Здесь создал свое царство и не вмешивался в дела других. Редкие попытки распространить влияние европейских домов на подвластные ему территории Кощей пресекал жестко и решительно. На своей земле он привык чувствовать себя Хозяином. Единственным послаблением стало взаимовыгодное сотрудничество с родами избранных бояр – таких, как Басановы. Главной задачей жизни Лесной Хозяин ставил выживание своих подданных и сохранение равновесия между ними и людьми. Здесь же налицо имелась попытка нового бесцеремонного вмешательства в его дела. Плюс прямая угроза ему лично. Поимка ассасина говорила сама за себя. Не подвластный никому, малочисленный клан горных карликов замкнуто проживал в недоступных районах Скандинавии и поставлял шпионов и наемных убийц великим домам различных разновидностей нечисти и нежити. Услуги ассасинов оценивались так дорого, что для выполнения щепетильных заданий они привлекались не чаще двух-трех раз в столетие. Остальное время карлики сидели в своих неприступных горах и не высовывали оттуда даже носа. Прибытие в провинциальный даже по российским меркам город представителя столь известного в узких кругах клана «плаща и кинжала» навевало неприятные мысли. Для гарантированного противодействия Кощею необходимо было узнать заказчика произошедшей акции. На то, что карлик добровольно назовет имя, надеяться бесполезно, ассасины никогда не предавали своих работодателей.
– Два последних вопроса, и я отпущу тебя, – безразличным голосом проговорил Кощей, внимательно следя за реакцией наемника. – Кто и откуда?
Ответом стал металлический скрежет зубов. У карлика перекосилось лицо, и он выплюнул из окровавленного рта откушенный язык. В горле у него захрипело, щеки стали бледнеть, глаза закатились и резко налились белесой мутью.
Кощей запоздало бросил останавливающее заклинание, торопясь проникнуть в умирающий мозг. Несмотря на сильную защиту, поставленную неизвестными, ему все же удалось зацепить образ представительного упыря на фоне Петропавловской крепости. Значит, Питер. Зацепка все-таки имелась. Оставалось лишь правильно ее использовать.
Спустя несколько минут Лесной Хозяин вышел на крыльцо. Притаившиеся у входа оборотни выжидательно смотрели на него. Кощей посветлевшим взглядом окинул верных помощников и неожиданно предложил:
– А не, слабо нам, друзья мои, съездить в Петербург? Полюбуемся на достопримечательности. Заодно и отдохнем.
По пустынной ночной улице неторопливо шел старик. Одной рукой он опирался на солидную трость, а в другой сжимал объемистый пластиковый пакет. Рядом настороженно шествовали два крупных серых зверя, похожих на овчарок-переростков. До дома антиквара Либерзона можно дойти и пешком. Сему ожидала крупная сделка.
Глава 2
ЧОКНУТЫЙ ОТШЕЛЬНИК
Полканы, к удивлению Акима, выжили. За два месяца из шевелящихся разноцветных комочков размером с кулак они выросли до размеров кошки и останавливаться не собирались. С питанием детенышей сложностей не возникло. Щенята ели все подряд, от молочных продуктов до сырого мяса. Не пренебрегали они и остатками пищи с хозяйского стола. Иной раз старик корил себя за проявленную на охоте слабость, но когда полканы с радостным писком подлетали к выставленным мискам с едой, сердце его смягчалось.
О том, что деревенский голова держит дома зверей из чужого мира, знали немногие. К счастью, люди они все проверенные, языки держали за зубами. Авторитет Акима сыграл решающую роль на совете старейшин, который был посвящен итогам охоты. Если у кого из глав родов и имелись сомнения в правильности действий бессменного лидера, то они не стали афишировать персональное мнение. Единственным, кто высказал неприятие поступка старейшины всех родов и попробовал убедить упрямого старика, стал подозрительный Алексей Феофанов, но он, к своему удивлению, оказался в одиночестве. После недолгого спора Аким грохнул кулаком по столу и объявил принятое решение окончательным.
