Тогда тоже только в ходе различных маршей и передвижений и удавалось отоспаться. Впадение в сон на транспорте начало становиться для него условным рефлексом.
Мотор, взревев, замолк, и приятное покачивание закончилось. В сон ворвался бодрый голос деда:
– Приехали. Вылезай!
Возле машины старший Басаиов еще раз провел инструктаж и объяснил, кто чем станет заниматься. Егерь с братьями оставались ждать у моста, напротив которого Палыч остановил транспортер. Им предстояло контролировать дорогу и излучину реки. Никите вместе с дедом и воинственным священнослужителем следовало идти к Черным Камням, чтобы угробить «неведому зверушку» или в крайнем случае – выгнать ее к реке на оставшихся в засаде у моста охотников.
Такой инструктаж привел Никиту в смешливое настроение. Подобного он до опупения наслушался в армии, и теперь ассоциации вызвали на его лице улыбку. Дед, углядев такое состояние наследника, отпустил охотников и решительно оттащил Никиту за транспортер. Никита, – в серьезном голосе чувствовалось сдержанное напряжение, – учти, мы вышли не на прогулку. Зверь очень опасен. Даже я не знаю, сможем ли мы его убить или изгнать из нашего мира. Может произойти всякое. Михаила я знаю, он хоть и святой человек, но боец до мозга костей и к тому же имеет опыт в подобных охотничьих делах. Ты на родовой охоте впервые, и я хочу быть уверен, что не подведешь. Вчерашний обряд, конечно, поможет, но все зависит только от тебя самого. Если есть сомнения или неуверенность, то скажи сейчас. Потом будет поздно, смертельно поздно. Ты меня понимаешь?
Никиту такая речь даже не задела. Он прекрасно понимал, что в данный момент является большим инородным телом в сплоченной компании, связанной вполне понятными целями. Даже, скорее всего, реальным балластом для всей охотничьей команды. Примерно в таком ракурсе внук и высказался. Братья, прислушивавшиеся к разговору, заулыбались. Дед, грозно фыркнув на них, уже спокойно продолжил:
– Вот и ладушки. Значит, так. Все время идешь в двух шагах слева от меня, но чуть сзади. Самострел в руках, но на предохранителе. Стрелять только по моей команде и сразу всеми болтами. Делай только то, что скажу, и никакой самодеятельности. – Затем он повернулся к Михаилу. – Тебе, святой отец, надеюсь, объяснять ничего не надо. Все как в прошлый раз. Удачи всем.
Легким для шестидесятипятилетнего человека шагом Аким первым вышел на занесенную последней в этом году вьюгой тропу. Ободряюще подмигнув, следом двинулся священник. Ощущая себя полным профаном, Никита ринулся догонять их. Сразу же за придорожными сугробами охотники стали продвигаться согласно расписанному дедом порядку.
При приближении к Камням молодой Басанав почувствовал легкое жжение в левом плече. Дед, увидев, как рука внука непроизвольно дернулась, чтоб почесать беспокоящее место, успокаивающе прошептал: «Это знак, не обращай внимания – скоро пройдет».
Апрельский лес в условиях Карелии – это нерастаявший снег, скользкие буреломы, промокшая, как губка, земля и обязательно – сырые ноги. Все эти радости родной природы Никита прочувствовал в полной мере. Несмотря на сырость в сапогах и под ними, холода он не чувствовал. От перехода по пересеченной местности ему стало жарко. Пот ручьями тек по спине, и никакое замерзание пока не грозило. Проваливаясь в мокрый ноздреватый снег по самое некуда, перелезая через невесть когда поваленные осклизлые стволы, охотники обошли Черные Камни. В результате оказалось, что придется, прыгая через проснувшиеся после зимы ручьи, идти по появившемуся звериному следу.
