— Она волнуется за тебя, девочка. Может быть, спустишься и скажешь ей, что с тобой все в порядке?
Финн упрямо поджала губы.
— О чем здесь беспокоиться? Можно подумать, меня куда-то отпускают. Как я могу здесь пораниться? Уколоться иголкой? Ушибить ногу, пытаясь пнуть мою сладкоречивую кузину в зад?
— Свалиться со стены? — с ехидцей в голосе предположил Дональд. Он взглянул на Финн, все еще сидевшую на бойнице, свесив ноги, которые отделяли от земли триста футов пустоты. — Это не самое безопасное место, где можно так сидеть, девочка.
Финн посмотрела вниз.
— Разве ты не знаешь, что меня прозвали Кошкой? — насмешливо спросила она. — Подумаешь, упаду! Меня это не волнует.
— Зато волнует всех тех, кто тебя любит, — сказал Дональд, слегка возвысив голос.
— Хочешь сказать, что моя дорогая матушка расстроится, если я свалюсь? — Финн попыталась придать своему голосу как можно больше сарказма. — Да она вздохнет с облегчением и только обрадуется, что ее драгоценный Эндрю станет наследником престола. Только не говори мне, что она не жалеет, что не он ее первенец.
— Именно это я тебе и скажу. — Впервые с тех пор, как она встретилась взглядом с отцовским слугой, в его глазах не прыгали добродушные искорки. — Когда мерзкий Оул увез тебя, я думал, что твоя матушка зачахнет с горя. Она все глаза выплакала и превратилась в собственную тень. Я был здесь, когда твой отец привез тебя обратно в замок. Только не говори мне, что ты не видела, как она радовалась твоему возвращению!
Финн опустила глаза, почувствовав укол совести. В тот день ее мать выбежала на мост им навстречу, с неубранными волосами и в ночных туфлях. Финн не успела даже спешиться. Мать выхватила ее из седла, рыдая и так крепко прижимая к себе, что Финн испугалась, как бы у нее не треснули ребра. Окутанная золотистым облаком душистых волос, слушая бессвязные ласковые слова, которыми осыпала ее мать, Финн была сама не своя от счастья. Она изо всех сил обняла ее в ответ, а потом почувствовала, как руки отца обняли их обеих и он воскликнул:
— Видишь, моя Гвинет, я обещал тебе, что найду нашу малышку и привезу ее обратно домой! Теперь мы снова вместе.
Но отец пробыл дома лишь ровно столько, чтобы зачать еще одного ребенка, а потом уехал улаживать беспорядки, раздирающие Шантан и Рурах. Две эти страны были объединены в одну в результате брака родителей Энгуса. Вообще-то считалось, что его мать должна править наравне с отцом, но Дункан Мак-Рурах был властолюбивым человеком. Создание Двойного Престола было его идеей, и в результате этого пострадал народ Шантана, в котором еще долго кипело недовольство.
Хотя Энгус с большой неохотой и согласился разделить Двойной Престол, отдав власть над Шантаном двоюродной сестре Финн Брангин Ник-Шан, ему вскоре пришлось бросить все свои силы на противостояние Фэйргам. Каждую весну и осень, когда кочующие орды этого морского народа заполоняли побережья, атаки их войск становились все более и более яростными. В результате все последние пять лет Энгус бывал дома лишь короткими наездами, предоставив Гвинет самостоятельно бороться с их сквернословящей и нечистой на руку дочерью, маленьким сыном Эндрю и ее неизменно вежливой, но отстраненной племянницей Брангин. Это было не самое счастливое время, и зародившаяся было горячая привязанность между матерью и дочерью остыла, сменившись глухим непониманием.
— Просто я здесь совсем чужая, — пробурчала Финн, позволив Дональду помочь ей слезть со стены.
— Никакая ты не чужая, девочка, — тепло сказал Дональд. — Разве ты не Ник-Рурах? Разве ты не можешь сказать, где человек находится, просто подумав о нем? Кровь Рураха Пытливого очень сильна в тебе, это с одного взгляда видать. Да не будь же такой дубиной!
Финн против воли рассмеялась и пошла вслед за старым слугой по башенной лестнице с эльфийской кошкой на руках.
— Если бы она еще не квохтала надо мной так, — сказала она. — У меня такое чувство, как будто меня душат.
— Что тебе нужно — так это на денек выехать на охоту, — ободряюще сказал Дональд. — Мы все неделями сидим взаперти из-за этих метелей, тут кто угодно взвоет. Денек в горах пошел бы тебе на пользу.
В карих глазах Финн полыхнула зеленая молния.
— Ох, как бы мне этого хотелось!
— Сегодня ясно и морозно, — задумчиво сказал Дональд. — Может быть, мы подстрелим хохлатого фазана вам на ужин.
