Из слов Лесного Хозяина таковых могло бы хватить на небольшую армию, вооруженную по последнему слову техники. Перечень почти всего злобного, забытого в веках, древнего пантеона продолжался достаточно долго, и наконец прозвучал резонный вопрос Басанова:
– И это все будет нас ожидать там?
– Не знаю, – откровенно признался Кощей, – вероятнее всего, никого вы не встретите и пройдете без особых трудностей. Заповедник – это непредсказуемый мир Кромки. Туда мало кто ушел по своей воле. Считается, что там находится место добровольного отшельничества и также ссылки тех, кто изгнан из нашего, а быть может, и из других миров. За последние несколько столетий было только два случая прихода оттуда. Оба возвращения сыграли значительную роль в развитии мира. Их имена известны почти всем расам, живущим на Земле, – они смогли изменить наш мир. Молодой Иисус и Носферату. Один взялся вести к светлому будущему род людской, другой – род упырей. И кончили оба прискорбно. Христа распяли на кресте те, кому он нес свое слово, а Носферату в поисках божественной силы заживо съели почитатели.
– А не получится ли так, что мы оттуда не вернемся и застрянем в этом прекрасном местечке навечно или до созревания очередного гуру? – поинтересовался Никита, которого ничуть не прельщала роль добровольного заложника.
– Только в том случае, если ваши действия пойдут вразрез с моими рекомендациями. До Кромки вас доведут. Как ее пересечь, знает Рудольф. Как вернуться назад, вам подскажет Гамаюн. Наша птичка-буквоед может перемещаться меж миров и как компас указывать нужный путь.
– Сами бы с ним и пошли, – буркнул Басанов, которого все меньше и меньше прельщало участие в предстоящем мероприятии. – Нас под танки, а сам в тылу отсиживаться.
– Вы не правы, молодой человек. Если бы я имел возможность посетить те славные места, то я бы воспользовался этой возможностью обязательно, но меня Заповедник не отпустит – слишком много могущественных врагов я отправил туда, да и не только я. Может быть, они сгинули там, а может, ждут, когда же я проявлю глупое любопытство и суну свой нос за Кромку. Чтобы оттуда возвратиться, нужны те, кто совершенно не связан с живущими там существами.
Рожа Кощея изобразила брезгливую скорбь, но глаза настороженно всматривались в собеседников. Что бы ни говорил Лесной Хозяин и какая бы скорбь ни ложилась на зубастую физиономию, для Никиты становилось все яснее, что он влип в опасную авантюру которой не избежать при всем желании. Чувство противоречия всколыхнулось, но усилием воли он все-таки заставил себя успокоиться и стал прислушаться к тому, о чем повествовал именитый собеседник.
– На все вам будет дан определенный временной предел. Кровь из носа – надо уложиться в него. Если вдруг почувствуете, что не укладываетесь, то немедля возвращайтесь – будем считать, что данный вариант сохранения книги не годится. Тогда начнем искать другие способы решения нашей проблемы, если, конечно, у нас на это еще останется время. Время – именно тот фактор, который работает против нас, ничего поделать нельзя, с ним шутки плохи. Ну ладно о прискорбном. Поговорим о снаряжении и оружии, а также обо всем, что необходимо в пути. Первое...
– Вот она, Кромка. – Рудольф, все время шедший впереди маленького отряда, остановился и, обернувшись, окинул придирчивым взглядом всех остальных. – Дальше пойдем сами, а вам оставаться здесь. Ждите.
Угловатая кикимора тотчас шлепнулась к подножию невысокого кряжистого дерева и замерла неподвижной корягой. Чешуйчатый, как еловая шишка, лешак прислонился к тому же стволу и слился с неровной корой. Дух-мнилко рассеялся и повис рваными клочьями тумана на густых ветвях. Только здоровенный змей не стал прятаться. Подняв клинообразную голову к Никитиному лицу и глядя ему в глаза немигающим взглядом, прошипел:
– Удачи тебе, хранитель короны. Я тебя обязательно дождусь. До сентября осталось недолго.
Затем скользнул к торчащим с другой стороны от тропинки камням и, свернувшись в клубок, подставил рябые бока лучам заходящего солнца. Молчаливые Росомахи неторопливо уселись спина к спине прямо на тропе.
– Прощаться не будем, примета плохая. Так что пошли. – Оборотень нетерпеливо потянул Басанова за рукав. – Иди за мной и ничему не удивляйся.
Человек сделал шаг, другой, и крепко державшая за материю рука Рудольфа разжалась. Никита торопливо двинулся вслед за широкой спиной, обтянутой кожаным жилетом.
