Запахло рыбой — в Тулее не только ловили ее, но коптили и вялили. Она сушилась на солнце, тонким слоем расстеленная на огромных соломенных матах. Таул с мальчиком прошли мимо множества таких матов, за которыми присматривали малые дети или сторожевые гуси.
Жизнь в городе так и бурлила — огромный рынок занимал всю улицу. Торговцы под яркими навесами выкликали свои товары:
— Ленты, цветочки, брошки для вашей любезной!
— Рыба, рыба, самые крупные на свете омары!
— Перец и прочие специи из далекого Тиро!
— Яблочки, дешевые яблочки, совсем немножко помятые. Если вашим детишкам такие не по вкусу, спеките сладкий пирог.
Таул смотрел и слушал, глазея на товары и прикидывая, чем бы побаловать мальчика.
Хват не переставал удивлять его с тех пор, как они стали путешествовать вместе. Энергия в этом мальчишке никогда не иссякала: утром он вставал раньше Таула, целый день бежал впереди и готов был болтать хоть всю ночь. Он желал знать все о прославленных героях, но любил только те рассказы, где витязь в конце концов обретал груду золота и драгоценностей. Слушая о героях, которые умирали в нищете или раздавали бедным все свои деньги, он только недоуменно качал головой.
Он признался Таулу, что взял с убитых грабителей не только деньги, и достал из своей котомки большой зазубренный нож. Таул предложил научить его, как пользоваться ножом для самозащиты, но Хват сказал, что уже неплохо усвоил эту науку. Видя недоверие Таула, он проделал несколько весьма ловких приемов, чем рассеял все сомнения рыцаря.
В одном ларьке продавались горячие, восхитительно пахнущие пирожки с крабовым мясом. Таул купил два, а третий продавщица вручила ему бесплатно.
— Вы очень добры, сударыня, — с поклоном сказал Таул.
— Пустяки, сударь. Вы нездешний, это сразу видно по вашим золотым волосам, а в Тулее всегда рады путникам. — Женщина ласково улыбнулась, Таул поблагодарил ее и повернулся, чтобы отдать пирожок Хвату, но того и след простыл. Таул подумал, что малый, возможно, решил покинуть его, оказавшись в городе. Что ж, все к лучшему. Пусть остается там, где вокруг люди и всегда можно найти пищу и кров. Таул уселся на широком парапете и съел два пирожка, а третий, завернув в тряпицу, оставил на потом.
Он начал уже дремать на теплом полуденном солнце, когда что-то стукнуло его в висок. Он открыл глаз — мальчишка стоял рядом, ухмыляясь и примериваясь в него другим камешком.
— Ага, поймал я тебя?
Таул соскочил со стены и схватил мальчишку за ухо.
— Чего это тебе вздумалось бросать меня? А если бы ты потерялся?
— Я не упускал тебя из виду, — заверил, высвободившись, Хват.
— И чем же ты при этом занимался?
— Да так... промышлял.
— Ну-ну, — тяжело вздохнул Таул. — И много напромышлял?
— Много, в Тулее есть чем поживиться, доложу я тебе. У покупателей на этом рынке денег больше, чем им необходимо. Я просто снял сливки — излишки, так сказать.
— Сколько всего?
— Не вижу причины сообщать тебе это, мой друг. — Но заносчивая усмешка мигом покинула Хвата, когда Таул сгреб его за вихры.
— Вот что, мой друг: пока мы путешествуем вместе, командую я.
— Ладно, ладно, отпусти только. — Хват с большим достоинством поправил свою прическу. — Раз ты так настаиваешь, я тебе покажу. — Он приоткрыл свою котомку, Таул заглянул туда и увидел груду золотых и серебряных монет, а также несколько браслетов и колец. У него вырвался стон.
— Надеюсь, ты хотя бы соблюдал осторожность, — в Тулее карманников кастрируют. — Таул не имел понятия, как наказывают карманников в Тулее на самом деле, он просто хотел напугать мальчишку.
— Учить меня быть осторожным все равно что учить рыбу плавать. Притом я слышал, что здесь за это могут разве что выпороть. — Хват ухмыльнулся. — Ну и как ты думаешь поступить с моей добычей?
