— Но до Хартии ведь ничего не было? У нее нет ни начала, ни конца.
— У всего есть начало, — проворчала Собака, — и у Хартии тоже. Мне следует это знать, так как я присутствовала при ее возникновении, когда Семеро решили основать Хартию, а Пятеро отдали всю свою жизнь на ее создание. В каком-то смысле там была и ты, госпожа. Ты ведешь свой род от Пятерых.
— Я веду род от Пятерых Великих Основателей? — спросила Лираэль, потрясенная этой новостью. — Я помню стихотворение на эту тему. Должно быть, оно из тех, что все дети должны учить наизусть.
Она выпрямила спину, сложила руки за спиной, бессознательно приняв ту позу, в которой в детстве декламировала стихи.
Пять Великих Хартий землю создавали,
Взяв друг друга за руки, жизнь в ней засевали.
На одном, на Избранном, — корона сияет,
А Двое из Племени — Смерть подстерегают.
Пятеро и Трое — как раствор и камень,
Четверо все видят через лед и пламя.
— Да, — сказала Собака, — отличное стихотворение. Надо бы и щенков заставлять учить его наизусть. Великие Основатели — краеугольные камни Хартии. Родословные, Стена, Камни Хартии — все произошло от изначального самопожертвования Пятерых, которые влили свою силу в мужчин и женщин — твоих предков по прямой линии. Некоторые из них, в свою очередь, передали силу камням и извести — скрепляющему раствору. Полагали, что если взять только их кровь, то заклятие можно будет легко расколдовать и уничтожить.
— Так-так. Значит, если Пятеро были… растворены в Хартии, что же произошло с оставшимися двумя? — спросила Лираэль. Все эти новости она воспринимала со сложным чувством. Ее всю жизнь учили, что Хартия вечно была, есть и будет. — Ты же сказала, что основать Хартию решили Семеро.
— Сначала их вообще было Девять, — как бы между прочим заметила Собака. — Эти Девять были те, кто обладал наибольшей силой, сознательным мышлением и Даром предвидения, что и выделило их из всех десятков тысяч существ, порожденных Свободной магией. Все эти тысячи болтались по всему миру и делали что хотели. Но из этих Девятерых лишь Семеро согласились основать Хартию. Восьмой попытался просто уклониться от работы, но в конечном счете они заставили его служить Хартии. Девятый начал сопротивляться, но потерпел поражение.
— Ладно, это номера Восемь и Девять, — сказала Лираэль, загибая пальцы. — Было бы намного проще разобраться, если бы у них были не номера, а имена. В любом случае ты до сих пор не сказала, что случилось с Шестым и Седьмым. Почему они не присоединились к Великим Основателям?
— Они отдали огромную часть своей силы в родословные, однако не пожелали расстаться со своей сущностью, — ответила Собака. — Но я полагаю, что они просто не так устали от одинокого существования. Они хотели продолжать свой путь. Может, они просто хотели со стороны посмотреть, что получится у других. И у Семерых, конечно, были имена. Это названия колокольчиков и трубок, что висят сейчас на твоем поясе. Каждый из них хранит некоторую часть той силы Семерых, которая существовала до основания Хартии.
— А ты… Ты же не одна из Семерых, а? — робко поинтересовалась Лираэль. Она и представить себе не могла, что один из Создателей Хартии удостоит Лираэль чести быть ее другом. Или останется им, когда истина будет установлена.
— Я — Невоспитанная Собака, — ответила Собака и лизнула Лираэль в щеку. — Я присутствовала при возникновении в начале Хартии. И я всегда буду твоим другом, Лираэль. Ты это знаешь.
— Надеюсь, — с некоторым сомнением в голосе проговорила Лираэль. Она крепко обняла Собаку, уткнувшись лицом в теплую собачью шею. — И я всегда буду твоим другом.
Собака терпеливо ждала, пока у Лираэль пройдет прилив нежности, но уши держала на макушке, внимательно прислушиваясь к окружающему миру. Ее нос постоянно нюхал воздух, пытаясь уловить тот запах Смерти, что принесла с собой Лираэль. Это был тревожный запах. Собака очень надеялась, что он существует только в ее воображении или памяти. Это не был запах некроманта. Запах, что мерещился сейчас Собаке, был намного, намного старше и гораздо страшнее.
Лираэль потянулась назад, чтобы снова взяться за руль. Искательница продолжала идти по курсу самостоятельно, но Лираэль ощутила волну ее признательности, когда знаки Хартии расцвели под ее рукой, согревая и утешая лодку после леденящего холода Смерти.