Понятие корпоративности среди сельчан озвучивалось родовой клятвой и исторически сложившимися взаимоотношениями между родами. Решение, принятое Басановым, никогда и никем не оспаривалось. Все сидящие за столом прекрасно понимали, чем обязаны они потомку старых бояр в прошлом и тем более сейчас.
Это потом, оставшись один, Аким долго размышлял о правильности своего поступка и о том, что может повлечь за собой такое несвойственное для деревенского старейшины решение – ранее в «плен» кромешников не брали, их просто уничтожали на месте. Оставаясь вправе изменить в любой момент навязанное соратникам решение, старый боярин, может быть, так и поступил бы – чего греха таить, неизвестно, что вырастет из закромешних тваренышей, но какое-то внутреннее чувство нашептывало о необходимости сохранить чужеродные создания. Таким образом, родившиеся в чужом для себя мире, щенки зажили новой жизнью в просторном подвале дома Басановых. Мироновна встретила в штыки появление в доме непредсказуемых в будущем зверей, но Аким сурово на нее цыкнул, и та мгновенно замолкла. Спустя какое-то время дед заметил, что уже и сама хозяйка втихаря таскает лакомые кусочки красно-черным озорникам.
Теперь пришло время решать дальнейшую судьбу маленьких полканов. Подвал уже был мал для подросших животных, да и сами они стали более активны в играх и проказах. Проявляя необычную находчивость, шестилапые шкодники старались при первой же возможности выбраться из дома. Появление же на деревенской улице раскрашенных руконогих существ вызвало бы ненужные кривотолки или, скорее всего, их смерть от рук непонятливых в таких делах сельчан.
Сам Аким тоже неясно представлял, как содержать неизвестных науке животных. Надежда на подсказку Лесного Хозяина не оправдалась. Кощей в свойственной ему манере ушел от ответа, заметив при этом, что прокормить взрослую особь накладно для деревенского бюджета, а для двух экземпляров придется закладывать на зиму еще одну силосную яму или заводить дополнительную ферму. К счастью, звери ели все. О заведении еще одного хозяйства ради двух, пусть даже редкостных, зверушек Аким даже и думать не хотел.
Решение проблемы подсказал Палыч. Зайдя как-то к Басанову, старый егерь, разглядывая радостно цепляющихся за хозяйские ботинки щенков, вскользь заметил:
– Еще месяц, и они размером с овчарку будут.
– Нестрашно, – весело отмахнулся старейшина, почесывая полканов по загривку.
– Вот и я говорю, – согласился Палыч, – просто на Дальнем хуторе таким подвижным животным будет вольготнее и безопаснее.
Аким сразу же ухватился за эту мысль. Даже удивился. И чего такое простое решение не пришло в голову ему? Да, пора вывозить молодняк на новое место.
На дальнем хуторе практически безвыездно жил дальний родич Насты Филипп. Нелюдимый и чурающийся всякой цивилизации человек, окончивший в свое время Строгановское училище, считался завидным женихом во всех окрестных деревнях. Но на все увещевания охочих до ласки одиноких женщин он угрюмо отвечал, что рад жить вместе с любой работящей и не боящейся трудностей подругой, но избу свою не бросит ни за какие пироги. К сорока годам Филипп оставался одиночкой. Раз в месяц он приезжал в деревню к Насте, затаривался подготовленными родичами продуктами и товарами, а затем снова исчезал на своем хуторе.
Злые языки, в основном отвергнутых женщин, поговаривали, что отшельник занимается в лесной глуши незаконными промыслами и не хочет ни с кем делиться прибылью и секретами. Выслушивая очередную сплетню, Филипп равнодушно поводил плечами и предлагал сплетнице скрасить его нелегкий лесной быт. Первое время желающие появлялись, но больше месяца никто не задерживался. Жизнь без электричества в глухом лесу, твердое неприятие вообще каких-либо механических приспособлений в быту, за исключением велосипеда, на котором отшельник разъезжал по только ему ведомым делам, а также уверенность в правильности выбранного образа жизни подрывали любые чувства одиноких дам. Единственными гостями отшельника становились работники лесничества и охотхозяйства, иногда пользующиеся гостеприимством скучающего по вечерам хозяина. Ламбушане с усмешкой воспринимали добровольное затворничество нестарого и, в общем-то, неглупого человека, но ему не мешали. Раз человек сам выбрал такую жизнь – пускай живет. Для Акима не было тайной, что невозмутимый внешне и закрытый для всех остальных мужчина все же имел личную жизнь, но даже проницательный старейшина деревни не знал избранницы отшельника.