— Предлагаю снять комнату в скромной гостинице, просто, но сытно пообедать, а потом пойти и купить лошадей. Еще нам понадобятся седла, овес и припасы в дорогу.
— Годится. Только я эти галеты видеть уже не могу — я слишком молод, чтоб остаться без зубов.
— Ладно, купим взамен вяленой рыбы. — Теперь застонал Хват. — Не ропщи, Хват, — подмигнул Таул. — лучшего я тебе предложить не могу.
Они отправились, и Таул попросил старую цветочницу указать им какую-нибудь приличную гостиницу. Вопрос порядком обидел ее.
— У нас в Тулее, сударь, все гостиницы приличные. А вам, пожалуй, лучше всего подойдет «Вареная креветка».
— А где она находится, сударыня?
— У гавани, само собой, там же, где и все гостиницы. — И она ушла, прежде чем они успели спросить, как пройти к гавани.
— Ничего, найдем сами. Пошли.
— Таул, а хватит ли у нас, по-твоему, денег на двух хороших лошадей? Может, мне опять сходить на промысел?
— Две хорошие лошади нам ни к чему, Хват. Мне хватит и одной, а ты поедешь на пони.
— На пони? Я не для того трудился до седьмого пота, чтоб ехать на пони.
— А ты раньше когда-нибудь ездил верхом?
— Нет, но...
— Поедешь на пони, и кончено.
В конце концов они вышли к гавани, где царило кипучее движение: игроки кидали кости прямо на улице, продажные женщины предлагали свои услуги, грузчики таскали тяжелые ящики с рыбой. Скоро Таул углядел яркую вывеску с изображением креветки.
Чистота и порядок в гостинице приятно удивили Таула. На полированных деревянных панелях, окаймленных медью, висели картинки, живописующие креветок и способы их ловли. К путникам вышла скромно одетая девушка.
— Что угодно господам? — спросила она, присев перед Таулом и улыбнувшись Хвату.
— Комнату на одну ночь для нас двоих и что-нибудь поесть. Что вы нам посоветуете?
— Вареные креветки, разумеется. Сейчас я принесу вам целую миску и вкусный пирог, тоже с креветками. Что еще пожелаете?
— А кроме креветок, у вас ничего нет? — спросил Хват. Таул лягнул его в голень.
— Мы с удовольствием попробуем ваши креветки. Я попрошу еще кружку эля, — Таул коварно улыбнулся, — а мальчику дайте воды.
Поев, они отправились на поиски торговца лошадьми и нашли его неподалеку от гавани. При входе в лавку зазвонил колокольчик, и торговец подскочил, словно захваченный врасплох.
— Мы хотели бы купить лошадь и пони.
— Прекрасно! У нас тут нечасто покупают лошадей. — Лошадник разглядывал их, близоруко щурясь.
— Но у вас они есть?
— Ясное дело, раз я ими торгую. Пошли. — Он проводил их в конюшню, где большинство стойл пустовало. — Вам жеребчика, сударь?
— Покажите мне лучшее, что у вас есть.
— Есть отличный жеребец, сударь, — раньше он принадлежал самому лорду Флейхаркелу...
Но Таул уже не слушал торговца, углядев славную гнедую кобылу. Рассмотрев ее поближе, он оценил ее стройные сильные ноги и мускулистые бока. Она нуждалась в чистке, но была в неплохом состоянии. Хозяин, приметив интерес Таула, тут же перестроился:
— Я вижу, сударь, что глаз у вас отменный. Чудная кобылка, принадлежала знаменитой госпоже Даранде...
Таул пропускал его речи мимо ушей: лошадники — известные лгуны.
— Сколько?
— Десять золотых. — Таул повернулся и пошел прочь. — Восемь, — крикнул хозяин.
— Семь и пони для мальчика в придачу.
— Да ведь это все равно что даром отдать. Я заплатил за нее вдвое.
— Как хотите, — стоял на своем Таул. — Вы не единственный торговец лошадьми в городе.
— Хорошо, идет, хотя это настоящий грабеж.