Эта идея привела Финн в такой восторг, что она появилась в главном зале летящей походкой и со счастливым лицом. Ее мать сидела в шезлонге, вышивая на пяльцах. Брангин расположилась на скамеечке у ее ног, разложив на юбке набор шелков, а младший брат Финн, Эндрю, прильнул к ее коленям, довольно перебирая кучку ярких цветных игрушек. В отличие от Финн, он походил на мать, унаследовав от нее белокурые шелковистые волосы, бледную кожу и зеленые глаза. Брангин тоже пошла в породу Мак-Шанов, и у обеих женщин длинные светлые косы были перекинуты через плечо, доходя им до колен. Отблески огня играли на трех пшеничных головах, склоненных друг к другу, и на сине-серых пледах, накинутых на плечи обеих женщин.
Шаги Финн замедлились, и она нахмурилась. Группка женщин средних лет, собравшихся в гостиной, подняла глаза, и в комнате воцарилось молчание. Гвинет встала с приветственной улыбкой, протянув Финн обе руки.
— Где ты была, милая? Прошло столько времени, а никто не знал, где ты, и не мог тебя найти.
Финн неуклюже присела и сказала довольно резко:
— Прости, мама. Я не хотела заставить тебя волноваться. Просто сегодня впервые за столько дней вышло солнце, и я хотела подышать свежим воздухом…
— Но сейчас уже день, а тебя не было с самого завтрака.
— Я ходила в конюшни проведать мою Уголек. Я знала, что она будет беспокоиться после такого долгого стояния взаперти, и хотела вывести ее на прогулку, но Кейси сказал, что все конюхи заняты и никто не может со мной поехать. Он не разрешил мне одной вывести Уголек и приказал двоим из своих ребят проводить меня из конюшни. Когда я отказалась уйти и велела им отпустить меня, он сказал, чтобы я не вела себя, как глупая девчонка. — Ее голос зазвенел от негодования.
— Ты же знаешь, что тебе нельзя выезжать без сопровождения, — чуть раздраженно сказала Гвинет. Она взяла финн за руку и усадила рядом с собой. — Я придумываю эти правила вовсе не для того, чтобы досадить тебе, дорогая Ты же знаешь, в горах очень опасно. А что, если бы ты упала с лошади и сломала ноги?
— Уголек никогда бы меня не сбросила! Я уже сто лет не падала из седла.
— А если бы она испугалась косматого медведя?
— Мы не боимся каких-то глупых медведей!
— Ох, а стоило бы. Ты же знаешь, что они грозные и непредсказуемые существа, и уж точно не единственная опасность этих мест. А что, если бы с гор спустился тролль или шайка гоблинов?
— Было бы очень здорово, хоть какое-то развлечение! — выпалила Финн.
Гвинет устало вздохнула.
— Финн, шайка разбушевавшихся гоблинов — вовсе не то, о чем можно мечтать! Может быть, нам здесь, в замке, ничего не грозит, но как же фермеры? Гоблины не испытывают почтения ни к жизни, ни к собственности — они устраивают погромы просто ради удовольствия. Когда-нибудь ты станешь Ник-Рурах; ты должна оберегать и защищать свой народ. Не дело это — желать им зла ради того, чтобы ты могла позабавиться.
Финн проглотила дерзкий ответ, но ее глаза непокорно сверкали, а губы были упрямо сжаты.
Гвинет глубоко вздохнула, пытаясь обуздать свое раздражение, потом сказала ласково:
— Милая, я знаю, что наша жизнь кажется тебе довольно унылой и однообразной, но покой — это счастье. Здесь так долго были волнения, что мы, старшие, очень рады для разнообразия пожить в тишине и покое. Твой отец наконец-то дома, благодарение Эйя. Как только его раны совсем заживут, он будет брать тебя с собой объезжать границы и научит тебя многочисленным обязанностям правителя. А до тех пор ты должна потерпеть.
— Да, мама, — покорно сказала Финн и позволила матери поцеловать ее в щеку.
Дональд молча ждал, стоя в дверях. Он снял свой берет, и его блестящая лысина, обрамленная седыми кудрями, в свете камина казалась розовой.
— Прошу прощения, миледи, но я знаю, как тяжело молодым так долго сидеть взаперти. Я подумал, что, может быть, мне взять их на прогулку. Может, мы даже подстрелим вам к обеду фазанов, а то от этой баранины с брюквой всех уже тошнит.
Гвинет улыбнулась, взглянув на чистое голубое небо.
— Похоже, действительно прояснилось. Если вы возьмете с собой Кейси и еще кого-нибудь из его людей, не вижу, почему бы Фионнгал с Брангин не поехать на прогулку…
— Прошу прощения, миледи, но боюсь, что собирается метель, — почтительно заметила Брангин.