Расставаться со щенками Басанову не хотелось, и он оттягивал сроки, оправдывая себя множеством дел, не позволяющих съездить на хутор. И все-таки оказия получилась без его вмешательства.
Филипп появился в деревне нежданно, под вечер. Неторопливо закатив велосипед во двор Насты, он молча прошел под любопытными взглядами сельчан к дому Басанова. Удивляться было чему. Все прекрасно знали, что до дня традиционного приезда отшельника оставалось почти полторы недели, и только что-то чрезвычайное могло подвигнуть его на такой сбой жизненного ритма. Не дожидаясь приглашения хозяина, Филипп смело толкнул входную дверь и зашел к Акиму. Пораженные таким ходом событий, обыватели тревожно зашептались по углам, делясь разными предположениями.
Аким решил посвятить вечер подготовке к встрече с телевизионной группой, о которой его накануне предупредил глава районного самоуправления по телефону, и внезапный визит отшельника застал старика дома.
На стук входной двери Басанов среагировал спокойно, зная, что по пустякам его беспокоить никто не будет.
– Афанасьевич, – с порога заговорил Филипп, – у меня дело неотложное к тебе. Выслушай.
– Здравствуй, Филипп Иванович, – подчеркнуто вежливо ответил Аким. – Присаживайся, небось прямо с дороги, а в ногах правды нет.
Зарумянившийся от стыда посетитель скомканно поздоровался и тихонько присел на краешек предложенного табурета. И лишь убедившись, что хозяин готов его выслушать, начал сбивчивый рассказ. Смущаясь под строгим взглядом старейшины, он вывалил последние лесные новости, но до сути своего приезда дойти не Мог, запутавшись в мелочах. Аким понял, что за общими, ничего не значащими фразами скрывается большая беда, и пришел на помощь косноязычному собеседнику.
– Вот что, Иванович, давай по существу, – прервал старейшина словоизлияния гостя. – Ведь не для рассказов о своем житье-бытье ты прикатил на ночь глядя да еще в неурочный день. Говори сразу, что хотел сказать.
Филипп поперхнулся и без запинки оттарабанил:
– В лесу чужаки появились, но не люди. Сдается мне, что это оборотни или того хуже. Видел у озер странные следы. Не волчьи, не медвежьи, я вообще первый раз такие увидал. Лосей покрошили хорошо. Лежат останки нескольких. Попробовал выследить, но все без толку. Да и страшновато последнее время стало. От собаки тоже подмоги мало – боится со двора выходить. Я и сам на ночь домой не поеду, у Насты переночую, а утром обратно. Только вот медвежьих капканов у егеря наберу.
Аким насторожился. Если лесной житель говорит, что ему страшно, то, значит, и в самом деле в дальних лесах случилось нечто серьезное. В умении Филиппа в одиночку справляться с любыми трудностями у старейшины сомнений не было. Не возникало в памяти ни одного случая, когда упрямый лесной затворник просил о помощи. В том, что это именно просьба о помощи, а не просто рассказ о возникших трудностях, Аким был уверен на все сто.
– Значит, так, – глядя на немного поникшего Филиппа, сказал он, – заночуешь у своих родичей, а завтра вместе с егерями поедем к тебе, заодно подарок получишь. Только никому пока не говори, о чем мы с тобой здесь разговаривали. Поедем на машине, так что можешь приготовить все, что хочешь отвезти на хутор, не дожидаясь следующего приезда.
– Спасибо! – просиял взбодрившийся Филипп. – Я всем буду говорить, что приехал просить транспорт для перевозки кое-каких тяжелых вещей.
– Вот и ладненько. – Старейшина проводил его до дверей. – А теперь – до завтра.
