И теперь невдалеке от священного места пришлые люди строили для себя жилища, корчевали вековые деревья и мутили чистые воды священной Светлой Ламбы.
Из посланных старейшиной для изгнания пришельцев охотников вернулся только один. Теперь он стоял перед ним, живой и невредимый. И это последний из мужчин рода. Себя в счет старейшина не брал в связи с преклонным возрастом. Вековые традиции требовали смерти охотника, но последний мужчина... Старик от бессилия заскрипел зубами. Ну почему боги так несправедливы к роду Кяхр? Но решать все равно надо.
Дверь со скрипом распахнулась, и в дом, стуча сапогами, вошел тот, к кому старейшина относился со всем полагающимся ему почтением.
– Ты что удумал, дурак старый, – прорычал гость, – себя и род свой сгубить хочешь?
– Чужаки, – только и смог выговорить побледневшими от страха губами старик.
– Для наших мест они не чужаки. Теперь они – соседи, и ты сделаешь так...
В голосе пришедшего зазвучал металл, мирно сидевший в закутке домовой с испуганным писком метнулся из избы, за подслеповатыми окнами прозвучал гулкий гром.
Старейшина рухнул коленями на деревянный пол и весь обратился во внимание. С Лесным Хозяином спорить нельзя.
Моряна гордо вскинула голову перед Кощеем, в ее глазах светилась решимость. Лесной Хозяин с удовлетворением заметил, что женщина оставалась такой же, как и много лет назад. Красивой, умной и решительной. Настоящая повелительница амазонок.
– Мы уходим. В этом мире для нашего народа не осталось места. Люди вытесняют нас отовсюду. Эта раса истребляет или порабощает для потех моих дочерей. По моему призыву пришли все, кто не захотел оставаться. Посмотри, хранитель устоев древних народов, – не по-женски крепкая мускулистая рука указала на стоявших в стороне женщин, – и это все, что осталось от прежде грозных додолов. Очень скоро никого не останется. Нам ведомо, что ты знаешь краткую дорогу в другие миры, так помоги. Священный шар показал жрицам неизвестную землю. Ее называют Гипербореей, это не сказка эллинов, а настоящий чудесный мир. Нетронутые леса, непуганые животные, редкие общины старых рас. Когда я смотрела на проносящиеся перед нами в священном шаре картины нового мира, то вспомнила рассказы наших мудрых об эпохе до начала времен. Возможно, в Гиперборее мы сможем сохранить, а затем, может, и возвеличить наш древний народ. Мы ждем твоего слова, повелитель.
Закутанные в цветные накидки женщины крепко сжимали короткие копья. У груды мешков суетились одетые в серые однотипные рубахи мужчины племени. Отдельно сидящие дети с молчаливым укором глядели на Ягу, раздававшую им пропеченные хлебцы. Напряженность ощущалась во всех действиях будущих переселенцев. Впереди их ждала неизвестность, но это все-таки был хоть какой-то шанс выжить.
Лицо Кощея сохраняло бесстрастное выражение, хотя в душе его разливалась горечь. Вслед за почти полностью истребленными оборотнями-неврами уходил еще один некогда подвластный ему народ. Мировой баланс окончательно сместился в сторону одной расы – людей, и он ничего сделать не мог. Единственное, что осталось, так это хоть попробовать сохранить остатки былых народов и когда-то могущественных рас. Если получится... А может, гадание старой Яги как раз и касается народа додолов? В любом случае решение принято, осталось его озвучить.
– Мы ждем твоего слова, властитель. Или ты сумеешь нас защитить, или просто бросишь на растерзание и гибель от расплодившихся человечьих племен? Тысячелетия наш народ верно служил тебе, но сейчас мы – никто. Нас не хватит даже для того, чтобы заселить одно маленькое городище. В недалеком будущем на этой земле додолов просто не станет.
Слова, произносимые бесстрастно, жалят сильнее брошенных в громком запале. Горькая правда не оставляет места лукавству. Перед глазами Кощея промелькнули былые дни. Битвы с гигантскими монстрами, создание матриархата и его венец – царство амазонок. Все позади. Осталось жалких несколько десятков закутанных в традиционные накидки женщин со своими семействами и нехитрым скарбом. Окончание очередной истории в череде многих... Все рождается, достигает расцвета и угасает. Да только жизнь на Земле не остановишь, она продолжается. Просто каким-то ее жителям наплевать, одни ли они на белом свете или нет, а другие – не хотят делить землю с кем бы то ни было. Свои или чужие, умнее или глупее, такие, как они, или отличающиеся во всем – надобно вытеснить, изничтожить, огнем и мечом вырубить память о прошлом и жить по-своему и только самим. Люди относятся ко второй категории. Сейчас на коне они.