Финн бросила на нее полный ненависти взгляд.
— Но небо совсем ясное! Не видно ни облачка…
— Боюсь, Фионнгал, что небо обманчиво, — снисходительно отозвалась ее кузина. — Сюда идет буран. К середине дня небо затянут облака.
— Что ж, в таком случае о прогулке не может быть и речи, — решительно вмешалась Гвинет. — Метели здесь начинаются очень быстро, ты же знаешь это, Фионнгал. Я не хочу, чтобы вас застигло бураном. — Она заметила разочарованное и неприязненное выражение лица Финн и поспешила утешить ее: — Ничего, дорогая. Ты сможешь погулять в следующий ясный день, я обещаю.
— Сегодня погода лучше некуда!
— Да, пока, но ты же знаешь, что у Брангин Талант. Если она говорит, что будет буран, значит, так оно и будет.
— Она, небось, нарочно вызовет метель, чтобы я не смогла поехать! — закричала Финн и вскочила на ноги, перевернув материнские пяльцы. Придворные дамы всплеснули руками, а некоторые неодобрительно вскрикнули. Эльфийская кошка зашипела на них с плеча Финн. Девочка развернулась и выбежала из комнаты, пинком отшвырнув попавшийся под ноги маленький позолоченный столик и разбив стоявший над ними фамильный кувшин. Смахнув с глаз слезы, она не остановилась, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Расстроенная Гвинет побежала за ней, но ее строптивой дочери и след простыл, и лишь пустой коридор тянулся в обе стороны, насколько хватало глаз.
Во второй половине дня за окнами замка разыгралась такая вьюга, что всем оставалось лишь поплотнее закутаться в свои пледы. Брангин оказалась права, и любая вылазка в лес могла бы закончиться очень печально, но это нисколько не обрадовало Финн. Она мрачно бродила по замку, глядя на кружащийся снег и обвиняя свою кузину в том, что она испортила ей жизнь. Несмотря на ласковые упреки матери, Финн чувствовала себя страшно обиженной и постоянно бросала на Брангин косые взгляды.
В тот вечер ей впервые за неделю позволили увидеться с Энгусом, поскольку придворный лекарь счел его достаточно сильным, чтобы выдержать посещение своевольной дочери. Надутое лицо Финн разгладилось точно по мановению волшебной палочки, и она вприпрыжку побежала вслед за Дональдом в спальню прионнсы и бросилась к отцу.
Он неуклюже обнял ее здоровой рукой и поморщился от боли.
— Осторожней, дочка, мои ребра все еще болят. Она слегка отстранилась, спросив настойчиво:
— Как ты себя чувствуешь, папа? Вид у тебя ужасный!
Прионнса удрученно улыбнулся.
— Спасибо на добром слове, милая.
Она пристально вгляделась в его лицо. Оно было бледным и осунувшимся, под карими глазами залегли темные тени. На лице и руках более четко обозначились кости, и она потрясенно заметила, что теперь в его длинных кудрявых волосах седины было куда больше, чем рыжины. В роскошной рыжей бороде, рассыпавшейся по груди, тоже змеились две белые пряди.
— Тебе точно лучше? — с тревогой спросила она, устраиваясь рядом с ним и укладывая на колени свернувшуюся клубочком Гоблин.
Он кивнул.
— Намного лучше, дочка. И почему только эти огры такие грязнули? Лекарь сказал, у него были такие грязные когти, как будто он окунул их в яд.
— Здорово было? — завистливо спросила Финн. — Ну, драться с огром? Эх, жаль, меня там не было.
— Вот уж чему я несказанно рад, так это тому, что тебя там действительно не было, — ответил Энгус, и на этот раз его голос был абсолютно серьезным. — Финн, то, что я выбрался из когтей этого огра живым, — чистая удача. Троим из моих людей повезло куда меньше. Думаешь, их вдовы и сироты не проклинают тот час, когда этот мерзкий огр вздумал спуститься с гор? Это было совершенно не здорово, Финн, это было ужасно.
Финн кивнула, снова надув губы. Энгус внимательно посмотрел на нее.
— Мама говорит, что ты в последнее время сама не своя, — сказал он ласково. — Что случилось, дочка?
Она пнула прикроватный столик и отвернулась, пряча лицо.
— Да ничего.
— Что-то непохоже, — сказал Энгус, притягивая ее поближе, чтобы взглянуть ей в глаза. Она посмотрела на него, потом отвела взгляд. По ее смуглым щекам разлилась краска, руки принялись поглаживать ушки эльфийской кошки.
— Просто здесь совершенно нечего делать, — выпалила она. — Папа, можно мне весной уехать в Теургию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49