— Отлично. Еще нам нужны седла и овес. Расплачусь за все завтра утром, тогда и заберу товар. Всего хорошего, сударь.
* * *
— А знаешь, Грифт, в твоих словах больше правды, чем мне казалось.
— Ты о чем это, Боджер?
— Помнишь, ты говорил, что знатные дамы не прочь помиловаться с простыми мужиками?
— Помню, Боджер.
— Так вот, я это видел собственными глазами. Караулил я ночью в саду и вдруг слышу какой-то шум у дровяного подвала. Я туда — и что же?
— А что, Боджер?
— Вижу, парочка милуется.
— Лежа?
— Нет пока, но видно, что к тому идет. Подхожу ближе и вижу — благородная дама, а с ней самый что ни на есть мужлан. И говорит она мне: проваливай, дескать, отсюда.
— Ты узнал ее, Боджер?
— Я не уверен, Грифт, но, похоже, это была дочь лорда Мейбора, госпожа Меллиандра.
— Брось заливать! Ведь она, говорят, сбежала! — И Грифт, видя недоумение Боджера, пояснил: — Кого, по-твоему, столько времени ищет королевская гвардия? Объявлено, конечно, что девица лежит в горячке, но я этому ни на грош не верю. А видел ты, с кем она была?
— Нет, Грифт, он стоял, уткнувшись мордой ей в плечо.
— Ну и ну. — Грифт надолго приложился к чаше. — А мне, Боджер, этой ночью счастье выпало.
— Да что ты? И кто же тебя осчастливил?
— Старая вдова Харпит. Я ее все-таки окрутил.
— Я видел вдову Харпит вчера за ужином, Грифт, она была пьянехонька.
— Ну, когда я с ней побаловался, она протрезвела.
Оба стражника покатились со смеху и снова глотнули эля.
— Похоже, прошлой ночью много народу любилось, Грифт. Даже принц Кайлок.
— Да ну?
— Я видел, он вел к себе девушку — далеко за полночь.
— Кого это, Грифт?
— Финдру-подавальщицу.
У Грифта перехватило дыхание.
— Я видел ее утром, Боджер. Лицо все в синяках и правая рука сломана.
— Надо же, Грифт. А ночью вроде целехонька была.
Стражники притихли и молча допили свой эль — они знали, о чем можно говорить, а о чем нет.
* * *
Баралис шел к королеве, бесшумно ступая по коридорам, — даже пыль не поднималась за ним. Покрытое бледностью лицо выдавало изнеможение, а руки под плащом были скрючены, словно у старухи.
Услышав о бегстве девушки, он пришел в ярость — Кроп и наемники боялись даже приближаться к нему. Всю ночь он рыскал по ходам и переходам, но лабиринт под замком был слишком обширен и запутан. Даже сам Баралис мог лишь догадываться, куда ведут некоторые коридоры. Он знал, что в подземелье есть места, недоступные даже для него: темные закоулки и хитро спрятанные комнаты, куда веками не ступала ничья нога.
Поняв, что ни девушку, ни Джека в эту ночь найти не удастся, Баралис понемногу успокоился. Ярость — чувство полезное, но опасное: рассудок и хитрость уступают ее напору.
Обретя ясность мысли, Баралис стал изыскивать способ найти девушку до того, как ее отыщет королевская гвардия. Утешительно было думать, что хотя бы Мейбор со своими людьми благополучно отбыл в восточные земли.
Тем не менее ему придется соблюдать осторожность: банда наемников, рыщущая по дорогам, неминуемо привлечет внимание гвардейцев. Надо будет приказать наемникам действовать скрытно, а девушку он найдет своими средствами.
Эти двое не могли уйти далеко. Последние дни погода стоит особенно скверная, и путникам придется несладко под беспрестанным дождем и сильным ветром. И когда девушку схватят опять, он примет надежные меры, чтобы она не сбежала.
Королева встретила его, мерцая драгоценностями при свете свечей. Она благосклонно наклонила голову, но руки ему не подала.