– Завтра у Черных Камней. Я буду ждать на восходе солнца. Возьмите с собой только то, что необходимо и что сможете унести – не более. Кто же не захочет уходить, пусть идут ко мне, – вынес решение Лесной Хозяин.
Впервые в жизни Джабару не хотелось торговаться. Странный покупатель почему-то вызвал у него чувство обреченности. Даже не взглянув на протянутые деньги, торговец антиквариатом пододвинул шкатулку к краю стола и застыл, ожидая, когда же этот подвижный европеец уйдет восвояси.
Покупатель, вежливо поблагодарив, небрежно сунул только что приобретенный сувенир в пластиковый пакет и вышел на дневной солнцепек. Почти сразу его высокая фигура затерялась среди шумной толпы туристов. Торговец вздохнул, но, к удивлению, облегчения не ощутил – камень на сердце продолжал давить, наливаясь тяжестью.
Почему шайтан дернул его выставить на обозрение именно эту старинную шкатулку, Джабар не мог понять, даже расставшись с нею. Сколько времени валялась среди других старинных поделок, и вот те на – выставил! Было бы что толковое! Таких шкатулок в Дамаске в каждой лавке по десятку. А та штука внутри – да мешочек, в который она завернута, стоит вдвое дороже! – обугленная костяная рукоятка от сабли...
Мысли торговца перепрыгнули на посетителя. Наметанный глаз сразу же определил в нем выходца из бывшего СССР. Уж очень он напоминал тех русских военных, что в свободное время шатались по торговым рядам. Вот только глаза... Они жили своей, отдельной от выражения лица, жизнью. «Колдун, – – окончательно решил для себя Джабар. – Злой колдун, и часть зла своей черной души он оставил в этой лавке». Взгляд скользнул вокруг и растерянно уперся в шкатулку, которую вроде бы только что он продал.
– Аллах Акбар!
Суетливой старухой Джабар метнулся к дальней полке. Так и есть. Настоящая древняя шкатулка, хранившаяся более века в роду торговца, отсутствовала. Ведомый суматошной идеей, он перебрал все предметы в лавке, но ошибки не было – искомая вещь пропала. Джабар в расстройстве опустил руки. Его обманул колдун. Отвел глаза, заморочил и унес старинную реликвию – древний ларец, найденный еще прадедом Джабара и хранимый в лавке на счастье. Сколько раз торговец любовался изящной отделкой и замысловатой завораживающей печатью, скрывавшей содержимое. Единственная настоящая волшебная вещь среди антикварного хлама, предназначенного для продажи охочим до экзотики туристам! Теперь ее нет. Слова проклятия вырвались из уст старого торговца. Пусть колдуну эта вещь счастья не принесет, пускай только одни несчастья преследуют обладателя взятой обманом вещи.
Одержимый желанием хоть как-то очистить воздух от возможных флюидов злого колдовства, торговец метнулся к выходу и распахнул настежь двери – пусть чистый воздух унесет следы пребывания колдуна. Изнуряющая жара хлынула в помещение, уличные запахи ударили в нос. Джабар поспешил вернуться на свое место под нежный ветерок большого вентилятора, но, к его удивлению, там уже находились двое неизвестных. Они по-хозяйски расположились у стеллажей и молча разглядывали торговца.
– Кто вы? Чем могу быть полезен? – машинально спросил антиквар.
Неизвестные продолжали вглядываться в его лицо. Казалось, что разговаривать они не желают. Джабар встретился взглядом с одним из них и похолодел. Несмотря на сорокоградусную жару, его охватил озноб. «Да ведь это не люди! – пронеслось в голове внезапно оцепеневшего торговца, – такие красные глаза бывают только у джиннов или ламий».
Плывущей походкой посетители приблизились вплотную к торговцу.
– Где Баальбекская шкатулка? – спросил один из них.
Джабар непонимающе посмотрел в лицо спросившего и ужаснулся. Вертикальные щелочки зрачков посетителя наливались багровым цветом, тонкие бледные губы разошлись в зловещей улыбке, и на миг показались длинные заостренные клыки... Невидимая рука сдавила сердце, и антиквар осознал, что умирает.