Цепочка свежих следов зигзагом уходила от нагромождения черных валунов в глубь леса. Настрой утончался: желание участвовать в охоте у Никиты перетекло во вполне естественное хотение умертвить это неизвестное науке мерзкое животное и высушить сапоги на его обугленных останках. По сложившейся обстановке для человека, попавшего на охоту впервые, – вполне нормальное состояние.
Шедший чуть впереди дед остановился и показал остальным на поваленную ель. Толстый суковатый ствол как пролетарская баррикада перегораживал очередной ручей. Не спуская глаз с возникшего препятствия, Аким вполголоса произнес:
– Там, за выворотнем. Идеальное место для лежки. Медленно расходимся в стороны.
Михаил передернул затвор и как опытный солдат, чуть пригибаясь, скользящим шагом переместился вправо и замер за редкими кустами у берега глухо ворчащего ручья. Повинуясь кивку деда, молодой Басанов отодвинулся в сторону и снял арбалет с предохранителя. Все замерли.
Выждав примерно с минуту, Аким скомандовал:
– Вперед! – и первым двинулся по проложенному Зверем следу.
Не успели люди сделать и нескольких шагов, как за поваленным деревом что-то завозилось, послышался кхекающий звук, похожий на кашель. На прогалину перед охотниками выпрыгнуло ярко, как клоун, раскрашенное животное. Такую несуразную помесь из нескольких зверей Никита даже не мог представить. Для никогда не видевшего выходцев из других миров человека раскачивающееся на задних лапах существо не вписывалось ни в какие стандарты. Поглядеть было на что! Если к туловищу гориллы сзади прикрепить тело большой кошки, а выше плеч пришпандорить тупую носорожью морду – попробовал он мысленно описать внешность чуды-юды и... вспомнил свой сон. Перед ним стоял похожий на гигантскую кошку кентавр. Злой взгляд выпученных глаз остановился на замершем Никите, и по тигриному оскаленная пасть издала кашляющее рычание.
– Бей в грудь! – заорал Аким, разряжая арбалет в начавшее стремительный разбег чудовище.
Зверь, взвизгнув, остановился и угрожающе разомкнул внушительные челюсти. В тот же момент, навскидку, даже не задумываясь, Никита одновременно всадил все три стрелы в раскрывшуюся пасть. Загрохотал карабин священника. Чудовище истошно завыло, как сирена воздушной тревоги, но сделало еще несколько шагов вперед. Дед характерным щелчком тетивы отправил очередную порцию арбалетных подарков в широкую волосатую грудь зверя. Пока Никита перезаряжал оружие, обдирая пальцы тугим рычагом, пришедшее из сна существо решило его подвести и грохнулось в снег, не добежав всего нескольких шагов до охотника. Завалившись на бок, оно засучило всеми шестью лапами и застонало, как маленький ребенок, – тонко и жалостно. Снова загрохотал карабин священника, пули рвали мягкое брюхо, заставляя вздрагивать тело от каждого попадания.
Потом наступила оглушающая тишина. Выставив на изготовку арбалет, Никита, подталкиваемый любопытством, подошел поближе. Дед отчаянно замахал руками, что-то заорал Михаил. В этот миг вроде бы беспомощно лежавшее в луже крови, уже сраженное существо выбросило на стремительно удлиняющейся шее вооруженную изогнутым рогом и пилообразными зубами голову. Младший Басанов машинально вскинул оружие, нажал спуск и получил сильнейший удар в грудь. Потом было ощущение полета – и темнота. Последняя мысль, что-то про глупый конец... и мерзкая холодная вода, стекающая на лицо.
– Очухался наконец. – Над ним нависло лицо священнослужителя. – Встать-то сможешь? Или помочь?
«Издевается, гад», – первая здравая мысль, которая пришла Никите в голову после потери сознания. Второй мыслью стала забота о себе, любимом.
– Никита, ты как? – с мерностью дотошного следователя допытывался Михаил.
– Не дождетесь.