Рассказ добровольного отшельника не стал для Акима неожиданностью. В последнее время слишком много необъяснимого стало происходить в окрестностях деревни. Создавалось впечатление, что вокруг Ламбушки завязывается такой сложный узел, который необходимо разрубить быстро и умело. Сделать же это Акиму пока не представлялось возможным. Сначала требовалось выяснить причину, приведшую к такой ситуации. А сведений для решительных действий не хватало. Что-то важное постоянно ускользало из логических выводов старейшины. Из вроде бы обширной информации о реально произошедшем никак не получалось выявить главное. Не мог, по мнению Басанова, причиной всех неприятностей являться Ключ. Да, он играл определенную роль в случившемся, но ведь не такую. А может, и в самом деле вся загвоздка в Ключе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Два последних вопроса, и я отпущу тебя, – безразличным голосом проговорил Кощей, внимательно следя за реакцией наемника. – Кто и откуда?
Ответом стал металлический скрежет зубов. У карлика перекосилось лицо, и он выплюнул из окровавленного рта откушенный язык. В горле у него захрипело, щеки стали бледнеть, глаза закатились и резко налились белесой мутью.
Кощей запоздало бросил останавливающее заклинание, торопясь проникнуть в умирающий мозг. Несмотря на сильную защиту, поставленную неизвестными, ему все же удалось зацепить образ представительного упыря на фоне Петропавловской крепости. Значит, Питер. Зацепка все-таки имелась. Оставалось лишь правильно ее использовать.
Спустя несколько минут Лесной Хозяин вышел на крыльцо. Притаившиеся у входа оборотни выжидательно смотрели на него. Кощей посветлевшим взглядом окинул верных помощников и неожиданно предложил:
– А не, слабо нам, друзья мои, съездить в Петербург? Полюбуемся на достопримечательности. Заодно и отдохнем.
По пустынной ночной улице неторопливо шел старик. Одной рукой он опирался на солидную трость, а в другой сжимал объемистый пластиковый пакет. Рядом настороженно шествовали два крупных серых зверя, похожих на овчарок-переростков. До дома антиквара Либерзона можно дойти и пешком. Сему ожидала крупная сделка.
Глава 2
ЧОКНУТЫЙ ОТШЕЛЬНИК
Полканы, к удивлению Акима, выжили. За два месяца из шевелящихся разноцветных комочков размером с кулак они выросли до размеров кошки и останавливаться не собирались. С питанием детенышей сложностей не возникло. Щенята ели все подряд, от молочных продуктов до сырого мяса. Не пренебрегали они и остатками пищи с хозяйского стола. Иной раз старик корил себя за проявленную на охоте слабость, но когда полканы с радостным писком подлетали к выставленным мискам с едой, сердце его смягчалось.
О том, что деревенский голова держит дома зверей из чужого мира, знали немногие. К счастью, люди они все проверенные, языки держали за зубами. Авторитет Акима сыграл решающую роль на совете старейшин, который был посвящен итогам охоты. Если у кого из глав родов и имелись сомнения в правильности действий бессменного лидера, то они не стали афишировать персональное мнение. Единственным, кто высказал неприятие поступка старейшины всех родов и попробовал убедить упрямого старика, стал подозрительный Алексей Феофанов, но он, к своему удивлению, оказался в одиночестве. После недолгого спора Аким грохнул кулаком по столу и объявил принятое решение окончательным.
Понятие корпоративности среди сельчан озвучивалось родовой клятвой и исторически сложившимися взаимоотношениями между родами. Решение, принятое Басановым, никогда и никем не оспаривалось. Все сидящие за столом прекрасно понимали, чем обязаны они потомку старых бояр в прошлом и тем более сейчас.
Это потом, оставшись один, Аким долго размышлял о правильности своего поступка и о том, что может повлечь за собой такое несвойственное для деревенского старейшины решение – ранее в «плен» кромешников не брали, их просто уничтожали на месте. Оставаясь вправе изменить в любой момент навязанное соратникам решение, старый боярин, может быть, так и поступил бы – чего греха таить, неизвестно, что вырастет из закромешних тваренышей, но какое-то внутреннее чувство нашептывало о необходимости сохранить чужеродные создания. Таким образом, родившиеся в чужом для себя мире, щенки зажили новой жизнью в просторном подвале дома Басановых. Мироновна встретила в штыки появление в доме непредсказуемых в будущем зверей, но Аким сурово на нее цыкнул, и та мгновенно замолкла. Спустя какое-то время дед заметил, что уже и сама хозяйка втихаря таскает лакомые кусочки красно-черным озорникам.