— Меня радует, лорд Баралис, что вы так быстро пришли на мой зов. — Королева в последнее время старалась держаться с ним поучтивее, но ей никогда не удавалось полностью скрывать свою неприязнь к нему.
— Я всегда к услугам вашего величества, — с поклоном ответил Баралис, поддерживая ее игру. Королева промолчала, поэтому он продолжил: — Что угодно вашему величеству от ее покорного слуги? Ведь лекарство еще не должно было закончиться?
— Вы знаете, сколько его осталось, вплоть до последней капли, лорд Баралис, — ведь вы отмеряете его с величайшей точностью. — Королева гордо выгнула бровь. — Я не так глупа, сударь, чтобы не заметить, что лекарство, данное вами в последний раз, гораздо слабее первоначальной дозы. — Баралис хотел возразить, но королева прервала его: — Не трудитесь отрицать, сударь. Я не по этому поводу вызвала вас к себе.
— По какому же тогда, ваше величество? — с легким нетерпением спросил Баралис, не слишком заботясь о том, что она его разоблачила.
— Я хотела обратиться к вам за помощью, — с хорошо разыгранной наивностью произнесла королева. — Я получила довольно тревожное известие. Королевские гвардейцы заметили в лесу отряд наемников, и начальник гвардии запросил моих указаний относительно того, как поступить с этими людьми. Я ответила ему, что, если наемники не уйдут оттуда до завтра, их следует истребить. — Легчайшая улыбка мелькнула на губах королевы. — Как вы думаете, лорд Баралис, правильно ли я поступила?
— Не только правильно, но и мудро, ваше величество, — только и мог сказать Баралис, прекрасно понявший намек королевы. — Надеюсь, вы не забыли, что срок нашего маленького пари истекает?
— Нет нужды напоминать мне об этом. Я ни на миг не забываю о нашем пари и верю, что девушка будет найдена в ближайшие несколько дней. Мне даже кажется отчего-то, что она может оказаться в той самой части леса, где нынешним утром были замечены наемники, — многозначительно произнесла королева и повернулась к Баралису спиной.
Он вернулся к себе, невольно восхищаясь остротой ума королевы: она поняла, что его люди, разъезжая по лесу, скорее всего разыскивают дочь Мейбора, а стало быть, должны знать, где она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Жизнь в городе так и бурлила — огромный рынок занимал всю улицу. Торговцы под яркими навесами выкликали свои товары:
— Ленты, цветочки, брошки для вашей любезной!
— Рыба, рыба, самые крупные на свете омары!
— Перец и прочие специи из далекого Тиро!
— Яблочки, дешевые яблочки, совсем немножко помятые. Если вашим детишкам такие не по вкусу, спеките сладкий пирог.
Таул смотрел и слушал, глазея на товары и прикидывая, чем бы побаловать мальчика.
Хват не переставал удивлять его с тех пор, как они стали путешествовать вместе. Энергия в этом мальчишке никогда не иссякала: утром он вставал раньше Таула, целый день бежал впереди и готов был болтать хоть всю ночь. Он желал знать все о прославленных героях, но любил только те рассказы, где витязь в конце концов обретал груду золота и драгоценностей. Слушая о героях, которые умирали в нищете или раздавали бедным все свои деньги, он только недоуменно качал головой.
Он признался Таулу, что взял с убитых грабителей не только деньги, и достал из своей котомки большой зазубренный нож. Таул предложил научить его, как пользоваться ножом для самозащиты, но Хват сказал, что уже неплохо усвоил эту науку. Видя недоверие Таула, он проделал несколько весьма ловких приемов, чем рассеял все сомнения рыцаря.
В одном ларьке продавались горячие, восхитительно пахнущие пирожки с крабовым мясом. Таул купил два, а третий продавщица вручила ему бесплатно.
— Вы очень добры, сударыня, — с поклоном сказал Таул.
— Пустяки, сударь. Вы нездешний, это сразу видно по вашим золотым волосам, а в Тулее всегда рады путникам. — Женщина ласково улыбнулась, Таул поблагодарил ее и повернулся, чтобы отдать пирожок Хвату, но того и след простыл. Таул подумал, что малый, возможно, решил покинуть его, оказавшись в городе. Что ж, все к лучшему. Пусть остается там, где вокруг люди и всегда можно найти пищу и кров. Таул уселся на широком парапете и съел два пирожка, а третий, завернув в тряпицу, оставил на потом.