Что бы там ни случилось, главное – жив, значит, хватит валяться. Басанов глубоко вздохнул, затем ощупал грудь и, не найдя никаких повреждений, попробовал встать. Со второй попытки ему удалось принять вертикальное положение и даже неловко пошутить:
– По-моему, отделался испугом. Несмотря на усилия врачей, больной остался жив.
Грудина болела, при вздохе что-то покалывало в боку, но ощутимого ущерба для здоровья не чувствовалось. «Так что насчет испуга, – решил он, – по всей видимости, сказал правильно».
Михаил, увидев, что все более-менее нормально и экстренной помощи не требуется, торопливо пошел к Акиму. Никита с любопытством проследил его взглядом. Дед что-то делал, наклонившись над разноцветной тушей. Наконец, после вздохов и кряхтения подойдя к месту гибели монстра, контуженый смог оценить, какую зверюгу они завалили. От рога до кончика хвоста около трех метров, коричневая голова, черная с проседью грудь, синий живот и красная в белых зигзагах спина. Дед большим охотничьим ножом деловито вырезал оранжевый рог, берущий начало между выпученных огромных глаз.
– Ты, дед, чего, трофей выколупываешь? – После произошедшего столкновения и удачного исхода внука разобрал смех. – Тогда для меня тоже что-нибудь отсобачь. На память.
– Нет, это не трофей, а необходимость. Если этот рог в течение ста минут не сжечь, то тварь к утру возродится и убить ее, поверь мне, будет во много раз труднее. Она все будет помнить. И так-то полкана завалить очень трудно, а тут, с памятью об охоте и наших возможностях, он никогда сам на стрелка не выйдет, – объяснял Аким, деловито орудуя ножом.
Срезав последнюю пластину, удерживающую рог, он передал оранжевый изогнутый конус Михаилу и сказал:
– Давай, не медли.
Священник взял рог в руки и начал читать заунывную молитву. По костяной поверхности забегали искры, и она вспыхнула ярким светом, слова не умолкали. В какой-то миг Никите показалось, что в руках Михаила взорвалась световая граната. Прикрыв глаза локтем, парень жадно смотрел, как церковный служитель резко развел руки в стороны, растопырил пальцы и на землю осыпался пепел. Почти сразу же туша полкана начала съеживаться, как проколотый резиновый мяч, и через несколько минут только черная плешь на снегу напоминала о Звере.
– Михаил, – Аким внимательно осмотрел место схватки, но никуда идти, по всей видимости, не торопился, – странно как-то вот так напрямую лезть на охотников. Такая тварь прячется, нападает из засады и обычно сразу же старается уйти как можно дальше от места появления. А здесь? Все как-то просто, как паровоз на пьедестале.
Священник огляделся и, перезарядив карабин, показал на поваленное дерево:
– Может, он там берлогу соорудил или нас от чего-то отгонял? Надо посмотреть.
– Подожди, – Аким достал из-за пазухи миниатюрную радиостанцию и, включив ее, заговорил: – ...Палыч, как там у вас?.. Хорошо... Давай сюда Стаса с собаками... Да. Сам будь настороже... Ну все. Отбой.
Спрятав переговорник обратно, не терпящим возражений голосом сказал:
– Ждем здесь. Оружие наготове. Смотреть по сторонам. Если под деревом логово, то соваться туда слишком опасно, мы совершенно не представляем, что там находится. Собак подождем.
Ждать пришлось долго. Охотничий азарт быстро спал, и та сырость, что накопилась в сапогах и под курткой, стала ощутимо мерзкой и холодной. Отсыревшие перчатки морозили пальцы. Всем своим избитым организмом Никита чувствовал приближение простуды, и это не придавало ему энтузиазма. К его удивлению, спутники, казалось, не замечали никакого дискомфорта. Дед Аким невозмутимо попыхивал папиросой, а святой отец с тщательностью лазерного прицела обозревал окрестности.