— Мы, вероятно, сегодня пройдем Синдлскую переправу, — заметила Лираэль. Она нахмурила брови, вспомнив все карты, которые сворачивала, разворачивала, каталогизировала и реставрировала в библиотеке. — У нас еще достаточно времени в запасе. Должно быть, мы уже прошли около двадцати лье!
— Навстречу опасностям, — пробурчала Собака, устраиваясь поудобнее в ногах у Лираэль. — Мы не должны забывать об этом, моя госпожа.
Лираэль кивнула, думая о своем путешествии к некроманту в Смерть. Теперь, в лучах солнца, когда лодка так радостно скользила по волнам вниз по реке, все пережитое казалось совершенно нереальным. Но все же то, что случилось, произошло на самом деле. И если слова некроманта были правдой и он действительно знал ее, то мог также знать, куда она направляется. И если она покинет Раттерлин, то, возможно, станет легкой добычей для Мертвых служителей некроманта.
— Наверное, мне скоро придется создать кожу Хартии, — сказала Лираэль. — Лающую сову. На всякий случай.
— Неплохая идейка, — довольно безучастно отозвалась Собака. Она положила морду на ногу Лираэль и пускала обильную слюну. — Кстати, ты видела что-нибудь в темном зеркале?
Лираэль заколебалась и ответила не сразу. Видение прошлого совсем вылетело из головы после нападения некроманта.
— Да, — наконец произнесла она.
Собака подождала продолжения рассказа, но его не последовало, и тогда она заговорила сама:
— Вот что, выходит, ты теперь Хранительница памяти. Первая за последние пятьсот лет, если я не ошибаюсь.
— Думаю, не ошибаешься, — подтвердила Лираэль, избегая смотреть Собаке в глаза. Она не хотела быть Хранительницей памяти. Так книга называла тех, кто видел прошлое. Она хотела видеть будущее.
— Ну и что же ты видела? — нетерпеливо спросила Собака.
— Своих родителей. — Лираэль бросило в краску от мысли о том, что она подглядывала, как они занимались любовью. — Моего отца.
— Ну и кто он?
— Не знаю. Я, может быть, узнала бы его, если бы увидела портрет. Или ту комнату, где они находились. Хотя это, конечно, совершенно не важно.
Собака фыркнула, уставившись на Лираэль и думая, что та шутит. Очевидно, это было очень важно, но Лираэль не хотела говорить об этом.
— Ты — моя семья, — быстро проговорила Лираэль и порывисто обняла Собаку. Затем отвернулась и стала вглядываться в сверкающие на солнце воды Раттерлин. Собака на самом деле была единственным членом ее семьи, она значила для Лираэль даже больше, чем Клэйр, среди которых она прожила всю свою жизнь.
Они ясно показали ей, что она никогда не станет такой, как они. Думая об этом, девушка покрепче завязала платок на голове и вспомнила ощущение шелковой ткани на лице, когда ей завязывали глаза.
Глава тридцать седьмая. ВАННА ПОСРЕДИ РЕКИ
Лираэль провела первую в жизни ночь вне Ледника Клэйр, встав на якорь у длинного узкого острова в самой середине Раттерлин. Со всех сторон лодку окружало по меньшей мере четыреста ярдов воды. Течение здесь было быстрым, а глубина вполне достаточная, чтобы чувствовать себя спокойно.
Лираэль проснулась на рассвете. Позавтракала яблоком и куском черствого пирога с корицей, попила воды из реки и принялась звать Собаку. Та не замедлила явиться. Оказывается, она уже успела побывать на острове и теперь возвращалась вплавь, пыхтя и отдуваясь. Лираэль подняла якорь и уложила цепь.
Они едва успели поднять парус и приготовились ловить попутный ветер, как Собака внезапно приняла боевую стойку и издала предупреждающий лай.
Лираэль резко пригнула голову, так, чтобы ее не было видно над палубой, и принялась смотреть в щель между досками туда, куда Собака, повизгивая от возбуждения, указывала передней лапой. Примерно в трехстах ярдах ниже по течению виднелся какой-то предмет. Сначала Лираэль не могла взять в толк, что бы это могло быть — нечто металлическое на поверхности реки. Когда же она наконец поняла, что это такое, то вынуждена была протереть глаза и посмотреть туда еще внимательнее, так как первое впечатление было очень уж невероятным.
— Похоже на металлическую ванну, — растерянно проговорила она, — а внутри — человек.
— Это и есть ванна, — отозвалась Собака, — и человек в ней. Там еще что-то… натяни-ка стрелу, моя госпожа.
— Он, похоже, без сознания. Или мертвый, — сказала Лираэль. — Может, просто проплыть мимо, а?