Незваные посетители подхватили падающее тело и осторожно положили на стол. Тот, кто задавал вопрос, прикоснулся к сонной артерии и с обиженными интонациями произнес:
– Умер. Остановка сердца.
– Да и шайтан с ним, – поморщился другой, – и так ясно, что он не знает, что такое Баальбекская шкатулка. На всякий случай проверим хранилище этого покойника, и – в следующую лавку.
Высокий светловолосый европеец как бы невзначай, прислонился к превращенному в витрину антикварной лавки окну. Сквозь затемненные стекла виднелись две тени, мечущиеся среди разбросанных на полу вещей. Печально вздохнув, мужчина огляделся – шумная толпа туристов приблизилась к перекрестку. Стараясь не обращать на себя внимания, европеец быстрым шагом догнал любителей путешествий и смешался с разноязыкой толпой. Свою миссию он выполнил. Пора возвращаться в аэропорт – здесь ему больше делать нечего. До посадки на самолет Дамаск-Париж оставалось не так уж много времени.
Часть первая
ДЕРЕВНЯ ЛАМБУШКА И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ
Глава 1
НАСЛЕДСТВО
Все значительные события в жизни всегда случаются невпопад. В этом Никита убеждался не раз. Что, казалось бы, может ворваться в более-менее налаженный быт, когда все разложено по полочкам и распланировано на несколько месяцев вперед? Жизнь неторопливо течет в заданном направлении, и никаких подводных камней не ожидается. Но... непредвиденное всегда вносит свои, порой кардинальные, изменения. Вот как сейчас: учебный год не окончен, до сессии целый месяц, но приходится все бросать и мчаться галопом на вокзал. Толкаться в очереди за билетом, метаться по городу, улаживая текущие дела, и при этом успеть на поезд. Лишь позднее, уже сидя в вагоне и отдышавшись от суеты, начинаешь судорожно вспоминать о недоделанном, недосказанном, недокуренном... Впрочем, покурить можно и в тамбуре, благо ехать целую ночь.
Поезд на Петрозаводск удобен тем, что в нем все быстро. Через полчаса после посадки народ переСтаст бегать взад-вперед от койко-мест к туалету и обратно и, перенеся все дела на утро, допивает пиво, чтобы потом с чувством выполненного долга погрузиться в сон. Вот только Никиту Басанова сон этот не брал, да и подумать в спокойной обстановке под мерный перестук колес и неровное похрапывание соседа было самое время.
А началось все с телеграммы, отправленной из Ламбушки, где и был-то Никита последний раз лет десять назад, когда после восьмого класса уезжал в Питер учиться. В деревню возвращаться не спешил, мечтая въехать в нее если не на белом коне, то хотя бы на черном «мерседесе». Сломя голову ринулся в учебу и в недоступные прежде развлечения. И не возвращался, отделываясь поздравлениями к праздникам и посылками к дням рождения родственников. После службы в армии максимализм из души не выветрился, но появилась уверенность в своем светлом будущем – вот еще чуть-чуть, и я на коне. И все равно на родину не спешил. Даже когда умудрился скоропалительно жениться, съездить в родные места не получилось. Жена, сама уроженка далекой вологодской деревни, панически боялась любой провинции, считая себя крутой горожанкой. Набравшись невесть откуда нездорового снобизма, она любое предложение о выезде из города дальше десяти километров воспринимала как личное оскорбление и желание намекнуть на ее «крестьянское» происхождение.
Вскоре молодые супруги разбежались в разные стороны. Ее утонченная «цивилизованная» натура не вынесла образа жизни в студенческом обществе, где помимо систематического «обгрызания» гранита науки приходилось еще бороться за выживание в полном соблазнов большом городе на скудную стипендию в крохотной общаговской комнатушке. Развод Никита принял за благо – ему надоели постоянные упреки в нищете и «неправильном» расходовании денег. Освободившись от семейных уз, Басанов почти сразу умудрился купить маленькую однокомнатную квартиру в пригороде. Высокий светловолосый парень да со своим жильем и неплохой перспективой на будущее сразу же стал объектом номер один среди ищущих мужей однокурсниц. Но все его многочисленные романы заканчивались одинаково и быстро. Обременять себя семейными узами Никита не спешил, поставив на первое место учебу и финансовую независимость. Жениться, как и повеситься, никогда не поздно – такую житейскую истину он принял к сведению почти сразу после развода и неуклонно ей следовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Из посланных старейшиной для изгнания пришельцев охотников вернулся только один. Теперь он стоял перед ним, живой и невредимый. И это последний из мужчин рода. Себя в счет старейшина не брал в связи с преклонным возрастом. Вековые традиции требовали смерти охотника, но последний мужчина... Старик от бессилия заскрипел зубами. Ну почему боги так несправедливы к роду Кяхр? Но решать все равно надо.