Он начал уже дремать на теплом полуденном солнце, когда что-то стукнуло его в висок. Он открыл глаз — мальчишка стоял рядом, ухмыляясь и примериваясь в него другим камешком.
— Ага, поймал я тебя?
Таул соскочил со стены и схватил мальчишку за ухо.
— Чего это тебе вздумалось бросать меня? А если бы ты потерялся?
— Я не упускал тебя из виду, — заверил, высвободившись, Хват.
— И чем же ты при этом занимался?
— Да так... промышлял.
— Ну-ну, — тяжело вздохнул Таул. — И много напромышлял?
— Много, в Тулее есть чем поживиться, доложу я тебе. У покупателей на этом рынке денег больше, чем им необходимо. Я просто снял сливки — излишки, так сказать.
— Сколько всего?
— Не вижу причины сообщать тебе это, мой друг. — Но заносчивая усмешка мигом покинула Хвата, когда Таул сгреб его за вихры.
— Вот что, мой друг: пока мы путешествуем вместе, командую я.
— Ладно, ладно, отпусти только. — Хват с большим достоинством поправил свою прическу. — Раз ты так настаиваешь, я тебе покажу. — Он приоткрыл свою котомку, Таул заглянул туда и увидел груду золотых и серебряных монет, а также несколько браслетов и колец. У него вырвался стон.
— Надеюсь, ты хотя бы соблюдал осторожность, — в Тулее карманников кастрируют. — Таул не имел понятия, как наказывают карманников в Тулее на самом деле, он просто хотел напугать мальчишку.
— Учить меня быть осторожным все равно что учить рыбу плавать. Притом я слышал, что здесь за это могут разве что выпороть. — Хват ухмыльнулся. — Ну и как ты думаешь поступить с моей добычей?
— Предлагаю снять комнату в скромной гостинице, просто, но сытно пообедать, а потом пойти и купить лошадей. Еще нам понадобятся седла, овес и припасы в дорогу.
— Годится. Только я эти галеты видеть уже не могу — я слишком молод, чтоб остаться без зубов.
— Ладно, купим взамен вяленой рыбы. — Теперь застонал Хват. — Не ропщи, Хват, — подмигнул Таул. — лучшего я тебе предложить не могу.
Они отправились, и Таул попросил старую цветочницу указать им какую-нибудь приличную гостиницу. Вопрос порядком обидел ее.
— У нас в Тулее, сударь, все гостиницы приличные. А вам, пожалуй, лучше всего подойдет «Вареная креветка».
— А где она находится, сударыня?
— У гавани, само собой, там же, где и все гостиницы. — И она ушла, прежде чем они успели спросить, как пройти к гавани.
— Ничего, найдем сами. Пошли.
— Таул, а хватит ли у нас, по-твоему, денег на двух хороших лошадей? Может, мне опять сходить на промысел?
— Две хорошие лошади нам ни к чему, Хват. Мне хватит и одной, а ты поедешь на пони.
— На пони? Я не для того трудился до седьмого пота, чтоб ехать на пони.
— А ты раньше когда-нибудь ездил верхом?
— Нет, но...
— Поедешь на пони, и кончено.
В конце концов они вышли к гавани, где царило кипучее движение: игроки кидали кости прямо на улице, продажные женщины предлагали свои услуги, грузчики таскали тяжелые ящики с рыбой. Скоро Таул углядел яркую вывеску с изображением креветки.
Чистота и порядок в гостинице приятно удивили Таула. На полированных деревянных панелях, окаймленных медью, висели картинки, живописующие креветок и способы их ловли. К путникам вышла скромно одетая девушка.
— Что угодно господам? — спросила она, присев перед Таулом и улыбнувшись Хвату.
— Комнату на одну ночь для нас двоих и что-нибудь поесть. Что вы нам посоветуете?