Но она передала управление Искательнице и взяла лук и стрелу.
Казалось, Искательница, как и Собака, предпочитала действовать с осторожностью, потому что немного свернула в сторону от объекта их внимания. Ванна двигалась значительно медленнее лодки, подгоняемая только течением. Искательница легко могла обогнуть ванну, описав вокруг нее большую дугу, а затем продолжать путь.
Лираэль этого и хотела. Ей не улыбалось иметь дела с незнакомцами без крайней необходимости. Впрочем, ей бы все равно рано или поздно пришлось общаться с людьми, а этот человек явно терпел бедствие. Иначе как он оказался бы посреди Раттерлин в таком странном судне?
Лираэль вздохнула и надвинула платок ниже на лоб, чтобы по возможности скрыть лицо. Когда они оказались на расстоянии около пятидесяти ярдов и практически уже обогнали ванну, Лираэль положила стрелу на тетиву, но не натянула лук. Человек в ванне определенно не подозревал о приближении Искательницы, так как лежал совершенно неподвижно, на спине, свесив руки и ноги за края ванны. На груди у него что-то сверкало.
— Колокольчики! Это некромант! — потрясенно воскликнула Лираэль, натягивая тетиву.
Он не был похож на Хеджа, но некроманты ведь всегда таят в себе опасность. Прицелиться в него из лука означает лишь проявить осторожность.
В отличие от своих Мертвых Рук некроманты не боятся бегущей воды. Этот, возможно, притворялся раненым, чтобы устроить ей засаду.
Стрела уже готова была слететь с лука Лираэль, когда Собака неожиданно гавкнула:
— Погоди! Он не пахнет некромантом!
Лираэль от испуга вздрогнула, стрела случайно слетела с тетивы и прошла в каком-то футе от головы лежащего. Если бы он вдруг сел, то она пронзила бы ему горло и убила наповал.
Как только раздался всплеск от упавшей в воду стрелы, маленький белый котик выскочил откуда-то со дна ванны, взгромоздился на грудь человеку и зевнул. Собака немедленно разразилась яростным лаем и рванулась в воду. Лираэль едва успела бросить лук и вцепиться в собачий хвост. К счастью, ей удалось удержать Собаку в лодке. Собачий хвост мотался так сильно, что Лираэль с трудом могла устоять на месте. Было ли это простое дружелюбие, или Собака так обрадовалась перспективе погоняться за котом, Лираэль не знала.
Поднявшийся шум наконец разбудил человека. Он медленно сел, разминая онемевшие конечности. Кот уселся к нему на плечо. Спросонья человек повертел головой во все стороны, видимо желая найти источник лая, и, когда увидел лодку, первым делом выхватил меч.
Лираэль поспешно подобрала лук и натянула новую стрелу. Искательница повернулась к ветру так, чтобы замедлить ход и дать Лираэль возможность обрести устойчивое положение для стрельбы. Кот открыл рот и, зевнув посередине фразы, спросил:
— Ну и чего вы здесь делаете?
Лираэль подскочила от удивления и чуть не уронила лук. Едва она собралась ответить, как сообразила, что кот обращается к Собаке.
— Хм, — ответила Собака. — Я полагаю, что такой наглый проныра, как ты, сам знает ответ на этот вопрос. Как тебя теперь зовут, негодяй? И что это за жалкий оборванец там с тобой?
— Чаще всего меня зовут Моггет, — ответил кот. — А какое имя ты…
— Этот жалкий оборванец, между прочим, сам умеет говорить, — сердито прервал их человек. — Кто вы или что? И ты тоже, девочка! Это лодка Клэйр, насколько я знаю. Угнала ты ее, что ли?
Искательница аж подскочила от подобного оскорбления, а Лираэль натянула тетиву крепче, прилаживая стрелу пальцами правой руки. Это был определенно весьма самонадеянный оборванец, да к тому же еще и младше ее. И у него были колокольчики некроманта! К тому же он был довольно симпатичный, что не предвещало ничего хорошего. Красивые мужчины всегда приставали к ней в трапезной, уверенные, что она не отвергнет их ухаживаний.
— Я — Невоспитанная Собака, — сказала Собака довольно дружелюбно. — Сопровождаю Лираэль, дочь Клэйр.
— А, значит, тебя тоже своровали, — ворчливо ответил нахал. Казалось, он жестоко страдал, а Моггет причинял ему дополнительный дискомфорт и неловкость.
— Я — Лираэль, дочь Клэйр, — произнесла Лираэль. От злости она забыла, что обычно сама себя считала самозванкой. — А вот ты — кто или что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59