Он часто засыпал во время приемов при Малом дворе и, хотя считал себя неплохим фехтовальщиком на мечах, не хотел показывать свое мастерство в тренировочных боях со стражниками.
И во всех прочих занятиях он не выказывал рвения. Эллимер всегда бросалась на выполнение какой-нибудь задачи и работала как сумасшедшая, чтобы непременно добиться блестящих результатов. Сэм же, наоборот, рассеянно размышлял о своем туманном будущем и погружался в свои мысли так далеко, что иногда забрасывал текущие дела.
— Так вы в порядке, сэр? — повторил стражник. Сэм вздрогнул. Вот, опять выпал из реальности.
Погрузился в свои мысли о том, что погрузился в свои мысли.
— Да, спасибо, — ответил он и для убедительности махнул рукой. — Просто поскользнулся. Ушиб плечо.
— Вы увидели там что-нибудь интересное? — полюбопытствовал стражник. Сэм вспомнил, что его имя Брэлл. Довольно дружелюбный стражник. Он не скалил зубы всякий раз, когда Сэм проходил мимо в костюме Птицы Рассвета.
— Нет, — ответил Сэм.
Он снова посмотрел на лежащий перед ним город. Праздник Зимнего Солнцестояния начнется через несколько дней. Полным ходом шло строительство морозной ярмарки. На льду озера Лозар строился огромный навес. Скоро сюда приедут фургоны с актерами и музыкантами, клоунами, акробатами, фокусниками, волшебниками. Здесь будут выстроены шатры, не говоря уже о палатках с сувенирами и всевозможными лакомствами со всех концов Старого Королевства и сопредельных стран. Озеро Лозар было огромное, оно занимало девяносто акров центральной равнины Билайзера. А морозная ярмарка даже выходила за его пределы, захватывая еще и территорию городских парков, которые тянулись по берегам озера.
Сэм раньше очень любил морозную ярмарку, но теперь смотрел на приготовления к ней без всякой радости. Ему было холодно и грустно.
— Отличная будет ярмарка, — сказал Брэлл и похлопал руками, — похоже, в этом году будет хороший фестиваль.
— Да? — мрачно переспросил Сэм. В последний день праздника ему придется исполнять танец Птицы Рассвета. По традиции, он должен будет пронести на хвосте зеленую ветку — символ весны. Он пойдет в самом конце Зимней процессии, следом за Снегом, Градом, Гололедом, Туманом, Снежной Бурей и Морозом. Все эти роли исполняют профессиональные танцоры на ходулях, и Сэм будет выглядеть на их фоне как неуклюжий балбес.
Зимний танец был длинный и сложный. Он продолжался целых две мили, но на самом деле был еще длиннее из-за постоянных возвращений, когда шесть Духов Зимы начинали кружиться в танце вокруг Птицы Рассвета. В их задачу входило продлить зиму, для чего было необходимо отобрать у Сэма зеленую ветку весны или сбросить его с ходулей.
Сэм уже участвовал в двух полных репетициях. Высокий профессионализм танцоров, изображавших Духов Зимы, приводил к тому, что Птица выглядела на их фоне просто жалко. К концу первой репетиции Сэм успел грохнуться с ходулей три раза, сломал клюв в двух местах и привел перья костюма в полную негодность. Во второй раз было еще хуже: Сэм наткнулся на Гололед и сбросил его с ходулей. Актера пришлось заменить. Теперь все в труппе с трудом терпели Принца и почти не разговаривали с ним.
— Говорят, без трудных репетиций не достичь легкости в танце, — сказал Брэлл.
Сэм кивнул и отвернулся от стражника. В небе не было и следа Бумажного Крыла матери, а на земле — отряда всадников с Королевским знаменем впереди. Так стоять и ждать родителей — пустая трата времени.
Брэлл кашлянул в перчатку и вернулся на свой пост. Сэм проследил за ним глазами и пошел вниз по лестнице. Он уже опоздал на очередную репетицию.
Похоже, добрый Брэлл ошибался, говоря, что упорные репетиции приводят к легкости в танце. Когда наступил последний день праздника и танец наконец состоялся, Сэм все время спотыкался и запинался, и только искусство Шести Духов спасло его от позорного провала.
По традиции, после танца все танцоры праздника ужинали во Дворце вместе с Королевской семьей. Сэм предпочел уклониться. Он и танцоры достаточно натерпелись друг от друга. Кроме того, он был уверен, что Гололед нарочно стукнул его ходулей где-то в конце шествия. Это он отомстил за брата, пострадавшего из-за Сэма на одной из репетиций.