Часа через полтора по протоптанной Зверем и охотниками тропе выбежал черный пес и, весело гавкнув, подскочил к деду. Следом появились оба бравых брата в сопровождении остальных собак.
– Почему двое?! – вместо приветствия заорал дед. – Я же сказал: только Стас и собаки! Венька, почему Палыча одного оставил? Если что, ему в одиночку ни в жизнь не справиться. Чем вы там думали?
– Вы что, дядя Аким! – И без того румяное лицо Веньки налилось пунцовым цветом. – Нам Палыч конкретно сказал: берите собак – и вперед, по следу, чтобы вам подсобить, а сам он в машине, под броней посидит.
Аким обреченно махнул рукой:
– Ну, Палыч, – и выдал матерную фразу в несколько этажей.
Таким деда внук видел в первый раз. Слышал от него такое тоже впервые. Резкий, немного грубоватый, но чтобы так... За своей речью он всегда следил строго и даже считался среди сельчан эталоном вежливости. Заметив удивленно-восторженное лицо внука, Аким с заметным усилием заставил себя успокоиться и продолжил деловым тоном:
– Сейчас пустим собак на тот выворотень, а потом сами туда. Идем россыпью, и не дай бог, кто-то вылезет вперед. Героев нам не надо. – При этом он выразительно посмотрел на Никиту.
Братья уже оценили несколько помятый вид младшего Басанова и заулыбались. Дед пресек попытку веселья одним движением бровей.
– Напоминаю для бестолковых и особо одаренных, – продолжил он, – стрелять по моей команде. Ты, Михаил, подожди. Твой карабин будет в запасе, на подстраховке. Ну, все. Если готовы, пускайте собак.
Если братья и хотели что-то скомандовать псам, то это хотение запоздало. Как три черные молнии волкодавы, учуяв врага, самостоятельно бросились к выворотню и без всякой задержки перепрыгнули его, не издав при этом ни звука. Зато из-за дерева раздался дикий вопль, и еще одна разноцветная тварь вылетела на истоптанный предшественником снег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Мотор, взревев, замолк, и приятное покачивание закончилось. В сон ворвался бодрый голос деда:
– Приехали. Вылезай!
Возле машины старший Басаиов еще раз провел инструктаж и объяснил, кто чем станет заниматься. Егерь с братьями оставались ждать у моста, напротив которого Палыч остановил транспортер. Им предстояло контролировать дорогу и излучину реки. Никите вместе с дедом и воинственным священнослужителем следовало идти к Черным Камням, чтобы угробить «неведому зверушку» или в крайнем случае – выгнать ее к реке на оставшихся в засаде у моста охотников.
Такой инструктаж привел Никиту в смешливое настроение. Подобного он до опупения наслушался в армии, и теперь ассоциации вызвали на его лице улыбку. Дед, углядев такое состояние наследника, отпустил охотников и решительно оттащил Никиту за транспортер. Никита, – в серьезном голосе чувствовалось сдержанное напряжение, – учти, мы вышли не на прогулку. Зверь очень опасен. Даже я не знаю, сможем ли мы его убить или изгнать из нашего мира. Может произойти всякое. Михаила я знаю, он хоть и святой человек, но боец до мозга костей и к тому же имеет опыт в подобных охотничьих делах. Ты на родовой охоте впервые, и я хочу быть уверен, что не подведешь. Вчерашний обряд, конечно, поможет, но все зависит только от тебя самого. Если есть сомнения или неуверенность, то скажи сейчас. Потом будет поздно, смертельно поздно. Ты меня понимаешь?
