаграждение за информацию, которая поможет ему вернуть мальчика-волка из Уматиллы, а семья не пришла в восторг. Возможно, я сам спустил курок — и стрелял кто-то из них.
— Несерьезно, — отрезал Макс. — Так же несерьезно, как идея про охотника.
— Почему бы просто не сказать это вслух? — не вытерпел Крэйнак. — Кто-то хочет помешать Укии найти Алисию — и поэтому в него стреляли.
— В течение всего прошлого дня там работали более тридцати опытных специалистов, — возражал Макс. — Почему не стреляли в них?
— Они не шли по правильному следу, — продолжал Крэйнак.
— А как можно узнать, по какому следу иду я? — поинтересовался Укия.
— Сканер, — кратко объяснил Макс. — Сэм сказала тебе, что слышала сообщение Брыкающего Оленя о покушении на тебя.
Укия порылся в памяти:
— Я не говорил, где нахожусь.
Они молча обдумывали ситуацию.
— Джаред Брыкающийся Олень знал, что мы направлялись к холму, — забормотал Макс. — Мы стояли там и обсуждали, как встретимся с Укией у подножия утеса.
— Говорили, что это ненадежно, — добавил Крэйнак.
Укия снова вернулся к событиям прошлого.
— Он доложил диспетчеру о направлении движения. Информация шла по полицейскому каналу.
— И любой обладатель рации мог ее слышать, — замогильным голосом завершил Крэйнак.
— Завтра Укия выйдет на след, — проговорил Макс и, дождавшись подтверждающего кивка от Укии, продолжил: — И мы найдем ее.
ГЛАВА 7
Пятница, 27 августа 2004 года
Национальный парк Уматилла. Округ Уматилла. Орегон
Наступил день — один из череды тусклых дней, когда воздух похож на толстое серое одеяло. С верхушек деревьев свешивались клочья тумана, которые лес выдыхал, словно большой зверь.
Крэйнак и Макс чувствовали сильное напряжение, они едва могли скрывать дрожь. Укия чувствовал себя разбитым и не совсем здоровым. Прихрамывая, он потащился дальше по следу в надежде сначала отыскать Алисию, а уж потом падать в обморок.
Укия миновал место, где лежал раненным, и оказался там, куда приземлилась Алисия. Он опустился на корточки, лицом к самой земле, и пытался не упустить ни единой детали.
Алисия долетела до земли, предварительно столкнувшись с сосновыми ветвями, поэтому падение ее было куда мягче. Каким-то чудом спасатели не разворошили этот участок земли, и следопыт отыскал отпечатки ладоней девушки. Она оперлась на руки, чтобы подняться.
— У нее кровотечение, но не слишком сильное. Не думаю, что она потеряла сознание, нет никакой лужи крови. Она двигается на обеих ногах, довольно быстро. Будь у нее повреждена нога или рука, это стало бы заметно.
— Уже что-то, — спокойно ответил Крэйнак, но быстро отошел за широкий валун и вытащил пистолет.
Макс присел, тоже вытаскивая из кобуры оружие. Укия глубоко вздохнул, сосредоточился на шуме от прорывающегося через подлесок тела.
— Это Брыкающийся Олень.
Макс и Крэйнак направили пистолеты в воздух. Окружной шериф ломился сквозь лес словно ураган.
— Что вы здесь делаете?
— Моя племянница так и не найдена, мы продолжаем поиски, — рявкнул Крэйнак, убирая пистолет в кобуру.
Брыкающийся Олень обернулся к Укии:
— Ты готов идти по следу?!
— Со мной все в порядке, — солгал Укия, чувствуя себя отнюдь не в порядке.
Брыкающийся Олень схватил юношу за правое запястье и приподнял его, большим пальцем ощупывая кожу, под которой таилась сломанная лучевая кость. Она уже срослась, но болеть не переставала.
От боли Укия издал слабый хрип.
— Довольно, Брыкающийся Олень! — Это Макс выступил в роли сурового ковбоя.
Джаред отпустил руку Укии. Что бы шериф ни подумал о состоянии следопыта, мысли его скрывались глубоко за внешним спокойствием полицейского.
— Мы потеряли вчерашний день, — нарушил Крэйнак тишину. — Надо наверстать пропущенное время.
Брыкающийся Олень отступил, чтобы пропустить Укию.
— Веди нас, чудесный мальчик.
Укия опустился на колени, не обращая внимания на боль в бедре. Он отделил следы одного из спасателей и отпечатки шагов Алисии. К счастью, спасатель недолго топтался на этом месте и ушел, оставив следы практически нетронутыми. Раньше узкая лесная дорога виднелась с утеса наверху, но отсюда вид был закрыт. Потеряв ориентацию, Алисия пошла в сторону от дороги.
Через несколько сотен футов Укия остановился и нахмурился. Его не радовало сообщение, оставленное отпечатками.
— Что такое? — спросил Макс, когда остальные подбежали ближе.
— Она остановилась здесь на несколько минут, прошла несколько футов вперед, а затем побежала в совсем другом направлении, и гораздо быстрее, как будто за ней кто-то гнался.
— Животное?
Он передернул плечами и пошел дальше по следу. Через минуту все стало ясно. Укия помахал рукой, чтобы Макс остановился.
— За Алисией тянется еще одна цепочка следов. За ней шел человек. — Укия проследил за отпечатками в обратном направлении. К сожалению, как он и ожидал, следы привели назад к обрыву. Следопыт вернулся к остальным. — Не понимаю, как я его пропустил, но, похоже, он стоял на скале вместе с Алисией. Скорее всего она бежала от него и упала.
Крэйнак прорычал сквозь зубы нечто невразумительное, вытащил сигарету и закурил.
Макс зашипел.
— И след по-прежнему идет от дороги?
Укия кивнул.
— Пора тебе притормозить. Подожди немного, мы сядем в «блейзер» и поедем за тобой.
Джаред настоял, чтобы они держались на полицейской волне. Укия быстренько проверил снаряжение, удостоверился, что бронежилет застегнут прочно, похлопал по карманам, где лежали бутерброды, вода и пистолет.
— Я готов, — объявил следопыт.
— Будь осторожен, — предупредил Макс. — Не особо увлекайся, а то прозеваешь опасность.
Укия на бегу связался по рации с эскортом.
— Алисия идет шагом, но достаточно широким. Она быстро двигается. Не думаю, что она серьезно поранилась во время падения. Крови больше нет, Алисия не останавливается, идет практически по прямой. За ней следует мужчина, ставит ноги между ее отпечатками. На нем ботинки — горные, десятого размера. Одет в голубые джинсы, фланелевую рубашку синего цвета. Двигается легко, не касаясь деревьев или кустов. Он не торопится.
Через несколько минут Укия снова вышел на связь, замедляя шаг, чтобы сохранить дыхание для разговора.
— Думаю, она от него ускользнула, но я не знаю как. Она ушла с видимой тропы.
— Для тебя, — заметил Макс.
— Может быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45