Вместа обеда Сэм сбежал в свой кабинет. Он хотел хоть немного отвлечься от всех этих неприятностей и поэтому принялся конструировать чрезвычайно замысловатую и сложную волшебно-механическую безделушку. Эллимер прислала ему записку с требованием немедленно явиться к ужину, но Сэм и бровью не повел, зная, что больше она сейчас ничего сделать не может, если не захочет скандала. И действительно, никто его больше не беспокоил до самого утра. А потом началось…
Эллимер не видела или не хотела видеть, что угрюмость Сэма — не напускная. И она просто навалила на него еще больше дел. Хуже того, она начала навязывать Сэму в друзья младших сестер, очевидно думая, что это поможет ему разобраться, что хорошо, а что плохо. Естественно, Сэмет сразу возненавидел всех, кого Эллимер подсаживала к нему во время обеда или кто «случайно вдруг оказывался» в его кабинете со сломанным браслетом в руках и с просьбой починить его. Постоянная тревога Сэма о книге и мысли о возвращении матери мешали ему заводить дружбу, не говоря уже о каких-нибудь девушках. В результате он снискал репутацию чопорного и туповатого молодого человека. Так о нем говорили девушки, с которыми его знакомила Эллимер. А за ними и все остальные. Даже его прежние друзья, с которыми он общался, приезжая домой на каникулы, находили, что им больше не интересно с Принцем. Сам же Сэмет, запутавшийся в своих проблемах и занятый официальными обязанностями, практически не замечал, что сверстники избегают его.
Он немного общался с Брэллом. Тот дежурил на Второй Дворцовой башне, и Сэм иногда приходил к нему во время дежурств. К счастью, Брэлл оказался не очень болтливым, его не смущало молчание Сэма, и он не смеялся над Принцем, когда тот вдруг умолкал и начинал рассеянно смотреть на город и море.
— Сегодня ваш день рождения, — сказал Брэлл однажды чистым и морозным утром. В небе все еще висела луна в дымке, как бывает только в самые холодные зимние ночи.
Сэм кивнул. Он родился через две недели после праздника Зимнего Солнцестояния, и это великое событие всегда затмевало день его рождения. В этом году празднование дня рождения Сэма было еще более скромным, чем обычно, из-за отсутствия Сабриэль и Тачстоуна. Родители прислали ему письма и подарки. Несмотря на то, что подарки были выбраны тщательно и с любовью, Сэм совсем не обрадовался. Подарков было два. Первый — накидка с серебряными ключами Аборсена на темно-голубом фоне и с королевской эмблемой, изображающей золотой замок на красном фоне. Второй — книга под названием «Начальное руководство по обузданию Свободной магии».
— Хорошие подарки получили? — спросил Брэлл.
— Накидку, — ответил Сэм, — и книгу.
— А, — только и сказал Брэлл. Затем он похлопал руками, пытаясь согреться, и добавил: — Не меч? И не собаку?
Сэм покачал головой. Он не хотел ни меча, ни собаки, но даже они были бы лучше того, что он получил.
— Думаю, Принцесса Эллимер подарит вам что-нибудь хорошее, — произнес Брэлл после долгой паузы.
— Сомневаюсь, — возразил Сэм. — Она, скорее всего, лишний урок для меня придумает.
Брэлл снова похлопал руками, постоял неподвижно, а потом начал тщательно осматривать весь горизонт с севера на юг.
— С днем рождения! — произнес он, закончив осматривать горизонт. — И сколько вам исполнилось? Восемнадцать?
— Семнадцать, — ответил Сэм.
— А, ну-ну, — сказал Брэлл и отправился на другую сторону башни для дальнейшего осмотра горизонта.
Сэм пошел вниз.
Эллимер устроила праздник в Большом зале, но он получился какой-то тусклый, в основном из-за самого Сэма. У него было мрачное настроение, он отказался танцевать, потому что это был единственный день в году, когда он мог отказываться что-либо делать без последствий для себя. А раз Сэм не танцевал на своем дне рождения, то и никто не мог танцевать. Он отказался при всех распаковывать подарки, потому что ему не хотелось. Он едва поковырял копченую меч-рыбу и пшеничные лепешки, несмотря на то, что это было его любимое блюдо. По сути, Сэмет вел себя как невоспитанный семилетний мальчик, а не как семнадцатилетний молодой человек. Он прекрасно это понимал, но не мог остановиться. Впервые за много недель настал момент, когда он мог открыто не подчиняться приказам Эллимер, или, как она сама их называла, ее «настойчивым предложениям».