Никиту такая речь даже не задела. Он прекрасно понимал, что в данный момент является большим инородным телом в сплоченной компании, связанной вполне понятными целями. Даже, скорее всего, реальным балластом для всей охотничьей команды. Примерно в таком ракурсе внук и высказался. Братья, прислушивавшиеся к разговору, заулыбались. Дед, грозно фыркнув на них, уже спокойно продолжил:
– Вот и ладушки. Значит, так. Все время идешь в двух шагах слева от меня, но чуть сзади. Самострел в руках, но на предохранителе. Стрелять только по моей команде и сразу всеми болтами. Делай только то, что скажу, и никакой самодеятельности. – Затем он повернулся к Михаилу. – Тебе, святой отец, надеюсь, объяснять ничего не надо. Все как в прошлый раз. Удачи всем.
Легким для шестидесятипятилетнего человека шагом Аким первым вышел на занесенную последней в этом году вьюгой тропу. Ободряюще подмигнув, следом двинулся священник. Ощущая себя полным профаном, Никита ринулся догонять их. Сразу же за придорожными сугробами охотники стали продвигаться согласно расписанному дедом порядку.
При приближении к Камням молодой Басанав почувствовал легкое жжение в левом плече. Дед, увидев, как рука внука непроизвольно дернулась, чтоб почесать беспокоящее место, успокаивающе прошептал: «Это знак, не обращай внимания – скоро пройдет».
Апрельский лес в условиях Карелии – это нерастаявший снег, скользкие буреломы, промокшая, как губка, земля и обязательно – сырые ноги. Все эти радости родной природы Никита прочувствовал в полной мере. Несмотря на сырость в сапогах и под ними, холода он не чувствовал. От перехода по пересеченной местности ему стало жарко. Пот ручьями тек по спине, и никакое замерзание пока не грозило. Проваливаясь в мокрый ноздреватый снег по самое некуда, перелезая через невесть когда поваленные осклизлые стволы, охотники обошли Черные Камни. В результате оказалось, что придется, прыгая через проснувшиеся после зимы ручьи, идти по появившемуся звериному следу.
Цепочка свежих следов зигзагом уходила от нагромождения черных валунов в глубь леса. Настрой утончался: желание участвовать в охоте у Никиты перетекло во вполне естественное хотение умертвить это неизвестное науке мерзкое животное и высушить сапоги на его обугленных останках. По сложившейся обстановке для человека, попавшего на охоту впервые, – вполне нормальное состояние.
Шедший чуть впереди дед остановился и показал остальным на поваленную ель. Толстый суковатый ствол как пролетарская баррикада перегораживал очередной ручей. Не спуская глаз с возникшего препятствия, Аким вполголоса произнес:
– Там, за выворотнем. Идеальное место для лежки. Медленно расходимся в стороны.
Михаил передернул затвор и как опытный солдат, чуть пригибаясь, скользящим шагом переместился вправо и замер за редкими кустами у берега глухо ворчащего ручья. Повинуясь кивку деда, молодой Басанов отодвинулся в сторону и снял арбалет с предохранителя. Все замерли.
Выждав примерно с минуту, Аким скомандовал:
– Вперед! – и первым двинулся по проложенному Зверем следу.
Не успели люди сделать и нескольких шагов, как за поваленным деревом что-то завозилось, послышался кхекающий звук, похожий на кашель. На прогалину перед охотниками выпрыгнуло ярко, как клоун, раскрашенное животное. Такую несуразную помесь из нескольких зверей Никита даже не мог представить. Для никогда не видевшего выходцев из других миров человека раскачивающееся на задних лапах существо не вписывалось ни в какие стандарты. Поглядеть было на что! Если к туловищу гориллы сзади прикрепить тело большой кошки, а выше плеч пришпандорить тупую носорожью морду – попробовал он мысленно описать внешность чуды-юды и... вспомнил свой сон. Перед ним стоял похожий на гигантскую кошку кентавр. Злой взгляд выпученных глаз остановился на замершем Никите, и по тигриному оскаленная пасть издала кашляющее рычание.
– Бей в грудь! – заорал Аким, разряжая арбалет в начавшее стремительный разбег чудовище.