Дверь со скрипом распахнулась, и в дом, стуча сапогами, вошел тот, к кому старейшина относился со всем полагающимся ему почтением.
– Ты что удумал, дурак старый, – прорычал гость, – себя и род свой сгубить хочешь?
– Чужаки, – только и смог выговорить побледневшими от страха губами старик.
– Для наших мест они не чужаки. Теперь они – соседи, и ты сделаешь так...
В голосе пришедшего зазвучал металл, мирно сидевший в закутке домовой с испуганным писком метнулся из избы, за подслеповатыми окнами прозвучал гулкий гром.
Старейшина рухнул коленями на деревянный пол и весь обратился во внимание. С Лесным Хозяином спорить нельзя.
Моряна гордо вскинула голову перед Кощеем, в ее глазах светилась решимость. Лесной Хозяин с удовлетворением заметил, что женщина оставалась такой же, как и много лет назад. Красивой, умной и решительной. Настоящая повелительница амазонок.
– Мы уходим. В этом мире для нашего народа не осталось места. Люди вытесняют нас отовсюду. Эта раса истребляет или порабощает для потех моих дочерей. По моему призыву пришли все, кто не захотел оставаться. Посмотри, хранитель устоев древних народов, – не по-женски крепкая мускулистая рука указала на стоявших в стороне женщин, – и это все, что осталось от прежде грозных додолов. Очень скоро никого не останется. Нам ведомо, что ты знаешь краткую дорогу в другие миры, так помоги. Священный шар показал жрицам неизвестную землю. Ее называют Гипербореей, это не сказка эллинов, а настоящий чудесный мир. Нетронутые леса, непуганые животные, редкие общины старых рас. Когда я смотрела на проносящиеся перед нами в священном шаре картины нового мира, то вспомнила рассказы наших мудрых об эпохе до начала времен. Возможно, в Гиперборее мы сможем сохранить, а затем, может, и возвеличить наш древний народ. Мы ждем твоего слова, повелитель.
Закутанные в цветные накидки женщины крепко сжимали короткие копья. У груды мешков суетились одетые в серые однотипные рубахи мужчины племени. Отдельно сидящие дети с молчаливым укором глядели на Ягу, раздававшую им пропеченные хлебцы. Напряженность ощущалась во всех действиях будущих переселенцев. Впереди их ждала неизвестность, но это все-таки был хоть какой-то шанс выжить.
Лицо Кощея сохраняло бесстрастное выражение, хотя в душе его разливалась горечь. Вслед за почти полностью истребленными оборотнями-неврами уходил еще один некогда подвластный ему народ. Мировой баланс окончательно сместился в сторону одной расы – людей, и он ничего сделать не мог. Единственное, что осталось, так это хоть попробовать сохранить остатки былых народов и когда-то могущественных рас. Если получится... А может, гадание старой Яги как раз и касается народа додолов? В любом случае решение принято, осталось его озвучить.
– Мы ждем твоего слова, властитель. Или ты сумеешь нас защитить, или просто бросишь на растерзание и гибель от расплодившихся человечьих племен? Тысячелетия наш народ верно служил тебе, но сейчас мы – никто. Нас не хватит даже для того, чтобы заселить одно маленькое городище. В недалеком будущем на этой земле додолов просто не станет.
Слова, произносимые бесстрастно, жалят сильнее брошенных в громком запале. Горькая правда не оставляет места лукавству. Перед глазами Кощея промелькнули былые дни. Битвы с гигантскими монстрами, создание матриархата и его венец – царство амазонок. Все позади. Осталось жалких несколько десятков закутанных в традиционные накидки женщин со своими семействами и нехитрым скарбом. Окончание очередной истории в череде многих... Все рождается, достигает расцвета и угасает. Да только жизнь на Земле не остановишь, она продолжается. Просто каким-то ее жителям наплевать, одни ли они на белом свете или нет, а другие – не хотят делить землю с кем бы то ни было. Свои или чужие, умнее или глупее, такие, как они, или отличающиеся во всем – надобно вытеснить, изничтожить, огнем и мечом вырубить память о прошлом и жить по-своему и только самим. Люди относятся ко второй категории. Сейчас на коне они.