— Вареные креветки, разумеется. Сейчас я принесу вам целую миску и вкусный пирог, тоже с креветками. Что еще пожелаете?
— А кроме креветок, у вас ничего нет? — спросил Хват. Таул лягнул его в голень.
— Мы с удовольствием попробуем ваши креветки. Я попрошу еще кружку эля, — Таул коварно улыбнулся, — а мальчику дайте воды.
Поев, они отправились на поиски торговца лошадьми и нашли его неподалеку от гавани. При входе в лавку зазвонил колокольчик, и торговец подскочил, словно захваченный врасплох.
— Мы хотели бы купить лошадь и пони.
— Прекрасно! У нас тут нечасто покупают лошадей. — Лошадник разглядывал их, близоруко щурясь.
— Но у вас они есть?
— Ясное дело, раз я ими торгую. Пошли. — Он проводил их в конюшню, где большинство стойл пустовало. — Вам жеребчика, сударь?
— Покажите мне лучшее, что у вас есть.
— Есть отличный жеребец, сударь, — раньше он принадлежал самому лорду Флейхаркелу...
Но Таул уже не слушал торговца, углядев славную гнедую кобылу. Рассмотрев ее поближе, он оценил ее стройные сильные ноги и мускулистые бока. Она нуждалась в чистке, но была в неплохом состоянии. Хозяин, приметив интерес Таула, тут же перестроился:
— Я вижу, сударь, что глаз у вас отменный. Чудная кобылка, принадлежала знаменитой госпоже Даранде...
Таул пропускал его речи мимо ушей: лошадники — известные лгуны.
— Сколько?
— Десять золотых. — Таул повернулся и пошел прочь. — Восемь, — крикнул хозяин.
— Семь и пони для мальчика в придачу.
— Да ведь это все равно что даром отдать. Я заплатил за нее вдвое.
— Как хотите, — стоял на своем Таул. — Вы не единственный торговец лошадьми в городе.
— Хорошо, идет, хотя это настоящий грабеж.
— Отлично. Еще нам нужны седла и овес. Расплачусь за все завтра утром, тогда и заберу товар. Всего хорошего, сударь.
* * *
— А знаешь, Грифт, в твоих словах больше правды, чем мне казалось.
— Ты о чем это, Боджер?
— Помнишь, ты говорил, что знатные дамы не прочь помиловаться с простыми мужиками?
— Помню, Боджер.
— Так вот, я это видел собственными глазами. Караулил я ночью в саду и вдруг слышу какой-то шум у дровяного подвала. Я туда — и что же?
— А что, Боджер?
— Вижу, парочка милуется.
— Лежа?
— Нет пока, но видно, что к тому идет. Подхожу ближе и вижу — благородная дама, а с ней самый что ни на есть мужлан. И говорит она мне: проваливай, дескать, отсюда.
— Ты узнал ее, Боджер?
— Я не уверен, Грифт, но, похоже, это была дочь лорда Мейбора, госпожа Меллиандра.
— Брось заливать! Ведь она, говорят, сбежала! — И Грифт, видя недоумение Боджера, пояснил: — Кого, по-твоему, столько времени ищет королевская гвардия? Объявлено, конечно, что девица лежит в горячке, но я этому ни на грош не верю. А видел ты, с кем она была?
— Нет, Грифт, он стоял, уткнувшись мордой ей в плечо.
— Ну и ну. — Грифт надолго приложился к чаше. — А мне, Боджер, этой ночью счастье выпало.
— Да что ты? И кто же тебя осчастливил?
— Старая вдова Харпит. Я ее все-таки окрутил.
— Я видел вдову Харпит вчера за ужином, Грифт, она была пьянехонька.
— Ну, когда я с ней побаловался, она протрезвела.
Оба стражника покатились со смеху и снова глотнули эля.
— Похоже, прошлой ночью много народу любилось, Грифт. Даже принц Кайлок.
— Да ну?
— Я видел, он вел к себе девушку — далеко за полночь.
— Кого это, Грифт?
— Финдру-подавальщицу.
У Грифта перехватило дыхание.
— Я видел ее утром, Боджер. Лицо все в синяках и правая рука сломана.