Зверь, взвизгнув, остановился и угрожающе разомкнул внушительные челюсти. В тот же момент, навскидку, даже не задумываясь, Никита одновременно всадил все три стрелы в раскрывшуюся пасть. Загрохотал карабин священника. Чудовище истошно завыло, как сирена воздушной тревоги, но сделало еще несколько шагов вперед. Дед характерным щелчком тетивы отправил очередную порцию арбалетных подарков в широкую волосатую грудь зверя. Пока Никита перезаряжал оружие, обдирая пальцы тугим рычагом, пришедшее из сна существо решило его подвести и грохнулось в снег, не добежав всего нескольких шагов до охотника. Завалившись на бок, оно засучило всеми шестью лапами и застонало, как маленький ребенок, – тонко и жалостно. Снова загрохотал карабин священника, пули рвали мягкое брюхо, заставляя вздрагивать тело от каждого попадания.
Потом наступила оглушающая тишина. Выставив на изготовку арбалет, Никита, подталкиваемый любопытством, подошел поближе. Дед отчаянно замахал руками, что-то заорал Михаил. В этот миг вроде бы беспомощно лежавшее в луже крови, уже сраженное существо выбросило на стремительно удлиняющейся шее вооруженную изогнутым рогом и пилообразными зубами голову. Младший Басанов машинально вскинул оружие, нажал спуск и получил сильнейший удар в грудь. Потом было ощущение полета – и темнота. Последняя мысль, что-то про глупый конец... и мерзкая холодная вода, стекающая на лицо.
– Очухался наконец. – Над ним нависло лицо священнослужителя. – Встать-то сможешь? Или помочь?
«Издевается, гад», – первая здравая мысль, которая пришла Никите в голову после потери сознания. Второй мыслью стала забота о себе, любимом.
– Никита, ты как? – с мерностью дотошного следователя допытывался Михаил.
– Не дождетесь.
Что бы там ни случилось, главное – жив, значит, хватит валяться. Басанов глубоко вздохнул, затем ощупал грудь и, не найдя никаких повреждений, попробовал встать. Со второй попытки ему удалось принять вертикальное положение и даже неловко пошутить:
– По-моему, отделался испугом. Несмотря на усилия врачей, больной остался жив.
Грудина болела, при вздохе что-то покалывало в боку, но ощутимого ущерба для здоровья не чувствовалось. «Так что насчет испуга, – решил он, – по всей видимости, сказал правильно».
Михаил, увидев, что все более-менее нормально и экстренной помощи не требуется, торопливо пошел к Акиму. Никита с любопытством проследил его взглядом. Дед что-то делал, наклонившись над разноцветной тушей. Наконец, после вздохов и кряхтения подойдя к месту гибели монстра, контуженый смог оценить, какую зверюгу они завалили. От рога до кончика хвоста около трех метров, коричневая голова, черная с проседью грудь, синий живот и красная в белых зигзагах спина. Дед большим охотничьим ножом деловито вырезал оранжевый рог, берущий начало между выпученных огромных глаз.
– Ты, дед, чего, трофей выколупываешь? – После произошедшего столкновения и удачного исхода внука разобрал смех. – Тогда для меня тоже что-нибудь отсобачь. На память.
– Нет, это не трофей, а необходимость. Если этот рог в течение ста минут не сжечь, то тварь к утру возродится и убить ее, поверь мне, будет во много раз труднее. Она все будет помнить. И так-то полкана завалить очень трудно, а тут, с памятью об охоте и наших возможностях, он никогда сам на стрелка не выйдет, – объяснял Аким, деловито орудуя ножом.
Срезав последнюю пластину, удерживающую рог, он передал оранжевый изогнутый конус Михаилу и сказал:
– Давай, не медли.