Праздник закончился рано. Все присутствующие были раздражены и озлоблены. Сэм пошел прямо к себе в комнату, игнорируя шепот и косые взгляды. Ему было все равно, что о нем думают. Разве что Джэлл Орен мог доставить ему неприятности. Канцлер злобно проводил его глазами из-под накинутого на голову капюшона. Когда родители вернутся, он наверняка нажалуется им и доложит обо всех «подвигах» Сэмета. А может и письменно сообщить им о его поведении. Сэм так и представлял себе письмо, полное праведного негодования.
Но даже письма Джэлла поблекнут, когда Сабриэль узнает всю правду о своем сыне. Сэм и думать не смел, что последует после его разоблачения. Он не мог даже вообразить, что тогда будет, а уж что произойдет с ним самим… Правила Королевства таковы, что кроме Короля и Аборсен должны быть наследник престола и наследный Аборсен. Эллимер была идеальным наследником, так что Сэм, естественно, являлся наследным Аборсеном. Но он не мог. Не то чтобы не хотел. Просто не мог.
В эту ночь, как и тысячи раз до того, Сэм отпер шкаф и ожесточенно уставился на «Книгу Мертвых». Она лежала на полке, излучая зеленый свет, который красиво сплетался с сиянием знаков Хартии на потолке.
Сэм прикоснулся к книге с таким видом, словно человек, оказавшийся один в лесу, пытается погладить волка в безумной надежде, что это домашняя собака. Его пальцы легли на серебряную застежку, и знаки Хартии вспыхнули ярче. Но больше он ничего не мог сделать, так как внезапно все его тело сотрясла жестокая дрожь, а кожа стала холодной, как лед. Сэм попытался утихомирить дрожь и не обращать внимания на озноб, но это было невозможно. Он отдернул руку и бросился к камину. Усевшись на пол около камина, Сэмет обхватил колени руками и застыл в отчаянии.
Через неделю после дня рождения Сэм получил письмо от Ника. Вернее, то, что осталось от письма, потому что оно было написано на бумаге, изготовленной по анселстьеррской технологии. Подобно большинству подобных изделий, такая бумага начинала разрушаться после того, как попадала за Стену, и теперь распалась на отдельные волокна. Сэм часто напоминал Нику, чтобы тот писал ему письма на бумаге, изготовленной вручную, а не при помощи каких-то машин и механизмов, но Ник не обращал внимания на его слова.
К счастью, письмо еще не полностью развалилось. Что-то все же сохранилось, и при известном терпении можно было сообразить, что Ник просил его позаботиться о визе в Старое Королевство для себя и своего слуги. Он намеревался попасть за Стену в середине зимы и был бы благодарен Сэму, если тот встретит его на Пункте Перехода Стены.
Сэм страшно обрадовался. Ник всегда умел развеселить. Он посмотрел на свой календарь, чтобы узнать, насколько середина зимы в Анселстьерре соотносится с зимой в Старом Королевстве. Вообще-то Старое Королевство шло ровно на сезон впереди Анселстьерры, но были и расхождения, которые требовали двойной проверки по календарю, особенно если это было время солнцестояний или смены сезонов.
Сводный календарь Старого Королевства и Анселстьерры, хранившийся у Сэмета, раньше было почти невозможно достать. Но десять лет назад Сабриэль отдала свой собственный календарь в королевскую типографию, и его переиздали с учетом рукописных комментариев и заметок на полях, сделанных Сабриэль и предыдущими Аборсенами. Это был долгий и трудоемкий процесс. Впрочем, результат оказался великолепным — прекрасная печать на хорошей бумаге. Сабриэль и Тачстоун тщательно отбирали тех, кому разрешалось иметь такие календари. Сэмет страшно гордился, получив его в подарок на день рождения. Тогда ему исполнилось двенадцать лет.
К счастью, с помощью календаря было очень просто вычислить анселстьеррскую зиму, гораздо точнее, чем Сэм вычислил бы самостоятельно, используя лунный календарь и некоторые другие данные. На анселстьеррский день середины зимы в Старом Королевстве приходился День Кораблей на третьей неделе весны. До этого времени должно было пройти еще много недель, но, по крайней мере, у Сэма теперь было хоть что-то, чего он ожидал с радостью.
После получения письма от Ника настроение Сэма немного улучшилось, и он даже стал приветливее ко всем во Дворце, кроме Эллимер. Остаток зимы прошел, ни один из родителей не приезжал домой, ужасных бурь не случалось, страшных морозов тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59