– Прошли. Мы уже там. Точнее, здесь. Можешь оглянуться – мы в Заповеднике.
Голос человека-волка изменился и стал больше напоминать рычание. Подняв глаза на лицо спутника, Никита с трудом удержал удивленный возглас – здесь, сразу за границей Кромки, Рудольф стал похож на того Рудольфа, каким он предстал перед ним при первой встрече еще тогда, в начале мая. Человек с волчьей головой. Не выдававший до этого никаких признаков жизни, но надежно расположившийся в кармане Гамаюн зашевелился. Пуговица на клапане расстегнулась как бы сама по себе, и оттуда высунулся продолговатый клюв, следом – взъерошенная от вставших дыбом перьев головенка, на которой круглыми бусинами блестели любопытные глаза.
– Вот это да! – смачным баритоном высказало мнение о сложившейся ситуации пернатое. – Поганенькое место. Чую – Заповедником пахнет и... еще какой-то гадостью. Похоже, мы уже вляпались, и качественно. Осталось разобраться – куда. Вы посидите здесь, а я полетаю, посмотрю.
Говорящая птица проворно выбралась из кармана и, чиркнув кончиками крыльев по Никитиному лицу, устремились ввысь. Машинально сделав шаг вперед, Басанов оглянулся. Легкое марево колыхалось меж двух стволов, перегораживая заросшую тропинку. Он с удивлением понял, что находится в незнакомом лесу. Окружающие деревья совершенно не напоминали те, что несколько мгновений назад окружали его.
Воздух заметно колыхнулся, и, словно из воды, на фоне струящегося марева выступили, фигуры додолки и бесенка. Они совершенно не напоминали тех существ, которые сопровождали его от Кощеевой усадьбы. Лицо амазонки заострилось, мускулистые руки удлинились, а вставшие по-кошачьи вертикально зрачки полыхнули ярким желтым цветом. Бесенок, наоборот, уменьшился в размерах, а стремительно удлинившаяся шерсть сделала худое угловатое тельце более округлым. Винни Пух, да и только!
Заметив удивление в глазах замершего человека, додолка хриплым голосом просипела:
– За Кромкой мы все меняемся, кто внешне, а кто изнутри. У кого-то проявляются новые способности, а кто-то их теряет. Закон природы. Кстати, мы так и не представились. Зови меня Нодья, а как зовут тебя, мне уже известно.
– А меня кличут Глузь, – тоненьким визгливым голоском прозвенел преобразившийся Винни Пух и расшаркался.
Никита в задумчивости провел рукой по лицу, но никаких изменений не ощутил. Руки тоже были такие же, да и все остальное, показалось, без изменений.
Заметив эти движения, додолка покачала головой и тихо заметила:
– Кто-то меняется внешне, а кто-то внутренне. Такими же, как были, остаются только отмеченные знаком и прошедшие определенные ритуалы. А я слышала, что молодой боярин уже прошел посвящение родовым знаком. Значит, в тебе изменилась суть твоих возможностей. Как они проявятся, не ведомо никому, и это меня беспокоит.
– Ты, женщина, не суетись. – Голос бесенка прозвучал на серьезной ноте. – Зверь, спящий на теле этого человека, нам вреда не причинит. Меня беспокоит другое. Я ощущаю ауру еще одной ипостаси, и она четко связана с этим молодым человеком. Очень сильная аура... если не ошибаюсь, то это что-то древнее. Ты, случаем, не в родне с какими-нибудь старыми расами или, может, пронес с собой за Кромку какой-нибудь древний талисман?
Пронзительный взгляд Глузя уперся в Басанова. Внимательно прислушивавшийся к разговору Рудольф приблизился, его влажный черный нос зашевелился, ловя только ему ощутимые запахи, затем взгляд уперся в человека.
– Ты пахнешь змеей, – тоном прокурора, объявляющего приговор, сообщил он. – Чего общего у тебя со змеями? И тот червяк перед уходом за Кромку тебе что-то говорил. Ты ли это в самом деле тот молодой боярин, которого я привел к Хозяину?
Спутники обступили Никиту, выражения их лиц не предвещали ничего хорошего. Только в глазках бесенка иногда проскакивало некое сочувствие, но непонятно, к кому оно относилось: то ли к Басанову, то ли к самому себе.
– Погодите. – Человек вытащил из кармана кожаный мешочек, похожий на кисет. – Смотрите.