— Надо же, Грифт. А ночью вроде целехонька была.
Стражники притихли и молча допили свой эль — они знали, о чем можно говорить, а о чем нет.
* * *
Баралис шел к королеве, бесшумно ступая по коридорам, — даже пыль не поднималась за ним. Покрытое бледностью лицо выдавало изнеможение, а руки под плащом были скрючены, словно у старухи.
Услышав о бегстве девушки, он пришел в ярость — Кроп и наемники боялись даже приближаться к нему. Всю ночь он рыскал по ходам и переходам, но лабиринт под замком был слишком обширен и запутан. Даже сам Баралис мог лишь догадываться, куда ведут некоторые коридоры. Он знал, что в подземелье есть места, недоступные даже для него: темные закоулки и хитро спрятанные комнаты, куда веками не ступала ничья нога.
Поняв, что ни девушку, ни Джека в эту ночь найти не удастся, Баралис понемногу успокоился. Ярость — чувство полезное, но опасное: рассудок и хитрость уступают ее напору.
Обретя ясность мысли, Баралис стал изыскивать способ найти девушку до того, как ее отыщет королевская гвардия. Утешительно было думать, что хотя бы Мейбор со своими людьми благополучно отбыл в восточные земли.
Тем не менее ему придется соблюдать осторожность: банда наемников, рыщущая по дорогам, неминуемо привлечет внимание гвардейцев. Надо будет приказать наемникам действовать скрытно, а девушку он найдет своими средствами.
Эти двое не могли уйти далеко. Последние дни погода стоит особенно скверная, и путникам придется несладко под беспрестанным дождем и сильным ветром. И когда девушку схватят опять, он примет надежные меры, чтобы она не сбежала.
Королева встретила его, мерцая драгоценностями при свете свечей. Она благосклонно наклонила голову, но руки ему не подала.
— Меня радует, лорд Баралис, что вы так быстро пришли на мой зов. — Королева в последнее время старалась держаться с ним поучтивее, но ей никогда не удавалось полностью скрывать свою неприязнь к нему.
— Я всегда к услугам вашего величества, — с поклоном ответил Баралис, поддерживая ее игру. Королева промолчала, поэтому он продолжил: — Что угодно вашему величеству от ее покорного слуги? Ведь лекарство еще не должно было закончиться?
— Вы знаете, сколько его осталось, вплоть до последней капли, лорд Баралис, — ведь вы отмеряете его с величайшей точностью. — Королева гордо выгнула бровь. — Я не так глупа, сударь, чтобы не заметить, что лекарство, данное вами в последний раз, гораздо слабее первоначальной дозы. — Баралис хотел возразить, но королева прервала его: — Не трудитесь отрицать, сударь. Я не по этому поводу вызвала вас к себе.
— По какому же тогда, ваше величество? — с легким нетерпением спросил Баралис, не слишком заботясь о том, что она его разоблачила.
— Я хотела обратиться к вам за помощью, — с хорошо разыгранной наивностью произнесла королева. — Я получила довольно тревожное известие. Королевские гвардейцы заметили в лесу отряд наемников, и начальник гвардии запросил моих указаний относительно того, как поступить с этими людьми. Я ответила ему, что, если наемники не уйдут оттуда до завтра, их следует истребить. — Легчайшая улыбка мелькнула на губах королевы. — Как вы думаете, лорд Баралис, правильно ли я поступила?
— Не только правильно, но и мудро, ваше величество, — только и мог сказать Баралис, прекрасно понявший намек королевы. — Надеюсь, вы не забыли, что срок нашего маленького пари истекает?
— Нет нужды напоминать мне об этом. Я ни на миг не забываю о нашем пари и верю, что девушка будет найдена в ближайшие несколько дней. Мне даже кажется отчего-то, что она может оказаться в той самой части леса, где нынешним утром были замечены наемники, — многозначительно произнесла королева и повернулась к Баралису спиной.
Он вернулся к себе, невольно восхищаясь остротой ума королевы: она поняла, что его люди, разъезжая по лесу, скорее всего разыскивают дочь Мейбора, а стало быть, должны знать, где она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74