– Завтра у Черных Камней. Я буду ждать на восходе солнца. Возьмите с собой только то, что необходимо и что сможете унести – не более. Кто же не захочет уходить, пусть идут ко мне, – вынес решение Лесной Хозяин.
Впервые в жизни Джабару не хотелось торговаться. Странный покупатель почему-то вызвал у него чувство обреченности. Даже не взглянув на протянутые деньги, торговец антиквариатом пододвинул шкатулку к краю стола и застыл, ожидая, когда же этот подвижный европеец уйдет восвояси.
Покупатель, вежливо поблагодарив, небрежно сунул только что приобретенный сувенир в пластиковый пакет и вышел на дневной солнцепек. Почти сразу его высокая фигура затерялась среди шумной толпы туристов. Торговец вздохнул, но, к удивлению, облегчения не ощутил – камень на сердце продолжал давить, наливаясь тяжестью.
Почему шайтан дернул его выставить на обозрение именно эту старинную шкатулку, Джабар не мог понять, даже расставшись с нею. Сколько времени валялась среди других старинных поделок, и вот те на – выставил! Было бы что толковое! Таких шкатулок в Дамаске в каждой лавке по десятку. А та штука внутри – да мешочек, в который она завернута, стоит вдвое дороже! – обугленная костяная рукоятка от сабли...
Мысли торговца перепрыгнули на посетителя. Наметанный глаз сразу же определил в нем выходца из бывшего СССР. Уж очень он напоминал тех русских военных, что в свободное время шатались по торговым рядам. Вот только глаза... Они жили своей, отдельной от выражения лица, жизнью. «Колдун, – – окончательно решил для себя Джабар. – Злой колдун, и часть зла своей черной души он оставил в этой лавке». Взгляд скользнул вокруг и растерянно уперся в шкатулку, которую вроде бы только что он продал.
– Аллах Акбар!
Суетливой старухой Джабар метнулся к дальней полке. Так и есть. Настоящая древняя шкатулка, хранившаяся более века в роду торговца, отсутствовала. Ведомый суматошной идеей, он перебрал все предметы в лавке, но ошибки не было – искомая вещь пропала. Джабар в расстройстве опустил руки. Его обманул колдун. Отвел глаза, заморочил и унес старинную реликвию – древний ларец, найденный еще прадедом Джабара и хранимый в лавке на счастье. Сколько раз торговец любовался изящной отделкой и замысловатой завораживающей печатью, скрывавшей содержимое. Единственная настоящая волшебная вещь среди антикварного хлама, предназначенного для продажи охочим до экзотики туристам! Теперь ее нет. Слова проклятия вырвались из уст старого торговца. Пусть колдуну эта вещь счастья не принесет, пускай только одни несчастья преследуют обладателя взятой обманом вещи.
Одержимый желанием хоть как-то очистить воздух от возможных флюидов злого колдовства, торговец метнулся к выходу и распахнул настежь двери – пусть чистый воздух унесет следы пребывания колдуна. Изнуряющая жара хлынула в помещение, уличные запахи ударили в нос. Джабар поспешил вернуться на свое место под нежный ветерок большого вентилятора, но, к его удивлению, там уже находились двое неизвестных. Они по-хозяйски расположились у стеллажей и молча разглядывали торговца.
– Кто вы? Чем могу быть полезен? – машинально спросил антиквар.
Неизвестные продолжали вглядываться в его лицо. Казалось, что разговаривать они не желают. Джабар встретился взглядом с одним из них и похолодел. Несмотря на сорокоградусную жару, его охватил озноб. «Да ведь это не люди! – пронеслось в голове внезапно оцепеневшего торговца, – такие красные глаза бывают только у джиннов или ламий».
Плывущей походкой посетители приблизились вплотную к торговцу.
– Где Баальбекская шкатулка? – спросил один из них.
Джабар непонимающе посмотрел в лицо спросившего и ужаснулся. Вертикальные щелочки зрачков посетителя наливались багровым цветом, тонкие бледные губы разошлись в зловещей улыбке, и на миг показались длинные заостренные клыки... Невидимая рука сдавила сердце, и антиквар осознал, что умирает.