Теперь пришло время решать дальнейшую судьбу маленьких полканов. Подвал уже был мал для подросших животных, да и сами они стали более активны в играх и проказах. Проявляя необычную находчивость, шестилапые шкодники старались при первой же возможности выбраться из дома. Появление же на деревенской улице раскрашенных руконогих существ вызвало бы ненужные кривотолки или, скорее всего, их смерть от рук непонятливых в таких делах сельчан.
Сам Аким тоже неясно представлял, как содержать неизвестных науке животных. Надежда на подсказку Лесного Хозяина не оправдалась. Кощей в свойственной ему манере ушел от ответа, заметив при этом, что прокормить взрослую особь накладно для деревенского бюджета, а для двух экземпляров придется закладывать на зиму еще одну силосную яму или заводить дополнительную ферму. К счастью, звери ели все. О заведении еще одного хозяйства ради двух, пусть даже редкостных, зверушек Аким даже и думать не хотел.
Решение проблемы подсказал Палыч. Зайдя как-то к Басанову, старый егерь, разглядывая радостно цепляющихся за хозяйские ботинки щенков, вскользь заметил:
– Еще месяц, и они размером с овчарку будут.
– Нестрашно, – весело отмахнулся старейшина, почесывая полканов по загривку.
– Вот и я говорю, – согласился Палыч, – просто на Дальнем хуторе таким подвижным животным будет вольготнее и безопаснее.
Аким сразу же ухватился за эту мысль. Даже удивился. И чего такое простое решение не пришло в голову ему? Да, пора вывозить молодняк на новое место.
На дальнем хуторе практически безвыездно жил дальний родич Насты Филипп. Нелюдимый и чурающийся всякой цивилизации человек, окончивший в свое время Строгановское училище, считался завидным женихом во всех окрестных деревнях. Но на все увещевания охочих до ласки одиноких женщин он угрюмо отвечал, что рад жить вместе с любой работящей и не боящейся трудностей подругой, но избу свою не бросит ни за какие пироги. К сорока годам Филипп оставался одиночкой. Раз в месяц он приезжал в деревню к Насте, затаривался подготовленными родичами продуктами и товарами, а затем снова исчезал на своем хуторе.
Злые языки, в основном отвергнутых женщин, поговаривали, что отшельник занимается в лесной глуши незаконными промыслами и не хочет ни с кем делиться прибылью и секретами. Выслушивая очередную сплетню, Филипп равнодушно поводил плечами и предлагал сплетнице скрасить его нелегкий лесной быт. Первое время желающие появлялись, но больше месяца никто не задерживался. Жизнь без электричества в глухом лесу, твердое неприятие вообще каких-либо механических приспособлений в быту, за исключением велосипеда, на котором отшельник разъезжал по только ему ведомым делам, а также уверенность в правильности выбранного образа жизни подрывали любые чувства одиноких дам. Единственными гостями отшельника становились работники лесничества и охотхозяйства, иногда пользующиеся гостеприимством скучающего по вечерам хозяина. Ламбушане с усмешкой воспринимали добровольное затворничество нестарого и, в общем-то, неглупого человека, но ему не мешали. Раз человек сам выбрал такую жизнь – пускай живет. Для Акима не было тайной, что невозмутимый внешне и закрытый для всех остальных мужчина все же имел личную жизнь, но даже проницательный старейшина деревни не знал избранницы отшельника.
Расставаться со щенками Басанову не хотелось, и он оттягивал сроки, оправдывая себя множеством дел, не позволяющих съездить на хутор. И все-таки оказия получилась без его вмешательства.