Священник взял рог в руки и начал читать заунывную молитву. По костяной поверхности забегали искры, и она вспыхнула ярким светом, слова не умолкали. В какой-то миг Никите показалось, что в руках Михаила взорвалась световая граната. Прикрыв глаза локтем, парень жадно смотрел, как церковный служитель резко развел руки в стороны, растопырил пальцы и на землю осыпался пепел. Почти сразу же туша полкана начала съеживаться, как проколотый резиновый мяч, и через несколько минут только черная плешь на снегу напоминала о Звере.
– Михаил, – Аким внимательно осмотрел место схватки, но никуда идти, по всей видимости, не торопился, – странно как-то вот так напрямую лезть на охотников. Такая тварь прячется, нападает из засады и обычно сразу же старается уйти как можно дальше от места появления. А здесь? Все как-то просто, как паровоз на пьедестале.
Священник огляделся и, перезарядив карабин, показал на поваленное дерево:
– Может, он там берлогу соорудил или нас от чего-то отгонял? Надо посмотреть.
– Подожди, – Аким достал из-за пазухи миниатюрную радиостанцию и, включив ее, заговорил: – ...Палыч, как там у вас?.. Хорошо... Давай сюда Стаса с собаками... Да. Сам будь настороже... Ну все. Отбой.
Спрятав переговорник обратно, не терпящим возражений голосом сказал:
– Ждем здесь. Оружие наготове. Смотреть по сторонам. Если под деревом логово, то соваться туда слишком опасно, мы совершенно не представляем, что там находится. Собак подождем.
Ждать пришлось долго. Охотничий азарт быстро спал, и та сырость, что накопилась в сапогах и под курткой, стала ощутимо мерзкой и холодной. Отсыревшие перчатки морозили пальцы. Всем своим избитым организмом Никита чувствовал приближение простуды, и это не придавало ему энтузиазма. К его удивлению, спутники, казалось, не замечали никакого дискомфорта. Дед Аким невозмутимо попыхивал папиросой, а святой отец с тщательностью лазерного прицела обозревал окрестности.
Часа через полтора по протоптанной Зверем и охотниками тропе выбежал черный пес и, весело гавкнув, подскочил к деду. Следом появились оба бравых брата в сопровождении остальных собак.
– Почему двое?! – вместо приветствия заорал дед. – Я же сказал: только Стас и собаки! Венька, почему Палыча одного оставил? Если что, ему в одиночку ни в жизнь не справиться. Чем вы там думали?
– Вы что, дядя Аким! – И без того румяное лицо Веньки налилось пунцовым цветом. – Нам Палыч конкретно сказал: берите собак – и вперед, по следу, чтобы вам подсобить, а сам он в машине, под броней посидит.
Аким обреченно махнул рукой:
– Ну, Палыч, – и выдал матерную фразу в несколько этажей.
Таким деда внук видел в первый раз. Слышал от него такое тоже впервые. Резкий, немного грубоватый, но чтобы так... За своей речью он всегда следил строго и даже считался среди сельчан эталоном вежливости. Заметив удивленно-восторженное лицо внука, Аким с заметным усилием заставил себя успокоиться и продолжил деловым тоном:
– Сейчас пустим собак на тот выворотень, а потом сами туда. Идем россыпью, и не дай бог, кто-то вылезет вперед. Героев нам не надо. – При этом он выразительно посмотрел на Никиту.
Братья уже оценили несколько помятый вид младшего Басанова и заулыбались. Дед пресек попытку веселья одним движением бровей.
– Напоминаю для бестолковых и особо одаренных, – продолжил он, – стрелять по моей команде. Ты, Михаил, подожди. Твой карабин будет в запасе, на подстраховке. Ну, все. Если готовы, пускайте собак.
Если братья и хотели что-то скомандовать псам, то это хотение запоздало. Как три черные молнии волкодавы, учуяв врага, самостоятельно бросились к выворотню и без всякой задержки перепрыгнули его, не издав при этом ни звука. Зато из-за дерева раздался дикий вопль, и еще одна разноцветная тварь вылетела на истоптанный предшественником снег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59