Незваные посетители подхватили падающее тело и осторожно положили на стол. Тот, кто задавал вопрос, прикоснулся к сонной артерии и с обиженными интонациями произнес:
– Умер. Остановка сердца.
– Да и шайтан с ним, – поморщился другой, – и так ясно, что он не знает, что такое Баальбекская шкатулка. На всякий случай проверим хранилище этого покойника, и – в следующую лавку.
Высокий светловолосый европеец как бы невзначай, прислонился к превращенному в витрину антикварной лавки окну. Сквозь затемненные стекла виднелись две тени, мечущиеся среди разбросанных на полу вещей. Печально вздохнув, мужчина огляделся – шумная толпа туристов приблизилась к перекрестку. Стараясь не обращать на себя внимания, европеец быстрым шагом догнал любителей путешествий и смешался с разноязыкой толпой. Свою миссию он выполнил. Пора возвращаться в аэропорт – здесь ему больше делать нечего. До посадки на самолет Дамаск-Париж оставалось не так уж много времени.
Часть первая
ДЕРЕВНЯ ЛАМБУШКА И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ
Глава 1
НАСЛЕДСТВО
Все значительные события в жизни всегда случаются невпопад. В этом Никита убеждался не раз. Что, казалось бы, может ворваться в более-менее налаженный быт, когда все разложено по полочкам и распланировано на несколько месяцев вперед? Жизнь неторопливо течет в заданном направлении, и никаких подводных камней не ожидается. Но... непредвиденное всегда вносит свои, порой кардинальные, изменения. Вот как сейчас: учебный год не окончен, до сессии целый месяц, но приходится все бросать и мчаться галопом на вокзал. Толкаться в очереди за билетом, метаться по городу, улаживая текущие дела, и при этом успеть на поезд. Лишь позднее, уже сидя в вагоне и отдышавшись от суеты, начинаешь судорожно вспоминать о недоделанном, недосказанном, недокуренном... Впрочем, покурить можно и в тамбуре, благо ехать целую ночь.
Поезд на Петрозаводск удобен тем, что в нем все быстро. Через полчаса после посадки народ переСтаст бегать взад-вперед от койко-мест к туалету и обратно и, перенеся все дела на утро, допивает пиво, чтобы потом с чувством выполненного долга погрузиться в сон. Вот только Никиту Басанова сон этот не брал, да и подумать в спокойной обстановке под мерный перестук колес и неровное похрапывание соседа было самое время.
А началось все с телеграммы, отправленной из Ламбушки, где и был-то Никита последний раз лет десять назад, когда после восьмого класса уезжал в Питер учиться. В деревню возвращаться не спешил, мечтая въехать в нее если не на белом коне, то хотя бы на черном «мерседесе». Сломя голову ринулся в учебу и в недоступные прежде развлечения. И не возвращался, отделываясь поздравлениями к праздникам и посылками к дням рождения родственников. После службы в армии максимализм из души не выветрился, но появилась уверенность в своем светлом будущем – вот еще чуть-чуть, и я на коне. И все равно на родину не спешил. Даже когда умудрился скоропалительно жениться, съездить в родные места не получилось. Жена, сама уроженка далекой вологодской деревни, панически боялась любой провинции, считая себя крутой горожанкой. Набравшись невесть откуда нездорового снобизма, она любое предложение о выезде из города дальше десяти километров воспринимала как личное оскорбление и желание намекнуть на ее «крестьянское» происхождение.
Вскоре молодые супруги разбежались в разные стороны. Ее утонченная «цивилизованная» натура не вынесла образа жизни в студенческом обществе, где помимо систематического «обгрызания» гранита науки приходилось еще бороться за выживание в полном соблазнов большом городе на скудную стипендию в крохотной общаговской комнатушке. Развод Никита принял за благо – ему надоели постоянные упреки в нищете и «неправильном» расходовании денег. Освободившись от семейных уз, Басанов почти сразу умудрился купить маленькую однокомнатную квартиру в пригороде. Высокий светловолосый парень да со своим жильем и неплохой перспективой на будущее сразу же стал объектом номер один среди ищущих мужей однокурсниц. Но все его многочисленные романы заканчивались одинаково и быстро. Обременять себя семейными узами Никита не спешил, поставив на первое место учебу и финансовую независимость. Жениться, как и повеситься, никогда не поздно – такую житейскую истину он принял к сведению почти сразу после развода и неуклонно ей следовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59