Филипп появился в деревне нежданно, под вечер. Неторопливо закатив велосипед во двор Насты, он молча прошел под любопытными взглядами сельчан к дому Басанова. Удивляться было чему. Все прекрасно знали, что до дня традиционного приезда отшельника оставалось почти полторы недели, и только что-то чрезвычайное могло подвигнуть его на такой сбой жизненного ритма. Не дожидаясь приглашения хозяина, Филипп смело толкнул входную дверь и зашел к Акиму. Пораженные таким ходом событий, обыватели тревожно зашептались по углам, делясь разными предположениями.
Аким решил посвятить вечер подготовке к встрече с телевизионной группой, о которой его накануне предупредил глава районного самоуправления по телефону, и внезапный визит отшельника застал старика дома.
На стук входной двери Басанов среагировал спокойно, зная, что по пустякам его беспокоить никто не будет.
– Афанасьевич, – с порога заговорил Филипп, – у меня дело неотложное к тебе. Выслушай.
– Здравствуй, Филипп Иванович, – подчеркнуто вежливо ответил Аким. – Присаживайся, небось прямо с дороги, а в ногах правды нет.
Зарумянившийся от стыда посетитель скомканно поздоровался и тихонько присел на краешек предложенного табурета. И лишь убедившись, что хозяин готов его выслушать, начал сбивчивый рассказ. Смущаясь под строгим взглядом старейшины, он вывалил последние лесные новости, но до сути своего приезда дойти не Мог, запутавшись в мелочах. Аким понял, что за общими, ничего не значащими фразами скрывается большая беда, и пришел на помощь косноязычному собеседнику.
– Вот что, Иванович, давай по существу, – прервал старейшина словоизлияния гостя. – Ведь не для рассказов о своем житье-бытье ты прикатил на ночь глядя да еще в неурочный день. Говори сразу, что хотел сказать.
Филипп поперхнулся и без запинки оттарабанил:
– В лесу чужаки появились, но не люди. Сдается мне, что это оборотни или того хуже. Видел у озер странные следы. Не волчьи, не медвежьи, я вообще первый раз такие увидал. Лосей покрошили хорошо. Лежат останки нескольких. Попробовал выследить, но все без толку. Да и страшновато последнее время стало. От собаки тоже подмоги мало – боится со двора выходить. Я и сам на ночь домой не поеду, у Насты переночую, а утром обратно. Только вот медвежьих капканов у егеря наберу.
Аким насторожился. Если лесной житель говорит, что ему страшно, то, значит, и в самом деле в дальних лесах случилось нечто серьезное. В умении Филиппа в одиночку справляться с любыми трудностями у старейшины сомнений не было. Не возникало в памяти ни одного случая, когда упрямый лесной затворник просил о помощи. В том, что это именно просьба о помощи, а не просто рассказ о возникших трудностях, Аким был уверен на все сто.
– Значит, так, – глядя на немного поникшего Филиппа, сказал он, – заночуешь у своих родичей, а завтра вместе с егерями поедем к тебе, заодно подарок получишь. Только никому пока не говори, о чем мы с тобой здесь разговаривали. Поедем на машине, так что можешь приготовить все, что хочешь отвезти на хутор, не дожидаясь следующего приезда.
– Спасибо! – просиял взбодрившийся Филипп. – Я всем буду говорить, что приехал просить транспорт для перевозки кое-каких тяжелых вещей.
– Вот и ладненько. – Старейшина проводил его до дверей. – А теперь – до завтра.
Рассказ добровольного отшельника не стал для Акима неожиданностью. В последнее время слишком много необъяснимого стало происходить в окрестностях деревни. Создавалось впечатление, что вокруг Ламбушки завязывается такой сложный узел, который необходимо разрубить быстро и умело. Сделать же это Акиму пока не представлялось возможным. Сначала требовалось выяснить причину, приведшую к такой ситуации. А сведений для решительных действий не хватало. Что-то важное постоянно ускользало из логических выводов старейшины. Из вроде бы обширной информации о реально произошедшем никак не получалось выявить главное. Не мог, по мнению Басанова, причиной всех неприятностей являться Ключ. Да, он играл определенную роль в случившемся, но ведь не такую. А может, и в самом деле вся загвоздка в Ключе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59