Осторожно развязав шнурок, он извлек на свет зеленое, в желтых узорах, кольцо. На ощупь оно напоминало костяное, но костей такого цвета Никита никогда не встречал. Желтые линии мерцали загадочными огоньками. Никакой угрозы от вещи, спокойно лежавшей на ладони, он не ощущал. Наоборот, корона королевы змей придавала уверенность и спокойствие.
– Красота какая! – Нодья с интересом рассматривала кольцо, она приблизила лицо почти вплотную к ладони человека, протянула было руку, но в последний момент отдернула. – Только трогать ее нельзя: она не всякому счастье принесет.
Глузя увиденное привело в ужас. Он прикрыл короткими ручками глаза и забормотал что-то похожее на охранную молитву. Лишь человек-волк отнесся к наличию змеиного символа власти с философским спокойствием:
– Такая вещь слишком сильна, чтобы мы смогли распоряжаться ею, она сама решит свою судьбу, но уж раз так случилось и она находится у нас, пусть так оно и будет. Если ты, Никита, чувствуешь себя с нею в руках нормально, то никакого подвоха от нее можно не ждать. Выбрасывать ее нельзя ни в коем случае, тем более здесь, а поможет она нам или навредит – судьба решит.
– Да ты философ, – поняв, что конфликта удалось избежать, пробормотал Басанов, убирая змеиную корону обратно в мешочек. – Так куда теперь?
– Туда! – Выпорхнувший из-за голов Гамаюн приземлился на тропинку и сделал несколько неуклюжих шагов вперед. – Эта тропа нас выведет из леса.
– А дальше? – поинтересовался бесенок.
– А дальше – увидим. – Пернатое взмахнуло крыльями и, оторвавшись от земли, спикировало на плечо человека. – Открывай карман, Никитушка, я пока отдохну.
Не дожидаясь ответа, вещий попугай проскользнул под карманный клапан, и оттуда глухо донеслось:
– Застегнуть кармашек-то не забудь.
– Пошли, что ли. – Оборотень огляделся по сторонам. – Я пойду первым, мало ли что. Места здесь чужие, и Хозяин всяких страхов про эти земли наговорил. Вы чуть сзади, но чтобы меня из виду не теряли, а ты, мелкий, – он показал пальцем на Глузя, – пойдешь последним – спину прикроешь, ежели что.
Скользящей звериной походкой, чуть вытянув голову вперед, Рудольф двинулся вдоль тропы. Никита обратил внимание, что продвигался он не по самой некогда вытоптанной неизвестно кем тропе, а по краю, осторожно ставя обутые в крепкие сапоги ноги. Нодья легко прикоснулась к плечу и почему-то шепотом сказала:
– Пора.
Они двинулись вслед за человеком-волком. На миг оглянувшись назад, Басанов посмотрел на то место, откуда они появились в этом мире, но никакой пелены или марева не заметил – тропа терялась среди множества деревьев, как ей и положено в любом лесу. Что спереди, что сзади.
Лес казался странным. Все вроде бы так, как положено для леса средней полосы. Крепкие стволы деревьев, увенчанные густой листвой, высокая зеленая трава, непроглядные островки кустарников, но ощущение странности все равно присутствовало во всем. Если в начале движения Басанов старался больше смотреть на идущего впереди оборотня и особо не глядел по сторонам, то пройдя несколько километров и войдя в темп движения, он стал замечать несуразности, которых сразу не заметил. И деревья не такие, как дома – там в основном березы, ольха, сосна и ели, а здесь какие-то другие – березы так с коричневыми стволами, ольха несет тяжелые пушистые листья, а хвоя на удивление мягкая, как трава. И тишина. Никита с удивлением отметил, что за все время не услышал ни одного звука, что могли бы издать насекомые или другие обитатели закромешнего леса. Он обратил внимание додолки на такой очевидный факт, но та лениво отмахнулась и продолжала двигаться тенью за правым плечом человека.
У очередного изгиба тропы Рудольф остановился и, дождавшись своих спутников-соратников, показал на проплешину впереди. Расчищенные под посадки участки неровными лоскутами уродовали лесной пейзаж, чуть в стороне, окруженные невысокими кустами в виде живой изгороди, виднелись деревянные строения, похожие на жердяные хлипкие сараи. Следы разумной деятельности почему-то не подтверждались наличием разумных существ и любых существ вообще.
– Пахнет жильем, а ничего не видно, точнее никого. – Волчья голова Рудольфа завертелась по сторонам. – Как будто этой, ну как ее, нейтронной бомбой по лесу шарахнуло.
– Это нами по ним шлепнуло, смотри. – Шедший последним и только что появившийся Глузь с размаху ударил кулаком в ствол ближайшего толстого дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59